Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
ГЛУБИННАЯ СИЛА ПРИВЯЗАННОСТИ ИТАЛЬЯНСКОГО КОММУНИЗМА К НАШЕЙ СТРАНЕ
10 мая 1981 г. Вчера был день Победы. Не смог его провести, как обычно: хождением по улицам с другом Колькой Варламовым, потому что болею ангиной. Чуть прошлись, а потом сидели у меня часов пять и помаленьку пили водку. Говорили всё «о том же» - о безнравственности верхов, о стяжательстве, о ситуации – нахватать побольше, пока есть возможность – детям, зятьям, всяким прочим родным и близким. Разговор шёл под аккомпанемент очередного спектакля по TV с открытием мемориала Победы в Киеве, где, конечно, и Брежнев, и Москва, и Ленинград, в качестве равноценных городов-героев. Он (Колька) собирается на пенсию: «надоело на всё это глядеть, противно»...
С 3 по 6 мая был в Риме. ИКП пригласила, чтоб снять «эпизод» с их делегацией на съезде. Восстановить хорошие отношения, в которых мы им отказали в Отчётном докладе ЦК. Я, Зуев, Генрих Смирнов. Принимали не по чину. Их делегация – два члена руководства, т.е. члена ПБ, два члена ЦК (Пайетта, Буффалини, Рубби, Мекини)...
Думаю, главное было – посмотреть, куда мы собираемся вести дело с ними и, например, с Польшей. Ребята из посольства говорили, что сам тот факт, что послали именно меня, в ИКП был расценён, как хороший жест, потому что я известен своей деликатностью и склонностью понимать обстоятельства братских партий. Может быть, у Б.Н.’а (Пономарёва) действительно это было в голове. Но, если и было, то на заднем плане: просто он не хотел «делать подарок» (а загранкомандировка, с его точки зрения это премия!) Загладину после полуторамесячного отсутствия по болезни. Однако, напутствуя, он мне советовал, не задираться.
Итальянцы вели дискуссию предельно вежливо. Я отвечал тем же (хотя мне слово дано было первому, но всю полемику против них я вёл в косвенной форме, и как потом сказал Пайетта, вполне понятной). И ни слова с их стороны о том, что было на XXVI съезде, что им не дали слова во Дворце съездов, не упомянули среди хороших партий, а речь Пайетты в Колонном зале дали в «Правду» только после скандала, который он закатил Пономарёву. Ни на официальных переговорах, ни в ресторанчиках за вином, ни на уровне Пайетты, ни на уровне Мекини. (См. дневниковые записи Анатолия Чернеява от 9 марта 1981 года «От меня непосредственно зависело, что произнесут дорогие иностранные гости с трибуны кремлёвского дворца съездов» и от 10 марта 1981 года «Говорили друг другу примерно так: «Afganistan – yes?» -«Yes», - отвечал другой» - прим. FLB).
Какие только вопросы не задавались: от ракет до Эфиопии. Особенно остро обсуждалась проблема сенатора–генерала Пертини. Думаю, что это был, пожалуй, единственный практический вопрос, который они хотели «решить» с помощью нашей делегации.
Несмотря на их, действительно, большую занятость, итальянские лидеры уделили нам внимание, не сопоставимое с нашими должностями. Для них мы были «КПСС», хотя они очень тонко учитывали индивидуальные особенности «состава делегации». Почему они не побоялись нас позвать в дни, когда в Риме проходил совет НАТО, когда только что закончился 42 съезд ИСП, где Кракси ясно дал понять, что пока ИКП «совсем» не порвёт с Москвой, не будет коалиции ИСП-ИКП, когда, наконец, на носу референдумы и местные выборы и есть опасность, что под бешеным напором антисоветизма, коммунисты получат ещё меньше голосов, чем раньше – тенденция отката утвердится?! Почему они это сделали?
Убеждён, что наряду со сложными маккиавелистскими соображениями, сказывается глубинная сила привязанности итальянского коммунизма к нашей стране. И в руководстве главными её носителями являются (вместе с Коссутой, который слишком уж лёг под нас) именно исторические лидеры, т.е. Пайетта, Буффалини и др. – те, которыми мы особенно недовольны, потому что они чаще всего нас критикуют. Но они же нас и «любят», осознанно и эмоционально, они болеют за то, что считают ошибочным и опасным в нашей политике, и они никогда не пойдут на разрыв с нами.
По приезде я пытался внушить это Пономарёву. И в шифровке, которая пошла по верху, эту мысль настойчиво проталкивал. Но Б.Н. шумел: «вы увлекаетесь», «не может этого быть», «зачем же он (Пайетта) тогда такое говорит про нас». Б.Н. никогда не поймёт, что давно прошли те времена, когда большая, влиятельная, политически значимая КП (в обычных условиях) может проводить у себя чисто советскую политику и вести свою идеологическую и политическую работу, используя язык, напоминающий перевод с русского.
Всего два с половиной дня был я в Риме. Почти не оставалось времени, чтоб походить по городу, но проезжая мимо, останавливался... И, благодаря умному и симпатичному Лене Попову (нашему советнику в Риме по партийным связям) кое-что увидел и почувствовал. Церковь с Христом (держащим крест, как копье у ноги) – Микеланджело. Человек красоты необычайной. Заметил себе тайком, что я был, да и сейчас, пожалуй, весьма похож на него фигурой, а ноги – так просто с моих слеплены. Пантеон, по поводу которого впечатлениями можно заполнять многие страницы. В день отъезда – Ватиканский музей.
Опять я все внешние впечатления описываю, для «состояния и размышлений» не хватает сил и времени. А писать надо ведь именно об этом. Прочитал «вдохновляющий» рассказ Нагибина в «Новом мире» о последней любви Гёте... в 74 года! Там же и прелестный рассказ Токаревой «Ничего особенного».
ЭДАМУРА ПРОСИЛ НЕ «РАЗЪЯСНЯТЬ» ПУБЛИЧНО НАШЕ НЕПРИЯТИЕ ДЕКЛАРАЦИИ 1956 ГОДА «ЦЕЛИКОМ»
10 мая 1991. После Дня Победы. Что же за эту неделю? М.С. принимал японского министра Ватанабэ и К - по линии Вольского. От них потом принесли в качестве сувенира кило ветчинной колбасы и большую рыбу вроде сёмги. Дожили! Сувениры такие раньше дарили шоферам... а не помощникам президента.Но вообще-то - очень кстати. Мы вчера опробовали с моим фронтовым другом Колей.
Беседу М.С. с Миттераном «сопровождал» Загладин - я его попросил, не уведомив об этом Горбачёва. Что Загладин - вроде бы естественно. М.С. был в ударе на последовавшей пресс- конференции. 6 мая я «организовал» Мэтлока к М.С... Опять о Договоре по обычным вооружениям - устная просьба Буша. И опять М.С. много говорил о значении Договора и особенно - о советско- американских отношениях, которые-де надо беречь, холить, держать на уровне, но, мол, появляются признаки, не только в словах, но и в делах, которые и т.д. Ну, тогда и сам делай всё как надо! Зачем упёрся в эту морскую пехоту, зачем «подбрасываешь» подозрения?! Или действительно Язов и К° давят?.. Но они теперь уже все равно «не простят» и не согласятся! (См. дневниковую запись Анатолия Черняева от 11 февраля 1991 года «Мы «перекрасили» 3 сухопутные дивизии в морскую пехоту с тысячью танков»).
Пошлёт Моисеева (начальник Генштаба) в Вашингтон (предложение Буша)... Но ведь без политического решения его визит туда бессмысленен. Он будет там опять долдонить ни для кого не приемлемое! Опять же... Несмотря на то, что я его дважды почти уговорил не принимать болгарина Лилова, он таки («по просьбе» Ивашко) его целый час у себя держал. Для чего?! Сам я не пошёл, сплавил на Гусенкова.
У меня 8-го были Брейтвейт с НАТО’вцем Александером, потом Блех (германский посол). Потом Эдамура - японский.
Англичане - о том, как бы умаслить нас не возражать против НАТО, его существования и деятельности, несмотря на роспуск ОВД: мол, оно и вам понадобится. Я отвечал: «А мы и не возражаем. Только вы не нахальничайте, у нас ведь тоже есть генералы, которым не положено иметь «новое мышление».
Блех - едет на сбор послов из Восточной Европы в Веймар. Пришёл просветиться. Я ему откровенно - и о Ельцине (что не видим в нём «врага», но личность - как таковая - на платформе большой политики опасная...); о том, что мы в Москве наблюдаем разницу в отношении к нам Коля, других европейских лидеров, - с одной стороны, и американской администрации, - с другой. Коль говорит Горбачёву по телефону примерно так: тебе плохо, я думаю, как тебе помочь. А Буш (при всех его личных качествах): вам плохо, Майкл, я подумаю, как использовать получше вашу слабость в моих «национальных» интересах. Вот, мол, смысл скрытой критики в адрес США со стороны М.С., которую усекли в моем сообщении о встрече его с Мэтлоком... Блех об этом и спрашивал.
Эдамура просил не «разъяснять» публично наше неприятие Декларации 1956 года «целиком». Я обещал... Тем более – «это и в наших интересах». Если поставить все точки над «i», тогда зачем и переговоры?
Днём вчера в День Победы - наши традиционные «прогулки» с Колей Варламовым. Ходили по улицам... Я щебетал о поездке в Волоколамск - чтоб не говорить о Горбачёве... В общем, удалось. Пили сначала у меня. Он обмолвился об одиночестве (второй год на пенсии). Я ответил: спасение в женщине. Удивила откровенность его, раньше он обычно пускался в мужское хвастовство. «Я, говорит, наверно, израсходовал свой ресурс, и к ним меня уже совсем не тянет. Тут как-то посчитал: на тридцатой счёт потерял»... Я ему посочувствовал (насчёт «не тянет»). Ибо меня спасают женщины, и я свой ресурс уберёг.
Потом пошли к Варламову на Б. Пироговку. Обедали. Две его дочери - прелесть. Зятья: Павел - доктор, почечник. Володя - международный коммерсант. От разговоров о Горбачёве уйти не удалось. Яростно и откровенно спорил с коммерсантом: вам, говорю, Володя, впору идти в помощники к Полозкову. Он требовал, чтоб прежде чем М.С. «начал», должен был теорию развить и объяснить коммунистам, как всё надо делать. Словом - та самая новая модель, в которую силком... И это интеллигентный человек европейского стиля! Банкир, больше десятка лет проработавший в Лондоне, в Бангладеш и т.п.!
Мудрый был доктор Павел – «беспартийный», который ловко подзуживал родственника, соглашаясь со мной.
Сейчас поеду хоронить Ирку Мирецкую (жену брата)... Уже 4 дня она мёртвая. А я все вспоминаю нашу послевоенную юность в Марьиной Роще, когда они только что с Левкой поженились. Хорошие у нас с ней отношения были...
См. предыдущую публикацию: «К могиле Неизвестного солдата очередь до самых Боровицких ворот. Многие с цветами и почти исключительно молодёжь, во всяком случае – не ветераны. Но и эта непринуждённая атмосфера испорчена «страхом властей» перед народом». Как отмечали День Победы: в 1972, 1973, 1976, 1984 и 1989 годах.
