Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
«ПРОЛЕТАРСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ» ИЛИ «ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ СОЛИДАРНОСТЬ»
28 мая 1976 г. У Б.Н. новая идея – выступить с дидактической статьёй о пролетарском интернационализме. Впрочем, если подход будет аналогичным тому, какой к диктатуре пролетариата, то это только на пользу. Ведь сейчас вообще никто ничего не может понять, чего мы хотим и на чем мы будем стоять, почему мы так уж заинтересованы в пролетарском интернационализме, и вообще, что мы под ним разумеем, если не собственную гегемонию и не поклонение нам (этого ни один разумный человек отстаивать всерьёз уже не может).
Например, подсунул мне Корионов вёрстку статьи для «Правды» о пролетарском интернационализме. Звонарства и цитат – на полосу, а чего мы хотим – ни в строках, ни даже между строк никто не в состоянии вычитать,... думаю, сам Корионов.
Пономарёв рассказал мне о своём недовольстве «компанией», которую брал с собой в Берлин на Редкомиссию: Загладиным – за «вольное поведение», слишком уж всё сам, а глупостей наделал. Жилиным, Собакиным, Ермонским – за пьянство. (Речь идёт о сотрудниках международного отдела ЦК КПСС – прим. FLB).Попытаюсь передать его словами: «Они обнаглели до того, что не ходили на заседания. А за столом в присутствии Катушева, подумайте только, - такая обстановка сейчас, но никого ничто не интересует, ни одного вопроса не подняли, ничего не хотели обсуждать, пили... А Жилин теперь с двух рюмок пьянеет, несёт околесицу. С Собакиным пикируются. Дешёвка – противно слушать. Ну, что это такое! И ни слова – по делу. А дело ведь вы сами понимаете... Из-за их безделья прокол серьёзный был: мне не доложили, что французы предлагают включить в Документ «пролетарский интернационализм». Катушев, попросив слова, стал распинаться в пользу «интернациональной солидарности» (прежнее итальянское предложение). Я вынужден был выступить и поддержать французское предложение. Конфуз: Катушев одно, я – другое. И – друг за другом. А Загладин сидит рядом, налился весь краской и вдруг заявляет мне: «Мы делаем грубую политическую ошибку». Я вынужден был потом откровенно сказать ему, что так себя не ведут...» И в таком духе.
Мне не впервой слушать эти его ламентации. Мне они не очень понятны. С Загладиным он, действительно, уже «не сладит». (Я оказался у Загладина в кабинете, когда товарищ из Общего отдела принёс ему на подпись адрес – поздравление «с маршалом» от особо приближенных). Я, конечно, не стал делиться своими впечатлениями. Но я задал провокационный вопрос: а конференция компартий будет или не будет? Б.Н. пожал плечами. «Вот, говорит, письмо Брежнева Берлингуэру готово. Читали? Почитайте».
Я: Слыхал об этом. Но не уверен, что это правильно. Пусть бы Хоннекер и доводил «бизнес с Берлингуэром до конца». (Во время съезда СЕПГ в Берлине было получено письмо от Берлингуэра с просьбой отложить конференцию, так как в конце июня, сразу после выборов немыслимо этим заниматься и т.д.). В узком кругу с участием Суслова это письмо было обсуждено в ЦК СЕПГ и решено: «нажать на итальянцев». Они, мол, все подыгрывают буржуазным слоям и американцам, всё хотят удлинить дистанцию от комдвижения, пренебрегают интересами других!!
Это глупое решение. Чем бы ни руководствовались итальянцы, они сейчас на острие международного коммунизма, разговорился я. Решается, в конце концов, исторический вопрос, поставленный ещё при Ленине: как победить в условиях высокоразвитого и высокоорганизованного капитализма Близко ещё никто не подходил к практическому решению этой задачи. ИКП подошла. И, казалось бы, долг всех других коммунистов сделать всё, чтобы помочь... и в первую очередь – не помешать итальянцам победить.
Итальянские парламентские выборы 20 июня и эта дурацкая конференция компартий Европы, которую никто не хочет и которая, по серьёзному-то если, никому не нужна, - два совершенно не сопоставимых по значению события. Причём, второе может навредить первому, действительно, историческому делу. Между тем, мы пускаем в ход орудие главного калибра – письмо от Брежнева, который, думаю, не очень-то разбирается в том, что происходит, и в оценке итальянского феномена руководствуется едва ли не обывательскими предубеждениями, замешанными на идеологии «Краткого курса». Но знающие и всевидящие эксперты в лице Загладина-Жилина-Александрова, которые сидят в Ново-Огарёве и сочиняют для Брежнева речь на конференции – подсовывают такую ему акцию!..
Я почти уверен, что Берлингуэр ответит вежливым отказом. Сработает не только объективный интерес – всё отдать победе на выборах, но и соображение из сферы политической хитрости, а вдруг узнают щелкопёры, что было письмо Брежнева, как они уже пронюхали, что есть письмо Берлингуэра Хоннекеру! И скажут: вытянулся перед Москвой во фрунт, вопреки интересам своей партии, пошёл на унижение, отменив прежнее своё решение - добиваться отсрочки конференции, не допустить совпадения во времени этих двух «мероприятий»! Думаю, что Берлингуэр ответит отказом. И будет конфуз! Брежнев обозлится, а это очень не нужно сейчас для итальянцев, т.е. для МКД! Но обозлится он не только на итальянцев, но и на Пономарёва. Если же Берлингуэр пойдёт на конференцию, то уж потребует большую цену – и в Документе, и в своей речи на конференции. И придётся утереться, выслушать всё и – ни слова в ответ! В любом случае для Международного отдела – плохо.
Таковы были мотивы моей реплики Б.Н.’у. Но сказал я много меньше. Однако сказал, что «предвижу» негативный ответ. Итальянцам сейчас эта конференция вот так (провожу пальцем по горлу). И их позиция будет встречена с пониманием не только СКЮ и ФКП, но и французами, англичанами, а в душе – большинством западников. Мы окажемся в неловком положении. Я, конечно, понимаю товарищей из Ново-Огарёва. Но, увы, их логика - это логика аппаратчиков. Сейчас это не всегда дальновидная логика.
Борис Николаевич выслушал молча. Смотрел на меня скептически. Но возражать не стал. И опять напомнил мне Державина. Он сам разрывается между аппаратной логикой и реальной политикой.
Читаю книжку англичанина А. Тэйлора «Вторая мировая война», которую, как он заявляет, писал 30 лет. Сгусток мыслей и оценок. Думаю, что где-то ближе всех к правде, хотя и персонифицирует немного события. И нас, наконец, оценили по заслугам (пером крупнейшего историка!).
(Сейчас всё это ужасно скучно читать, но как же нам, гражданам страны Советов, десятилетиями компостировали мозги всей этой дребеденью. Страшно вспоминать – прим. FLB).
ОН НЕ РАССЧИТЫВАЛ, ЧТО МЫ ДО МЕЛОЧЕЙ ЗНАЕМ ВСЁ, ЧТО И КАК ОНИ ПРОДЕЛЫВАЮТ В ОТНОШЕНИИ «ПРАВ ЧЕЛОВЕКА В СССР»
28 мая 1977 г. Неделя дня рожденья. 56 лет! Поочерёдно все отдельские поздравляли, один виски, другой виски и... Б.Н. подозрительно поздравил. Вечером, как раз партсобрание с докладом Вадима (Загладина)об итогах Праги-1 и о Пленуме. Он его провёл в лёгком ясном стиле, будучи на некотором взводе.
Пономарёв отказался встречаться с Чейтером (член ПБ КПВ, редактор Morning Star). Я отмечал уже, что Б.Н. ещё в апреле задумал послать письмо руководству КПВ по типу французского. Но наше ПБ отнеслось к этому сдержанно. Приняло «в принципе», но срок, мол, определим потом. Я предложил воспользоваться приездом Чейтера (по приглашению «Правды»), поговорить с ним, изложить ему суть письма (не раскрывая намерений) и посмотреть, что будет дальше. Мой тайный замысел состоял в том, чтобы таким способом «замотать» письмо вообще. Чейтер 10 дней ездил по Узбекистану и Армении, вчера вернулся в Москву и Б.Н. (вместе со мной по решению ЦК) должен был его принять. Но он отказался, предложив проделать всю эту операцию нам с Афанасьевым (главным редактором «Правды»).
У Б.Н.’а сейчас очередной «спад» на тему: работаешь, работаешь, себя не жалеешь, а тут – не только не делают членом ПБ, но даже слова нигде не сказали, что это, мол, всё трудами Пономарёва – с Конституцией-то!! Словом, у него минутное – а пошло всё к е... матери! Это бывало уже десятки раз и ещё будет не раз до конца его политической карьеры.
Ну так вот. Принимали мы с Афанасьевым (плюс Джавад, Лагутин, Овчинников) Чейтера в редакции «Правды». Бывший профессор биохимии в Лидсском университете, типичный либерально-интеллигентный англичанин. Афанасьев (при всём том, что он автор десятка книг, профессор, доктор наук, член-корр, журналист, редактор 11 миллионной газеты и проч.) – примитивен и неотёсан. Ему не хватает не только европейской культуры, но и политического чутья (что непростительно). Б.Н. тоже видит смысл таких бесед в «нажиме», в оказании давления и т.п., но его огромный опыт и природный ум позволяют ему, как правило, нажимать на педали в нужное время и на те, на которые в данный момент надо нажимать. А Афанасьев (в который раз я уже в этом убеждаюсь) не годится в международные (по крайней мере) политики. Он умудрился «походя» затронуть «чехословацкий вопрос», спровоцировать целую лекцию Чейтера о том, что парламентская борьба тоже классовая, вызвать очень опасную в таких ситуациях обиду: тот вынужден был давать отпор по поводу «обвинений в антисоветизме».
Я не чаял, когда нашему редактору надо будет уйти на часок на редколлегию. Но вмешался в дело раньше. Чейтер почувствовал (мы с ним раньше не были знакомы), что перед ним человек, знающий, как надо обращаться с «еврокоммунистами». Я ему навязывал всё то же, что и Афанасьев, но с указанием на такие факты (из их собственной практики), что он стал теряться и лепетать. Он не рассчитывал, что мы до мелочей знаем всё, что и как они проделывают в отношении «прав человека в СССР». Но я не загонял его в угол... и «помогал» ему оправиться, выходя на широкие классовые обобщения и на то, что раз вы требуете от нас признания и понимания вашей специфики и ваших трудностей, - извольте отвечать нам взаимностью.
И ещё я ставил его в тупик тем, что нас тоже надо брать такими, какие мы есть, а не пытаться преобразовывать нас в «открытое общество», что безнадёжно. Потом поехали в Дом журналиста на ужин. Тосты и застолье. Словом, мы Чейтеру дали понять, что всё гораздо сложнее, и мы не такие уж простачки и не те, какими нас можно представить со слов Буковского и Плюща. Ужин был в подлинном смысле дружеский, откровенный, веселый, самокритичный (с нашей стороны: чего Чейтер никак не ожидал – острых и критических оценок наших собственных дел!). Мне показалось, что он уехал, поколебавшись в «еврокоммунизме» (в антисоветской его части). Во всяком случае пищи для размышлений вместе с Макленнаном, Уоддисом и Ко ему хватит.
ГОРБАЧЁВ, КАЖЕТСЯ, НЕ ИЗ ТЕХ, КТО ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ НА ЧЕТВЕРТИ ПУТИ
28 мая 1985 г. Вчера весь день изучал стенограмму переговоров Громыко-Шульц, Хау, Геншер в Вене. Если забыть изначальное коварство американцев, то аргументация, которой пользуется Шульц, убедительнее для нормального западного человека, чем наше упорное повторение доводов насчёт того, что мы не хотим никого ни подчинять, ни завоёвывать, не собираемся ни на кого нападать и т.п. Этим декларациям никто не верит, и в этом корень женевского и венского тупика. Нужны революционные подходы к переговорам, адекватные тому, которые продемонстрировал Горбачёв в Ленинграде.
Думаю, со времён Сталина не было такого, чтобы за брошюрой с его выступлениями (тираж 1 млн.) гонялись так, как за этой. Это тебе не сочинения Брежнева или Черненко, которые с момента их выпуска и до смерти «их авторов» валялись во всех киосках. Да, это открытие действительно нового этапа в советской истории. Наверное, что-то большое из этого получится. Горбачёв, кажется, не из тех, кто останавливается на четверти пути, как случилось с Хрущёвым, испугавшемся своей смелости.
АГРЕССИВНО-ПОСЛУШНОЕ БОЛЬШИНСТВО СИЛЬНО СДЕРЖИВАЕТ «ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ»
28 мая 1989 г. Что показали три дня Съезда? Прежде всего – изоляцию ПБ от государственных дел, какими они складываются в результате работы Съезда. На самом Съезде, в зале Лигачёв и Ко сидят в уголке, там, где обычно аппаратчики, выглядят наблюдателями и являются мишенью для злых, ядовитых насмешек. Горбачёв вычленен из парт-гос-верхушки и в какой-то степени ограждён от неё. «Серая масса» (по определению Ю. Афанасьева) – агрессивно-послушное большинство сильно сдерживают «интеллектуалов», но вместе с тем не сумела задвинуть Ельцина. Сулейменов (казахский поэт) в своём выступлении употребил такой образ: чем сильнее, мол, вы гребёте левым веслом, тем больше лодка идёт вправо. Правильно он увидел серьёзную опасность. ПБ может спросить с М.С. – куда ты всех нас завёл?! Не пора ли тебе убираться? А эту публику (интеллектуалов) мы без тебя обуздаем в два счета.
И серая масса и интеллектуалы отвергают внутреннюю, особенно экономическую политику М.С.Первые – за пустые полки магазинов и кооперативные цены, вторые – за некомпетентность. Афанасьев и К – типичные «меньшевики», которые упиваются своим интеллектуальным превосходством и над серой массой и над начальством, включая Горбачёва. Нахально это демонстрируют. И думаю, проиграют, как и их предшественники в 1917 году. Ибо не учитывают, что мы (и они!) имеем тот народ, который имеем... Но кто сыграет роль большевиков? Кто скажет: есть такая партия! И захочет прорваться к власти? Провинциалы, которые показывают и энергию и ораторство, а главное – ненависть к Москве в целом? А кто сыграет корниловцев? Лигачёв, Воротников и Ко? Горбачёв ведёт дело на пределе возможного. Но и он не может справиться с последствиями своей доверчивости к аппаратным методам подготовки и ведения Съезда. Тянет его «старое», как в своё время у Никиты (Хрущёва), хотя с большим коэффициентом на интеллигентность.
Допускает ошибку за ошибкой в тактике. Его импровизации не всегда удачны. То, что он затеял дискуссию вокруг Афанасьева, пожалуй, удача, но сама дискуссия содержательно выявила также, что и сам он начинает терять интеллектуальное превосходство над залом. Попытка фуксом протащить Лукьянова в первые замы председателя Верховного Совета, да ещё открытым голосованием – это провал, самодискредитация. Недооценил он и того, чем может обернуться Карабах, Тбилиси, дело Гдляна. Опять же положился на старые приёмы, решил, что не осмелятся катить бочку на него самого. Недооценил он с одной стороны морального потенциала у таких, как, например, Заславский, Старовойтова, которые на костёр пойдут за правду, а с другой стороны – непорядочности таких, как Афанасьев, Попов и Ко, которых он сам вывел на политическую авансцену, а они первыми набросились на него самого.
Ельцин, думаю, накрылся. Здесь, видимо, главную роль сыграл он сам – его дебильность стала виднее и на митингах, и на Съезде. И те, кто создавал миф и пользовался этой дебильностью, возможно поняли, что далеко на нём не ускачешь, когда потребуется настоящая работа и ответственность. (В этом помощник Президента СССР Анатолий Черняев ошибся. «Накрылся» Борис Ельцин гораздо позднее, уже в качестве президента РФ – прим. FLB).
«Дачная ахиллесова» пята М.С. сейчас обнажилась. Недоумение я выражал на этих страницах ещё в сентябре. Если он хочет иметь то, чего заслуживает президент сверхдержавы, он должен вести себя, как президент, т.е. с нарастающим акцентом авторитарности, только тогда народ признает его право жить во дворце и заткнётся. Если же он будет играть в демократа – «я такой же, как и вы все» – «дача» обернётся дискредитацией, потерей авторитета. (Под «дачей» я имею в виду все регалии и амбиции Раисы Максимовны).
Провал с Лукьяновым, а он вполне может случиться, может стать началом цепной реакции к распаду ПБ, как такового, как организма, который будут результативно слушать на местах и ведомствах. Рыжков под большой угрозой. Думает ли М.С. об альтернативах? Ведь, если Съезд отвергнет и Лукьянова, и Рыжкова, он не позволит взять ни, например, Маслюкова, в качестве премьера, ни даже Шахназарова взамен Лукьянова. А впрочем, почему бы и не Шах. Премьером же надо делать Абалкина.
Вообще все это до жути странно – на глазах разваливаются столь привычные авторитеты власти. Готов ли к этому сам М.С.? Он ведь накануне Съезда опять собирал секретарей обкомов, инструктировал их, давал им понять, что они – опора. А эту опору на выборах в Совет национальностей прокатили, попали туда только три секретаря обкома. Это ли не сигнал для партаппарата! Им остаётся либо уходить, либо ощетиниться, время для них течёт со скоростью горного потока.
Сегодня с утра Горбачёв в Волынском-2. С ним Маслюков, Болдин и Яковлев. Опять речь идёт об экономике, видимо, под впечатлением того, что уже наговорено на Съезде. Мой раздел (международный) он, наверно, не видел до сих пор. Международная тема практически на Съезде отсутствует. Плохо, что он держит рядом лишь Яковлева и иногда Медведева. Шахназаров шумит: почему не опирается на нас... не глупее мы, а главное мы можем говорить, что думаем. Почему он варится в яковлевском соку, который (Яковлев) сам сейчас в некоторой растерянности.
Ещё одна новация Съезда: на Пленумах ЦК, не говоря уже о XIX партконференции в прошлом году, все поднимались с мест, когда Горбачёв входил в зал, даже хлопали. Конечно, не так, как при Брежневе или Черненко, но всё же... Ленинский обычай не был восстановлен при Горбачёве (не вставать), а теперь это произошло уже по другой причине. На Съезде никто даже не пошевелится, когда Горбачёв из той же угловой двери, из которой выходило, бывало, все ПБ во главе с Генсеком появляется в зале и идёт к центру президиумного стола. Это уже перемена в психологии, это уже значительно. Часто в перерывах Горбачёв ходит по залу, в фойе, собираются вокруг него группы по несколько десятков, большинство же продолжают прохаживаться, разговаривая друг с другом или сидеть на своих местах – им не интересно, о чём беседует с людьми Генсек и президент.
Хватит ли у него (ведь это Русь, Россия!) содержательного авторитета, что поправ внешний, удержать уважение к себе. Народ наш не благодарен и забывчив. Сейчас, в эпоху распада всяких норм и устоев, всяких формальностей, есть опасность в этом новом явлении.
Ещё одно наблюдение: диапазон от Прибалтики до Средней Азии и Сибири. Делегации даже «территориально» расположены в зале в разных концах (слева от меня – правые, справа – левые). Но я про другой диапазон: от культуры до дикости. От демократии до сталинизма-брежневизма в уровне сознания и языка. Одни чешут латинскими выражениями (насчёт права и норм), другие, когда не нравятся, «захлопывают» оратора или кто-то вскакивает и (микрофона не дают) орёт что-то очень грубое.
ЗАЧЕМ МУХЛЮЕМ, НЕ СОБЛЮДАЕМ ПОДПИСАННОГО САМИМИ?
28 мая 1991 г. Вторник. Утро. Вчера была Тэтчер. Уже не премьер, а как ни в чём не бывало. Ей Брейтвейт, видимо, не доложил - ни о том, кто и что я для советско-британских отношений, ни о том, что я «её обожаю» и мой служебный кабинет обставлен её портретами. Во всяком случае, меня она берёт за чиновника – «записывающего» (Такой у англичан и американцев есть специальный термин - для тех, кто только записывает беседы лидеров). А мне обидно, хотя и плевать бы.
Кажется, Моисееву пришлось пойти на «развязку» по обычному оружию. Вчера поздно Буш звонил М.С. Сказал, что Бессмертных с Бейкером окончательно утрясут все в Лиссабоне (собираются там по Анголе). И тогда возможен приезд Буша в Москву уже в июне. Зачем же тянули столько? Зачем М.С. ставил себя в такое несолидное положение? Зачем дали ещё один повод, что мухлюем, не соблюдаем подписанного самими? Много дилетантства (и обкомовского упрямства). М.С. сам вчера признался Маргарет, что не успевает всё осваивать, тем более «трансформировать» в политику и «приходится импровизировать»... Но здесь-то... пожалуй, другое.
Прошло 70-летие. М.С. как раз в 12, когда собрались все ко мне в ЦК, позвал меня в Кремль. Обнял, вручил огромный букет роз - 70 штук, коробку с сервизом - и отпустил с работы: к нему шли бушевские эксперты по кредиту на зерно (1,5 млрд.) - и я там должен был быть. Тамара с «девочками» + Дунаев ещё с утра готовили в моем кабинете «стол» - бутербродный. Когда я примчался из Кремля, моё «помещение» было заполнено - от Яковлева, друзей до почти незнакомых... Около сотни, думаю, набралось. И я стал «набираться», переходя от одного к другому, чокаясь: ни тостов, ни речей - никакой этой юбилейной белиберды... Официальная «группа» (партком, местком и т.д.) встретилась в коридоре, когда я бежал в Кремль к М.С., тут же я с нею и распрощался.
Бовин был в своём стиле... Зачитал какие-то очень остроумные «наброски» на тему обо мне и перестройке. Но все были уже сильно пьяны... и плохо усваивали, хотя много хохотали.
Вечером уже сидел писал международный раздел для речи М.С. в Казахстане. Сегодня улетает. Он мне вернул проект с поправками (немного ослабляют)... Занялся и текстом Нобелевской лекции.
Надарили мне всего, даже неловко: проигрыватель, «видик», кучу разных бутылок, безделушек и альбомов, пижаму, спортивный костюм, даже постельное белье. Водку так всю и не выпили – «ни на работе, ни дома»...
Горбачёв три дня будет в Казахстане. Чуть полегчает мне. Чуть отдохну. Может... Хотя много ещё недоделанного - на носу Осло и Стокгольм. Анализ 2-го этапа «нового мышления» не закончен. Приезжает Нейман (Израиль), «Контрол Дэйл...» и проч.
См. предыдущую публикацию: «У Андропова совсем не работают почки. Мой фронтовой друг рассказал под страшным секретом, что его зять, молодой врач, сколько-то раз в неделю бывает вызываем к Андропову полностью обновлять кровь». Что было в Кремле 27 мая в 1978 1983 годах.
