Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
«ТЫ ДЕЙСТВУЕШЬ, КАК НАСТОЯЩАЯ СВИНЬЯ»! – АХ, РАЗ Я СВИНЬЯ, ПОШЁЛ ТЫ НА Х!»
12 мая 1974 г. С 23 апреля в Волынском-2. Избирательная речь Брежнева. Команда под руководством Цуканова («Цу-Ка», как его прозвал Аграновский и, кажется, сочинил об этом гимн). Аграновский - это самый выдающийся наш журналист, из «Известий». «Беспартийный еврей», «Золотое перо» и проч. клички, изобретённые для него Бовиным. Человек огромного обаяния и разнообразных талантов: рисует (профиль Бовина, уставившегося в голую девицу, в которой угадывается машинистка Валя), сочиняет и поёт под гитару, уморительный рассказчик и анекдотист. Спокойный и естественный, без тени подобострастия и комплекса, казалось бы понятных в здешнем его положении.
Другие: Иноземцев, Арбатов, ныне тоже кандидаты в депутаты Верховного Совета. Один от Грузии (но хоть в Совет Союза), другой - Арбатов - от Азербайджана в Совет Национальностей. Вся наша избирательная система этим, как на ладони. Ещё Шахназаров и помянутый Бовин, который держится так, как если бы ничего с ним никогда не происходило.
Я на положении ишиботника. (Возможно, Черняев имел в виду слово «ешиботник» - талмудист– прим. FLB). Остальные все не только между собой, но и с Цукановым на «ты» и только по имени. Мои возможности у всех присутствующих под сомнением. Хотя зачем тогда Цуканов выпрашивал меня у Пономарёва? И откровенно ему льстил доверительностью: мол, у Александрова своя команда, у нас, мол, своя, и не хуже можем делать тексты. Поскольку я «подсобник» дела идут так: мой текст, прочитанный вслух на «общем сборе» Бовиным (после его мелкой косметической правки) признается почти готовым и «хорошим». Тот же текст с учтёнными по ходу первого чтения незначительными замечаниями, но к которому Бовин не успел прикоснуться, и прочитанный вслух Иноземцевым, признается никуда не годным. И поручается Бовину его переделать! Меня это, однако, угнетает. После такого оборота дела, - безумно хочется отсюда бежать.
Впрочем, корзиночность любого варианта международного раздела текста совершенно очевидна после следующего эпизода: 8-го числа утром звонок по вертушке, подошёл я.
- Это Александров. А кто со мной говорит?
- Черняев. Здравствуйте, Андрей Михайлович!
- Здравствуйте, Анатолий Сергеевич (кислость в голосе). Позовите, пожалуйста, Георгия Эммануиловича. (Дальнейший разговор передаю со слов Цуканова, который нам потом рассказал, что произошло).
- Георгий! Вы всю речь пишете?
- Да.
- И международный раздел?
- Да.
- А почему ты мне ничего не говоришь. Ты поступаешь нелояльно. Как можно? Ты же знаешь, что это я должен готовить. Ты действуешь, как настоящая свинья!
- Ах, раз я свинья, пошёл ты на х.
И Цуканов с грохотом бросил трубку, ушёл к себе. Бовин, как и другие, присутствовавший при происшествии, откомментировал так: «Член Центральной ревизионной комиссии КПСС, помощник Генерального секретаря нашей ленинской партии назвал члена Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, первого помощника Генерального секретаря Центрального Комитета нашей ленинской партии свиньёй, за это был послан последним на х...». И далее (тот же Бовин): «Граф! Теперь ты можешь написать свой международный раздел на уровне Маркса, Энгельса и даже Ленина, но всё равно «Воробей» расклюёт его и затопчет в го...не».
А проблемы есть, помимо этой нашей суеты. Речь избирательная. Нужна платформа, пусть и, конечно, в рамках «программы мира» (принят был такой документ на XXIV съезде КПСС). Но надо что-то сказать. В политике нельзя стоять на месте. Перемена, действительно, почти неправдоподобная, если посмотреть с рубежа 1970 года.
Но сейчас ситуация такая: в словах (по логике самой борьбы и по другим причинам) содержится больше того, на что мы сами на деле готовы идти. То, что мы рассчитывали иметь, начиная «мирное наступление», уже завоёвано. Дальше мы идти не можем и не хотим - дальше идеологический «классовый» предел. (Пример нагляднейший - Европа. Реальную разрядку и безопасность в Европе мы уже имеем. Но в ответ - на нас развернули контрнаступление. Требуют идеологической разрядки. Для нас это немыслимо). А раз так, надо прекратить пышную словесность. Не ставить себя в глупое положение, не подставляться под удары партнёров. Надо спокойно утрамбовывать полученное. На этом я и стою.
А Арбатов и Бовин считают, что словеса надо продолжать и усиливать. Так как мы этим, мол, сами себя повязываем, загоняем себя в дурацкое положение и становимся вынужденными (чтобы выйти из него) предпринимать что-то реальное, например, в области разоружения и даже идеологических послаблений. Это, конечно, вздор. Арабески технаря-романтика (имею в виду Арбатова), которому не дают спать лавры Киссинджера.
БРЕЖНЕВ НЕ МОЖЕТ ОБЪЯВИТЬ НА ВЕСЬ МИР, ЧТО ДО СИХ ПОР ОН НЕ ДЕЛО МИРА ДЕЛАЛ, А ЗАНИМАЛСЯ ТРЁПОМ О МИРЕ
12 мая 1976 г. Вчера с Б.Н.’ом (Пономарёвым)обсуждали проспект речи Брежнева на европейской конференции компартий. Обычные Б.Н.’овы штучки: «монбланы оружия», несмотря на разрядку, коммунисты должны прямо сказать, почему так. Пора переходить «от слов к делу»... И как перед съездом ему опять не приходит в голову, что Брежнев не может объявить на весь мир, что до сих пор он не дело мира делал, а занимался трёпом о мире. Неверно это и по существу. Перелом колоссальный. Психологический перелом превратился в «материальную силу».
Но у меня ещё пономарёвский доклад перед загранпропагандистами не закончен («XXV съезд и мировой революционный процесс»). 75 страниц получается. Между прочим, при подготовке таких материалов выявляется, кто почём в секторах. В данном случае с блеском продемонстрировал своё убожество сектор Ближнего Востока.
НАРКОТИКИ, ПОРНО, ВСЯКИЕ ПРОЧИЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ УЖЕ НЕ ПОМОГАЮТ
12 мая 1979 г. С 30 апреля по 4 мая был в Западном Берлине. Формально – для участия в майских праздниках коммунистов, фактически – для многочисленных встреч с ними на разных уровнях, чтобы показать, что КПСС по-прежнему уважает СЕПЗБ (Социалистическая единая партия Западного Берлина, «братская», коммунистическая), что мы с ней вместе, несмотря на большое поражение 18 марта на городских выборах.
Жил в отеле «Гамбург». Ощущение «от стены» (Берлинской). Пройдя через неё, за несколько секунд попадаешь в другой мир, кожей это чувствуешь.
Майская демонстрация. Всякая там публика: профсоюзы, анархисты, маоисты, троцкисты. Главный лозунг – «35-ти часовая рабочая неделя». Довольно массовые семь колонн. Всего 70 тысяч. Митинг на площади Кеннеди. На платформе профсоюзные боссы и прочие лидеры. Много антисоветского и антиГДР’овского в речах. Полно иностранных рабочих – турки, греки, югославы, итальянцы... Их внешний вид лучше, чем у москвичей в праздничный день. Их уже 200 тысяч в двухмиллионном городе. Феминистки заняли отдельную платформу. Говорят, они и живут в отдельных многоэтажных домах, куда мужчинам вход запрещён.
Коммунистический праздник в «Народном доме». Сочетание хиппизма с коммунистической идейностью, по-немецки серьёзной. На сцене эпизоды из Крестьянской войны 16-го века. Примитив на уровне пятого класса нашей школьной самодеятельности. Но подаётся с невероятным энтузиазмом. В этой постановке я увидел и подтекст – «немецкую идею» - история-то у всех немцев одна, поэтому живёт в сознании временность, немыслимость сохранения навечно этого нелепого образования – Западный Берлин. С кем ни заговоришь, идея эта проскакивает. Очень мешал общаться чудовищный грохот джаза и почти порнографические молодёжные пляски полураздетых танцоров.
2-го мая беседа в Правлении партии - Хорст Шмитт и др. (Хорст Шмитт – председатель Социалистической единой партии Западного Берлина с 1978 по 1989 годы – прим. FLB). Ясный анализ ситуации: образцовое современное производство на уровне последних достижений НТР, высокая зарплата – выше, чем в ФРГ, плюс 8 % добавка каждому из бюджета ФРГ, полная экономическая интегрированность с Западной Германией, но безработица, особенно молодёжи (но не иностранцев), отсюда левый экстремизм. Одних компартий в городе – семь, движение «Альтернативы». Благополучие в сочетании с бесперспективностью и ужасающей скукой жизни. Наркотики, порно, всякие прочие развлечения уже не помогают, даже при наличии немецкой генетической дисциплины.
Вечером тут же в Правлении встреча с рядовыми коммунистами с заводов. Хотелось поклониться в ноги этим ребятам за их бескорыстие, мужество, идейность. Ведь работают во враждебной, истекающей жиром среде, без всякой надежды – ни в смысле личной карьеры, ни в смысле достижения конечных целей партии (один из них выразился: завоевать социализм в городе, окружённом социалистической «стеной»). И почти у всех, кто там рассказывал о себе, похожий цикл: скрывая, что он коммунист, завоёвывает доверие, поддержку массы «коллег» (так они называют рабочих своего цеха на заводе), его выбирают в производственный Совет, в руководство профсоюза, выдвигают все выше,.. потом – провокация, обычно со стороны социал-демократа, и молниеносное откатывание вниз, хотя все давно уже знали, что он коммунист, но только, когда это объявляется официально, развёртывается травля: отовсюду гонят, вплоть до увольнения с завода. И даже самые интимные друзья отворачиваются, искренне начиная считать его агентом ГДР, провокатором, лжецом, обманщиком, оборотнем.
На следующий день – Рейхстаг. Все облагоображено вокруг. А внутри – постоянная выставка истории Германии с конца XVIII века до сегодняшнего дня. Очень умно сделанная. Концепция выставки – социал-демократическая. Десятки автобусов с туристами из ФРГ и иностранцами. И школьники, школьники, школьники – со специальными тетрадками, в которых они записывают (а потом у «белой стены» приговаривают вслух) собственные ответы на «вопросы к немецкой истории». А ответы напрашиваются сами, - почему, например, Маркс и Энгельс, которых так почитают коммунисты, ещё 100 лет назад боролись за единую Германию, а мы сейчас не должны это делать?!
Симпатий к гитлеризму выставка не имеет целью возбуждать. Но происхождение войны трактуется с помощью фото и цитат из Сталина и Гитлера примерно так: два тирана, диктатора не поделили между собой, что кому принадлежит, в результате немцы испытали страшную трагедию.
Памятник советскому солдату возле Бранденбургских ворот и два танка на постаменте (могила погибших при взятии Рейхстага) – превращён в символ изоляции коммунизма в мире, презрения и ненависти ко всему тому, что на восток от «стены», которая рядом и возле которой кресты по застреленным при попытке к побегу из Восточного Берлина.
См. предыдущую публикацию: «Поговорили о Лигачёве. Когда ему АОН предложила гонорар за лекцию он пришёл в бешенство. Жену свою круто поставил на место, когда она попыталась воспользоваться его положением». Что было в Кремле 11 мая в 1985 и 1990 годах.
