|
«В одном из номеров журнала «Лица» (в настоящее время журнал, входивший в медиахолдинг «Совершенно секретно», закрыт – прим. авт.) было опубликовано интервью с модным хирургом-пластиком из Московского института красоты Евгением Липкиным. В частности, Липкин рассказал об одном непреложном правиле его профессии — никогда, ни за какие деньги не делать тайных пластических операций. Ценой такой операции может оказаться — жизнь врача. Ведь хирург в любом случае последний в цепочке тех, кто будет знать новое лицо человека, пожелавшего скрыться.
Шесть лет назад, в 1991 году, мы начали расследование двух тайных операций — одной хирургической и одной международной спецоперации КГБ. Обе операции были тесно связаны между собой и прошли успешно. Правда, затем хирург погиб при странных обстоятельствах...
Тайные копи «золота партии»
Осень 1991 была, как вы помните, бурной и политически многообещающей. Это было время загадочных самоубийств, необъяснимых назначений и стремительных отставок. Под флагами голодной и злой демократии к власти проталкивался клан «вечно вторых». Молодым везде у нас дорога, но старикам в этом месиве честолюбий никакого почёта не оказывалось. Это было безвременье. Иначе как объяснить тот факт, что одному из нас удалось в те сентябрьские деньки довольно спокойно договориться с одним сдающим дела работником Международного отдела ЦК КПСС и проникнуть на священную Старую площадь – в 3-й подъезд здания ЦК партии.
«В свой отдел я тебя, конечно, не пущу, а в соседний - давай», - сказал партийный дипломат и провёл в кабинет португальского отдела ЦК КПСС. Полдня на журналистское разграбление. Там хранились целые россыпи секретных документов, раскрывающих механизмы нашей финансовой поддержки компартий Португалии и Испании.
Сейчас, шесть лет спустя (этот текст был написан в 1998 году – прим. авт.), когда утих обличительный пафос, необходимо признать — в международном отделе ЦК умели профессионально работать. Схемы финансовой поддержки «друзей партии» были хитроумны и оригинальны. И если раньше эти финансовые механизмы были задействованы «для укрепления международного влияния СССР», то теперь, вероятно, те же профессионалы используют их «в личных целях» для перекачки отечественных капиталов за рубеж. В этом, собственно, и состоял основной секрет «золота партии», о загадках которого так много рассуждали в 91-м году.
Так, после подробной и сенсационной для своего времени публикации в «Комсомольской правде» о «португальском золоте партии» у нас завязался роман со следственной группой Генеральной прокуратуры Сергея Аристова, которая вела уголовное дело о финансовых злоупотреблениях Старой площади, - вспоминают журналисты Сергей Соколов и Сергей Плужников. (Сергей Алексеевич Аристов с 1997 по 2001 работал начальником Управления генпрокуратуры РФ по надзору за расследованием преступлений органами прокуратуры. В 2002 году он стал статс-секретарём-заместителем министра Министерства путей сообщения, а затем в той же должности работал в Министерстве транспорта РФ. Умер 30 декабря 2018 года )
Это теперь все обвиняют следователей в злокозненных «утечках информации», а журналистов - в продажных заказных статьях. И почему-то совершенно исключается из вида то, что каждый просто взаимовыгодно делает свою работу. Более года, пока шло следствие, мы рассказывали читателям «Комсомолки» о теневых сторонах жизни нашего государства. И время от времени наши публикации выручали следствие в кризисные моменты, поскольку оно затрагивало финансовые интересы слишком высокопоставленных лиц. К тому же периодически следователи наталкивались в своих раскопках на истории, которые не имели никакого отношения к финансовым операциям КПСС. Так мы узнали о блестящей акции по нелегальной заброске генсека КПЧ Луиса Корвалана из СССР в Чили. Но ни мы, ни следователи по делу «золота партии» не подозревали тогда, что за уникальной спецоперацией международного отдела ЦК КПСС и КГБ кроется загадочная смерть московского хирурга-пластика Александра Сергеевича Шмелева.
Но не будем забегать вперёд. Вначале была тайная спецоперация нашей разведки и ЦК КПСС.
Тайна комнаты № 516
20 октября 1991 года оперативно-следственная бригада российской Генпрокуратуры приступила к осмотру комнаты № 516 в основном корпусе комплекса зданий ЦК КПСС на Старой площади. Все здесь свидетельствовало о спешном заметании следов совсекретной деятельности: аппараты для уничтожения документов были переполнены бумажной стружкой, целые охапки её валялись на полу, многие папки архивных дел оказались пустыми или разорёнными...
При осмотре странной комнаты (общей площадью более 200 кв. м) следователи обнаружили прессы для тисканья штампов на паспортах, сложное компьютеризированное фотооборудование, огромную коллекцию чернил, туши, штемпельных мастик, образцы бланков разнообразных зарубежных официальных документов, большую картотеку, состоявшую из фотографий людей всех национальностей и цветов кожи, а также резиновые матрицы пальцевых отпечатков, парики, фальшивые усы и бороды, контактные линзы для изменения цвета глаз и многое другое.
При дальнейшем разбирательстве было установлено, что до августовских событий комнату № 516 занимала так называемая Группа парттехники при международном отделе ЦК КПСС. Официально сотрудники этой группы занимались оформлением документов зарубежных граждан, прибывавших в СССР по приглашению Политбюро. А неофициально группа во взаимодействии с КГБ обеспечивала жизнедеятельность лидеров братских партий и комдвижений, находившихся в своих странах на нелегальном положении — в Турции, Сальвадоре, ЮАР, Чили...
Начало деятельности Группы парттехники, или «сектора А», относится ко временам Коминтерна. Её бессменным руководителем с 1937 года был Иван Колюка (умер десять с лишним лет назад). В разные годы группа меняла свою численность. До 1985 года в ней работало 12 специалистов, затем до 1989 года — 9, а в последние годы перед кончиной КПСС — всего 3 человека. История группы покрыта мраком гостайны до сих пор. Но некоторые подробности, которые нам удалось выяснить, говорят о том, что её деятельность была далеко неординарной.
После войны в архивах группы ещё долго хранились золотые атрибуты формы высших офицеров вермахта, но среди сотрудников завёлся вор, который начал потихоньку сбывать фашистское золото налево. Жулика быстро вычислили и наказали.
Перед одним из съездов КПСС встал вопрос о расформировании «сектора А», но в защиту Ивана Колюки и его подопечных написали коллективное письмо все генсеки всех компартий мира! И группа сохранилась.
В 1990 году в «секторе А» был разоблачён... агент американской разведки. По каким уж каналам КГБ выяснил, что бывший офицер ГРУ и фотограф группы Николай Чернов во время поездки в США в 1972 году передал некие фотоматериалы ЦРУ — неведомо. Чернова посадили на 15 лет и выпустили по амнистии после августовского путча.
Среди вороха совсекретной документации в комнате № 516 следователи нашли и четыре пухлые папки с надписью «Оперативное дело "Хорхе" № 5613 от 15 марта 1983 года». Сейчас уже можно рассказать о том, что мы тоже держали это дело в руках, перелистывали пожелтевшие страницы его трёх томов, очень сожалея о том, что не захватили с собой микрофотоаппарат «Минокс». (Да, такой «шпионский» фотоаппарат тогда уже был у нас журналистов «Комсомолки» в то время – прим. авт.) На четвёртый том, где содержалась конфиденциальная информация о многочисленных нелегалах КГБ, которые участвовали в разработке операции «Доминго», нам не дали даже взглянуть.
Операция «Доминго»
27 января 1983 решение П-95/65 Политбюро ЦК КПСС положило начало совсекретной операции под кодовым названием «Доминго». Смысл её сводился к изменению внешности легендарного Луиса Корвалана и нелегальной заброске любимца Брежнева в Чили для подпольной борьбы с хунтой Пиночета.
Официально считалось, что с 1977 года, когда Корвалана обменяли в Швейцарии на дисседента-«хулигана» Буковского, вожак КПЧ с женой и дочерьми жил в Москве. На самом деле с 1983 по 1989 год он провёл в чилийском подполье. Вероятнее всего, конечным результатом операции «Доминго» должен был стать новый переворот в Сантьяго и приход к власти коммунистов.
Над разработкой и осуществлением операции «Доминго» трудились сотни людей, и она по праву может служить образцом конспирации. Нелегалы и резиденты КГБ, чилийские друзья и сотрудники Группы парттехники Политбюро ЦК КПСС проделали гигантскую кропотливую работу по составлению «легенды» для Корвалана (кодовое имя «Хорхе»). Впрочем, сам Корвалан также принимал активное участие в создании своей новой биографии - придумал имена своим умершим родителям, подсказывал детали чилийского быта.
Так на свет появился Луис Артуро Перес — родился 2 августа 1921 года в Боготе (Колумбия), женат, образование высшее, психолог, место работы — дипломатический факультет университета, рост 1,60 м, нос прямой, волосы темно-каштановые...
Все в этой операции было продумано до мелочей и до минуты: от цвета рубашки и фасона костюма (одежду специально доставили из Колумбии) до названий отелей, в которых Корвалану рекомендовалось останавливаться.
Непосредственно к заброске в Чили через Аргентину Корвалана специалисты из Краснознаменного института им. Андропова готовили недолго, но тщательно. Ему пришлось за считанные недели выдержать целый шпионский спецкурс. Лекции о зверской сущности империализма США перемежались с практическими занятиями на темы: уход от слежки, основы психологической подготовки к условиям конспиративной деятельности и т.д.
Как раз в этот период хирург Александр Шмелев и провёл серию пластических операций генсеку КПЧ. Причём операции проходили не в клинике 4-го Главного управления, а где-то на закрытых подмосковных спецдачах, куда хирурга увозили иногда на сутки-двое. Вернувшись однажды ночью из такой поездки, он сказал жене: «Я изменил Корвалана так, что его теперь мать родная не узнает».
Судя по материалам оперативного дела, товарищу Хорхе была проведена пластическая операция носа, изменены цвет волос и причёска, подобраны очки и контактные линзы для постоянного ношения, проведена работа с зубами, переданы спецпояса для снижения общего веса и некоторого изменения фигуры и походки.
Кроме всего прочего, тайный переезд лидера чилийских коммунистов должны были обеспечивать два двойника, которым, судя по всему, также делались пластические операции под Хорхе. Один из двойников призван был проверить маршрут заброски Хорхе. Он без помех добрался до Чили. А вслед за ним через две недели аэрофлотовским рейсом № 351 в Буэнос-Айрес вылетел по проторенному пути Луис Артуро Перес с 600 долларами в кармане. 23 августа 1983 года он без проблем попал в Сантьяго. А в это время Корвалан выступал «в прямом эфире» по советскому телевидению в Москве - эти выступления были подготовлены загодя, ещё в мае.
О нелегальной жизни Хорхе в последующие годы в Чили его оперативное дело, к сожалению, информации не содержит.
Секрет второй молодости Любови Орловой
Одной из последних киноработ известного советского режиссёра Александрова стал фильм «Скворец и лира» с Любовью Орловой в главной роли. Зрители, прекрасно знавшие, что их любимой актрисе где-то около семидесяти, буквально обомлели, увидев в фильме женщину, которой с равным успехом можно было дать и пятьдесят, и сорок лет.
Конечно, Орлова была потрясающе жизнестойким человеком, но вместе с тем существовал и секрет её молодости, который она, как любая женщина, афишировать не собиралась. Механиком «машины времени» популярной актрисы был хирург-пластик из Московского института красоты Александр Сергеевич Шмелев.
Шмелев делал людей моложе и красивее - это была его профессия. Кроме Орловой, он оперировал актрис Максакову и Тарасову. Прекрасная половина всей московской партийно-номенклатурной элиты записывалась к нему на приём. И именно благодаря Шмелеву носики жён и дочерей многих членов Политбюро приобрели классические формы. В мире насчитывалось не более десятка специалистов такого класса.
Его смерть была странной и мучительной. В пятницу вечером 3 февраля 1986 года Александр Сергеевич, никого не предупредив, неожиданно уехал на свою дачу в Томилино. Уехал так, как будто ему кто-то назначил очень важную встречу. И только в воскресенье, встревоженный, туда примчался двоюродный брат. Взломав закрытую изнутри дверь, он обнаружил хирурга лежащим на полу, ещё живым. Шмелев умирал более суток. Но так и не смог выговорить последние, по-видимому, очень важные слова.
В свидетельстве о смерти Шмелева записано: «Нарушение мозгового кровообращения, отёк мозга, наступившие в результате удара шейными позвонками об угол деревянного стола». Эта официальная версия тогда никого не смутила. Последний год хирург много пил и как человек, потерявший во время войны ногу, он, по мнению окружающих, вполне мог так неестественно упасть (рухнуть спиной на угол стола).
Но сегодня, спустя годы, стали известны некоторые факты, о которых было приказано молчать Шмелеву. Не исключено, что его трагическая смерть как раз и была связана с тем, что он неосторожно мог нарушить обет молчания. Кстати, незадолго до гибели Шмелева от сердечного приступа скончался его коллега из столичного Института красоты, тоже хирург-пластик. Покрасил плинтуса какой-то странной краской и умер в одночасье.
Шмелев был не только «дамским угодником», но и единственным из хирургов-пластиков консультантом иностранного отдела 4-го Главного управления Минздрава. Нет сомнений, что он работал и на КГБ. Ещё ни одна разведка мира не обходилась без изменения внешности своих нелегалов. Но то, чем пришлось заниматься Шмелеву в 1982-1983 годах, выходит за рамки обычной разведдеятельности. Таинственные подробности биографии Александра Сергеевича вскрылись почти случайно и неожиданно после августовского путча.
Хозяин комнаты № 516
О своей секретной деятельности непосредственно работники Группы парттехники ЦК КПСС следователям Генпрокуратуры так ничего и не рассказали, сославшись на подписку о неразглашении советских гостайн. А мы до сих пор теряемся в догадках, почему последний руководитель «сектора А» Владимир Осинцев согласился встретиться с нами в пустом номере гостиницы «Октябрьская». Он был словоохотлив, но вряд ли предельно откровенен.
- Один из распространённых упрёков в адрес спецгруппы: ЦК КПСС, не доверяя даже КГБ, создал свою спецслужбу, внутреннюю «партийную разведку»...
- Это не совсем так. Мы лишь принципиально оберегали наших подопечных от прямых контактов с КГБ. Ведь такие связи автоматически навлекали бы на них обвинения в шпионаже. В последние годы мы почти бездействовали, время многоходовых операций ушло вместе с привлекательностью идей мирового комдвижения.
- Об одной такой операции - «Доминго» - мы узнали случайно в Генпрокуратуре...
- Этой операции, чтоб вы знали, предшествовал мощный провал. 27 августа 1980 года в Буэнос-Айресе бесследно исчез лидер парагвайских коммунистов Антонио Майдана. Пресса тогда предполагала, что его могли выследить и убить профессионалы из спецслужб Стреснера. На все запросы аргентинская федеральная полиция отвечала: «Человек с такой фамилией не пересекал границ Аргентины». И это действительно было так. Майдана прошёл спецподготовку у нас и в Буэнос-Айрес приехал под другим именем. С нашей стороны ошибок не было. Майдана просто не хотел учиться. Ну не заставишь же генсека отрабатывать уход от «наружки». В Аргентину он въехал без проблем. Но он ведь был не профессиональным нелегалом, а просто смелым человеком. Как потом мы узнали, Майдана в последнее время назначал встречи связникам в одном и том же месте. Именно этот просчёт и привёл к трагической развязке.
- Поэтому из осторожности вы решили забросить в Чили Корвалана с изменённой внешностью?
- Это было удачное перевоплощение, но без изменения внешности. Хорош был бы генсек, до неузнаваемости изменённый врачом. Корвалан обладал даром актёра. В один из своих приездов в СССР на лечение он рассказывал мне, что на подпольном заседании Политсовета его не узнала даже секретарь, которая проработала с ним долгие годы. Вернее, она смогла узнать Хорхе только в перерыве, по походке, которую генсек не в силах был изменить — возраст. …Я честно скажу, у меня за все сделанное душа не болит. Мы помогали выжить людям, которым грозила реальная опасность физического уничтожения. Нам это почти всегда удавалось. И хотя бы одна спасённая жизнь оправдывает нашу работу.
- Романтика революционной борьбы, конечно, захватывает. Но как насчёт поддержки террористических организаций?
- Мы учили людей защищаться, а не нападать, учили обезвреживать взрывные и подслушивающие устройства, обеспечивать безопасность своих лидеров. Для чего это было нужно? Достаточно вспомнить мощный взрыв, разрушивший помещение, где проходили заседания актива компартии Аргентины, сразу после её легализации. Или такой факт: ЦРУ незадолго до переворота в Уругвае, в здании компартии, была заменена вся осветительная аппаратура - на идентичную, но с подслушивающими устройствами... Конечно, за судьбой каждого нашего выпускника мы уследить не могли.
По-разному могли сложиться их судьбы. И в этой связи не стоит забывать, что США вложили в кровавые диктаторские режимы Латинской Америки 150 млрд долларов. Словом, мы просто старались держать паритет.
(Владимира Осинцева уже нет в живых. В последние годы Осинцев работал в аппарате спикера Госдумы РФ Геннадия Селезнёва. Мы как-то встретились с ним случайно в коридоре парламента – прим. авт.)
Загадка смерти хирурга Шмелева
Вся абсурдность ситуации этой истории с операцией «Доминго» состоит в том, что мы, уже абсолютно точно зная о «генеральном» изменении внешности Корвалана в 1983 году, услышали свидетельства двух московских чилийцев о том, что сейчас их Лучо, живущий на вилле под Сантьяго, выглядит точно так же, как и прежде на своих портретах. Только, естественно, постарел.
Чтобы окончательно решить эту задачу, мы дозвонились до Луиса Корвалана в Чили, пишут журналисты Сергей Соколов и Сергей Плужников:
- В 1983 году я действительно нелегально вернулся в Чили, но никаких пластических операций мне не делали, - рассказал в телефонном разговоре Сергею Соколову Луис Корвалан.
- Были ли у вас двойники?
- Нет, это всего лишь легенда.
- Что вы можете рассказать об операции «Доминго»?
- Я ничего об этом не знаю, — так закончил короткий разговор с нами старый конспиратор.
Впрочем, с этой загадкой мы справились. В архивах ЦК мы нашли любопытный документ за подписью заместителя заведующего международным отделом ЦК КПСС К. Брутенца, датированный 17 июля 1989 года: «...оказать содействие в поездке из СССР в одну из стран Западной Европы для получения чилийского паспорта с целью последующего легального возвращения на родину бывшему генеральному секретарю КПЧ т. Луису Корвалану. Тов. Л. Корвалан прибудет в г. Москву в конце июля 1989 года на отдых и лечение... Он выедет из Чили нелегально, с изменённой внешностью...».
А бывшая директриса Московского института красоты Инна Кольгуненко в разговоре с нами вынесла своё заключение: «хотя полное восстановление прежней внешности невозможно, хирургия допускает частичную «обратную» операцию (восстановление форм носа и подбородка)».
Но так и осталась загадкой смерть хирурга Александра Шмелева, что, в сущности, и заставило взяться нас за это расследование. Возможно, не желая помогать нам в её решении, в один голос и Владимир Осинцев, и товарищ Хорхе сейчас напрочь отрицали (в 1992 году) сам факт проведения пластических операций, которые были предусмотрены планом проведения операции «Доминго».
P.S. Мы публикуем список медперсонала, принимавшего участие в операциях по изменению внешности генсека КПЧ в надежде, что эти люди, если они, конечно, еще живы, помогут нам довести журналистское расследование до конца:
Вострикова Элеонора Петровна — зав. отделением
Шанкина Тамара Николаевна — сестра-хозяйка
Рубашкина Ирина Викторовна — зав. оперблоком
Бакланова Нина Петровна — зав. 2-й терапией иностранного отдела
Иванов Борис Николаевич — зубной врач-протезист
Стародубцева Татьяна Кузьминична — медсестра
Пензина Нина Львовна — медсестра
Каменщикова Елена Александровна — медсестра
Можаева Мария Михайловна — медсестра
Фомичева Нина Ивановна — медсестра
(Этот список мы взяли из оперативного дела «Доминго»)
Много лет спустя
Луис Корвалан, наотрез отрицавший всё в 1992 году, подтвердил своё участие в операции «Доминго» только в 2005 году в интервью журналисту «КП» Олегу Ясинскому: «Детали моего возвращения в Чили, опубликовала газета «Комсомольская правда» в номере от 17 марта 1992 года». Таким образом этот факт уже окончательно ушёл в историю.
В историю мирового коммунистического движения. Таким образом все наши изыскания, которые мы проводили на свой страх и риск в бурное постперестроечное время, благополучно подтвердились, - вспоминают журналисты Сергей Соколов и Сергей Плужников.
Золотое это было время — начало 90-х. За один год нам удалось добыть столько документов с наивысшим грифом секретности «Особая папка», сколько потом мы не нарыли за девять лет ельцинской эпохи. А кто тогда знал - опасно это или нет? До 1996 года непонятно было - вернутся коммунисты к власти в России или навсегда станут достоянием истории. А если вернутся - что сделают с разоблачителями? Но мы об этом даже и не задумывались, так как журналистскую карьеру начинали на закате перестройки и гласности, когда писать уже можно было не только о сталинском режиме, но о более свежих тайнах диктатуры партаппарата: о золоте партии, о нелегальном финансировании Центральным комитетом КПСС зарубежных компартий, о многомиллионных махинациях «фирм друзей» с нефтью, о поставках оружия КГБ ливанским террористам... Главлит и УГ уже существовали для нас чисто номинально. И эту эйфорию журналистской вседозволенности, когда ЦК ВЛКСМ уже агонизировал, а будущие хозяева-олигархи ещё фарцевали джинсами и порнухой в подземном переходе на Тверской, кайф от многомиллионных тиражей «Комсомолки» — мы никогда не забудем.
Теперь, как нам кажется, пришло время для историков или сценаристов. Необыкновенные приключения Луиса Корвалана могут потянуть на целый голливудский блокбастер или авантюрный роман. (Луис Корвалан умер в возрасте 94 лет в Сантьяго – 21 июля 2010 года – прим. авт.)
Тем более что за рамками нашего газетного повествования осталось большое количество детективных подробностей. Например, мы ничего не рассказали о том, что, когда товарищ Лучо сидел в тюрьме, расположенной на одном чилийском острове, Политбюро ЦК КПСС всерьёз планировало операцию по его освобождению с помощью нескольких атомных подводных лодок. И многое другое. Даже жалко, что такой материал до сих пор пылится в архивах.
Вообще, мы довольно скептически относимся к словосочетанию — «журналистское расследование». Оно незаслуженно заменило собой более ёмкое и короткое определение — «репортёр». Просто есть парни, которые ограничиваются ежедневной констатацией фактов — «в номер» (написал и забыл), а есть репортёры-расследователи, которые неделями или даже годами пробуют разобраться в том, что же на самом деле за этим фактом стоит и что произошло на самом деле. И для этого не надо обладать какими-то особенными сверхкачествами: только терпение, настойчивость и бережное отношение к людям (свидетелям и участникам событий).
Следователи Генпрокуратуры РФ, которые после долгих колебаний всё-таки показали нам то самое заветное «Дело Хорхе», попросили нас забыть о перевоплощении Корвалана примерно на год. И мы забыли. Что такое газетная сенсация - если в результате могли пострадать как карьеры самих следователей, так и герои спецопереации «Доминго»: товарищи Корвалана, наши разведчики-нелегалы? Зато за этот год вынужденного молчания мы, не торопясь, искали и находили участников и свидетелей. Это было непросто с учётом того, что на безудержной волне победы демократии любое упоминание аббревиатуры КПСС выглядело как позорное клеймо. Мы сумели убедить наших собеседников в своей искренности. И прежде всего в том, что мы - репортёры и не занимаемся политикой. Перед нами была потрясающая детективная история, концы которой необходимо было распутать. Мы действительно сумели по достоинству оценить профессиональную работу ребят из ПГУ КГБ СССР, сумевших провернуть сложнейшую операцию, и в итоге ещё один гриф секретности был снят. Хотя и по сей день бывший шеф советской разведки Леонид Шебаршин ворчит при встречах: секретные документы не предназначены для печати. (Леонид Владимирович Шебаршин – бывший руководитель внешней разведки, начальник ПГУ КГБ СССР – умер 30 марта 2012 года – прим. авт.)
Не удалось нам ответить только на один вопрос - как погиб хирург Александр Шмелев? Действительно ли это был несчастный случай? Журналисты на этот вопрос не ответят. Мы ещё надеемся на то, что если смерть талантливого врача была не случайной, то когда-нибудь в нашей редакции раздастся телефонный звонок, и объявится человек, который расскажет, как все было на самом деле. Так что даже спустя столько лет наше расследование продолжается, несмотря на то, что мы сейчас работаем уже не в «Комсомолке», а в Агентстве федеральных расследований FreeLance Bureau (www. flb.ru), несмотря на то, что, казалась бы, на фоне текущих событий это уже никому не интересно.
В принципе, благодаря кропотливой работе над распутыванием «Дела Хорхе» и других подобных историй в «Комсомолке», мы и стали профессионалами. И в тот период даже не задумывались, сколько может стоить такой сизифов труд. Для нас это была просто хорошая школа, пройти которую мы желаем всем, кто серьёзно намеревается заниматься журналистскими расследованиями».
Сергей Соколов, Сергей Плужников, 1998 год.
На фото: Любовь Орлова, Григорий Александров, хирург Александр Шмелев. 1973 год, на съёмках фильма "Скворец и Лира"
От редакции FLB:
Кстати, эта работа репортёров С.Соколова и С.Плужникова стала классическим примером журналистского расследования и вошла в учебники журналистики. (Например, см.
Ю.А.Шум, «Журналистское расследование: от теории к практике» - М.: «Галерия», 2002.)
Ещё на эту тему:
Программа «Вести», 14.09.2006
"Секретарша, с которой он долго работал, в первый день, когда Корвалан собрал всех на конспиративной квартире, его даже не узнала", - говорит главный редактор журнала "Страна и власть", автор исследования о жизни Луиса Корвалана Сергей Соколов».
«Первый канал», 14.09.2006
«И в 1983 было решено нелегально переправить его в Чили. Ему сделали пластическую операцию. Поменяли разрез глаз и убрали знаменитую горбинку на носу, за которую в партии его звали Кондорито - Орленок. Тайная переправка чуть было не сорвалась»
«Комсомольская правда», 17.09.2013. Алексей Богомолов
«14 сентября, в день рождения Корвалана, состоялась презентация книги ветерана 9-го управления КГБ СССР Сергея Голосова "Воспоминания о лидерах красного движения, или Книга о тех, кто правил страной и служил ей". В ней собраны воспоминания многих сотрудников госохраны, в том числе и самого Сергея Яковлевича, который осуществлял охрану Луиса Корвалана с момента его прибытия в столицу СССР».
|
