Горбачёв поставил на обсуждение статью Нины Андреевой в «Советской России»

Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.

ИНТЕЛЛИГЕНТСКИЕ МЕРИХЛЮНДИИ

26 марта 1972 г. Вчера был на работе несколько часов. «Вымарал» статью Шапошникова (о Европейской ассамблее), написанную Берковым, - интеллигентские мерихлюндии. Нет такой политической кондовости, которая приходит с опытом работы в аппарате (и то - не всякому) и у которой что-то от зрелости и реализма.

Читаю Франсуазу Саган («Иностранная литература» №3). До сих пор читал её только по-французски. Сейчас - «Немного солнца в холодной воде». Прекрасная она писательница. Обаятельная... И этот роман - прелесть. Там есть, например: «любовь иной раз можно определить как желание рассказывать всё только этому человеку». По этой maxime я, значит, любил всю жизнь только Искру. Сегодня она, кстати, позвонила: говорила о новой квартире - как она циклюет полы и о том, что Гулыга (муж) перевёл из самиздата для журнала «Звезда» Зощенко, теперь вибрирует по этому поводу. Но о чём бы она ни говорила, о чём бы мы вообще с ней ни разговаривали, - для меня это всегда самое высшее человеческое общение. Я, видно, тоже что-то для неё значу. При всей её иронии и поносительстве в мой адрес, она всё время продолжает от меня что-то «требовать»... и обижается, когда я, замороченный работой, оказываюсь невнимательным или даже недостаточно «почтительным». Впрочем, мы действительно очень редко видимся.

НИНА АНДРЕЕВА ПРИСЛАЛА ЖАЛКОЕ ПИСЬМИШКО НА ПОЛТОРЫ СТРАНИЦЫ В ЗАЩИТУ СТАЛИНИСТСКИХ ЦЕННОСТЕЙ

26 марта 1988 г. Несколько дней и ночей, когда не спалось, корил себя: почему не пишу. Преступление ведь перед историей. Открыл диктовки К. Симонова в «Знамени» № 3. Они посвящены Сталину. Но он видел или разговаривал со Сталиным по телефону всего 5 раз. А я общаюсь с великим человеком почти каждый день...

Так вот - дисциплинарно решил хотя бы пометочно записывать каждый свой контакт с Горбачёвым. Потом, может, удастся восстановить. Записывать подробно, как в былые времена, нет сил: за день столько понаписываешь, а приходишь домой в 9-10 часов вечера измочаленный, а тут надо читать газеты и журналы. Теперь нельзя не читать. Такая «эпоха», которая войдёт на века в историю страны. Хочется начать, может быть, даже с события переломного.

В четверг 24.03. было ПБ (во время съезда колхозников). Около 50-ти секретарей обкомов. Браун, Демиденко из Казахстана. Этот, выступая называет звеньевых и бригадиров в колхозах и совхозах. И там подряд - Гроц, Франк, Фриц... «такие вот у меня там фамилии», комментирует он себя. Зал смеётся.

... Бросилось в глаза: М.С. не знал, что, если спущен госзаказ, почему штрафуют за его невыполнение. Ведь по закону о предприятии, если ты не заключил договор, ты не несёшь ответственности и за выполнение чего-то... Я увидел, что он пребывает «в обаянии» принятых решений. И секретари обкомов и Бирюкова объясняли ему, что всё по-прежнему, ибо госзаказ - что план, даже «строже»...

... М.С. предложил перейти членам ПБ в зал заседаний Секретариата ЦК (из Мраморного зала). Текучка. Потом он попрощался с посторонними, остались только члены, кандидаты, секретари ЦК. Я полагал, что речь пойдёт о Нагорном Карабахе (26-го намечены митинги и проч. в Ереване). Но на другой день, в пятницу звонит Яковлев. Иду, говорит, на продолжение вчерашнего ПБ. А вчера, как вы ушли, М.С. поставил на обсуждение статью Нины Андреевой в «Советской России» (статья была опубликована 13 марта 1988 г. – прим. FLB). Началось всё за чаем в Кремлёвском дворце во время перерыва съезда колхозников. Затеял разговор Воротников... и М.С. почему-то вспыхнул: раз так, давайте объяснимся, что-то между нами происходит... И тут же предложил поговорить о статье по окончании ПБ.

Яковлев продолжает: первый выступил Громыко. Молол невнятное. Единственно, что я, мол, понял, что он не полностью одобряет статью. Потом Воротников оправдывался за что-то (я не понял) неудачно сказанное за чаем в Кремле. Потом решился я. Иначе, думаю, дадут оценку раньше, чем увидят, как можно интерпретировать статью. И разложил её по косточкам - как антиперестроечный манифест, местами прямо против позиций, публично изложенных Горбачёвым. Все насторожились, видимо, до них не дошло, когда читали статью. Лигачёв слушал, красный, как рак. Взял слово и стал врать: да, мол, к нему приходил Чикин (редактор «Советской России»), а больше он к этой статье отношения не имел. Клялся попутно в преданности перестройке и Горбачёву. На самом деле всё не так... Эта Нина Андреева, действительно, прислала жалкое письмишко на полторы страницы в защиту сталинистских ценностей. В ответ к ней в Ленинград была по указанию Лигачёва послана бригада, которая дописала... так, что ни один человек не может поверить, что такую полосу могла сочинить преподавательница химтехинститута...

Лигачёв на совещании редакторов в ЦК размахивал статьёй и говорил: вот линия партии. В цензуру из его окружения поступило указание - запретить печатать что-либо с критикой, с несогласием с этой статьёй. (И, действительно, прорвалось лишь в «Московских новостях». Фалин мне звонил - лакмусовая бумажка). Адамович приходил: целые, говорит, брошюры нового «самиздата» из статей против Нины отвергнуты в разных редакциях! На политдне на Трубной тысяче агитаторов-пропагандистов было сказано, что статья - директивная. К Лигачёву - поток благодарностей и восторгов из провинциальных обкомов и райкомов: «Спасибо! Дождались, наконец, слова партии! Пора кончать с этими очернителями!». А на ПБ, глядя в глаза Генсеку, Егор Кузьмич говорит, что он не имел отношения к статье.

(Кстати, в 2013 году, к 25-летию публикации статьи «Не могу поступиться принципами», Нина Андреева опубликовала свои воспоминания об этом ярком эпизоде своей жизни – прим. FLB).