Примаков сегодня подал заявление об отставке

ПЛЕНУМ ИТАЛЬЯНСКОЙ КОМПАРТИИ ОТЛУЧИЛ НАС ОТ СОЦИАЛИЗМА

16 января 1982 г. Свершилось! Итальянцы провели 11-13 января Пленум, а до этого (30 декабря) принято было постановление руководства Итальянской компартии по Польше... и отлучили нас от социализма. Логика давно уже просматривалась. Польский кризис и в особенности – военное положение, введённое 13.12, побудили их окончательно заявить, что им с нами не по дороге.

Схема проста: социализм советской модели исчерпал себя так же, как в своё время исчерпала себя социал-демократическая фаза развития революционного процесса, которая обнаружила свой тупик и несостоятельность крахом II Интернационала. Великая Россия в революции 1917 года (что она великая они не отрицают) и Ленин своим решительным разрывом с устоявшимися догмами положили начало новой фазе, которая в свою очередь закончилась. Импульс, данный революционному процессу в Октябре, иссяк. Общества, которые возникли из неё, а в Восточной Европе они были навязаны Советским Союзом, утратили способность к развитию. И ни для кого уже не могут быть ни стимулом, ни примером, ни источником вдохновения, ни даже оплотом, ибо их укрепление – Советского Союза и перевес сил в мире в его пользу – означало бы лишение свободы выбора для всех других, кто хочет социализма, т.е. укрепилась бы ситуация навязывания советской модели.

Судьба революционного процесса зависит теперь от способности западноевропейского рабочего движения преодолеть капитализм и создать социализм, интегральной частью которого были бы все демократические завоевания европейской цивилизации. Т.е., говоря нашими штампами, центр мирового революционного движения переместился теперь в Западную Европу, причём наибольший вклад в обеспечение этого «третьего пути» на третьей фазе революционного процесса может внести именно итальянская компартия. Не могу отказать себе, чтоб не процитировать главный пункт... тем более, что тут видна и фразеология, которая, казалась, (если не считать китайцев) совсем немыслимой среди коммунистов в отношении нас.

Итак – выдержка из доклада Берлингуэра: «Случалось и может случиться, что общества и государства, зародившиеся в результате революций радикального характера, переживают состояние застоя, регресса, переживают моменты кризиса. Если мы обратимся к странам социалистического типа (отвлекаясь от того факта, что для некоторых из них трудно считать основой подлинное и самобытное революционное движение, т.е. массовое, народное и национальное), то произошло следующее. В силу переплетения международных и внешних условий, которые были тяжёлыми, а также ошибок, допущенных, в частности, в экономической области (форсированное развитие, авторитарная централизация и т.д.), в силу явлений бюрократизации (государство – партия, монолитизм, утрата особой политической роли партии, марксизм, превращённый в государственную идеологию), в силу преобладания замкнутого догматизма и даже с налётом фанатизма (и следует отметить, что особенную опасность это представляет для уравнительных концепций, как это в течение веков происходило с христианством), стало происходить своеобразное извращение главного философского новаторства Маркса – его критики идеологии. На первом плане вместо действительности, преобразующей и творческой практики новых фактов и новых идей оказалась идеология, даже своего рода идеологическое «кредо», каким является так называемый марксизм-ленинизм, понимаемый как окостеневшая доктрина почти метафизического типа и как совокупность формул, которые должны обосновывать и гарантировать определённый тип экономическо-политической структуры, универсальную модель, к которой должны приспосабливаться различные формы действительности и социальные субъекты и которую в силу незыблемого принципа партии надлежит осуществлять или навязывать. В этом заключается одна из основных причин трудностей, косности, кризисов. Вот почему мы утверждаем, что эти общества нуждаются в обновлении демократического характера.»

Итальянцы видят свой интернациональный долг в том, чтобы сказать о нашем кризисе и тупике, ибо иначе партия, коммунисты могут оказаться неподготовленными перед лицом гораздо худшего, чем кризис, который мы переживаем сейчас, когда, в частности, должны закупать 25 млн. тонн зерна у своего «главного антагониста». Они ждут потрясений в нашем лагере, по сравнению с которым польский кризис может показаться детским садом.

Пономарёв рвёт и мечет. Он ещё после их первой реакции на военное положение в Польше (интервью Натты, Наполитано, Берлингуэра, статьи в «Уните») велел написать статью в «Новое время», чтоб призвать их к порядку, и письмо к ЦК ИКП. Письмо пошло 31.12., но они даже не удосужились на него отреагировать. Статью давно написали, ещё до моего отпуска, но не успела она пройти все наши инстанции, как итальянцы выступили с заявлением по Польше от имени Руководства ИКП. Стали учитывать эту их декларацию, а пока чикались – они провели Пленум, на котором выступил Берлингуэр с докладом, а все другие, кроме Коссуты, выражались ещё более резко... и без оглядки, в том числе наши, казалось, закадычные друзья, вроде Черветти...

Пришлось опять статью доделывать с учётом Пленума и переориентируя её уже на «Коммунист». Но пока она выглядит как мелкий окрик, тявканье – поскольку произошло событие покрупнее, чем выступление Эдуарда Бернштейна в конце XIX века и чем даже возникновение троцкистской оппозиции в 20-ых годах. Объявлено открыто о том, что все видели давно, причём с трибуны самой крупной партии капиталистического мира, – а именно, что международного коммунистического движения не существует. Рубби сказал это в прениях буквально в таких словах... И что партии, которые продолжают идти в фарватере Москвы, обречены на прозябание и исчезновение.

Но даже этот пономарёвский окрик пока не проходит. Уже неделю проект упомянутой статьи лежит на столе у Суслова, а тот даже её не прочёл... и не захотел рассылать по Политбюро. Б.Н. жаловался: мол, ссылается на то, что сейчас главное – «польский фронт и необходимость отбить атаки НАТО, не допустить срыва переговоров по ракетам... А вы, мол, предлагаете открыть новый фронт борьбы. «Зачем это нам нужно?!»

Но я думаю, что эта проблема геронтологическая, а не политическая и идеологическая. Возможно, он изменит точку зрения, когда прочтёт шифровку Лунькова о докладе Берлингуэра (текст-то его доклада по ТАСС’у получен лишь вчера вечером, хотя он состоялся 11. 01.). Парадоксальность ситуации состоит в том, что полностью доклад Берлингуэра никто в нашем руководстве вообще не будет читать (за исключением, может быть, Зимянина – по старой памяти журналиста), а прочтут лишь цитаты из посольской телеграммы, которые вне контекста выглядят как голая антисоветчина. И значение придадут итальянскому Пленуму (о котором, кстати, в нашей печати ни слова) лишь как антисоветскому и, конечно, ревизионистскому шабашу. И именно поэтому упускают из виду его историческое значение. Под этим я разумею не то, что итальянцы своей концепцией вывели марксизм и революционный процесс действительно на новый этап и дали ему якобы новое дыхание. Совсем нет! Я просто имею в виду тот действительно исторический факт, что вслед за китайцами, албанцами и многими другими наши бывшие лучшие друзья во всеуслышание осмелились заявить, что король-то голый.

Прочитал за каникулы Вл. Крупина «Сороковой день. Повесть в письмах» («Наш современник» №11) – о том, как журналист, несостоявшийся писатель, попал в родные вятские края и что он там увидел... Как раз то, что имеют в виду итальянцы, ставя крест на реальном социализме. Поразительно, как такое выпустили. Мне говорили, что была большая выволочка и редактору и автору. Но решили (в Отделе культуры ЦК) ограничиться только этим и не поднимать шума. Но это – ещё одно разительное подтверждение моих «рассуждений» о том, что наши культурные власти либо уже не могут запретить естественный процесс возвращения русской литературы к своей классической функции совести и философии жизни, либо сознательно попустительствуют.

Кстати, насчёт философии в России. В этой самой повести есть такой пассаж. «Но вот поразила меня современная русская литература – ведь это историческая линия подхвачена: в России лучшая литература всегда философична. А на Западе – в начале философия, а литература сама по себе... Там сызмальства Монтень, Паскаль, Лихтенберг и прочие католики... А для меня, потомка православных, должны были быть свои философы: Флоренский, Фёдоров, Федотов, Карамзин, Вернадский, Циолковский, Ухтомский, а когда мы их читали? Уже в позднее, потерянное время».

Меня это размышление толкнуло продолжить – чего он в советском журнале автор повести сделать не мог, если даже у него это и было на уме. В самом деле, по определению Горького, классическая литература была в России и философией. Собственно философы типа Леонтьева, Вл. Соловьёва, а ещё Бердяева, Шестова, Розанова или тех, кого перечисляет Крупин, оказались на обочине, их знали не более десятка людей. Почему так получилось, можно найти историческое объяснение... (и потому, что в отличие от католичества, с которым слились такие фигуры, как Монтень, Паскаль и прочие, наше православие так и осталось на уровне суздальского боженьки, и в силу национального характера, и потому, что нам ускоренно пришлось догонять Европу, а значит и перескакивать через ступеньки).

Не о том сейчас. Эта традиция (великая литература – философия, национальное самосознание, национальная мораль, образ мысли) была прервана большевизмом... Великая революция, сама по себе, а потом, воплотившись в великое государство, создала совершенно новую философию, - политическую идеологию, которая приобрела действительно народный, всеохватывающий характер и стала могучей движущей силой нашего общественного развития на протяжении почти 30 лет, 20-ти то во всяком случае. А чем оказалась на этот период литература, советская литература? Даже и прежде всего в своих пиковых моментах, в своей классике («Тихий дон», «Хождение по мукам», Федин, Леонов, Маяковский... - можно называть десятки имён) – вся она была и приспособлением и этой господствующей, большевистской в основе, философии жизни, и старалась её конкретизировать в образах и образцах, развивать, применять, усиливать её воздействие, давать ей самые разнообразные формы выражения, проявления, влияния и т.д.

Но вот, начиная примерно где-то с середины военных лет, большевизм, как идеология, как массовое сознание, как общественная и общепризнанная и авторитетная мораль стал выдыхаться. Именно в этой связи (поскольку «культ личности» не мог заменить большевизма!) начался кризис и упадок нашей литературы. Воспрянула она после XX съезда, но долго ещё искала свою функцию... (Евтушенко). И, наконец, в 70-ые годы, когда ослабли узы и хватка «культурных властей», она вновь обрела свою историческую функцию, ту самую, которую уже выработала в XIX веке великая классическая наша литература... Быть философией жизни. Что-то подобное в тенденции я почувствовал, прочитав отчёты о последнем съезде писателей РСФСР. Оказывается же – это не стихийный, а уже сознаваемый самими писателями процесс. Теперь уже немыслимо то, что произошло с «Молодой гвардией» Фадеева: Сталин прочёл первую редакцию и сказал – а где же тут у Вас партия, её направляющая роль! И – появилась вторая редакция.

День рожденья Куценкова. Интеллигентные все люди, а говорить вроде бы не о чем. Это напомнило еврейский анекдот. Еврейский человек идёт по улице и разбрасывает бумажки. Подходит милиционер: «Ты чем это занимаешься?»
«Листовки бросаю...»
Милиционер поднимает, смотрит.
«Так у тебя там ничего не написано, чистые листы...» «А чего писать-то, и так всё ясно!»

ПОЧЕМУ БЫ НАПОСЛЕДОК НЕ ДАТЬ ВТОРОЙ ЗВЕЗДЫ – ВЕДЬ ЭТО СТАЛО ЗАУРЯДНЫМ ЯВЛЕНИЕМ

16 января 1985 г. Пономарёву за 80 лет дали Орден Ленина. А Долгих (секретарь ЦК) недавно за 60 дали вторую Звезду Героя. Василию Васильевичу Кузнецову (как и Пономарёв он кандидат в члены ПБ) в 80 лет тоже дали вторую Звезду. Секретарям обкомов потоком дают вторую Звезду за 60 и 70 лет. На фоне такой разливанной доброты по наградам случай с Б.Н. выглядит загадочно. Он расстроен. Когда я сегодня был у него, он не скрывал замешательства: «Как воспримет комдвижение?! Как поймут это братские государства, которые наградили меня своими высшими орденами!? Как отнесётся к этому факту миролюбивая общественность!?» Вот такими мерками он мерит это огорчительное для себя событие.

Я спрашиваю: «Вы, что не знаете, как это делалось?
- Нет, ничего не знаю. Был только что у Горбачёва по делам. Спросил его. Он встал. С виду растроганный, обнял, сказал: не о чем не беспокойтесь, всё будет правильно, я приду завтра сам вас поздравить. А потом сообщил мне, что не поедет на съезд Французской компартии, хотя, - комментирует Пономарёв, - его там очень ждали, Плиссонье и Марше прямо говорили нашему послу, что хотят только его, Горбачёва, они буквально fascinaint его визитом в Англию. Его приезд очень бы поддержал партию в её нынешнем тяжёлом положении и т.п. Горбачёв вместо себя предложил Соломенцева. Добавил, что Генеральный (Черненко) не захотел, чтобы заседания Политбюро проходили без Горбачёва (сам он болен, в больнице).

Надо всю эту, успокоительную для Б.Н. информацию, понимать, очевидно, так:
а) Он, Горбачёв, не виноват, что Пономарёву не дали второй Звезды.
б) Сам он (особенно после Англии) оказался в несколько рискованном положении – пониженного доверия, «чтоб не зарывался, знал своё место».
Я посочувствовал Пономарёву, согласился, что многие не поймут и что вообще – это не по-товарищески. В самом деле, если даже его готовят к «выносу», то почему бы напоследок не дать второй Звезды – ведь это стало заурядным явлением? Разумеется, речь не идёт о реальных заслугах – по такому критерию никому не надо бы брать ни Звёзд, ни орденов в высшем эшелоне нашей власти. Речь идёт об элементарных нормах взаимоотношений в «верхотуре», да и просто о соблюдении табели награждений, которая давно стала решающим критерием.

Например, моей секретарше Тамаре, дали к 50-летию почётную грамоту Верховного Совета РСФСР. Но ведь это только потому, что она в аппарате ЦК и служит секретарём зам.зава. Миллионы таких женщин по всему Советскому Союзу, занятых на подобных и даже более сложных должностях, получают к 50-летию цветы от сослуживцев, не более того. В таком контексте Пономарёв, конечно, заслуживал второй Звезды. Неужели он и после этого будет, как ни в чём не бывало, гоношиться, суетиться, совать нос не в свои дела, проявлять утомляющую всех активность, выдавая все это за выполнение партийного долга?

СУМБУРНОЕ, ПУСТОЕ, МЕЛОЧНОЕ И «ЛИЧНОСТНОЕ» ВЫСТУПЛЕНИЕ ГОРБАЧЁВА

16 января 1991 года. Сегодня последний день сессии Верховного Совета. У Горбачёва была последняя возможность управиться с Литвой, а значит и со своим имиджем как лидера перестройки. Он даже поручил утром Примакову набросать текст. Женя с Игнатенко набросали, разумеется, в осуждение происшедшего. Но М.С. не воспользовался. И после отчёта Дементея, который возглавлял делегацию Верховного Совета (Олейник и Тер-Петросян) в Литву - (отчёт их пустой, формальный) и после «развернувшейся дискуссии» предложил ... приостановить действие закона о печати и ввести в каждый орган цензора из состава Верховного Совета. Поднялся шум. М.С. не стал настаивать. Но лицо и замысел свой обозначил. Получилось, что он на стороне тех, кто убивал в Вильнюсе, - есть, что скрывать, не показывать. (В своих интервью бывший председатель Верховного Совета Белорусской ССР Николай Дементей иначе описывает свою роль в тех событиях – прим. FLB).

Невзоров сделал в Вильнюсе телевизионную передачу. О штурме омоновцев. Черносотенная совершенно передача. (Документальный фильм «Наши» - прим. FLB). Верховный Совет постановил её показать. А другие «зарисовки» из Вильнюса не показывать, в том числе иностранные. Примаков сегодня подал заявление об отставке. М.С. ему ответил: «Я, а не ты буду решать с тобой».

«Московские новости» во главе с Егором Яковлевым в полном составе вышли из КПСС. ИМЭМО во главе с Мартыновым, директором и членом ЦК, принял резолюцию, осуждающую события, и заявление, что институт отказываться сотрудничать с руководством страны.

Ответа от Горбачёва на наше предложение встретиться с помощниками не последовало. Анна, моя дочь, явно за то, чтобы я «ушёл». Сегодня я впервые увидел её после возвращения из Копенгагена. Вкратце изложил ей своё видение Горбачёва, в котором действует уже одна логика - удержаться у власти любой ценой. Его новое выступление против Ландсбергиса и по поводу пресс-конференции Ельцина, как и предыдущее в Верховном Совете, - сумбурное, пустое, не по делу, мелочное и «личностное». Совсем не на уровне момента.