Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
ОБЪЯВЯТ ЛИ В ПЕЧАТИ?
12 марта 1972 г. (воскресенье!) Вчера опять работал - у Цуканова плюс Арбатов. Узнал о взрыве на радиозаводе в Минске - 400 человек оказались под обломками цеха. Объявят ли в печати?
Прим. FLB: Объявили, но, видимо, только в белорусской прессе. Это следует из воспоминаний бывшего директора завода Николая Хомива, которые опубликовал в марте 2012 года в газете «Беларусь сегодня» журналист Виктор Пономарёв:
«На следующий день было опубликовано лаконичное сообщение: «Вчера, 10 марта, вечером во время второй смены в цехе по производству футляров Минского радиозавода произошла авария, в результате которой есть погибшие и раненые. Пострадавшие доставлены в больницы, где им оказана необходимая медицинская помощь. ЦК Компартии Беларуси, Совет Министров БССР».
И о причинах взрыва: «Новый полиэфирный лак в стране не производился и закупался в Австрии. Им покрывали корпуса, потом шлифовали. Технологию перенимали в Москве, Львове, Риге... Минчане коллег обучали, хотя свойства лака сами толком ещё не знали. Предельно допустимую концентрацию пыли, образующейся при шлифовке, проектировщики оценили в 65 граммов на кубический метр. Окажется, что для взрыва достаточно и 5... Это уже после катастрофы установят специалисты оборонного НИИ, которым руководил бывший боевой маршал Чуйков, специально приезжавший в Минск...»
Брежнев подписал некролог в газете по Хвостову (известный учёный, германист, международник, один из авторов написанной по указанию Сталина в 1946 году знаменитой брошюры «Фальсификаторы истории»). К вечеру заехал к Арбатову. Выпили. Хвалил я его перед Светкой (жена) поделом, а ему и ей, к тому же, приятно. Вечером с Литвиновыми (друзья по ПМС/ пражский журнал «Проблемы мира и социализма»). Завтра они уезжают в Прагу.
КАРТЕР ПРИНЯЛ БУКОВСКОГО И ВООБЩЕ СОБИРАЕТСЯ СТАТЬ ПАТРИАРХОМ ВСЕХ ОБИЖЕННЫХ, ИЗГНАННЫХ И АРЕСТОВАННЫХ
12 марта 1977 г. Б.Н. (Пономарёв) опять задумал воспитывать братские партии Западной Европы с помощью брошюры «Устарел ли марксизм-ленинизм?» Ему её за два месяца должны будут написать Козлов, Бутенко и Шмераль. Вчера он собирал всех упомянутых плюс академик Федосеев и излагал, чего он хочет. Потом собрались у меня (кроме Федосеева) и я цинично им разъяснял, что именно имеет ввиду Пономарёв. Они хохотали и чесали затылки.
Я не пишу здесь о событиях «мировых», которые меня лично волнуют иногда не меньше, чем личные. Но дневник – это всё-таки «о себе»... например, проблема диссидентства. Картер принял Буковского и вообще собирается стать неким патриархом всех обиженных, изгнанных и арестованных. Циничные европейские лидеры (Жискар, Каллаган, Брандт, Шмидт) ухмыляются. Большие газеты беспокоятся о разрядке: как бы миссионерство президента не повредило ей, советуют не путать политику и мораль. А мы нервничаем. Брежнев в закрытом письме Картеру по ракетам – врезал ему и насчёт его «личного» письма Сахарову, и насчёт приёма Буковского.
Наша пропаганда неистовствует по поводу нарушений прав человека в капиталистических странах: это называется «наступательной тактикой» в идеологической борьбе. Что я лично думаю о диссидентстве, которое превращено в ходе реальной классовой борьбы между двумя мирами в главное орудие против нас. Конечно, Картер (может, он это делает для рекламы, для популярности среди американских обывателей) не понимает, что он выглядит в глазах серьёзных советских людей мелким провокатором. Потому, что Буковский (в отличие от прежнего, Солженицына, который представлял какую-то часть интеллигенции) никого не представляет. Политически он просто бузотер, мелкотравчатый скандалист. Но он представляет (вернее отражает) социальное неблагополучие у нас. Оно, правда, невыразимо в политических терминах, но оно – реальная вещь и весь народ это чувствует, хотя и не идентифицирует это с Буковским и К . Скорее он свяжет это с пожаром в «России», с взрывами в метро, на улицах (ибо российская история стихийно подсказывает такую связь, а не апелляцию к другим государствам против своего правительства!)
Другое, конечно, дело – диссидентство, например, в Литве: школьники, студенты плюс католическая церковь и эмигрантские центры... Это особая проблема. Эту проблему может решить только сама жизнь. И на неё, действительно, открыто не надо реагировать. Однако, у нас нет пока ответа на диссидентство типа Амальрика, Буковского, Сахарова. Наши действия пока объясняются удивлением: как это может быть? Не может и не должно этого быть в нашем обществе! Т.е. – щедринский, а не ленинский подход. Я тоже не знаю, что делать. Хотя то, что предлагают наши западные друзья (КП) – не решение. Они тут – чистые догматики: свои, чисто западные модели, хотят приложить к России...
КОАРД С МАЛЬЧИКАМИ, КОТОРЫХ ОН БЕРЕТ ВСЕГДА С СОБОЙ В КАЧЕСТВЕ ЭКСПЕРТОВ И ЛЮБОВНИЦ
12 марта 1981 г. Всё ещё болею. Но сегодня уже ездил на работу: Б.Н. сделал замечания к тексту статьи о международном значении съезда. Я в дни съезда «откомандировал» своих консультантов из-за сцены в Отдел, чтоб начали готовить. На второй день болезни я получил их первоначальный текст. Совсем он был негодный. Несмотря на высокую температуру, посидел над ним. Главное же, придумал несколько идей и структуру = замысел каждого раздела, чтоб это было не переложение сказанного Брежневым, а «ещё одно учение» о значении съезда для всего мира. Ребята довольно быстро это реализовали. И позавчера мне было доставлено, уже совсем другое дело. Поправил и разрешил отправить Б.Н.’у (он в больнице). Сегодня утром получил его помарки. Основную же идею, - о новой постановке (новой в отличие от 1915-20 годов, от Ленина и до Хрущёва) проблемы мира: мол, без него ничего не может быть – не только никакой другой борьбы за что бы то ни было, но и некому будет бороться, - эту, уже теперь в открытую провозглашённую идею самим Брежневым, Б.Н. всё-таки сумел извратить своим Carthaginen delendam esse: «а в случае, если капитализм всё-таки развяжет войну, то его господство будет ликвидировано» (вместе со всем человечеством, - добавил Вебер, выслушав это замечание на полях).
Съезд кончился, а у меня ещё забот по ворот. Во-первых, со многими иностранцами, к которым я был прикреплён, я как следует, и не поговорил даже. Прежде всего проводил англичан: они улетели как раз, когда начался приём ЦК в честь иностранных гостей съезда. Уезжали совсем очарованные... И финальная точка была поставлена с большим шиком. От гостиницы «Советская» в большой новой «Чайке», впереди милицейская канарейка, сверкающая сигнальными огнями. Да ещё милиционер попался лихой. Мало того, что сверкал и включал то и дело сирену, высунул из окна жезл и буквально распихивал впереди идущие машины, расчищая путь, давая при этом 140 км., а сзади «хвост» - несколько «Волг» - провожающие. Я ехал с гостями в «Чайке» и тайно наблюдал, как все в них буквально бурлило от тщеславия. В самом деле, в Англии с таким шиком даже Тэтчер не возят.
С этим же самолётом улетел Энди Барр – председатель Ирландской КП. На другой день прощальный обед с Гэсом Холлом на Плотниковом. Были Арбатов и другие сопровождающие. Умело и ловко он себя несёт. Он держит себя перед нами (да и всеми КП), как истинный представитель американского народа – а именно такого, каким мы (КПСС) хотели бы, чтобы он был, этот народ. Позиция оптимальная в его (Гэса) положении. И, как это ни парадоксально, внушающая уважение даже буржуазным журналистам, которые охотно к нему тут рвались и нарасхват интервьюировали.
Уинстон – председатель партии – слепой негр, конечно, уже полное ничтожество и маразматик. Но он, видимо, нужен Гэсу, как символ антирасизма партии. Физически, да и во всех других отношениях, он не терпит этого неприятного, вонючего, глупого и нахального nigger’a. Даже летает в разных самолётах, под предлогом, чтоб в случае чего партия не была совсем обезглавлена.
Тосты и пламенные речи благодарности и восхищения Советским Союзом, съездом и проч. членов делегации – молодых Джима, редактора «Darly World» (негр) и Сэма Уэбба, кронпринца Гэса Холла, которого Меньшиков назвал «тихим американцем» (бегал в трусах по утрам по Кремлевской набережной). Гэс Холл улетел рано утром в Софию.
5 марта провожал своего любимого мальтийца Вассало. Поразительно разумный человек. Находка и для Мальты и для нас. Потом провожали сразу группой из гостиницы «Украина»: зам. лидера революционной Гренады, «своего давнего друга» Коарда с мальчиками, которых он берет всегда с собой в качестве экспертов и любовниц, мудрейшего Томпсона - председателя партии Мэнли на Ямайке. Чедди Джагана – лидера партии, оппозиционной прогрессивному режиму в Гайяне, которого предварительно пришлось принять утром в ЦК и два часа объясняться, почему мы выбросили из его речи обвинения этого режима в фашизме. Тем более, что делегация этого режима была также представлена на нашем съезде, выступала и её «хорошая» речь была опубликована в «Правде».
Джаган, когда мне в первый день съезда принесли перевод его речи и когда я заявил, что «эти два абзаца» ни под каким видом не будут даны в нашу печать, начал было скандалить. Заявил, что он вообще не будет выступать, что ему зажимают рот, что выгораживают и поощряют фашизм в Латинской Америке и в его стране. Тогда я доложил Б.Н.’у и получил санкцию стоять на своём. Джаган сдался, выступил на митинге, сказал (устно) то, что я ему вычеркнул, переводчик перевёл слушателям (без текста), но в «Правду» эти абзацы не были допущены.
Разговор в ЦК был сначала натянутый и нервный. Я наращивал аргументацию, причём жёстко, оправдываться не собирался. И он «отошёл», понял, что иначе – разрыв, а это для него – политическая гибель. Расстались в объятиях и вроде по-доброму. Но!.. Зачем нам нужна такая коммунистическая партия, которая ведёт глупейшую политику с целью ликвидировать антиимпериалистический режим в своей стране, что общего такая партия может иметь с ленинизмом?! А ведь мы её братской называем.
Вечером 5-го я ужинал ещё и с австралийцами (ослепший Кленси и Саймон) в «Советской». И провожал их опять же в «Шереметьево». Хорошие слова и бесперспективность дела. Врал Кленси, прощаясь в аэропорту насчёт того, что Слава Фёдоров, профессор и мой друг, действительно, питает надежду восстановить ему зрение в следующий приезд летом.
За ужином с канадцами состоялся очень трудный разговор. Каштан был вне себя, что ему не досталось слова в КДС. Он отказался выступать где бы то ни было ещё. С трудом его уговорили члены делегации отдать своё выступление в «Правду», как, якобы, состоявшееся. Целый день срывал зло на референте Уласевиче (тот, бедный, терпел, не жаловался), отчасти – на Мостовце. Со мной он себе подобного не позволил. Но держался отчуждённо. А я повёл контратаку исподволь. Мол, встречи лидеров братских партий с нашими парторганизациями (да ещё такими, как Московская, в которой одной только 2 миллиона коммунистов, а у Каштана, дай бог, несколько сотен во всей партии) – это прямое продолжение съезда. Это – великая школа интернационализма для наших коммунистов, для всего народа. Ведь речи друзей распространяются в 10 миллионах экземпляров, по радио и т.д. Считать зазорным такую трибуну – странно. Тем более, что ведь из 115 делегаций несоциалистических стран более сотни выступали именно на таких активах и митингах, и никому в голову не пришло обижаться. И т.д. в этом духе. Меня зло взяло – и я шёл почти на провокацию... Однако, чем больше я говорил, тем больше он сникал, тем сильнее сияли его коллеги по делегации. А потом прекрасный Сэм Уолш (лидер Квэбекской КП) шепнул мне на ухо: хорошо, что ты всё это выложил, нам это очень облегчит работу с ним дома...
Вот уже месяц длится зима. С начала съезда морозность нарастала. А теперь вот предстоящей ночью температура опустится до минус 20-ти. Это в середине-то марта! За время болезни прочёл, помимо всяких общественно значимых книг и растянутого наслаждения Аполлоном Григорьевым (проза!), «Третью ракету» Быкова (раньше почему-то её пропустил) и «Войну» Стаднюка. Это – антихудожественное сочинение. Достаточно раскрыть любую страницу и прочесть любой абзац, чтоб убедиться, что возле литературы оно, как говорится, не лежало рядом. Но увлекает информативностью. Товарищ основательно порылся в архивах, побеседовал кое с кем из участников событий и сообщает то, что нигде так просто не прочтёшь. О трагедии генерала Лукина, о Тимошенко, который у него вполне хороший, о Сталине и заседаниях Политбюро в июле 1941 года, о Якове Джугашвили, о генерале Жукове и о Мехлисе. Тенденция автора вполне откровенная. Он не реабилитирует Сталина и весь его стиль. Он не считает даже нужным это делать. Для него то, что делалось Сталиным, единственно возможное. Иного и представить (даже придумать) невозможно. Но, повторяю, любопытно. Несмотря на пошловатое философствование à la Толстой, что-то интригует в его рассуждениях. Тем более, что никто теперь никогда не сможет ответить на вопрос о том, «что было бы, если бы не было того, что было на самом деле» в 30-ых годах и в начале 40-ых.
В «Новом мире» № 12 повесть М. Колосова «Три круга войны». Война с позиций мальчишки, попавшем в армию после освобождения из оккупации в 1943 году. Но дело не в этом. А в том, как описывается война. Больше всего напоминает повесть Окуджавы, появившуюся где-то в 60-ых годах, которую нещадно долбали – за дегероизацию. Теперь это – привычное дело: олитературивать дневники рядовых участников войны. Это действительно то и так, как было на войне с миллионами солдат: куда-то бежал, как попало стрелял, пригибался, выполнял какие-то поручения, голодал, месил грязь, слышал команды, за которыми ничего не следовало, сам не понимал – участвует он в бою, раз вокруг всё рвётся и стреляет, или бой это где-то рядом и у других, а он случайно оказался в этом крошеве. Так как смысла во всех «движениях» его и его товарищей никакого не видно и никто ничего не в состоянии ни понять, ни объяснить. Действительно, и со мной так много раз бывало, даже когда я уже был командиром. Но про это почему-то неинтересно читать. Интереснее, как у Быкова, или Бондарёва, или Бакланова – осмысленные бои, организованная батальность, хотя в ней видишь «белую нитку», придуманное, искусственную стройность.
См. предыдущую публикацию: «Черненко умер вчера вечером. Печальная музыка в 7 утра насторожила... И действительно, Шопен вновь, как уже не раз, стал первым информатором советских людей о том, что в СССР предстоит «смена эпох». Что было в Кремле 11 марта: в 1977, 1981, 1984, 1985 и 1989 годах.
