Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
КИРИЛЕНКО В ОТСУТСТВИИ БРЕЖНЕВА И СУСЛОВА - «НА ХОЗЯЙСТВЕ»
10 августа 1974 г. Никсон подал таки в отставку. Пономарёв суетится, больше чем нужно, по поводу «пропагандистского обеспечения» этого события и ответа Брежнева Форду (сегодня посол США посетил Кириленко и вручил письмо Форда Брежневу). По этому случаю Б.Н. держит меня со вчерашнего вечера на привязи, хотя МИД все эти бумаги готовит, рассылает, и вовсе не собирается спрашивать у Пономарёва, что делать. Громыко в отпуску, но он вчера проявил инициативу: дать в «Правде» редакционную статью - вроде, как правительственное заявление. Подготовили Замятин (ТАСС) и Афанасьев («Правда»), и называлось: «Событие в США и внешняя политика СССР». Прочитав этот ужас, я позвонил Б.Н.’у, который был уже на даче, и сказал, что такое печатать нельзя. Он позвонил Кириленко, который сейчас, в отсутствии Брежнева и Суслова - «на хозяйстве». Публикацию удалось сорвать, она продемонстрировала бы, что мы в панике и сожалеем по Никсону, выдаём свою неуверенность в том, что политика КПСС строится на серьёзном фундаменте.
Однако, в «Правде» готовится по указанию Пономарёва большая его статья, которой придётся заниматься сразу, также как и ответом Брежнева Форду, который приказано сделать «неформально», «человечнее» и т.п.
С англичанами всё в порядке. Б.Н. был в форме. Страхи их по поводу Совещания сразу развеял, сказав, что это дело долгое, пока что только идея, и надо сначала провести европейскую конференцию. Они же ожидали выламывания рук. Уоддис, уверявший ранее, что они впервые услышали об этой конференции, из совместного письма ПОРП-ИКП в день отъезда из Лондона, развернул тут же целую программу работы конференции. Кстати, он произнёс от имени Исполкома КПВ такой дифирамб в адрес внешней политики ЦК КПСС, какого мы от англичан не слыхали со времён Гарри Поллита, а уж после Чехословакии и подавно, и какого не было в устах многих наших самых близких, вроде французов. На другой день на Плотниковом вёл с ними разговор об Ирландии, провожал их в Шереметьево.
Пономарёв был на Даче Горького вечером 6-го, в день приёма англичан. Ругал проект речи, подготовленной для него на Консультативную встречу. Мол, такую речь на ассамблее пацифистов прилично произносить, а не на коммунистическом Совещании. Она в корне противоречит марксистскому положению о том, что пока существует капитализм - война неизбежна. Я тут же ввернул: а как же быть с другим положением - о возможности ликвидации войн ещё до полной победы социализма во всём мире? Все засмеялись, на шутке (т.е. на деликатности к старику) этот вопрос замяли. Однако, проблема, вечная с коминтерновцем Пономарёвым, осталась: как совместить его, густо замешанную классовость и шумную бдительность по поводу происков НАТО и гонки вооружений с линией Брежнева, который с помощью Александрова-Агентова заявляет в каждой своей речи, что главная тенденция современного развития - это тенденция к миру и безопасности и что можно создать международный порядок, исключающий войну?? В общем, начинается «гармошка».
Б. Н. требует, чтобы уже сейчас я ему представил проспект речи Брежнева на европейской конференции компартий (хотя она будет в феврале-марте 1975 года, т.е. после того, как он произнесёт ещё массу всяких речей, в том числе на межгосударственном Совещании по безопасности Европы). А нужно это Б.Н., чтоб подсуетиться, когда поедет в отпуск и будет где-то рядом с Брежневым.
Спятил Балмашнов - помощник Пономарёва. Красин его застал на чёрной лестнице, уже перекинувшим одну ногу через перила. Отправили в психушку.
НЕТЕРПИМОСТЬ И ФАНАТИЧНОЕ САМОМНЕНИЕ АЛЕКСАНДРОВА-АГЕНТОВА
10 августа 1975 г. Выехал в Ново-Огарёво. Принял бразды от Брутенца. Прочитал, что они сочинили. Не шибко. Когда полистал академические материалы, понял, что наши схалтурили в основном, так как даже в этих материалах – лучше и интереснее, чем у спичрайтеров. Опять старая проблема – особых усилий, как я понял по обстановке, не прикладывали и уж во всяком случае не выкладывались.
Но дело не в этом. В тот же день, когда я им сказал всё, что я о них думаю и предложил, как дальше работать, стало известно, что на эту дачу решением Брежнева и ПБ едет другая группа во главе с Александровым-Агентовым. Оказалось, что и Пономарёв в курсе. Ему сделали уступку – включили в эту группу меня и Брутенца, остальных пришлось в этот же вечер эвакуировать.
Как и следовало ожидать, наш текст был «игнорирован». Правда, соблаговолили принять во внимание при первом обсуждении, как будем строить мост, наш план, на котором строился этот текст. Александров-Агентов, конечно, отвёл концепцию плана (вперёд выдвинуть действительно видные всему миру наши международные достижения) и предложил пойти по традиционному пути: социалистическая система, кризис капитализма и т.д.
В группе помимо Александрова-Агентова, Черняева и Брутенца были ещё Ковалёв (зам. министра МИД), Блатов (помощник Брежнева), Загладин и Шишлин. При первой же дискуссии произошёл «музыкальный момент»: схлестнулись Александров-Агентов с одной стороны, Ковалёв и Блатов – с другой. Остальные наблюдали этот цирк. Ковалёв поставил вопрос о целесообразности дать на съезде новую формулу мирного сосуществования, чтобы она не отпугивала партнёров, поскольку то и дело мы напоминаем о том, что это особая форма классовой борьбы на международной арене.
Александров-Агентов набросился на него с истерической яростью (ему плевать, что этого человека теперь знает весь мир, что он проделал за два года в Женеве действительно гигантскую работу в связи с Хельсинским Совещанием). Обвинил его в оппортунизме, в отказе от Программы партии, в пацифизме, либерализме. Толя спокойно возражал. Вступился Блатов. И тут началась настоящая истерика: раз так, мы с вами Анатолий Иванович (Блатов) работать вместе не сможем!
Для нас этот спор показался нелепостью и примитивом по существу. А по форме – он очень симптоматичен. Нетерпимость и фанатичное самомнение Александрова-Агентова дорого ему обойдётся потом!..
Пока же было так: после дискуссии Александров-Агентов, конечно, взялся один составлять проект. Весь вечер и утро он диктовал. Поразительная работоспособность, но проект, созданный таким образом – банальность, без всякой попытки сказать новое слово, а главное – это проект выступления министра иностранных дел перед дипломатами, а не Генерального Секретаря ЦК КПСС с Отчётным докладом съезду партии.
ВЗЯТЬ ПОЛЬШУ НА ИЖДИВЕНИЕ МЫ НЕ МОЖЕМ
10 августа 1981 г. Брежнев в телефонном разговоре с Каней сказал (это он повторил с нажимом на встрече с Хонеккером, Живковым): в зависимости от того, какой будет Польша, такими будут и отношения. Будет социалистической – отношения будут интернационалистическими; будет капиталистической – другие отношения и по государственной, и по экономической, и по политической линиям.
Из этого следует, что «допускается» превращение Польши в капиталистическую, т.е. исключается ввод войск. Это следует и по всей атмосфере, в какой обсуждается тема Польши на крымских встречах (с упомянутыми товарищами, а также с Кадаром, особенно даже с Гусаком, который пытался сбить Брежнева на интервенционистский настрой. Но тот ушёл от прямого ответа). Больше того, Чаушеску пытался «ужесточить» отношения к Польше, всё требовал: что-то надо делать, нельзя допустить и т.п. Брежнев его одёрнул: «Что ты, - говорит, - твердишь «сделать, сделать». У нас из-за Польши голова болит каждый день. А ты – «сделать»! Ну, сделай, предложи что-нибудь» (Чаушеску даже вызвался поехать в Варшаву). Живкову Брежнев сказал про эти вскрики Николая: пустозвонство, ничего он не знает и не понимает про Польшу.
Положение в Польше и с Польшей действительно аховое. Но такой подход, какой предлагает Брежнев – единственно мудрый. Он же сказал, что взять Польшу на иждивение мы не можем.
На службе я остался один. Б.Н. уехал в Крым. Все бумаги, делегации и проч. – на меня. Встречался с испанцем Алонсо (генеральный секретарь рабочей комиссии Мадрида, член Секретариата общеиспанской рабочей комиссии, не переизбранный на X съезде КПИ в ЦК, главный «просоветчик» против Каррильо). Положение с партией – развал. А делать ничего не предлагает (в стратегическом плане!). «Обновленцы» (Аскарате, Браво и Ко) вместе с «официалистами» Каррильо низводят КПИ до социал-демократического статуса (за три года из партии ушло 50%). Но это значит, сдать все позиции Филиппе Гонсалесу, нашему новому другу.
Прочёл «Младший среди братьев» Г. Бакланова. («Меньший среди братьев», Григорий Бакланов – прим. FLB). Великолепная проза. Ни одной пустой фразы. И опять этот феномен: прочтя «Пядь земли» 20 лет назад, я впервые на страницах увидел «своё» восприятие войны. Теперь в этой книге, с той же точностью я прочёл «своё» ощущение нынешнего состояния и быта, морали нашего современного общества.
См. предыдущую публикацию: «Текст написан по-брежневски, а не по-горбачёвски. Отсутствие новизны, боязнь в лоб поставить проблемы по Афганистану, по Японии, по Израилю, не говоря уже о делах разоруженческо-ракетных». Что было в Кремле 9 августа в 1984 и 1985 годах.
