Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
«НАДОЕЛО ВСЁ ЭТО ЕМУ, ОН ВОТ В ЛЮКСЕМБУРГ БЕЖИТ»
1 февраля 1984 г. Собираюсь в Люксебург. Пономарёву до этого нет дела. Он мытарит меня со своей избирательной речью. Хочет, чтоб было «впечатляюще», но, чтоб ничего нового (т.е. сверх Андропова-Громыки). Понимает, что мне всё это осточертело. Когда давал мне соображения по уже написанным 30-ти страницам и вздыхал недовольно, вошёл Брутенц. (См. книгу воспоминаний Карена Брутенца «Тридцать лет на Старой площади» - прим. FLB) Стал иронизировать: чего, мол, ты (т.е. я) такой смурной? Б.Н. откомментировал: «Надоело всё это ему, он вот в Люксембург бежит».
А вчера в компании с Загладиным были в театре Эфроса. «Наполеон I» с Ульяновым. Кое-что. А в общем – зрелище, демонстрация искусства актёров. Для ума – нуль. Отвратительна физически Яковлева (Жозефина). Мораль сей басни – примитив.
ОТ ТАКИХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ НЕ ОТКАЗЫВАЮТСЯ, МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ!
1 февраля 1986 г. Вчера часов в пять позвонил Горбачёв и предложил стать его помощником. Я сказал: это, конечно, большая честь, но вы уверены, что я гожусь для такого дела?
- Я, ответил он, уверен, - оставив, таким образом, мне решать, уверен ли я сам.
- Я не считаю это повышением, это для меня умножение ответственности и долга. И, конечно, интересно непосредственно участвовать в новом деле, которое вы начали.
- Ну ты ведь не один будешь... Наверно, ты заметил, что Яковлев сейчас со мной рядом...
- Заметил. Я давно его знаю... Понимаю, что не один. Однако, организатор из меня плохой.
- Ничего, разберёмся. Ты мне давно понравился... с нашей первой совместной поездки в Бельгию. Помнишь? (Ещё бы! Это было в 1972 году, кто бы мог подумать, чем обернётся для меня эта поездка!). Мне нравится твоя партийность (?), твоя эрудиция, твоё спокойствие в ответственные моменты (что он имел в виду?) Ну, так как?
- От таких предложений не отказываются, Михаил Сергеевич!
- Правильно. А здоровье как?
- Я человек спортивный. Однако лета дают себя знать.
- Ну, так ладно! Вот разделаюсь с очередными делами... Леруа (член ПБ ФКП, редактор «Юманите») тут должен приехать, интервью ему придётся давать. А потом внесу предложение о тебе...
Впрочем, вспомнил: разговор он начал с другого.
- Что делаешь сейчас?
- Текучка... Читал сегодня стенограмму ваших бесед с Наттой.
- Ну и как?
- Переломное событие.
- Хорошо бы, если бы это поняли не только итальянцы.
- Да. ..и в особенности не итальянцы.
(Оба мы, уверен, в этот момент имели в виду прежде всего Пономарёва). Горбачёв, конечно, не знал, как Б.Н. информировал тем же утром своих замов об итогах бесед с Наттой, и как он напутствовал письмо избранным братским партиям об этой встрече. Из этой «информации», которая изображала суть дела полностью наоборот, следовало, что он, Пономарёв, действительно ничего не понял, не только не может, но и не хочет понимать. Главная его идея была - донести до адресатов, что разногласия остаются и что, собственно, ничего особенного не произошло. Он даже «не заметил», что спор о еврокоммунизме отнесён к разряду «мелочных». Нюхом он догадывался, что нельзя негативно оценивать встречу и для телефонов (по которому, он убеждён, его подслушивают) произнёс даже, что речь Горбачёва на обеде «основана на марксизме- ленинизме». Однако, главной его заботой было, чтобы не создать у братских партий впечатления, что можно ругать КПСС, не соглашаться с ней, а мы все равно будем за братские отношения. И т.д. и т.п.
Когда я сказал своей секретарше, что меня делают помощником Генерального секретаря, она заплакала. Обо мне и о себе. И это правильная реакция. Я не знаю, какова будет эта работа, могу только догадываться по прежним наблюдениям за Александровым. Чувствую, что я не справлюсь, во всяком случае не смогу быть на том уровне, который необходим Горбачёву в данный момент. Но я буду стараться, а это укоротит мою жизнь на несколько лет. (Кстати, Анатолий Черняев умер в марте 2017 года, в возрасте 96 лет – прим. FLB). Личная жизнь практически будет сведена до ничтожно малой величины. А свобода вообще останется в воспоминаниях. Только теперь я могу оценить, какой огромной самостоятельностью и свободой я пользовался при Пономарёве, хотя для дела результаты были минимальны - от этой свободы и самостоятельности.
Вчера видел спектакль Товстоногова-младшего «Улица Шолом-Алейхема, 40» в театре Станиславского. Это событие в общественной жизни. Свидетельство огромных перемен, которые происходят. И кроме того, высокое, настоящее искусство, которое волнует, выжимает слёзы, берёт за горло. Театр переполнен, но, увы, главным образом (на 95 %), евреями, а смотреть его (и переживать свою вину) надо русским, ибо они создали эту ужасную проблему, от которой не избавиться теперь десятилетия. Спектакль надо выносить на телевидение, чтоб видели миллионы и усвоили, что «ситуация» с еврейским вопросом меняется: со времён Михоэлса ничего подобного на сцене и вообще где бы то ни было легально невозможно было даже вообразить...
ЕЩЁ ОДИН УДАР ПО ПРЕСТИЖУ ПРЕЗИДЕНТА...
1 февраля 1991 года. Вчера был пленум ЦК. Я не пошёл. Противно. Рассказывали: каждый выступал в зависимости от личного интереса, от степени проникновения в суть событий, от осведомлённости насчёт того, что на самом деле думает Горбачёв сейчас и на будущее. А в общем, судя по отзывам, само проведение пленума - это демонстрация того, что М.С. возвращается в «свою» среду. Ибо другой, получается, у него уже нет. Ужасно. Ужасно, что устами Ельцина глаголет истина. Вчера на телевидении в программе «Колесо» он заявил: «У Горбачёва уходит почва из-под ног, присутствуем при агонии власти, режима... И это опасно».
Насчёт патрулирования, как мы были правы с Игнатенко! Одна республика за другой запрещают применение указа на своей территории, как противозаконное. Ещё один удар по престижу президента... рядом с обменом купюр.
Интерес к работе исчез. Сижу, закрывшись в кабинете. Впрочем, ходят послы: английский, итальянский... сегодня были японцы. Стыжу их: «Как же это вы так? Поверили не Горбачёву, а Ландсбергису». Прямо-таки истый патриот-горбачёвец, а в душе уже не верю ему - не как человеку, а как государственному деятелю. Он импровизирует на очень мелком уровне. В первые 2-3 года перестройки это было даже хорошо и эффектно, а сейчас гибельно.
См. предыдущую публикацию: «Собрание сочинений» Брежнева интересней было сочинять. Он не вмешивался в написание текстов. А Пономарёв вмешивается и опошляет, примитивизирует то, что, пользуясь его должностью, искренне хотелось бы вложить в выходящее под его именем». Что было в Кремле 31 января: в 1981 и 1983 годах
