Из дневников заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС, помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.) Анатолия Черняева. См. предисловие здесь.
ЕДИНСТВЕННЫЙ ЕВРЕЙ В МИДЕ
9 января 1977 г. 6 января я неожиданно был вызван к Пономарёву. Он объявил, что «нас» вызывает Брежнев, просил быстро одеться и спуститься вниз к его машине. Поехали в Кремль. Успели вызвать Корниенко из МИДа. Блатов был уже там. Бовина не нашли (он в это время «заседал» в пивном баре).
Брежнев начал в своём обычном стиле, хорошо мне известном по Завидово. «Проснулся сегодня, зарядку сделал... Думаю, что-й-то такое мне вчера в голову пришло?.. Не сразу вспомнил. А вот что! Неплохая, в самом деле, идея: 20-го Картер вступает в должность. Почему бы не сказать что-нибудь ему такое перед этим, вроде как добрую волю проявить. И предлог хороший: Тулу-то ведь недавно наградили, дали городу «Героя». Я в Туле ни разу не был, хотя десятки раз проезжал через неё, туляки мне даже ружье чинили. Вот и поеду, поздравлю их, вспомню, как они стояли насмерть во время войны, можно сказать - спасли и Москву. И заодно скажу Картеру что нужно».
И стал ходить перед нами вдоль стола, диктовать «схему», все время оговариваясь, что, мол, примерно в таком духе... «Ну, там, конечно, не одни США должны присутствовать. Францию, например, надо помянуть» (больше никого не назвал). Вернулся к тулякам. «Надо, мол, помянуть тех, кто воевал и остался жив. Я вот ведь воевал, а живой»... и прослезился. Встал, прошёлся к письменному столу, достал платок из ящика. Упираясь, тяжело сел. «Надо все это сделать выпукло. У меня настроение произнести это с волей. Я подготовлюсь... Вообще я считаю, что мне надо время от времени выступать пред народом... Без больших перерывов. Это поднимает людей, вызывает энтузиазм».
Прощаясь, попросил постараться, хотя времени мало - 18-го уже выступать. И завертелось. В этот же день Л.И. сообщил о своём намерении на заседании Политбюро. И, поскольку Пономарёв оказался вроде бы «бригадиром», к нему пошли звонки от других секретарей ЦК - каждый хотел «поучаствовать». В результате в Новом Огарёве оказалось 10 человек (!), хотя работы (если всерьёз) было для двоих-троих на два хороших рабочих дня. В пятницу выехали (помимо Пономарёва): Блатов, Корниенко, Менделевич, Бовин, Наиль Биккенин (из отдела пропаганды ЦК), Вознесенский (политический обозреватель телевидения), Масягин (консультант из оргпартотдела ЦК) и я. Разделились на две группы – «внутренников» и «международников». И началась бодяга. В мутной дискуссии в течение многих часов не сложили даже плана. Пономарев, претендуя на общее руководство, занимался главным образом рассуждениями на основе прочитанных за последние дни шифровок и с обычными своими «любимыми (антиимпериалистическими) игрушками», к которым мы в отделе привыкли и давно научились с ними обращаться так, чтобы не очень вредить реальной политике.
Распределили кое-как темы, разошлись по своим комнатам. Но на утро в субботу явился «Андрюха» Александров из Барвихи, где он болел воспалением лёгких, Брежнев ему позвонил и попросил вмешаться. Не захотел даже узнать, о чём мы тут накануне договорились. Для проформы изложил нам свои идеи, не стал слушать ни нас самих, ни наших замечаний на его «идеи». Решительно отвёл малейшие намёки на прочие мнения, пригласил стенографистку. Через час текст международного раздела практически был готов. Звонарско-пропагандистский, но давал канву всему выступлению. Андрей Михайлович отбыл к себе в Барвиху болеть дальше. (Андрей Михайлович Александров-Агентов - помощник по международным делам Генерального секретаря ЦК КПСС с 1966 по 1986 гг. То есть, был советником и у Брежнева, и у Горбачёва - прим. FLB).
А мы остались с текстом, с которым во многом были не согласны, даже Блатов. Побурчав, он, однако, стал отстаивать каждое слово андрюхиной диктовки. По настоянию Пономарёва был приглашён Арбатов, который дописал про отношения с Югославией и про Ближний Восток, что Корниенко тут же вычеркнул. Мы шили по канве «Воробья», хотя потом, после «первого чтения» у Брежнева осталось от его диктовки всего несколько абзацев, да и то сильно переделанных. Блатов, руководя нами, «расстраивался» между лояльностью к Александрову, здравым смыслом и нашими «инициативами». Георгий Маркович Корниенко, тогда зав. американским отделом МИДа, хитрый хохол, знающий дело, прожжённый мидовец, недолюбливал Александрова, говорили - видел в нём соперника на место Громыки.
Менделевич был послом по особым поручениям. Помнил я его ещё по истфаку до войны - он учился на два курса старше, однокашник Гефтера. Всезнающий, умный, ловкий, высокообразованный. Единственный еврей в МИДе, никогда не пытавшийся скрывать своего еврейства. Сохранился каким-то образом там на высоких должностях до конца своих дней. Видно, в самом деле, редких качеств профессионал. Знал не только, где и в каком дипломатическом документе была поставлена существенная запятая, зачем и кем она была поставлена, но и цитировал Библию наизусть, а также Гумилёва, Гёте, Баратынского. Козырял латынью, хотя, как и я, учил её только до войны, в университете...
Я ПОЧУВСТВОВАЛ, ЧТО ГОРБАЧЁВА НАЧИНАЕТ ЗАТЯГИВАТЬ «ТЕКУЧКА»
9 января 1985 г. Сегодня в «Правде» об итогах встречи Громыко-Шульц в Женеве. Неожиданно позитивное, особенно для меня, который знал, каковы были директивы у нашего и с чем ехали (по их публичным заявлениям и их печати) американцы. Вот, если бы на самом деле сдвиг!! И стирается как с надоевшей плёнки вся эта пономаревско-шапошниковская суета с «активизацией» антивоенного движения. Это – если смотреть со служебного моего угла. А вообще-то так оно и должно быть, ибо иначе не может быть: нет реальных противоречий, нет смертельного столкновения действительно жизненных интересов, как было в 1914 или в 1940-41 годах. А из-за одной идеологии в конце XX века при ядерном оружии воевать, видимо, не станут. Из-за идеологии воюют во Вьетнаме, в Афганистане, на дальних окраинах «цивилизованного мира».
Пономарёв всё терзает меня с Программой (КПСС). Это раздражает, потому что, когда надо было писать сам текст, он меня даже не попытался сунуть в «рабочую группу» а когда хочет латать плохо сделанное, подсовывает мне «вне контекста» (т.е. соседних абзацев и страниц – не трогать). От злости я не упускаю случая тыкать его носом в пошлые места. Многословие, повторения, дешево- пропагандистский язык, поверхностность..., а ведь писали умные, учёные, компетентные люди. А все потому, что писали человек 20 сразу и постоянно оглядывались на разных начальников: понравится – не понравится. Словом, рождается текст, который очень разочарует тех, кто не равнодушен, кто ещё ждёт от Программы партии свежего, нового заряда для мысли и предмета гордости за свою партию. Гордиться, скорее всего, будет нечем.
Вчера секретариат ЦК. Три часа. Впервые – о работе парткома посольства, в данном случае ФРГ. Потом – о положении с производством обуви. Бардак отменный. Но не это меня «огорчило» – привычное дело! Я почувствовал, что Горбачёва начинает затягивать «текучка». Вчерашнее обсуждение чем-то напоминало аналогичные при Кириленко (по своей хаотичности и беспомощности). Каждый министр доказывает с цифрами, что иначе – при таком обеспечении, снабжении, оборудовании, финансировании, и т.п. – и не могло быть. И сделать он или рекомендовать ничего не мог и не сможет. И секретари ЦК поговорили, поувещевали, покритиковали, записали хорошие призывы и указания в постановление, а коренным образом проблему не поставили, и она не будет решена.См. предыдущую публикацию: «Обобщали просьбы братских партий. В основном, это - деньги и деньги… На издание газет, устройство мелких фирм, пенсии ветеранам. Определить племянницу в консерваторию, содержать сына со стипендией в университете…»
