Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
БРЕЖНЕВ-ГОРБАЧЁВУ:«ЗАЙМИСЬ МЯСОМ. ЭТО – ТВОЁ ГЛАВНОЕ ДЕЛО. ЗАТЕМ ТЕБЯ И ИЗБРАЛИ»...
3 декабря 1978 г. Важная неделя. Но притронуться к дневнику так и не случилось. 27 ноября был Пленум ЦК. Обсуждался план на 1979 год. Опять пессимистический Байбаков и оптимистический Гарбузов. Вслед за ними Брежнев. Тревожные кое-какие факты, но округлые и всё те же выводы: давай, давай. Ничего решительного. А плохо, судя по всему и по тому, что мне сообщил Арбатов, сидевший в Серебряном бору над подготовкой Пленума – плохо с металлами, плохо с топливом – нефть, уголь... Плохо с дорогами и особенно с железными дорогами. И совсем никуда – с мясом. И не видно никакого выхода.
Оргвопросы:
Черненко! Идёт вверх с космической скоростью. И тут же занял в президиуме место между Брежневым и Кириленко.
Горбачёв Михаил Сергеевич – ставропольский первый секретарь сделан секретарём ЦК по сельскому хозяйству (вместо Кулакова)... Это хорошая кандидатура. Я с ним ездил несколько лет назад в Бельгию. Сошлись. Умный, смелый, неординарный, всё видит. Озабоченный и преданный делу. Не чиновник. Умеет говорить - от души. Очаровал, помню, бельгийцев. Это хорошо, что такого выдвинули. Моргун (первый секретарь Полтавской области) сообщил потом нам, что Брежнев вызывал «нового секретаря»... И сказал ему только одно: «Займись мясом. Это – твоё главное дело. Затем тебя и избрали»...
Шеварднадзе и Тихонов в кандидаты ПБ. Мазуров – сцена выдворения из ПБ. Угнетающее впечатление на всех. Но перед закрытием Пленума Брежнев вдруг сказал несколько слов благодарности ему «за работу в ПБ». И зал будто с цепи сорвался: минут 10 бурно хлопали... Думаю, не только из чувства справедливости, а помня и о себе: вот также, мол, вкалываешь, вкалываешь, а тебя потом выставят и слова доброго не скажут...
Читаю сенсационную книгу Ксавинова «Двадцать три ступени вниз»
https://www.litmir.me/br/?b=60604&p=1 , о Николае II. Одновременно опять взялся за ежедневное чтение Герцена. Все это вместе даёт такую ассоциативную смесь, что в дрожь бросает: ничего в России не меняется, в какой-то самый стержневой линии её государственного существования. Мелкие, бытовые обиходные аналогии и подробности просто ошеломляют и... угнетают.
АНДРОПОВ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ
3 декабря 1983 г. Инерция товарищества, желание пожаловаться бывшему старшему брату – среди простых рабочих в Лионе. А вообще: отбытие дипломатической нормы отношений – обмен информацией, а не заинтересованный разговор единомышленников, как это было ещё лет 15 назад. В течение всей недели во Франции меня не покидало чувство: чужие мы, и нет ни им, ни нам дела до того, чем каждый занят (если не считать академической, теоретической стороны).
Меня задело интервью Марше в «Монде» (22 ноября) – «тотальная» поддержка внешней политики Миттерана. И даже не потому, что это попрание интернационализма и может нанести ущерб антивоенному движению, антиимпериалистической солидарности коммунистов (так я написал в шифровке). А по эстетическим, что ли, соображениям: противно, когда плюют на собственные принципы, когда так цинично демонстрируют свой оппортунизм, отвратительно это внутреннее ренегатство. Всякое бывало, но когда целая партия так постыдно мажет грязью своё коммунистическое чело, - тошнит. Особенно гнусно, когда ФКП, с её торезовским прошлым, аплодирует президенту, приказавшему бомбить национально-освободительные силы в Ливане, оправдывает это, ссылаясь на необходимость «возмездия»...
Я всё это выложил Максиму Гремецу (член политбюро, секретарь ЦК, унаследовавший место Канапы). Он юлил и горячился. А потом фамильярно попросил «понять их»: вы же, говорит, умные, тонкие политики...
Между прочим, оппортунизм политический ведёт к снижению интеллектуального уровня кадров. За долгими по-французски обедами–дискуссиями разговаривал с несколькими членами ЦК. Их осведомлённость «в области теории», их потуги философствовать по поводу своей политики оставляет жалкое впечатление. То и дело останавливал себя, чтоб не раздевать их в присутствии товарищей, а нищета их мысли била в нос. Это не значит, что я что-то мог бы им предложить. Но будь я, мы, на их месте, наверно, вели бы себя иначе. Главная их беда нравственной природы пономарёвский тип коммуниста – плохо (и даже опасно), но этот ещё хуже.
С точки зрения туристической, поездка была самая пустая. Нигде не был, ничего не видел, кроме ЦК ФКП, метро, ресторанов и одного фильма с Бельмондо. Потому, что с утра до вечера – дискуссии. Даже Лиона не видел, в котором мы пробыли целый день. Однажды, когда выдался свободный вечер, двинулся было в сторону пляс-Пигаль, но не дошёл, поздновато и жутковато на совершенно пустынных улицах, заставленных автомобилями. И очень мало денег оказалось, референт отдал все представительские в посольство и мы остались с суточными грошами.
Вернулся в Москву и опять то же самое: пономарёвские затеи с пропагандой правды о нашей хорошей внешней политике. Опять чрезвычайное совещание секретарей ЦК соцстран – в свете установки американских ракет в Европе и нашего ухода из Женевы. Хотя разосланы всем и каждому письма с разъяснениями Заявления Андропова и mass media с утра до вечера разъясняют, внедряют, убеждают.
Вновь для меня загадка: верит ли Пономарёв в то, что мы что-то можем до кого-то донести, убедить своей сверхактивностью, или просто у него нет личной альтернативы, как иначе быть при большой политике. Я спросил на «Рон-Пуленке» ребят–коммунистов (активисты парторганизации на этом заводе: 25 000 работающих, 9 200 – членов ФКП), как они относятся к нашей внешней политике. «А мы её не знаем», - чистосердечно ответили они в один голос. И пояснили: то, что вы пишете и говорите, до нас не доходит, «Юманите» читает 20% коммунистов, остальные (не говоря о беспартийных) газет, кроме спортивных и развлекательных, вообще не читают. А люди с улицы убеждены, что участвовать в пацифистском движении, значит «работать на Москву».
Вот так-то! А мы тратим на одну АПН миллионы. Впрочем, посольские уверенно заявляют: эту макулатуру мы «складируем» в подвальных помещениях, чтоб не срамиться.
Итак, пишем очередной доклад Пономарёву – о последствиях «Першингов и крылатых ракет в Европе» и «что делать» в этой новой ситуации всем, всем, всем! А что на самом деле делать, никто не знает и сам Пономарёв – меньше всех, кроме, конечно, того, что надо разъяснять Заявление Андропова и «не допустить» спада антивоенного движения в Западной Европе. Между тем, наши друзья из соцстран едут к нам (в который раз!) в надежде получить хоть намёк на практическую программу..., помимо уже известных им «ответных мер» и что надо убеждать в их необходимости, особенно в Чехословакии и ГДР, где (как доносят наши ТАСС’овцы) довольно широкое недовольство и страх.
Хожу иногда вдоль своих книжных полок. Перебираю глазами. И оторопь берёт, сколько прочитано в жизни, сколько забыто из прочитанного, сколько невозвратимых удовольствий оставлено в книгах, и сколько навсегда утраченных, своих и чужих мыслей! И что ещё! Ничего уже там не почерпнёшь? Это как и во всей истории культуры: взял как-то том Монтеня, полистал, и вновь ошарашен. Ведь ещё в XVI веке были открыты и проанализированы все мотивы и все пружины человеческих отношений. Ничего нового за 400 лет, кроме внешнего оформления того же самого. Так и в личном общении с книгами... Вроде бы уже ничего тебе в них не нужно, не пригодится ни для чего: ни для службы, ни для самообогащения, ни для общения с другими.
Андропов по-прежнему не появляется. Но постоянно присутствует: записками в ПБ, в Секретариат, поручениями, звонками и т.д. Жалко. Хорошо начал. Надежда появилась. Вряд ли его вылечат. И что потом?
Пленум откладывали, откладывали и все-таки назначили на 26 декабря. Дальше – некуда, надо план утверждать на 84 год.
«ДА КАК ЖЕ БЕЗ ВАС, МИХАИЛ СЕРГЕЕВИЧ!» - ПЬЯНО КУРАЖИЛСЯ ЕЛЬЦИН
3 декабря 1991 года.
Вторник. Вчера он призвал «пройти» по тексту обращения к парламентариям... с призывом одобрить Союзный договор. Три варианта оказались: мой, Шаха и Яковлева. Шахов он отбросил с порога. Мой хотел было принять, но Яковлев попросил «громко прочесть» свой - с чувством. М.С. ехидно на меня посматривал, а потом сказал: пусть вот Черняев положит его в основу и представит потом напрямую.
Я (тоже ехидно глядя на Сашку): Без верификации Александром Николаевичем?..
Он: Без! (все захохотали).
Вечером я сделал симбиоз... взял много от Яковлева (он у него большой был), но убрал слюни и канареечные пассажи. М.С. принял без правки. Сегодня он выступил по ТВ. Вроде бы говорил не по тексту, живьём. Но заглядывал. Текст разослан лично каждому парламентарию. Проблема: какая газета возьмётся публиковать? Андрей вроде уговорил «Известия».
Шах представил проект Обращения «К гражданам Украины». М.С. его демонстративно разорвал: там – «исторический выбор», «велика роль Украины», «поздравляю с победой», «независимые, самостоятельные» - Ура!»... Тому подобное. Велел мне написать: независимость у всех, но не все её превращают в оружие против Союза... Украинцев ждёт беда - и тех, кто там живёт, и кто разбросан по стране... Русских - тем более... Границы, ядерное оружие... Словом: тревога, предупреждения и перечень последствий... Утром отдал ему. Он ещё не определился.
Сегодня он разговаривал с Колем по телефону. Позвонил тот. Об Украине - то же самое. И предупреждение - не суетиться с признанием, не ставить под угрозу «по-дружески» выработанное в отношениях. Да... Вечером вчера он говорил, о том же по телефону с Ельциным. Тот куда-то ехал в машине. Был уже пьян. М.С. уговаривал его встретиться вдвоём, втроем + Кравчук, вчетвером + Назарбаев. Тот пьяно «не соглашался»: «Всё равно ничего не выйдет. Украина независимая».
- А ты, Россия?! - возражал М.С.
- Я что! Я - Россия. Обойдёмся. Ничего не выйдет с Союзом... Вот если вернуться к идее четвертного Союза: Россия + Украина + Белоруссия + Казахстан?
- А мне где там место? Если так, я ухожу. Не буду болтаться как г…вно в проруби. Я - не за себя. Но пойми: без Союза все провалитесь. И погубите все реформы. Ты определись. От нас двоих зависит все в решающей степени.
- Да как же без вас, Михаил Сергеевич! - пьяно куражился Ельцин.
- Ну, а что же я, где... если нет Союза?..
- Ничего... Вы оставайтесь, - милостиво соглашался Ельцин.
Мы с Яковлевым переглянулись: сколько терпения у М.С.! Но и явная готовность уйти... Без сожаления... Без драмы... Спокойно! Дело, видимо, идёт к этому.
Встречался он сегодня с Яничеком, бывшим Генсеком Социнтерна. Тим (Тимофеев, директор Института рабочего движения) навязал, а я Горбачёва уговорил. И отпросился... послал за себя на беседу Вебера, «в порядке поощрения». Не знаю, что там было. Тимофеев умолял завести гостя ко мне, я открутился.
См. предыдущую публикацию: «Запад пишет уже о Тихонове как о премьере взамен Косыгина. Косыгин болен и не появляется. Брежнев говорил более или менее внятно. Но текст был значительно «сглажен». Что было в Кремле 2 декабря 1979 года.
