Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
9 июля 1972 г. Стоит жара-36! Б.Н. (Пономарёв, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС) в Праге - конференция по 50-летию СССР. Последняя суета перед этим.
«Разговор» с Гавриловым (помощник секретаря ЦК Петра Демичева)- из-за замечаний Демичева на текст доклада Б.Н. Боже, до каких пор этот кретин будет у пульта нашей идеологической жизни!
БРЕЖНЕВ СОВСЕМ БЫЛ «НЕ ТОГО». И СЛЫШИТ ПЛОХО...
9 июля 1976 г. За эти 20 дней, когда не было никакой возможности что-либо написать, произошли важные вещи: Берлинская конференция компартий Европы (29-30 июня), моя поездка во Францию, утверждение меня членом редколлегии «Коммуниста» и моё первое там выступление. Меня попросили кое-что сказать о Берлине и о Париже, просто так, чтоб коллеги услышали голос.
Думаю, что Б.Н. специально воспользовался случаем и отправил меня во Францию, чтоб не затрудняться с приобщением меня, наряду с Загладиным и Жилиным, в команду сопровождающих в Берлин.
Берлин, конечно, веха: мы признали публично право не соглашаться с нами и с комдвижением не только «по отдельным вопросам», но и по вопросам идеологии. Самый умный классовый враг (в лице обозревателя Рестона) оценил эту нашу мудрость: важнее сохранить комдвижение, чем держаться за не очень понятные сейчас догматы веры
Ребята из Отдела (а их – десятки, переводчики, референты, консультанты) рассказывают о встречах Брежнева с лидерами братских партий. 12 встреч. Похлопал по плечу Миса – коммюнике. Пожал руку Макленнану – коммюнике. А с Кадаром – самая приятная, по словам Брежнева, была встреча. Тот подошёл и говорит: «Леонид, у меня нет никаких вопросов, но в «Правде» – одно коммюнике за другим. Мне тоже нужно коммюнике». Обнялись – и коммюнике появилось. Цирк.
Б.Н. мне рассказывает, как Леонид Ильич однажды заявил ему: «Борис, с твоими встречаться не буду, нет сил». И в самом деле, продолжал Б.Н., он совсем был «не того». И слышит плохо... Ситуация совершенно нелепая, а между тем – «исторический успех»...
Впрочем, может, так оно и правильно. Может, не наше это дело - заниматься «координацией» коммунистических и прочих сил в мировом масштабе? Может, наше дело идти как волнорез – «по возможности» и «по способностям», уповая на непотопляемость России? Главное - чтоб не было ядерной войны. Может, вся эта наша активность в «третьем мире» - только инерция и плата по прежним, идеологическим обязательствам? Может, сама наша политическая усталость и старческая недееспособность руководства – «перст Божий»? Может быть, они удачно совпали с объективной потребностью России оставить всех в покое и немножко поплыть, куда плывётся и как можется, - только чтоб не тревожили?»
Наверное, написал я это под впечатлением только что прочитанной книги, которую купил в Париже: Tibor Szamuely «La tradition russe». Читал её с волнением и потому ещё, что знавал автора: он учился после войны на моей кафедре в МГУ. Племянник знаменитого Тибора Самуэли (есть фото, где он в 1919 году рядом с Лениным на Красной площади) - одного из вождей Венгерской Советской республики. Тибор-младший родился в 1925 году в Москве. В 1951 во время «космополитии» его посадили. В 55-м выпустили и он уехал в Венгрию, а после «событий» эмигрировал в Лондон, где вскоре стал профессором университета. Умер в 1973.
Книга, вышедшая уже после его смерти, написана с поразительной для человека такой судьбы любовью и проникновенностью к России. Это - трагическая повесть. И русская история в ней предстаёт как нескончаемая драма великого народа, который на протяжении тысячи лет отстаивал своё право на жизнь и на величие. Главная идея книги в том, что русские не смогли бы сохранить себя как нацию, не смогли бы преодолеть всех колоссальных препятствий, каких не знал ни один другой народ такого масштаба, если бы они не пожертвовали почти всем в пользу Государства... - в том числе почти всеми ценностями и правами (политическими, социальными, индивидуальными и проч.), которые составляют естественную основу западноевропейских обществ.
Франция. Делегация «по обмену опытом идеологической работы»... В. Афанасьев – главный редактор «Правды», Т. Жданова – секретарь ленинградского горсовета, М. Ненашев – зам. зав Отдела пропаганды ЦК, Е. Чехарин – ректор ВПШ, Д. Моисеенко – наш референт по Франции.
Неожиданность визита – как признак «потепления» ФКП-КПСС, что отметили Monde и Figaro. 23-го приём у Канапы в ЦК ФКП. Поношение СПФ. «Я тебя, Anatole, люблю, но я ничего не скажу тебе» (о решении Пленума ФКП насчёт участия в берлинской конференции).
Встречи с другими деятелями ФКП, разговоры, острые споры, приёмы, дискуссии. Осмотр и прогулки по городу, посещение музеев, магазинов.
На работе гонка с итогами Берлина. Загладин и Жилин вернулись на двое суток позже делегации. И Б.Н. почему-то поволок меня к Суслову – составлять решение ПБ по Берлину (которое 3-го июля было опубликовано в «Правде»). Суслов вроде удивился. Потом там появился Брежнев. Когда он пришёл к Суслову, я был в приемной. Кажется, он меня принял за сусловского секретаря. Спросил только, один ли Суслов. Б.Н. и Катушев в этот момент вышли из соседней комнаты. Он, держась за ручку двери в кабинет Суслова, успел им сообщить, что он утром побрился, отдохнул, секретарям обкомов позвонил и весь остальной день в Кремле на работе.
По поводу идеи проекта постановления ПБ по Берлину, с чем к нему полез Б.Н., сказал только: «Не торопимся ли мы»... Но Б.Н.: «Надо дать основу для аналогичных решений преданных нам партий». Такого же мнения, очевидно, держался и Суслов. Поэтому решение вышло на другой же день. Впрочем, настороженность Брежнева возникла ещё из-за того, как мне показалось, что он не понял, что проект будет разослан всем (т.е. в том числе Громыко и Андропову, без мнения которых он, видимо, не выпускает ничего по международным делам).
ВСЕ ПРИВЕТСТВОВАЛИ ПОВЫШЕНИЕ ЗАКУПОЧНЫХ ЦЕН С 1 ЯНВАРЯ 1979 ГОДА
9 июля 1978 г. Неделя была значительная. Был Пленум ЦК по сельскому хозяйству. Готовился давно. Должно быть, лет 5-7. Произвёл впечатление. Это, думаю, в немалой степени заслуга Карлова (зав. сельскохозяйственным Отделом ЦК) – сильный, спокойный, «от сохи», интеллигентный и смелый мужик. Очень некрасивый, но с выразительным тяжёлым и добрым взглядом.
Новация: за два-три дня членам Пленума дали два толстых тома (сборник последних постановлений ЦК по сельскому хозяйству и статистический сборник). Доклад Брежнева продолжался 20 минут – это, собственно, резюме, розданного тут же обширнейшего письменного доклада. Довольно откровенный. Глубинные токи процесса понимаешь, прослушав выступления. Наряду с дежурными, галочными «отчётами-клятвами» были и очень сильные выступления, свидетельствующие о том, что наши обкомовские лидеры – это, действительно, кадры, способные делать большие дела. Некоторые напомнили мне о тех, кто во время войны перевёз всю промышленность на Восток, на пустом месте организовал военное производство и превзошёл немцев по мощи оружия. Особенно запомнились Горбачёв (Ставрополь), Игнатов (Воронеж), одна женщина – секретарь сельского райкома из Волгоградской области...
Самая острая проблема, как я понял, состоит в том, что «перевод сельского хозяйства на промышленную основу», т.е. усиленная механизация и химизация и проч. привели к огромной перекачке тех больших средств, которые вкладывались после мартовского Пленума ЦК 1965 года в сельское хозяйство, обратно в промышленность. Приводились ошеломляющие цифры, когда колхоз, совхоз, район, целая отрасль сельского хозяйства в области, давая продукции вдвое, втрое больше и, перевыполняя планы на 30-40%, с каждым годом становились всё убыточнее, заканчивали свои годовые балансы с огромным дефицитом и попадали во все большие долги к государству. Потому, что новый трактор, например, производительнее, допустим на 15-20%, а стоит он вдвое дороже.
Такое же положение с централизованным автотранспортом, удобрениями и проч. «услугами», которые оказывает селу промышленность или, проще, механизированные подразделения, не принадлежащие колхозам непосредственно. Образовались «новые ножницы» цен. Причём, ни неурожай по природным причинам, ни бедствие какое, ни что другое на доходах тех, кто так «обслуживает» сельское хозяйство, не отражаются. Они из года в год наращивают прибыли. А у колхозов все меньше средств все это оплачивать.
Не только материальные, но и моральные последствия этого – о них редко говорили, не оглядываясь. Все приветствовали повышение закупочных цен с 1 января 1979 года.
Многие требовали сделать это уже сейчас – в июле, с 1 сентября, т.е. под текущий урожай. Но Суслов отнёс эти предложения к разряду «несущественных» и под возгласы аппаратного болота, далёкого от всякого сельского хозяйства и всякой совести, проголосовал проект резолюции в целом.
Впрочем, тут я только за то, чтоб дали разъяснение членам Пленума: почему то или это невозможно. Объяснить не так уж трудно: металл, уголь, нефть, химия дорожают и т.п. Но на этом фоне было бы виднее и рвачество, и безрукость тех, кто, пользуясь «объективными» причинами, просто обирает сельское хозяйство.
А в отдалении нескольких дней – в атмосфере, в которой я изо дня в день живу (международные дела), отчётливее проглядывается главная причина того, почему эти великолепные люди, которые работают на местах, действительно, «золотой фонд», почему они до сих пор не сумели буквально завалить страну едой и проч. – военные и колоссальные непроизводительные расходы на всякого рода бюрократические звенья.
КОНТРАСТОМ ЯВЛЯЕТСЯ РЕЧЬ ЕЛЬЦИНА, КОТОРУЮ ЕМУ НАПИСАЛ ПОПЦОВ
9 июля 1990 г. Вчера весь день Горбачёв - «с рабочими и крестьянами» в Кремле на их съезде. Потом - на комиссии по Уставу партии. Неумолим и настойчив. Только чего добивается-то? Лигачёва в качестве заместителя генсека? И что он будет «иметь» с этой партии?
Вся московская интеллигентская пресса кроет и съезд, и Лигачёва с Полозковым, и недоумевает по поводу тактики Горбачёва. Поступают сведения, что творческие союзы собираются скопом уходить из КПСС.
В этот день пришло послание от Джоржа Буша, в котором он сообщает о заседании Совета НАТО в Лондоне. Хорошее письмо, дружеское. Это – моральная поддержка.
Вчерашнее интервью Горбачёва после встречи с рабочими. Опять: «КПСС - это партия рабочих. И идеология её - от рабочего класса». Те, кто за него или хотя бы без него, но за перестройку, в полной растерянности. В докладе на съезде он говорит одно, а под угрозой забастовки в Кузбассе и под давлением горлопанов на съезде говорит другое. Не чувствует он гула истории, о чём сам же предупреждал в своё время Хонеккера.
Контрастом является речь Ельцина, которую ему написал Попцов. Один из делегатов назвал её бонапартистской, может, и правильно с точки зрения популизма, в расчёте предотвратить гражданскую войну. И вообще Ельцин выглядел солиднее президента, ибо он определённее. А этот мечется в своей компромиссной тактике, хотя самому полуграмотному в политике уже видно, что никакой консолидации не будет.
Сегодня начнут выдвигать кандидатуры на Генсека. Будут принимать решения. Интересно, что там останется от идеи рынка и от нового мышления?
Звонил Яковлев, расстроенный от того, что провалился в своих ответах на съезде. Нет, Саша, без предварительных заготовок языком ты не владеешь!
На этой неделе Коль и Вернер (генсек НАТО) уже в Москве. Пора мне браться за своё дело. А спектакль в Кремле продолжается..., хотя урожай, говорят, небывалый. Кто собирать будет?!
См. предыдущую публикацию: «Горбачёв ругался матерно: «Шкурники. Им, кроме кормушки и власти, ничего не нужно... Но нельзя эту паршивую собаку отпускать с поводка. Если я это сделаю, вся эта махина будет против меня». Что было в Кремле 8 июля в 1979 и 1990 годах.
