Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
«Я ЗНАЛ, ЧТО ТЕПЕРЬ МЕНЯ «ОСУДЯТ ТАМ», НО НЕ ПРЕДПОЛАГАЛ, ЧТО ТАК «НИЗКО ЭТО СДЕЛАЮТ»
21 мая 1972 г. Вчера вечером вернулся из Швеции. Официальная делегация ЦК (Зимянин - Дризулис из Латвии - я). С 1964 года не было такого. А было: с приходом Херманссона в качестве председателя ЛИК (Левая партия коммунистов Швеции)- жёсткая, без оглядки критика нас за «сталинизм», промежуточность между нами и китайцами с симпатией больше к ним, отказ от связей с другими партиями, с нами в первую очередь; потом - Чехословакия и публичное требование Херманссона разорвать с СССР всякие отношения, «разоблачение» телевизионщиком Шрагиным Херманссона, как мужа миллионерши - еврейки (кстати, я её там видел, прекрасная баба, умница, а Ворожейкин (референт Международного отдела ЦК КПСС, специалист по Швеции – прим. авт.)утверждает, что если б не она, никогда бы Херманссон не стал коммунистом, к нам она относилась всегда с искренней любовью). Говорят, что когда после этого налёта Шрагина, журналисты спросили Херманссона, как он это оценивает?.. Он ответил: «Я знал, что теперь меня «осудят там», но не предполагал, что так «низко это сделают».
Так вот: теперь, после поворота в обоюдных настроениях, они нас пригласили. С 14 по 20 мая. Чтоб все описать, потребуется целая тетрадь. Пунктирно. Аэродром Arland: посольские, в последний раз симпатичный и все знающий М.Н. Стрельцов (советник посольства, его перемещают в Финляндию), вице- председатель ЛПК Вернер, Урбан Карлсон (секретарь ЦК), Мерюпонд с двумя девочками (возможно дочерьми Вернера). Потом хозяева оставили нас на этот день в покое - воскресенье. С послом по городу: виллы, парк, верховые, телевизионная вышка. Вечером в «Лидо» (Зимянин, Ворожейкин, я, Яхонтов - корреспондент «Правды»): порнофильмы, перемежающиеся живыми сценами в натуре.
- Понедельник. Первая встреча с руководством ЛПК: Херманссон, Вернер, Фортберг, Карлсон, Юханссон. Неожиданность для Зимянина, приготовившего «рассказ о работе КПСС после XXIVсъезда»: Херманссон просто стал задавать вопросы и первый из них: Никсон едет в Москву, он же минирует Хайфон, война во Вьетнаме разрастается... На нас, мол давят со всех сторон, просят разъяснений. (В Швеции вьетнамское движение - самое мощное в мире. Это отражает и уровень её реального демократизма, демократического сознания и ловкость политиков, которые сумели мобилизовать и использовать этот фактор).
Зимянин понёс нечто бессвязное, причём всё громче и громче. Иронические улыбки сменились вскоре откровенной скукой. Поскольку я имел возможность немножко подумать, пока говорил Зимянин, попросил заменить его. Он с разбегу, совсем уже запутавшись, согласился и я за 5-7 минут попытался внести некоторое облегчение.
Завтрак. Ворожейкин-Пальме (председатель СДРПШ, премьер-министр). Вечером - в отеле «Карлтон» - встреча со Стокгольмской организацией партии: Юханссон с лицом черепахи, «организованный противник» курения и вина, 10 лет назад отказался служить в армии, присудили месяц тюрьмы, сейчас он выбирает, в какой тюрьме отсидеть и когда: во время отпуска, или в рабочее время. Всё это разрешается, так же как два «выходных» в месяц для всех заключённых. Его зам - врач, длинноволосый и неопрятный. Говорят, прекрасный оратор, но весь его вид - слюнтяя и губашлёпа недозрелого - не вызывает доверия. Леван (член секретариата). Оба эти - «академики» , т. е. интеллигенты. Остальные 10 - рабочие, в том числе - члены ригсдага. Один из них - парень лет двадцати семи, «идеолог» пролетарского начала, презирающий «академиков». Всякие там идеи ему до фонаря. Он строитель, зарабатывает не хуже врача, того самого, у него дом, машина, он «свой» в профсоюзе, который - настоящая сила, он депутат и имеет веский голос в муниципалитете. Считает, что и всем такими следует быть.
Был там ещё бывший испанский интербригадовец (62 года, на пенсии). Одно время сидел якобы за шпионаж в нашу пользу. А последние годы был самым крикливым антисоветчиком. Теперь потеплел.
Разговор Зимянин вёл более уверенным, чем поутру. Однако, уже сильно проявилась другая нота: покровительственный тон, фамильярность, начальственные (дурацкие) шуточки. Темы: опять Никсон и Вьетнам, потом - о молодёжи. Зимянин, а потом Дризул долго рассказывали им, как плохо живёт молодёжь в США и какой там бич - наркотики.
- Вторник. С Карлссоном готовили коммюнике. Встреча в ригсдаге с комфракцией. Зимянин основы политики КПСС изложил довольно складно. Манера, которая портит его же собственные речи и заявления: раз сказав что-то, подчас удачно и впопад, он увлекается успехом и начинает комментировать самого себя, - становится смешно и скучно, а потом и очень неловко, особенно когда (а это случалось почти без исключений) появляется тон поучения, накачки, разъяснение банальностей сверху вниз, словом ликбез.
После завтрака - социал-демократы: генсек Андерссон, секретари Карлссон и Туннель. Атмосфера совсем иная, чем у коммунистов. Там - натужная серьёзность, за которой скрывается чувство неполноценности, разногласия между собой, которые хотят скрыть, недоверие к нам, насторожённость. Здесь - уверенность в своей силе, ни малейших опасений, что от общения с нами может пострадать «независимость» партии: поэтому открытый, доброжелательный тон, шутки, ирония, «самообшучивание». (Сбегав раза 3 во время беседы с нами в зал, где шло парламентское голосование, Стэн Андерссон заявил «грозно» - надоела ему эта кнопочная война, он теперь против парламентской демократии, которая мешает спокойно поговорить с друзьями). Охотно рассказывают нам о своих делах, о межпартийной борьбе, дают характеристики разным деятелям и т. д. Зимянин был, кажется, немного ошарашен, нам-то с Ворожейкиным не впервой, мы действительно уже «друзья» и держались они потому так. А Зимянин, видимо, впервые близко увидел социал-демократов такого ранга в таком добродушном расположении. Он ещё в Москве меня с беспокойством спрашивал: что мы им будем говорить, если они спросят, почему мы их считаем «предателями рабочего класса». Вечером улетели в Гетеборг. Было холодно, а я не взял плащ.
«ЧЛЕНЫ ПОЛИТБЮРО ВОЗМУЩЕНЫ, ГОВОРЯТ – ДО КАКИХ ПОР ТЕРПЕТЬ»
21 мая 1977 г. Книга С. Каррильо «Еврокоммунизм и государство». Смесь Берлингуэра и Гароди, кое-что от себя. Но в анализе он почти всюду, кажется, прав. Решающие орудия сохранения капитализма – идеологический аппарат и армия. Проникновение в них (через сложный процесс демократизации всей жизни страны) и привлечение их на сторону антикапиталистических сил – условие преодоления капитализма. Безумие – рассчитывать на победу социализма (пусть «демократического»), имея против себя армию. Иначе – надо ориентироваться на кризис и крах армии, которые возможны либо в результате колониальной войны (как в Португалии), но с колониями уже покончено, либо в результате любой другой войны, которая в Европе означает мировую, т.е. конец всякой политики и всякой цивилизации вообще. Словом, Каррильо – это Каутский нашего времени. Он так же против КПСС (нынешнего руководства), как тот – против Ленина.
Он, конечно, вполне мог бы обойтись без точек над «i» - без обозначения своих рассуждений о «еврокоммунизме», без оскорбительных намёков и прямых оценок в адрес КПСС, без пренебрежения ко всему тому, что сделано в СССР после Ленина. Книга на 95% посвящена стратегии революции в условиях Западной Европы, проблемам, которые там живо волнуют каждого коммуниста. И не каждый из них с ходу заметит антисоветские прожилки в тексте, тем более, что в такой не прямой форме это сейчас стало привычным на Западе.
Поэтому наше выступление против книги, хотя оно и направлено на «разоблачение» антисоветского и раскольнического (в МКД) аспекта книги (что оговорено прямо), будет воспринято как идеологическое осуждение теоретических, стратегических и тактических поисков западноевропейских коммунистов, как догматическое, гегемонистское намерение подстричь всю их линию под краткокурсный ранжир.
Статья такая подготовлена по поручению ПБ. Сделана в секторе Зуева под руководством Загладина. Вчера замы обсуждали её у Б.Н.’а. Меня удивила его озабоченность, как бы статью не восприняли именно в вышеупомянутом смысле. Мы потом с Вадимом, воспользовавшись этим, кое-что поправили. Шапошников высказал законную, но уже опоздавшую мысль (после того, как я изложил свои сомнения на основе знакомства с самой книгой, а не с референтом, подготовленным в КГБ, где просто надёрганы, обнажены антисоветские штучки), - мол, может быть, не по поводу книги выступать, а в связи с интервью Каррильо, где его антисоветизм откровеннее и виднее, и не прикрыт потребностями реалистической борьбы за социализм в Западной Европе?! Б.Н. замахал руками: «вопрос, мол, обсуждался члены ПБ возмущены, говорят – до каких пор терпеть» и т.д. Кстати, почему КГБ, а не мы (международный Отдел ЦК) докладываем Политбюро таких вещах?..
Записку (как велено было – о нашей долговременной линии в МКД) мы вчера с Загладиным сдали Б.Н. Сколько она у него пролежит? И пойдёт ли дальше? То же о записке по социал-демократии. Представили ему свой отчёт о беседе с Э. Баром... Видимо, тоже не разошлёт по ПБ. Побоится.
Сдал я ему и первый вариант его доклада в Праге: «О теоретическом вкладе КПСС в марксизм-ленинизм за 60 лет». Этот будет долго у него лежать. Впрочем, в эти дни все его заботы – о Конституции, на самом деле о том, что Загладин вчера обозначил без слов, проводя руками по своим плечам, т.е. о «погонах», - будет или не будет членом ПБ на открывающемся 24 мая Пленуме...
КАПИТОНОВ - ЭТО ПРОСТО ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО УБОГИЙ, СЕРЫЙ, БЕЗГРАМОТНЫЙ И К ТОМУ ЖЕ ЕЩЁ ОЧЕНЬ ГЛУПЫЙ ЧЕЛОВЕК
21 мая 1978 г. Ещё 8-го мая сначала Блатов, потом Б.Н. (Пономарёв) предупредили, что надо срочно готовить вместе с МИД проект постановления ПБ об итогах визита. Утром, 9-го, в день Победы я засел за текст. В МИД’е, конечно, ни души. Ковалёва нашёл, кажется, только на другой день. Он говорит: «такие проекты всегда в ЦК делаются...»
Часа за полтора сочинил текст, который потом, пройдя МИД, Б.Н.’а, Суслова, почти без поправок был принят на ПБ и опубликован в газетах. Впрочем, одна существенная поправка была: Суслов заменил слово «исторический» на «важный политический» визит!!! Сказав при этом Пономарёву – мол, вот в Чехословакию будет визит... и что - тоже исторический?? Позавчера по телефону он вроде бы упрекал Б.Н.’а – почему мы везде и всегда употребляем оба титула – «Генеральный секретарь» и «Председатель Президиума Верховного Совета»? Даже, когда речь идёт о чисто партийных ситуациях? Не надо. Надо это поправить... Б.Н., конечно, довольный, пытался «объяснять»: мол, вот теперь по всей стране идут обсуждения «Малой земли» и «Возрождения». Но Суслов не принял разъяснений. Да и какая связь? Впрочем, связь есть: Б.Н., видимо, хотел сказать, что восхваление зашло уже так далеко, что употреблением только одного из титулов всё равно ничего не поправишь!
10-11 мая – лихорадочное доделывание материалов к съезду Швейцарской партии труда (ШПТ, коммунистической). А 12-го – на спецсамолёте во главе с Капитоновым вылетел в Женеву. Съезд вполне «еврокоммунистический», только без антисоветских провокаций (не выгодно: пока ещё хорошо оплачиваем, в том числе сам съезд). Пойдёт ШПТ и дальше за итальянцами и французами. Ничего нового и удивительного я тут не обнаружил.
Однако, был всё-таки ошарашен уровнем некомпетентности главы делегации. Да какая тут компетентность?! Это просто интеллектуально убогий, серый, безграмотный и к тому же ещё очень глупый человек. Что происходит, он так ничего и не понял. Его искренне удивил прохладный приём его персоны на трибуне, когда он читал свою речь и вручал подарок съезду – инкрустированный большой портрет Ленина. (По этому поводу остряк Мюре, член ПБ ШПТ, сказал мне: «Вы что хотите этим портретом остановить процесс отказа от ленинизма?»). Особенно же Капитонов не мог понять, почему не только не устроили бурной овации стоя, когда он произнёс абзац, что их съезд лично приветствует Генеральный секретарь, Председатель Президиума.... и т.д. Не раздалось ни одного даже хлопка. После речи, вернувшись на своё место, он всё приставал ко мне – почему так произошло... Он до неприличия перевирал фамилии швейцарских лидеров, с которыми общался целую неделю. Перевирал настолько, что даже языковый барьер не мог этого скрыть от швейцарцев.
После того, как я написал отчёт-шифрограмму в ЦК об итогах съезда, он долго мучительно разбирал по слогам мой «анализ» (на 70 % правдивый и критический) и ему он явно не нравился. Но он не мог «сформулировать», что именно не подходит. Помог ему посол, который яростно вмешался, приняв критику ШПТ на свой личный счёт. (Он в Швейцарии всего полгода и как же так: было, мол, ничего, а приехал новый посол и стало хуже). Аналогичную мысль он внушал и секретарю ЦК: ведь это же немыслимо, чтобы такая делегация, такой глава у неё – и съезд вдруг «плохой». Он не может быть плохим. ШПТ сразу стала лучше, получив на съезд такую делегацию. В Москве, мол, не поймут, как могло быть иначе.
Капитонов за это ухватился и решительно забраковал мой текст, несмотря на моё яростное сопротивление и все аргументы, вплоть до того: вот, мол, вернёмся в Москву и прочитаем, что новый генсек ШПТ Маньен выступил с протестом по поводу суда над диссидентом Орловым. Как мы все будем выглядеть? Не подействовало. В результате шифровка сильно лакировочная, просто фальсификаторская. Это опасно не только потому, что ложь (дезинформация) на таком политическом уровне сама по себе к добру не ведёт. Это опасно и потому, что мы растягиваем, поддерживаем в себе и в друзьях иллюзию, будто КПСС в состоянии пресечь процесс «еврокоммунизации», что ничего особенного не происходит, МКД остаётся «нашим». Впрочем, когда я уже в Москве завёл на эту тему разговор с Б.Н., я не нашёл у него поддержки. Но уже – с другого конца. Мол, тут плохо, там плохо, разваливается, скажут, хозяйство Пономарева.
Капитонов, ближайшее окружение – помощник, врач, адъютант, охрана и переводчик – жили в резиденции при ООН, при Мироновой Зое Васильевне (наш представитель в европейской штаб-квартире ООН). Она уговорила Капитонова выступить. Он согласился и предложил мне взять на себя международную часть беседы. Но на другой день передумал. В результате он выступал один перед высококвалифицированными нашими загранчиновниками. Целый час убийственного косноязычия и чудовищного примитива. Из них минут 15 были посвящены «лично Брежневу»... Стыд был невероятный. Я смотрел на лица (так как сидел в президиуме): смешанная мимика официального почтения, удивления и насмешки.
Вчера, в субботу уже в Москве, пошёл в ЦК – из-за писанины, которую Капитонов требует для отчёта его перед ПБ. Однако, там меня застал звонок Александрова. В Ираке вешают коммунистов. Просят вмешательства Брежнева. И начал я сочинять бумаги на эту тему, не будучи совсем в курсе всех этих арабских дел.
Продиктовал идеи – как закреплять и развивать последствия визита Брежнева в ФРГ. Лев Безыменский с ворохом западногерманских газет по итогам визита. В основном – о болезни Леонида Ильича.
Осуждён на 7 лет диссидент Орлов. Во всём мире свистопляска по этому поводу. «Юманите» и «Морнинг стар» уже выступили с решительным и злобным осуждением нашей акции. Б.Н. заметался – надо разъяснять и опровергать. Но он сам чувствует бесполезность этого. Мне говорит: мол, эти суды (!), спросили бы у ЦК, как поступать, а то вот дали на полную катушку, а мы теперь расхлебывай перед МКД и мировой общественностью! Странно! История с Орловым длится целый год и кампания на Западе по этому поводу тоже давно известна – и что мы будем от этого иметь, догадаться, кому следует, тоже было очень просто...
ВИДНА И НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬ ПОЛИТБЮРО. СИДИШЬ ИНОГДА, СЛУШАЕШЬ И СТЫДНО СТАНОВИТСЯ ЗА УРОВЕНЬ ОБСУЖДЕНИЯ
21 мая 1989 г. Завтра Пленум. От Ивана (Фролова) узнал о реплике М.С.: «надо идти дальше, дальше»... (наверно, вспомнил Шатрова). По значительности, с которой это было сказано, Иван решил, что речь идёт «об увольнении» ещё кого-то из ПБ. Через несколько дней – Съезд. На душе тревожно. Правильно написал Баглай в «Известиях»: мы допускаем такое, будто у нас за спиной 100 лет устойчивой демократии, способной легко переварить любой экстремизм, и т.п.
А мы? На TV показали антисемитскую сходку во главе с Евсеевым, «интервью» с пьяными антисемитами «Памяти», которые заявили, что с помощью ПБ власть захватили евреи: Шатров, Бакланов, Познер, Захаров, Боровик, Коротич. И «ответ» - ироническая реакция ребят-журналистов TV, бравших «интервью», которые, кстати, предложили дискуссию между названными шестью евреями и собеседниками этих журналистов.
Назвавшийся рабочим кандидатом в депутаты Пряхин во встрече с избирателями на весь Советский Союз по TV заявляет, что Горбачёв обманывает народ со своими программами, от которых не пахнет ни хлебом, ни мясом.
Гдляна и Иванова решили остепенить. Так на том же TV передаётся «всеобщее возмущение народа». Но в то же время в Москве намечен митинг, организованный «стачечным комитетом» в защиту Гдляна от властей. А они не только Лигачёва, Соломенцева и Романова назвали (на весь Советский Союз) взяточниками, но намекают и на Горбачёва.
Сегодня в «Лужниках» - 100 000 человек на митинге, организованном «Мемориалом» и «народным фронтом» Москвы. Формально – в поддержку перестройки. А во что выльется? Приходил ко мне вчера Карякин (он сейчас председатель «Мемориала»). Я, говорит, не исключаю, что митинг потребует резолюции (от депутатов, которые там будут – человек 40) – выдвинуть Ельцина в президенты страны.
Спрашиваю: И какие шансы, ты думаешь?
Он: А что... и примут, и выдвинут такое предложение на Съезде... И чем черт не шутит!..
Я: Но это же гибель всего дела...
Он: Будем сражаться... Ельцин и Сахаров съездили в Тбилиси. И распускают слухи, что в «кровавом воскресенье» виноваты не только Чебриков, Язов и Лигачёв, но и Горбачёв...
Я: Бросьте уж всё-то на него клеить, его вообще в Москве не было. Объяснил Карякину, как было на самом деле.
Он: Я-то верю, но... и обвёл руками вокруг.
В общем сумрачно.
Вчера и позавчера М.С. мне пару раз звонил. Отошёл от поездки в Китай. Бодр и уверен в себе... Шутит. Спрашиваю, собирается ли он на Пленуме излагать свой доклад Съезду.
Он: Чего ещё! Опять затеют бодягу, как на Пленуме в апреле... На этот раз на Пленуме только «процедурные» вопросы Съезда.
Никто, кроме членов ПБ не знает, кого он двигает на ключевые посты в Верховном Совете (спикеры палат, руководители комиссий и т.д.). Но ведь не обязательно теперь, что эти кандидатуры пройдут... Не обязательно, что вообще будет принят тот регламент Съезда, который изготовил Лукьянов. И очень сомнительно, что Рыжков пройдёт в премьеры.
Мне трудно сказать, хорошо или плохо, если на ключевые посты попадут такие, как Гаврила Попов или Шмелев. Но на месте М.С. я бы попробовал не сопротивляться: пусть покажут, может ли их слово стать делом. Опираться на привычных и управляемых чиновников в ведомствах Лукьянова и в отделе Чебрикова-Павлова – не очень-то получается, как показали пресловутые законы последних месяцев, на которых сейчас всех собак повесили.
Видна и некомпетентность ПБ. Сидишь иногда, слушаешь и стыдно становится за уровень обсуждения. М.С. возвышается над ними. Но он же не может во всё вникать... Не в состоянии и организовать подготовку проектов и решений во всех деталях, с учётом всего и вся. Лукьянов хороший чиновник, компетентный, но - с тоталитарной идеологией под прикрытием верности закону. А законы пишет пока он, во всяком случае – проекты.
Речь М.С. в Пекине перед учёными и общественными деятелями – ещё одна ступень в новом мышлении. Но в отличие от ООН’овской её в мире пока никто не заметил – существа её. (Делал он её с Шахназаровым).
Медведев (бригадир по подготовке доклада М.С. Съезду) манежит с моим международным разделом. Его главные замечания я учёл (отделить новое мышление от принципов внешней политики, чтоб не заставлять парламент утверждать философию). А дальше? Темнота... Яковлев не стал вникать. Говорит: по-моему, подходяще. Однако, если выбросят полемический подтекст против апрельского Пленума – этих дебилов, которые хлопали Бебелю, международный раздел доклада «не прозвучит».
Дочитал я, наконец, томик Мариенгофа. Мудрость высокой прозы: сплав содержания (эпохи) и формы, освобождённой от всякой сусальности, от внешних эмоций и поэтому оголённо впечатляющей.
К вечеру ходил в Кремль оформлять своё депутатство. Встретил на лестнице Вайно Вяляса. Похвалил его за мужество и выступление на ПБ. Он просил передать М.С., что будет стоять до конца, «до последней секунды» за Союз. Процедура проста. Дали 400 рублей (а вчера показывали по TV, как у американского конгрессмена: 18 сотрудников и 670.000 долларов на год – на депутатские расходы). Но дай мне хоть столько - что я буду делать, что я могу делать? Абсолютно не представляю себя в роли депутата. Но я просто, наверно, устал, да и никогда не был приспособлен к активной общественной работе. Чурался её всячески... Ибо не умел. Я – камерный человек. И в политике моё самое место – «за кулисами».
Я написал для М.С. разгромный отзыв – комментарий к тезисам по национальному вопросу, которые изготовили у Чебрикова, - как платформу для обсуждения перед Пленумом по национальным делам в конце июля. Это по принципу: меняя, ничего не менять. Не знаю, как он отреагирует. Между прочим, надо, наконец, прямо сказать об особой роли России, русского народа в Союзе, объяснить честно, почему преобладает русское начало и в жизни и в политическом процессе государства. А кто не хочет оставаться с русскими, «пусть гуляют». Но и русским надо нести своё бремя достойно, на пределе интернационалистической уважительности.
... Сколько ещё в нас шовинистического мещанства!.. Не гордости, как: «Нам внятно все – и острый галльский смысл. И сумрачный германский гений». Нужна высокая культура народа, чтоб нести сейчас бремя русского человека в Союзе, в федерации. Не идеология, а культура.
На Арбате – портреты Николая II. «Огонёк» уже второй раз публикует большие статьи о расстреле в Екатеринбурге. TV даёт фото (очень интересные) о коронации 1896 года. Это всё к тому же: Октябрь – эпизод в истории России и пора именно так к нему относиться...
Но вот едем во Францию. Речь М.С. в Сорбонне. Загладин сочинил аналогию 1789- 1917! Не то, старо! Вот даже изощрённый и образованный ум не чувствует ни эпохи, ни замыслов Горбачёва. То же я обнаружил в поправках к тексту международного раздела для Съезда от Бессмертных (первого зама Шеварднадзе) - МИДовское понимание нового мышления (как концепции, а не новой философии, отказывающейся от идеологии).
Убирая очередной дневниковый блокнот, решил перелистать свои старые, 40-летней давности, записные книжицы... сразу после войны: Бог мой! Сколько же всего начитал самой серьёзной, самой немарксистской, самой философской литературы! И выписывал уйму. И это – в разгар культа личности, до которой в душе мне не было, очевидно, никакого дела. Я жил отдельно от внешней для меня идеологической среды. И ни до, ни во время, ни после войны культ, сталинизм никак не отразились на моём духовном развитии. Хотя глухота совести и ума появилась, как это ни странно, уже после XX съезда, во время хрущёвского отступления от него и моей работы в Отделе науки ЦК – отупляющей и духовно развращающей. Но потом был журнал «ПМС» («Проблемы мира и социализма»), который меня спас. И хотя я не склонен разделять восторги по поводу А.М. Румянцева (он всегда казался и глуповатым, и тёмным), но объективно и в моей жизни он сыграл роль: ведь это именно он вспомнил обо мне, когда его назначили шеф-редактором «ПМС», и позвал ехать в Прагу из ЦК, а Кириллин (зав. Отделом науки) с удовольствием меня отпустил.
Когда М.С. повторяет: все мы дети своего времени (в том смысле, что всем нам надо соскребать с себя прошлое)... и меня в свою компанию зачисляет, я «не присоединяюсь». Я жил всё-таки в основном по законам российской интеллигенции. у меня не было ненависти к «белогвардейщине», никогда я никого, включая Троцкого, не считал «врагом народа», никогда не восхищался Сталиным и всегда фиксировал для себя его духовное убожество, никогда я не исповедовал официальный, т.е. сталинский марксизм-ленинизм. Помню своё поведение на семинарах по истмату и диамату в МГУ, когда я тех же Ковальзона и Келле загонял в неловкое положение, задавая им вопросы, на которые они знали ответы, но не могли честно отвечать. И видел, что они согласны со мной, но пытались учительски воспитывать меня. Если бы Бог дал мне ум посильнее и характер поорганизованнее, я, наверно, что-то сумел бы оставить после себя...
А, впрочем – что оставить? Загладин, например, написал в общей сложности около тысячи печатных листов. А кому это нужно? Кто это и когда станет читать? И хорошо, что начиная с 70-х годов я перестал публиковаться. Не только из-за лени, а и потому, что не мог я писать так, чтобы потом не было стыдно. Вспоминая написанное в 60-х годах, соглашаюсь с профессором Ерусалимским, что наиболее яркое и честное – была статья в журнале «Новая и новейшая история», написанная сразу по возвращению из Праги. Ерусалимский сказал тогда, что она вчетверо подняла тираж журнала. Вспоминаю свой доклад на теоретической конференции в Международном отделе. Он был опубликован в сборнике, мизерным, по тем временам тиражом (3000 экз.) в 1968 году. Бурлацкий позвонил мне тогда: хорошо, говорит, тебе Толя, за толстыми стенами третьего подъезда ЦК КПСС. От нас, грешных, за такую статью партбилет бы попросили. Так, что, Михаил Сергеевич, не все мы дети своего времени. Некоторые – дети XIX века. И обязан я, наверно, этим, если уж к самым корням идти, – своей матери, «из бывших».
М.С. так и не позвал меня в Волынское-2, где они с Яковлевым и Медведевым домурыживали сегодня его доклад к Съезду. Боюсь я особенно за свой международный раздел, хотя М.С. не должен вроде уступить что-либо существенное из своего нового мышления.
См. предыдущую публикацию:«Михаил Горбачёв: А дефициты и полки пустые переживём. Колбаса будет. Ругают, клянут! 70 процентов ЦК против меня, ненавидят. Не делает это им чести: если поскрести - шкурничество. Не жалею ни о чём и не боюсь». Что было в Кремле 20 мая: 1973, 1976, 1979, 1982, 1985 и 1990 годах.
