Недавно ушла в почётную отставку с «золотым парашютом» в 14 млн рублей и с пенсией 300 тысяч рублей судья Ольга Егорова, она 20 лет руководила Мосгорсудом и с её именем связывают много громких историй. Однако станет ли Егорова легендой московского суда – покажет время. А пока такой Легендой Мосгорсуда безусловно является судья Зинаида Апарина (в преступном мире известная, как Зинка Вышка и Зинка Червонец – за то, что срок меньше 10 лет не давала) «поставила к стенке» десятки убийц, бандитов, сексуальных маньяков и расхитителей социалистической собственности в особо крупном размере. Общая цифра присуждённых ею за 47 лет работы судьёй сроков исчислялась тысячелетиями. В 2020 году ей могло бы исполнится 100 лет.
С Зинаидой Александровной я познакомился в середине 90-х – через известного следователя-важняка Генпрокуратуры СССР Владимира Ивановича Калиниченко. Частенько встречались у неё дома рядом с метро «ВДНХ», через дорогу от интуристовской гостиницы «Космос». Со временем подружились. Удивительная была женщина и идеальная слуга Фемиды! Абсолютно бесстрашная, бескомпромиссная, непоколебимая в отношении к своим идеалам и к букве закона, с чёткими понятиями общечеловеческой справедливости, границ добра и зла. Таких нельзя заставить или запугать, с ними невозможно «договориться» - их можно только «убрать» (во всех смыслах!). Недаром её именем стращали не только преступников, но и нерадивых следователей прокуратуры. И не зря криминальный мир её деятельность оценил и удостоил персонального прозвища. В знак уважения. По все стороны уголовных «баррикад» знали: если нет железобетонных улик, въедливая «Зинка» сто раз пошлёт дело на доследование, но без 100-процентной уверенности обвинительный приговор не вынесет никогда. А уж если виновен, - получай свой «червонец». Или – «вышку».
Судья Мосгорсуда Зинаида Апарина
Предлагаем самые яркие фрагменты статьи о легендарной судье обозревателя FLB Андрея Колобаева (полностью она опубликована 14 августа 2017 года в газете «Совершенно секретно», которую тогда издавала наша команда Агентства федеральных расследований FLB.ru).
КОМУ ВЫБИЛИ ЗУБ НА КОМСОМОЛЬСКОЙ СВАДЬБЕ
Она с самого начала мечтала быть только судьёй. Почему? Зинаида Александровна сама толком это не знала. По её словам, поступая в юридический вуз, «живьём ни одного юриста не видела».
«Бывало, иду мимо здания суда, - пускалась она в воспоминания, - а там тихо, как на кладбище. Уголовных дел-то почти не было! Никого не убивали, драка - большая редкость. О репрессиях, «тройках» и расстрелах у нас в городе даже не подозревали, никто никого не арестовывал. Жили мы на периферии - в Куйбышевской области. Отец бухгалтер, мать уборщица... В 1936 году, окончив десятилетку, блестяще сдала все девять экзаменов и меня приняли. Из 120 человек вчерашняя школьница - я одна».
Окончив с отличием институт, Апарина готова была поехать хоть на край света, но только в суд и чтобы дела были посложнее... Её, почти девчонку, отправили в Сызрань и сразу назначили старшим судьёй.
«Когда приехала, там три месяца не было судьи. Уголовные дела сложены огромными стопками на полу аж до потолка».
Зинаида Александровна Апарина с мужем и дочкой
Память у Зинаиды Александровны была потрясающая. Она помнила события 60-летней давности в мельчайших деталях и красках. Кто сколько гвоздей пронёс через проходную, кому выбили зуб на комсомольской свадьбе и какого цвета была косынка на заикающейся свидетельнице по делу о ворованных соседских яблоках. Прекрасно помнила Сызранскую пересыльную тюрьму на две тысячи зэков. Находилась она в девяти километрах от здания суда, поэтому выводили арестованных в семь утра, чтобы к десяти быть на месте. Вели сразу по 15 -20 человек, без наручников.
Конвой - спереди и по бокам по милиционеру, сзади сержант Ошурков с одним пистолетиком на четверых. И за все годы ни одной попытки побега!
«Первый в своей жизни приговор я огласила 10 августа 1940 года. Дело было «громкое» - «о краже помидоров». Юноша подбежал к овощному лотку и схватил несколько помидорин. Дала ему условно...
И вот сужу я их сужу, а дел не убавляется. Спрашиваю: «Ошурков, сколько их там ещё?» А он: «Мне их, Зинаида Александровна, водить не переводить, а вам их судить не пересудить!»
Правда, вспоминала Зинаида Александровна, до войны в основном шла мелочёвка: кражи на рынке, драки, пьянка и... прогулы.«Ленинский» уголовный кодекс от 1924 года больших сроков не предусматривал: за кражу, хулиганство полагалось - год-полтора максимум. Высшую меру даже за убийство с отягчающими не давали. Но перед войной Сталин издал указ: за 21 минуту опоздания - принудительные работы, за самовольный уход в рабочее время – до шести месяцев тюрьмы. «И таких «преступлений» было очень много. Зато - никаких банд, головорезов. По 136-й статье (убийство) я не рассмотрела в Сызрани ни одного дела».
Вскоре её мужа, Ивана Васильевича Апарина, перевели помощником прокурора города. А потом началась война...
ЗАКОН ОДИН – ЧЕСТНОСТЬ И ПОРЯДОЧНОСТЬ
«Суд не отапливался... Чернила замерзали... Приговоры приходилось писать на обратной стороне оставшихся от ремонта обоев. Но обоев не хватало – так много в военные годы выносилось приговоров... За что судила? Рабочие под спецовкой выносили хлеб с хлебозавода... На швейной фабрике, где шили обмундирование для фронта, выносили дефицитные нитки».
По словам Зинаиды Александровны, для неё страшнее таких дел не было. Ведь легче осудить преступника за тройное убийство, чем за две катушки ниток. А по тем временам за это как минимум - год лишения свободы. Расследования не проводились, составляли акт и - приговор. Суд был скорый, потому что пока одного судишь, ещё десять-пятнадцать таких же ждут.
«Позже пошли дела посложнее: хищения, спекуляция. Однажды судила целую преступную группу: они подделывали продуктовые карточки и по сговору с руководством местного гастронома отоваривали. Страна воюет, голодает, а эти с жиру бесятся - делают деньгу на всенародном горе! Все получили по 10 лет - «в связи с военным положением».
В сорок четвёртом мужа перевели в Москву - в Генпрокуратуру, а её направили в Сокольнический район столицы - народным судьёй. Именно там Зинаида Александровна впервые столкнулась с «кровавыми» делами. Например, судила женщину, которая ради продуктовых карточек сожгла заживо родную дочь, затем - сексуального маньяка и убийцу, орудовавшего в парке «Сокольники»…
Ещё в конце 40-х у Апариной появилась стойкая репутация «сделанной из железа», строгой, но справедливой. Может, поэтому ей и не поручали заказных политических процессов. Видимо, опасались, что вынесет приговор «не по сценарию».
«Сейчас говорят: мол, в СССР власти могли надавить на судей, заставляли принимать необъективные решения. Нет! Для нас с мужем был один закон - честность и порядочность. Мне ни разу даже словом не намекали, какой приговор выносить. Я всё брала на себя и решала сама. За 47 лет работы был один-единственный случай, когда попытались сунуть нос в мои дела. Я слушала «дело работников торговли» - они занимались приписками, химичили с накладными. Вдруг звонит секретарь Сокольнического райкома партии и приглашает приехать в райком к 10 утра. Приезжаю. Она говорит: «Расскажите суть этого дела». Рассказала. «И что думаете?» «Приходите в суд и узнаете!» Меня так это возмутило, что, как только предложили перейти в Мосгорсуд, ушла не раздумывая. А фамилию этой «партсекретарши» напрочь вычеркнула из памяти!»
«КОГДА УБЕЖДЕНА, ЧТО УБИЙЦА, КАК НЕ ДАТЬ «ВЫШКУ»
«В Мосгорсуде, - продолжала Зинаида Александровна, - я рассматривала самые резонансные дела в Москве. По новому уголовному кодексу от 1960-го года впервые за убийство была предусмотрена смертная казнь. Вот я и рассматривала двойные-тройные убийства.
Это были очень сложные дела, с крайне тяжёлыми последствиями. Например, «дело Шимко». Парень, крепко выпив, поехал на автомашине «ГАЗ» кататься по Садовому кольцу. Около Парка культуры «снёс» троллейбусную остановку: 8 человек задавил насмерть, 15 - ранил. То есть все действия Шимко, начиная с того, что он пьяный сел за баранку, говорили о том, что он ехал убивать. Я их и квалифицировала как умышленное убийство... Никогда не забуду, как молодой парень, у которого на следующий день была назначена свадьба, положил передо мной обручальное кольцо: «Это всё, что осталось от моей невесты!» Шимко я приговорила к расстрелу».
Страшная волна убийств с расчленёнкой пришлась на 60-70-е годы. Самое громкое - дело Владимира Ионесяна («Мосгаз»), не на шутку перепугавшее столицу. Он выбирал квартиру, звонил, представлялся работником Мосгаза, грабил и убивал, нанося множественные удары топором. На его счету пять трупов, в том числе восьмилетнего мальчика. Тогда всю милицию поставили на ноги, еле поймали. Апарина приговорила: вышка.
«Да, очень часто мой приговор заканчивался смертной казнью. Но, прежде чем вынести его, нужно было убедиться в его справедливости. А когда убеждена, как не дать? Помню, ещё одно жуткое дело. Рабочему дали комнату в Строгино. Есть жена, ребёнок. Живи и радуйся! А он заводит молодую любовницу, не ночует дома. Тёща ему говорит: «Ты уж определись: либо туда уходи, либо здесь живи». В результате он зверски убивает тёщу, своего ребёнка и трёх соседок, которые случайно зашли попросить лекарство. 5 человек!»
«МОГЛА БЫ И ПО МОРДЕ СЪЕЗДИТЬ!»
По словам Давида Аксельбанта, некогда одного из известных московских адвокатов, в шестидесятые годы следователей прокуратуры стращали «страшным судьёй Апариной». Потому что в прокуратуре знали: у неё халтура не пройдёт. Выжмет все соки, пока следствие не предоставит стопроцентные улики и доказательства вины обвиняемого.
«В конце сороковых, - вспоминал Давид Маркович, - я начинал стажёром в Сокольническом суде и помню её прекрасно. Более жёсткого и строгого судьи в Москве не было. Её ведь Вышкой и Червонцем прозвали за то, что срок меньше 10 лет никому не давала. А чаще - «вышку». Но знаю точно: женщина она была честности необыкновенной. Если с кем-то из судей можно было «тихо договориться», то мысль «пойти договариваться» к Апариной могла прийти в голову только ненормальному».
«Заниматься приходилось не только убийцами, - говорила Зинаида Александровна. - Примерно с начала 60-х преступления стали всё крупнее - хищения, взятки, приписки. В особо крупных размерах! Человек давно уже не голодный, но некоторыми овладевала алчность, жажда наживы, как бы побольше барахла нахапать… Трудность их в том, что процесс длится долго - до полутора лет. Изымаются сотни документов, проводятся судебно-бухгалтерские экспертизы, опрашивается огромное количество свидетелей. Одно дело было - 152 тома. Другое - 450 свидетелей. Попробуй всех опроси!»
…Помню, как Зинаида Александровна возмущалась: «Я вообще этих взяточников не понимаю! В кодексе ясно записано: «вплоть до смертной казни». Мол, люди, не берите взятки - расстреляют, а они берут и берут!» На мой вопрос в лоб, если бы ей предложили, допустим, миллион долларов, она мгновенно выпалила: «Сразу привлекла бы по статье. А могла бы ещё и по морде съездить!»
ЖЕНА ХРУЩЁВА И НАСИЛЬНИКИ
«Ещё одно дело крепко врезалось в память. Сын генерала Новикова со своим приятелем – сыном известного специалиста по саркоме Козловой приводили в трёхкомнатную квартиру на улице Горького 15-16-летних девочек якобы «послушать музыку», а сами насиловали их, фотографировали и заставляли приходить ещё. Пугали: «Отошлём фото родителям на работу». И все боялись пикнуть! У них на двоих - 30 изнасилований с особой жестокостью. Только тридцать первая оказалась не из робкого десятка - заявила в милицию... Мы дали обоим смертную казнь. А потом оказалось, что доктор Козлова лечила жену Хрущёва - Нину. И та, председатель Комитета советских женщин, добилась, чтобы Верховный суд заменил расстрел 15 годами...
Кстати, заступаться по этому делу ко мне приходил космонавт Андриян Николаев. Я ему говорю: «Дело будет слушаться при закрытых дверях, но вам я доверяю. Возьмите материалы и прочтите». Через два часа он сказал: «Считайте, что я просить за этих подонков не приходил… Будьте здоровы!» И ушёл».
…Однажды она получила из зала суда записку: «Мы тебя убьём!» По почерку установили, что её написал брат подсудимого и его осудили за угрозу убийства.
Апарина вспоминала: «Никогда ничего не боялась. Дверь дома держалась на одном замке - ударом ноги снести было можно... В одиннадцать, полдвенадцатого вечера выходила из здания суда, иногда даже с каким-нибудь материалом под мышкой, садилась на трамвай и ехала домой. Даже мысли не было, что со мною могут расправиться. Единственный случай в моей практике, когда покушение было реально, - это во время процесса по «убийству на «Ждановской». Тогда – единственный раз в жизни – меня и следователя Генпрокуратуры Владимира Калиниченко круглосуточно охраняли бойцы спецназа КГБ СССР «Альфа». Сотрудники КГБ нас охраняли от сотрудников милиции! Каждый день на машине отвозили, привозили».
«МИЛИЦЕЙСКОЕ ДЕЛО»
Именно Зинаида Апарина рассматривала одно из самых громких уголовных дел 80-х годов 20-го века, так называемое «милицейское дело». С него началась масштабная чистка в МВД СССР, закончившаяся десятками возбуждённых за тяжкие преступления уголовных дел и крахом карьеры министра Николая Щёлокова, который в результате 13 декабря 1984 года застрелился из охотничьего ружья.
Дело знаменитое, о нём даже сняли художественный фильм «Убийство на «Ждановской». Правда, как утверждала судья, «всё равно всей правды так и не показали!»
…26 декабря 1980 года заместителю начальника секретариата КГБ СССР майору Вячеславу Афанасьеву стукнуло сорок лет. Он отметил это событие с друзьями. Около 9 вечера спустился в метро. Домой вёз полученный к новогоднему празднику продовольственный заказ - палку копчёной колбасы, банку горбуши, банку болгарских помидоров, бутылку водки и бутылку коньяка «Наполеон» - подарок друзей. И тут случилась роковая ошибка - майор сел в поезд, идущий в противоположную сторону. Задремал. На конечной станции «Ждановская» его разбудили контролёры. Решив, что мужчина сильно пьян, передали сотрудникам линейного отделения милиции, дежурившим на станции. А те, в свою очередь, сами уже прилично выпили на службе и собирались веселье продолжить. Задержанный пассажир с выпивкой и закуской в портфеле показался им отличной добычей. Завели в служебное помещение. Майор им сказал: «Вы не имеете права меня задерживать!» «Покажи документы». «Не покажу!»
Старший инспектор Рассохин, милиционеры Лобанов и Попов начали его бить головой об стену. Когда Афанасьев потерял сознание, заглянули в его удостоверение и чуть в штаны не наложили. Позвонили своему шефу - начальнику 5-го отдела милиции по охране Московского метрополитена майору Барышеву. Тот в этот вечер тоже был нетрезв, но сразу сообразил, что дело слишком далеко зашло и тут же примчался в отделение. Понимая, что ограбление и избиение сотрудника КГБ само по себе является тягчайшим преступлением, Барышев приказал избавиться от комитетчика, инсценировав разбойное нападение. Умирающего Афанасьева погрузили в служебную «Волгу» и вывезли к дачам КГБ у посёлка Пехорка, где добили монтировкой. Каждый нанёс по нескольку ударов. Барышев сказал: «Отвечать - так всем».
Утром Афанасьев был обнаружен прохожими, доставлен в больницу, но 1 января 1981года скончался, не приходя в сознание. В тот же день о ЧП союзного масштаба доложили Председателю КГБ Андропову. Следственно-оперативной группой, которую возглавил следователь по особо важным делам Прокуратуры СССР Владимир Иванович Калиниченко, было возбуждено уголовное дело №18/49331, которое тут же засекретили. Причём работала эта группа в тесном контакте с КГБ: полностью доверять Андропов мог только своим. Уже через две недели милиционеры со «Ждановской» были задержаны – у одного из них нашли записную книжку Афанасьева. Подозреваемых сразу поместили не в обычный следственный изолятор МВД, а в «Лефортово» - находившийся в ведении КГБ. Поняв, что родная система их не защитит, милиционеры начали давать показания.
Зинаида Александровна рассказывала: «Всех их прекрасно помню. Майор Борис Барышев - рыжеватый с залысинами, милиционеры Николай Лобанов - собачья такая морда была у него, Николай Возуля - высоченный под два метра, Александр Попов - розовощёкий такой… Фактически у них было четыре трупа. Возвращавшегося со свадьбы парня они убили из-за бутылки шампанского. Во втором эпизоде хотели скрыть изнасилование и забили до смерти настаивавшего на возбуждении дела свидетеля. Третий - майор КГБ Афанасьев. Четвёртое убийство сержант Лобанов совершил в одиночку. На Казанском вокзале он познакомился с ехавшим на Север мужчиной, пригласил его к себе выпить, потом убил молотком, труп расчленил - тело выбросил на стройку, а голову отвёз в пригород».
Навар был «богатый»: галстук, стоптанные ботинки, валенки, шарф, носки и зашитые в трусы 80 рублей. Когда раскрыли убийство Афанасьева, у Лобанова дома нашли эти вещи... В ходе следствия выяснилось, что в отделении на «Ждановской» десятками пылились заявления граждан об изнасилованиях, грабежах, избиениях, которые они даже не собирались рассматривать.
«А когда им расследовать? Пьянка шла круглосуточно! Вся их служба была - грабить и избивать задержанных, чувствуя уверенность в собственной безнаказанности. За их спинами стоял майор Барышев, над которым стоял его начальник и так далее… Четверых - Барышева, Лобанова, Рассохина и Попова – я приговорила к расстрелу. Остальных – к длительным срокам заключения».
ПОСЛЕ ПРИГОВОРА ХОДИЛА В ТЕАТР
Когда Апарина вела процесс, вспоминал бывший старший следователь с Петровки, 38, Эдуард Хлысталов, в зале просто витал дух Буквы Закона. Она каждого умела поставить на место.
«Чтобы у неё, - рассказывал автору этих строк Эдуард Александрович, - свидетель или адвокат не явился в суд или в зале раздавался посторонний шум… Такое просто было невозможно себе представить. Все ходили как шёлковые! Ведь задача у судьи по делам такой сложности почти невыполнимая. Вокруг все врут, меняют показания, подкупают свидетелей... А всё равно нужно вынести законное, справедливое и всем понятное решение. Его потом будут подвергать сомнениям десятки лучших адвокатов, которые (за огромные деньги!) будут цепляться за любой изъян, описку, закорючку. Верховный суд будет перепроверять всё и вся. Апарина эти решения всегда брала на себя».
По словам Зинаиды Александровны, преступники воспринимали приговор по-разному. Однажды насильник, услышав, что его ожидает, сиганул со второго этажа - конвой бежал за ним аж до Казанского вокзала. Поймали и добавили ещё три года...
«Я обычно не слушала реакцию осуждённых. Бывало, огласишь... кричат, рыдают. Но чаще ни истерик, ни обмороков, каким бы жёстким ни был приговор. По крайней мере, у меня... Некоторые даже после «вышки» вели себя достойно»
...Преступники никогда ей не снились. После рассмотрения «мокрого дела» обычно вечером ходила с мужем в театр, чтобы отвлечься. А на следующий день - все по новой.
ДЕЛО «ТОРГ «ГАСТРОНОМ»
«Всегда знала: из Мосгорсуда меня убрала мафия. Все началось с «тушинского дела».
…В феврале 1981 года одиннадцатилетняя Ирочка приехала в гости к дедушке с бабушкой, пошла на каток. И пропала. А вскоре на перроне Казанского вокзала нашли два чемодана, перевязанные как торт - крест-накрест. Вскрыли: в одном - туловище девочки, в другом - ноги и голова, аккуратно сложенные ботинки с коньками и Ирина заколка для волос. Эксперты пришли к выводу, что ребёнка насиловали трое суток.
Снимки чемоданов расклеили в таксопарках Москвы. Вскоре нашёлся таксист, который их опознал и описал человека, которого привёз из Тушино на Белорусский вокзал. И надо же – редкая удача в расследовании: через три дня в метро этот таксист встретил этого самого своего пассажира - некоего Камуса. Его арестовали. В ходе расследования Камус (как выяснилось, инженер, парторг завода и командир отряда дружинников при 23-м отделении милиции) признался в изнасиловании, показал на месте, как всё было, но заявил, что ребёнка не убивал. По его версии, с ним был какой-то случайный знакомый по имени «Володя», якобы это он убил и расчленил. Дело слушалось три с половиной месяца.
«В моём приговоре было 19 прямых и косвенных доказательств того, что насиловал и убивал именно он. Тут двух мнений быть не могло: высшая мера. Но в Верховном суде мой приговор отменили и дело послали на доследование - искать «Володю». В итоге Камуса выпустили. А я до сих пор уверена – именно он убил...
И вот через шесть лет, в 1987-м, когда я рассматривала дело «торг «Гастроном», появилась статья в газете: мол, как это так - такая-сякая Апарина, которая дала высшую меру невиновному, до сих пор работает в Мосгорсуде?! Облили грязью - вспомнили мой единственный за 47 лет работы отменённый приговор. А дело было интересное! Оно было выделено из дела «Елисеевского» магазина» (его директор Юрий Соколов к тому времени был уже расстрелян). Находились под стражей директор торга, его заместитель, директора очень многих московских магазинов, которые давали взятки. Суммы огромные! Мною были уже допрошены 200 свидетелей и 26 подсудимых. Приговор был на подходе. Кто-то сильных мира сего вмешался: появилась эта статья... Я сразу поняла: меня хотят вытолкнуть из этого дела. Закрыла кабинет, сдала ключ и ушла. Навсегда. А дело потом практически рассыпали».
…Зинаиде Апариной было 83 года. Незадолго до смерти она сказала: «Я и сейчас рассмотрела бы любое из нынешних скандальных дел, если бы они были честно и профессионально расследованы. В чем я сомневаюсь...»
P.S. К сказанному хочется добавить, что российским судам таких как Зинаида Александровна, сегодня катастрофически не хватает.
Андрей Колобаев, обозреватель Агентства федеральных расследованийFLB.ru
