Василий Ливанов – большой друг газеты «Совершенно секретно» (не нынешней, от которой осталось одно название, а той – легендарной, боровиковского призыва). Когда-то в конце 90-х он часто заезжал к нам в редакцию – за десятком чашечек кофе поговорить о «трудных путях России», «кто виноват» и «что делать». Услышав из коридора неподражаемый ливановский тембр, многие сотрудники Совсека не могли пройти мимо. Бунтарь и правдоискатель с рождения Василий Борисович всю жизнь был с кем-то в вечном противостоянии и состоянии открытых военных действий, до победы «дрался» то с ветряными мельницами, то с конкретными недругами, а в тот период – с Госкино России, его тогдашним председателем Арменом Медведевым и продажными чиновниками. Помню, в 1998 году наша публикация «Василий Ливанов против синемафии. Кто и как ворует в нашем кино» наделала много шума.
Тогда Ливанов рассказывал, что был назван в честь великого русского актёра Василия Качалова, как в детстве мечтал стать конюхом либо ломовым извозчиком, но потом гены взяли своё. Захватывающе рассказывал о кино, о съёмках, своих друзьях и врагах, о своей жизни, невероятно интересной и насыщенной. Один папа – легендарный народный артист СССР, лауреат пяти Сталинских премий Борис Николаевич Ливанов чего стоит! За нелицеприятный отзыв об отце Василий Ливанов когда-то отправил в нокдаун Андрея Тарковского… Сейчас-то понятно, что все его истории надо было записывать, но мы, к сожалению, сделали всего несколько интервью. Пять лет назад, к его 80-летию, я под впечатлением от его только что вышедшего двухтомника мемуаров предложил ему обстоятельно поговорить – вопросов были десятки. Но он откладывает встречу до сих пор. Понять его можно – он уже высказался в книгах, а копать «ещё вглубь», видимо, не считает нужным.
Десять лет назад Ливанов сказал: «Вот если доживу до восьмидесяти, подумаю: «Боже мой, как я был молод, мне было всего 75!» Сегодня одному из создателей легендарных «Бременских музыкантов», голоса и мультфильмов, на которых выросло не одно поколение – 85. С юбилеем, Василий Борисович!
Предлагаем самые яркие фрагменты из рассказов Василия Ливанова, которые записал в разные годы журналист Андрей Колобаев:
МОЙ «КРЁСТНЫЙ ОТЕЦ» В КИНО
- Василий Борисович, существует народная версия: у вас такой неподражаемый голос потому, что одно время Ливанов...
- (Перебивает.) Сильно злоупотреблял алкоголем? (Смеётся.) На самом деле всё было, конечно, не так. У меня был нормальный усреднённый баритон... Но на съёмках картины «Неотправленное письмо» режиссёр Михаил Константинович Калатозов (кстати, мой «крёстный» в кино) «для большей документальности изображения» предложил нам озвучить зимние сцены прямо на улице. В 40-градусный мороз! Из этого в итоге ничего не вышло: сильнейший ветер, микрофон бум-бум-бум, и, хотя мы там орали от души, получился брак. А голос я сорвал. Потерял вообще. Потом он восстановился и стал такой вот скрипучий. Сначала я очень расстроился, а потом понял: голос - мой хлеб. Ведь на улице меня никто не узнает, настолько в жизни я отличаюсь от моих героев, а стоит сказать всего одну фразу и всё... Ещё великий итальянец Сальвини сказал: «Актёр - это голос, голос и голос!»... Однажды мы ехали из Питера от нашего общего друга с Володей Высоцким, курили в тамбуре и очень бурно дискутировали по поводу детской литературы, потому что Володя задумал детскую книгу в стихах, а у меня уже был «сказочный» писательский опыт плюс работа в мультипликации. Вдруг смотрим: блондиночка кондукторша высунулась из купе и смотрит на нас заворожёнными глазами. Володя ей раздражённо: ну чего тебе? А она и говорит: «Я в жизни двух таких голосов не слыхала!»
- Кстати, как вы попали в мультипликацию?
- Во-первых, я с детства человек рисующий. Во-вторых, - закончил художественную школу. А в-третьих, попал, честно говоря, случайно. Когда заканчивал Высшие курсы режиссёров кино, я написал три сказки «Самый-самый-самый», «Любовь голубого кита» и «Честный друг Жираф». Их почему-то боялись публиковать, редактура всё находила то нежелательные аналогии с властью, то скрытый политический подтекст... Я пришёл в газету «Литературная Россия» за очередным отказом, а навстречу мне - высокий худой человек в красном пушистом свитере, с большой сигарой. И говорит: «Сказки мне понравились. Будем публиковать!» Оказалось, это Лев Кассиль. Когда их опубликовали, «Союзмультфильм» предложил мне написать сценарий, а заодно и поставить. Мой художественный руководитель на Высших режиссёрских курсах Михаил Ромм сказал: «Ставь! Это будет твоя дипломная работа». В итоге за мультфильм «Самый-самый-самый» я получил диплом с отличием. Так и проработал в мультипликации 7 лет - с 1965 по 1972 год.
- Чем больше всего они запомнились?
- Я счастлив, что работал вместе с Фаиной Раневской и Риной Зелёной. Так появились Карлсон, крокодил Гена, Удав. Кого я только не озвучивал - котов, псов, волков, пиратов, бармалеев, и земноводных, и подводных, не говоря уж о летающих... Во всех наших мультфильмах масса импровизации, мы очень любили это дело. Например? В «Малыше и Карлсоне»: «Я пришёл к тебе на день варенья... день рожденья!» - чистая импровизация. Ещё мы с Фаиной Георгиевной Раневской «шалили». Она говорит: «Вася, я хочу уесть телевидение. Терпеть его не могу». И появился текст, которого не было в сценарии. Помните, Фрекен Бок восклицает: «Сейчас приедут с телевидения, кого я им покажу?» Карлсон отвечал: «Меня! Я красивый, в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил». «Но на телевидении этого добра навалом!» И тут я «уедал»: «Но ведь я же ещё и талантливый!»
С ЮЛИАНОМ СЕМЁНОВЫМ ПОЗНАКОМИЛИСЬ ВО ВРЕМЯ ДРАКИ
- Правда, что с юности у вас было железное правило на съёмках обходиться без дублёров?
- Был даже случай, когда пришлось подрабатывать каскадёром за другого. Снимался фильм «Браслет второй», где я играл наездника. И нужно было сделать сложнейший трюк: свалиться в денник к молодому жеребцу, который в пене метался как сумасшедший, прокатиться у него под брюхом и выскочить в дверь. Причём упасть нужно было со стены высотой метра три с половиной. Циркач-каскадёр, когда ему объяснили, что надо делать, сказал: «Да не за какие деньги!» Говорю режиссёру: «Снимай меня. Но заплатишь втройне». 300 рублей - по тем временам немалые деньги! Ударили по рукам. Вместо одного мне пришлось делать три (!) дубля. А тот платить ни в какую. Тогда я схватил кнут и за ним - так хотелось его протянуть… Жаль, не догнал.
- Так вы драчун?
- Вовсе нет. Махать кулаками и пить водку можно либо по молодости, либо по глупости. В жизни можно по-другому проявить себя не менее жёстко и основательно.
- А в детстве вас часто били?
- И я, и меня. Однажды меня просто зверски избили за то, что я отказался ограбить... собственный дом. В каждом дворе была шпана, 15-16 лет, которая верховодила. Меня заставляли украсть у отца папиросы. Я отказался. Тогда они приказали четырём товарищам ровесникам из моей же компании избить меня на их глазах. Это было страшное бандитское садистское насилие надо мной и над ними. Помню один - по прозвищу Кавалерия - когда бил, плакал. Но иначе отлупили бы их. Мне сильно изуродовали лицо, выбили зуб и сбросили в люк нашей котельной. Я пролетел метра два и до вечера там отлёживался. Но через какое-то время каждого из обидчиков я наказал - всем морду разбил. Кроме Кавалерии. Зато меня навсегда оставили в покое.
Кстати, с писателем Юлианом Семёновым мы познакомились как раз во время драки. Это было году в 56-м, под утро на улице Горького. Мы шли с моим другом композитором Геннадием Гладковым с большой холостой гулянки, и, как Гагрантюа и Пантагрюэль, решали сакраментальный вопрос: жениться Гладкову или не жениться. Девушка, с которой он познакомился, ему очень нравилась, но был червь сомнения... И вдруг возле ресторана «Астория» наблюдаем картину: какой-то парень, прижавшись к стене дома, отбивается от четверых здоровенных лбов. Мы даже сначала загляделись - уж больно здорово он это делает! Профессионально. Но всё равно: четверо на одного - несправедливо. И вмешались. После первого обмена ударами и громких нецензурных воплей, они сбежали, а мы остались втроём. Познакомились. Он назвал свою фамилию, очень похожую на название какого-то тропического растения - Ляндрес. Юлик Ляндрес. С тех пор началась наша многолетняя дружба... А Гладков всё-таки женился. И очень удачно!
Василий Ливанов в фильме «Коллеги», 1962 г.
ВАСЬКА-КОТ С ПЕЛИКАНОМ
- Это правда, что вы с Геннадием Гладковым дружите с самого детства?
- Да, нашей дружбе более 75 лет, мы дружим со второго класса. Вообще школа у нас была очень необычная - 170-я, мужская. Она дала огромное количество талантливых людей - журналистов, писателей, художников, актёров. В ней учились Эдуард Радзинский, Андрюша Миронов... Многие. Несмотря на то, что это была самая рядовая районная школа в центре Москвы.
- У вас была школьная кличка?
- Васька-Кот. В основном Кот, потому что Васька. А у Гладкова было прозвище - Пеликан. Он был блондин с большим носом, когда ходил, чуть сутулился и жутко напоминал птицу пеликана. Сокращённо - Пиня. Для меня он так и остался Пиней на всю жизнь. В классе меня очень любили, потому что я был этаким изобретательным хулиганом. Я уже тогда много рисовал - в основном карикатуры на своих товарищей и, что пользовалось самым потрясающим успехом, на всех учителей. Придумывал разные выходки. Например, отвечая у доски, вставал на цыпочки внутри валенок и «вырастал» на целую голову. Медленно-медленно, при этом бойко отвечая на вопросы учителей. Те смотрели полубезумными глазами, а класс просто умирал от смеха. Но мне почти не попадало. У нас в школе было «золотое» правило: ты мог сколько угодно озорничать при одном условии - если блестяще учился. Вот это сочетание блестящих отметок с хулиганским поведением считалось высшим классом в нашей компании. Гладкову нельзя было хулиганить, так как он был старостой, зато он был лучший драчун. Когда от класса нужно было кого-то выставить на поединок -выставляли Гладкова. Примерно с пятого класса мы уже начали писать песни - я стихи, он - музыку. Тем более, что уже тогда у нас вдруг проявился интерес к девочкам...
ОКАЗАЛОСЬ, НАСТУПИЛ НА ГРАБЛИ
- Вы влюбчивый человек?
- Я был страстно влюблён только в двух своих жён! Первая моя любовь была юношеская - в 17 лет. Она была старше, но я был влюблён безумно. Она была дочкой академика, а я - шпана московская. Ходил в сапогах, в кепке такой специальной, которую можно было купить на Перовском рынке. Барышня и хулиган, словом. Когда я приходил в университет встречать её, девочки у гардероба быстро хватали свои сумки. А ей вот нравилось с таким парнем гулять. Она вышла замуж за другого, родила двоих детей. А через семь лет вышла замуж за меня... Это была моя сумасшедшая попытка вернуть свой роман вчерашнего дня, но оказалось, что наступил на грабли. Больше я на грабли не наступал...
А вот со второй женой, Леной, художником-постановщиком в мультипликации, у нас настоящий роман - мы вместе уже почти 50 лет.
- Можете назвать ваш самый безумный поступок по отношению к женщине?
- Свою первую жену я украл! Я работал на первом московском конном заводе табунщиком и параллельно снимался в «Слепом музыканте». А она жила с мужем в трёх километрах от завода в посёлке. Мы семь лет не виделись, но я все эти годы её помнил, иногда звонил. Выпросил у знакомых шикарный старинный экипаж прошлого века, пролётку. Запрягли двух лошадей, один мой друг в козлах и двое - верхами. Я ей позвонил, попросил, чтобы вышла к калитке. Она вышла. «Хочешь прокатиться?» «Только недалеко». Я крикнул: «Трогай!» И мы тронулись... с бешеной скоростью. Она говорит: «Сейчас выпрыгну!» «Прыгай!» Короче, я привёз её на завод, и это была наша первая ночь...
Между прочим, свою вторую жену я тоже, можно сказать, «украл». В день нашей серебряной свадьбы мы обвенчались. Выходим из храма, - стоит роскошная тройка лошадей. Гостям было интересно: чья такая, кто приехал. А я откинул полог и предложил Елене прокатиться. Крикнул: Трогай!» Она была в восторге!
Василий Ливанов с Еленой
ЗАКОНЫ ЛИВАНОВА
- Поэт и сценарист Геннадий Шпаликов сказал о своём поколении: «Все мы ушибленные Хемингуэем!»
- И это чистейшая правда! Все мы были «ушиблены» его книгами. В те годы редко у кого не висел знаменитый портрет - Хемингуэй с бородой и в свитере. Тогда все запоем читали его рассказы, где герои только и делают, что пьют и дерутся. Мы не отчётливо понимали, плохо это или хорошо, и к чему это приведёт, но, тем не менее, это влияние «накрыло» целое поколение. При общении выпивка, и немалая, тогда была обязательным ритуалом. Много и долго пить в творческой среде - стало модой. Так что наша генерация была этим самым «зелёным богатырём» пропитана насквозь. К великому сожалению, многие из моих друзей, которых я безумно люблю и всегда помню, уже не могли остановиться.
- Лично вас это коснулось?
- Отвечу так: я тоже любил его рассказы. Но понимаете - все мы были безумно молоды. А в молодости можно всё. Помню, в Питере большая компания - художники... Поэт Иосиф Бродский всю ночь читает свои потрясающие стихи... красивые женщины... старинный рояль... очень много выпивки, почти нет закуски... Тогда я мог час проспать на коврике под роялем, встать и пойти на съёмку. Свежий как огурец! Я очень любил дагестанский коньяк. Этикетка - козёл с такими с тараканьими усами... Не поверите! Вдвоём с другом за вечер мы могли выпить бутылок шесть этого коньяку. Такое, правда, бывало нечасто. А потом и вовсе пришлось дать по тормозам. Кто не смог, закончил жизнь трагически. Среди них - талантливейшие люди. Рюмку ещё никто не побеждал.
- Какие собственные законы вы никогда не нарушаете?
- Я никогда не говорю ни одного плохого слова о женщинах, с которыми дружил. Никогда не предаю своих друзей. Никогда ни о чём не жалею. Никогда не хотел бы свою жизнь прожить заново. Я очень люблю свою родину, свою страну Россию и всегда старался привить это своим детям. И никогда бы не хотел родиться в другой стране.
- Ваш портрет в роли Холмса - в охотничьей войлочной шляпе и с трубкой - украшает серебряную двухдолларовую монету, выпущенную в Новой Зеландии. Чем Василий Ливанов отличается от этого вашего экранного героя?
- Отвечу вам такой историей. Помню, однажды выступал в очень серьёзном правоохранительном учреждении - в клубе КГБ. Зал был полон золотых погон. И мне задали такой вопрос: «Скажите, пожалуйста, вы семь лет снимались в образе Шерлока Холмса. Могли бы сейчас раскрыть уголовное дело?» Я сказал: «Дорогие товарищи! Игорь Кваша сыграл Карла Маркса. Я не думаю, что он пишет продолжение «Капитала».
КОНТРРОЗЫГРЫШ ОТ АНДРЕЯ МИРОНОВА
- Вы сказали, что любите импровизацию. Разыгрывали друзей?
- Понимаете, с моим голосом это невозможно делать, скажем, по телефону. Мы бесконечно разыгрывали друг друга, когда снимались у Рошаля в фильме «Был год как жизнь». Там такая весёлая компания собралась - Андрей Миронов, Игорь Кваша, Никита Михалков, Арка Шенгелая... Чего там только не было! Однажды в воскресенье 1 апреля я вызвал Миронова к 8 утра якобы «на досъёмку фильма». Попросил свою жену позвонить ему якобы от имени помощника режиссёра. Он, конечно, примчался и выломал дверь, поставил на уши всю охрану, потому что думал, что опоздал. А там - никого! Вообще Андрей был очень легковерен, разыгрывать его было одно удовольствие.
Он придумал контррозыгрыш и отомстил мне. Мы ужасно голодные после ночных съёмок шли по тёмному коридору в буфет, где жратва была просто неудобоваримая, кошмарная. Андрей говорит: «Хочешь шоколадку?» «Конечно, хочу!» Даёт мне шоколадную медальку без обёртки. Я её бросил в рот и жую. Чувствую: жёсткая, несладкая, только зубы слипаются. Оказывается, он подсунул большую сургучную пломбу - от двери оторвал!
Василий Ливанов в роли доктора Стравинского в психлечебнице, «Мастер и Маргарита». 2005 год.
А каков был Сергей Мартинсон! Озорник ну просто фантастический. Любил придуряться этаким немощным старичком, дышащим на ладан. А сам... На съёмках «Ярославны - королевы Франции» (я там играл бродячего рыцаря Бенедиктуса, а Сергей Саныч - французского епископа) на мне была семикилограммовая кольчуга, тяжёлые сапоги сыромятные, тяжёлый ремень с огромной пряжкой. Смотрю: еле-еле ковыляет к автобусу, где мы переодевались, а там ступенька - метр от земли. Я, конечно, бросился его подсаживать. Он еле бормочет: «Вася, спасибо, дорогой». Подсадил, только повернулся спиной и... вдруг как будто меня огрели кувалдой! Я бежал, наверное, метров двадцать, чтобы удержаться на ногах. Оказалось, это Мартинсон прямо со ступенек прыгнул мне на плечи...
А самый легендарный прикольщик был Всеволод Санаев. В актёрской среде все знали, что Санаев может довести партнёра до истерики, до коликов, причём, в самый неподходящий момент. Он ещё, когда работал во МХАТе, этим славился. У нас с ним были пробы в «Коллегах», и, зная об этой его манере, я попросил: «Всеволод Васильевич, я начинающий актёр, мне очень важно получить эту роль, умоляю ради Бога: на съёмке сдержитесь!»
- Ну и...
- Со скрипом, но он откликнулся на мою просьбу.
- А что он этакого делал?
- Это нужно показывать! Ну как актёры говорят, «плюсовал» текст, то есть в совершенно ненужные бытовые фразы, абсолютно не требующие никакого психологического содержания, он вдруг вкладывал нечто многозначительное и при этом посмотривал та-а-ким глазом на тебя, что... никто не выдерживал. Это была филиграннейшая работа!
Василий Ливанов в роли Бенедиктуса, рыцаря на службе короля Генриха. «Ярославна, королева Франции». 1978 год.
ЛЮБОВЬ К СВОИМ НЕДОСТАТКАМ
- Кто ваш самый любимый актёр?
- У меня нет «самых любимых». Самый любимый - отец, но он отец и для меня - целая актёрская школа. И вообще я не люблю раздачи номеров: «актёр №1», «самая красивая женщина кино». Это же не концлагерь. Есть самые любимые партнёры. Из женщин - Тамара Сёмина, блистательная актриса, человек прекрасный. А из мужиков, к великому несчастью, ушедший из жизни на взлёте мой друг Виталий Соломин, и Армен Джигарханян. Изумительные партнёры!
- Вы известный правдоискатель – всегда с «шашкой наголо». Неужели никогда ничего не боялись? Людей, неприятностей...
- Ужасно боялся. Чкалова! Когда Валерий Палыч погиб мне было три года. Он жил в нашем доме, и мой отец очень дружил с ним. Он казался мне страшным, потому что был такой огромный, мощный, видимо, меня, ребёнка, пугала энергетика его личности. Помню, стою во дворе и боюсь войти в дом, потому что у подъезда стоит Чкалов. В чёрной шинели. Потом я узнал, что на самом деле он был очень добрый, ласковый и бурно нежный... А неприятностей чего бояться?! Подумаешь, долго звание не утверждали, потому что был беспартийный. Говорили, мол, ты там в списке представленных на «Заслуженного», но тебе обязательно нужно зайти в партком Союза кинематографистов, который этот список утверждает, на собеседование. Я естественно не явился, и меня не утвердили… Ливановы никогда не состояли в партии, но и не были диссидентами.
- Почему ни то, ни сё?
- Отец гениально сказал. На огромном банкете, посвящённом первым сталинским лауреатам, проговорив час с моим отцом о МХАТе, Сталин при всех громко спросил: «Борис Николаевич, а почему вы не в партии?» И тот без паузы ответил: «Иосиф Виссарионович, потому что я очень люблю свои недостатки!» Сталин расхохотался.
- Назовёте самый любимый фильм с вашим участием? Неужели «Шерлок Холмс»?
- Это фильм, который навесил на меня самый большой ярлык. Всё-таки 11 серий за семь лет. Конечно, я его люблю. Что интересно: сами англичане нас с Виталием Соломиным признали лучшей парой континента всех времён. В музее на Бейкер-стрит мой портрет висит на самом почётном месте среди англичан – исполнителей этой роли. Мне приятно, что в книге отзывов музея высокую оценку моей работе дали Маргарет Тэтчер, Питер Устинов и Грэм Грин.
А до этого была картина, пользовавшаяся тоже потрясающей популярностью, - «Коллеги» по повести Аксёнова о трёх врачах. Коллеги там - Лановой, Анофриев и я. Это фильм рекордист - собрал столько же зрителей, сколько «Чапаев». Он вышел в самом начале «оттепели», в 1962 году. А сегодня лучшей своей актёрской работой я считаю роль Дон Кихота в ленте «Дон Кихот возвращается» и для себя профессионально ставлю её выше Шерлока Холмса. Вот эти фильмы, так сказать, веховые в моей актёрской биографии.
Армен Джигарханян и Василий Ливанов в фильме «Дон Кихот возвращается». 1997 год
- Сегодня приглашают сниматься?
- Приглашать-то приглашают, все эти роли я категорически отвергаю. Криминально-глупые картины - идиотско-американское кино на русский лад. Драматургия вся построена на кровище, насилии, сексе, высосана из пальца и к реальной жизни никакого отношения не имеет. Позориться только.
- А раньше часто приходилось отказываться?
- По другим причинам. Например, когда мне предлагали сыграть мужа, которого бросила жена из-за того, что он, главный инженер обувной фабрики, отказался выпускать модную обувь. Или сыграл я однажды Дзержинского в «Синей тетради» Кулиджанова. Посыпались предложения со всех сторон играть Дзержинского! Причём от ЦК было даже заверение, что тут же дадут звание народного. Сыграл в «Звезде пленительного счастья» Николая Второго - тоже самое... Ну не могу же я всю жизнь быть или самодержцем, или «железным Феликсом»!
Фрагменты своих интервью разных лет с Василием Ливановым собрал Андрей Колобаев, обозреватель FLB.ru
