Из дневников Анатолия Черняева - заместителя заведующего Международного отдела ЦК КПСС (1970-1986 гг.), помощника Генерального секретаря ЦК КПСС и помощника президента СССР Михаила Горбачёва (1986-1991 гг.). См. предисловие здесь.
ПОЧВЕННИЧЕСТВО ОТ СОЛЖЕНИЦЫНА ДО СОЛОУХИНА, НЕОСТАЛИНИЗМ «МОЛОДОЙ ГВАРДИИ», «НЕОЗАПАДНИЧЕСТВО» «НОВОГО МИРА»
5 апреля 1973 г. Жажда духовности возникает скорее не из жизни повседневной, она питается подпочвенным потоком «национальной традиции». Сейчас вошёл в моду (среди рафинированной интеллигенции) Токвиль. Давление «старого порядка» (почти равнозначное «природе человека») сказывается у нас не только в структуре и обычаях государственной практики, но и в идейной жизни. Находит разные выражения. Одно - хорошо известно: неославянофильство, почвенничество от Солженицына до Солоухина и далее - неосталинистской «Молодой гвардии». Другое - «неозападничество», которому положил начало «Новый мир» (особенно Лакшин своей блестящей публицистикой). К этому течению и примкнуло увлечение народничеством, а скорее - народовольчеством. И здесь не только тяга к идейной чистоте и самоотверженности. Здесь - и какой-то смутный намёк. Недаром активизировалась эта тенденция в связи со стрельбой у Боровицких ворот года три тому назад (покушение на Брежнева – прим. авт.) Тогда говорили, что если стране суждено проделать ещё один исторического масштаба революционный цикл, то она находится сейчас где-то в 60-ых годах XIX века (по аналогии).
Прим. FLB: «Покушение на Брежнева произошло в 1969 году, после торжественной встречи экипажей космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5». Кортеж следовал в Кремль, когда младший лейтенант Ильин открыл огонь из двух пистолетов, целясь, как ему казалось, в машину генсека. Но невольной мишенью стали космонавты и водитель. Николаеву пуля задела спину, Береговому осколками поранило лицо. Не пострадала только Терешкова. Был ранен и мотоциклист из почётного эскорта», - вспоминал об этом случае бывший шофёр 1-го класса автобазы № 2 МГБ СССР Владимир Андреевич Рыжиков. См. статью Елены Светловой «Шофёр особого назначения» /газета «Совершенно секретно», апрель 2003 г.)
Поиск духовности идёт и на основе советской традиции. Характерны все более частые (и все более стилизованные - для удобства современников) обращения к эпохе гражданской войны. Но ещё более примечателен затаённый и страстный, неистребимый как больная совесть интерес к «Великому 1941-ому». Как ни стараются его притушить, фальсифицировать, канализировать в нужное русло демичевские клевреты, корни этого интереса глубоки и долго ещё будут держаться и прорастать. Ибо это была высшая кульминация в развитии собственно советского общественного сознания. Где-то в 1942 году можно датировать начало «постреволюционной» эпохи в истории нашего государства и общества.
ВТАЙНЕ ОН, КАК СТАРЫЙ БОЛЬШЕВИК, ЖДЁТ ВСЕЛЕНСКОГО КРИЗИСА КАПИТАЛИЗМА
5 апреля 1974 г. Теперь при подготовке ленинского доклада он (Б.Н. Пономарёв) трижды выражал недовольство тем, как изображена теоретическая работа партии, а именно - решение ею вопросов и задач перехода к коммунизму. Я, повторяю, долго не понимал, в чем дело, тем более, что не мог в нём заподозрить веру в то, что теоретическая мысль у нас на уровне. Он сам о ней не раз отзывался непочтительно, но тогда речь шла о «теоретической мысли» у других! Теперь же всё стало ясно: о «его», Пономарёва, Программе надо сказать.
Другая трудная проблема - «личный вклад» (Брежнева). Поначалу он был за сдержанность. Я ему говорил: во-первых, это может быть не так понято, во-вторых, Генеральный действительно поступал подчас смело. Если бы не он, мы никаких бы «сдвигов» не имели и проч. Так то оно так, - ответствовал он мне. - Если бы у нас не было такой истории, какую мы имеем, и разговаривать бы нечего. А тут ведь, знаете.
Между тем, поправки его к вариантам, которые один за другим мы посылали ему на Юг, свидетельствовали, что здравый смысл берёт своё. Имя внедрялось в текст всё чаще, а оценки становились все более «масштабными». Красной нитью доклада он сделал «битву за мир», решение этой «всемирно-исторической задачи спасения человечества», которая по плечу родине Ленина. Он просит выражаться об этом пышно. Я всегда удивлялся его настойчивости в этом деле. Мне казалась она несколько несовместимой с его «большевизмом», с его революционным менталитетом образца 1920 года. Только теперь я стал помаленьку прозревать. Старик мудр и информирован. Он знает, что в наш «революционный пример» уже никто не верит. Но держава наша по природе своей должна сохранять идеологический характер - в том числе и для внешнего мира, в том числе и для коммунистов. Поэтому она должна нести всечеловеческую миссию. Мир - это и есть её миссия. А её способность нести такую миссию произошла из великой революции. Впрочем, тут не только логика идеологического охмурения, здесь есть и реальная логика и проблема.
Никто ведь не предполагал в 1920, что капитализм продержится так долго, да ещё и такую мощную способность к небывалому экономическому преобразованию. И в этих условиях проблема «мировой революции» перемещает акценты со второй части этого понятия на первую. Именно к этому «сдвигу» (акцентов) и старается Б.Н. приспособить ведущую революционную роль родины Ленина.
Втайне он, как старый большевик, ждёт, между тем, вселенского кризиса капитализма, наподобие или даже хуже «1929-33». В каждом своём докладе или статье любой признак кризиса он старается пропагандистскими средствами раздуть до нелепости. Нам всегда приходится употреблять немало сил и хитростей, чтобы умерить эту его страсть, не допустить, чтобы он выглядел смешным и вздорным. И на этот раз (тем более, принимая во внимание действительный кризис на Западе) он давит на нас с «небывалой силой» (употребляя его собственные любимые словечки).
Мучаемся мы сейчас с проблемой «Карловы Вары-2». С одной стороны, откладывая её, мы упускаем все больше и больше лидерство в комдвижении Европы, более того - они (братские КП) просто уплывают из нашего ведения. А с другой стороны, мы не можем форсировать это, так как идёт государственное совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. И если мы сейчас противопоставим ему коммунистическую конференцию, то оно, которое и так идёт туго, завалится совсем. А это ведь «реаль-политик» в отличие от идеологии «Карловы Вары-2».
Я «МЕЧЕНЫЙ», МЕНЯ, КАК «СОВЕТСКОГО АГЕНТА» И «ПРЕДАТЕЛЯ» СЛУШАТЬ НЕ БУДУТ
5 апреля 1980 г. Опять приезжал Китсон – руководитель профсоюзов транспортников Великобритании, член исполкома лейбористской партии, «наш друг». Захотел повидать меня «по Афганскому вопросу». Три с половиной часа проговорили в гостинице на Плотниковом. Он привёз очередные инвективы против посольства и вообще против «нас», которые не умеют «защищаться». Я приготовил все мыслимые аргументы по поводу Афганистана. Но он их не захотел слушать: меня не надо убеждать, мол, я и так все понимаю, но я «меченый», меня, как «советского агента» и «предателя» слушать не будут. А от вас слушать некого. Посольство ничего не делает, а если кто приезжает, то скорее для того, чтобы купить себе «ещё одни штаны». Он уже был сильно «подогретый» нашими профсоюзниками. Поэтому «рубил и матерился». Почти в каждой фразе присутствовал fuck. Я иронизировал, шутил, пытался вставлять заготовленные аргументы. По мере того, как проходил хмель, стало возможным добиться от него каких-то конкретных вещей и договориться:
а) мы пошлём на конгресс шотландских профсоюзов толковых ребят, которым будет организована аудитория и они смогут донести советскую точку зрения;
б) в Лондоне он постарается собрать функционеров-профсоюзников и с ними тоже эти же ребята проведут «дискуссию»;
в) я напишу личное письмо Дженни Литл (секретарь Международного комитета национального исполкома лейбористов, «хорошенькая сучка, но умеет делать дело и влюблена в тебя» – слова Китсона) и предложу неофициальную дискуссию либо в Лондоне, либо в Москве на «нашем» уровне (т.е. аппаратном).
За всем тем, что он искренне говорил (а он в самом деле к нам привязался и бескорыстно озабочен, как идут дела и в Англии, и в Европе, и в советско-западных отношениях) – и со всем этим он «доносил» до нас с места событий ужасающую ненависть, которую питают к нам там. Причём, не за Афганистан, который всем сам по себе до лампочки, - Афганистан просто ещё один предлог, удачный случай, чтоб открыто продемонстрировать эту ненависть к Советскому Союзу, к Russians. Поэтому с очень горьким чувством уходил я с этой беседы.
ВАКХАНАЛИЯ ПОДХАЛИМАЖА
5 апреля 1981 г. Вчера в СЭВ’е при скоплении около двухсот персон отмечалось 60-летие Иноземцева. Третий орден Ленина. Представляет, значит, часть академической и аппаратно- партийной элиты. Противоречивые у меня ощущения и от этого человека и от вчерашнего мероприятия. В своей речи я решил акцентировать внимание на заслугах Института, а не самого выдающегося деятеля. Но, впрочем, я ожидал большей вакханалии подхалимажа. С болью в сердце и нехорошими чувствами подарил ему один из листов, которые мне когда-то подарил Эрнст Неизвестный «Сердце ребёнка». Надпись, адресованную мне, пришлось отрезать: «Анатолию от Эрнста в день рожденья с верой в то, что пока в нас не умер ребёнок, мы растём» 25 мая 1972 года.
См. предыдущую публикацию: «В ЦК и в «Правду» пошёл буквально поток писем насчёт Афганистана. Почти все подписанные. Пишут офицеры и даже один генерал, подписавший своим именем, что они не в состоянии объяснить своим солдатам, подчинённым, «зачем они там». Что было 4 апреля: в 1973, 1982, 1984 и 1985 годах.
