30 суток за провокацию

На заседание суда Алексей Навальный приплёлся с дежурной безразлично-тоскливой миной. Как обычно его сопровождала свита: адвокаты, сотрудники его фонда борьбы «за всё хорошее» и просто сторонники. Но эти по работе. А между тем, есть у Навального человек пять-шесть изрядно потрёпанных жизнью пенсионеров. Они аккуратно ходят на каждый его суд, шёпотом сокрушаются о царящих в стране порядках, и тихо высиживают многочасовые заседания. Поздоровавшись с этим фан-клубом Алексей Анатольевич сказал, - «Ой что-то здесь так жарко», - и ретировался.

После началось заседание, собравшиеся поприветствовали судью, Алексей Анатольевич невозмутимо достал ноутбук, открыл его и увлечённо начал что-то печатать и рассматривать на экране. Отвлёкся от компьютера он лишь тогда, когда ему представилась возможность укусить свидетеля обвинения, сотрудника полиции, проводившего его задержание. Как истинный мастер провокаций Навальный немедленно начал язвить в адрес полицейского: «Помните, в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» были слова: «Я не узнаю вас в гриме?» Так вот я не узнаю вас, вы точно меня задерживали?» «Точно…», - опешил свидетель. «А вот передо мной фотография с моего задержания, где тут вы, тут вас нет», - наседал блогер. Это было настолько безапелляционно, что все как-то замешкались. Чтобы унять возникшее сомнение, я тут же забил в поисковик: «5 мая+Навальный+задержание», и на первой же фотографии увидел свидетеля собственной персоной. Чтобы перепроверить себя, я показал фотку сидевшим рядом коллегам. «Он?» - с опаской спросил я. «Конечно, он!» - выпалили соседи.

Впрочем, судья, чтобы не тратить время, нашёл формальный выход, сказав, что фотография, показанная Навальным, не приобщена к делу, а потому использоваться в процессе не может. В забурлившем было перформансе была поставлена точка, и блогер снова безучастно уставился в экран своего ноутбука. Не прокатило.

Судебные процессы – предельно скучная вещь. На них зачитываются многостраничные документы, написанные зубодробительной канцелярщиной, подаются ходатайства, суд удаляется для вынесения промежуточных решений. Эти перерывы слегка оживляли процесс. Кто-то начинал беседовать с соседями, кто-то уходил покурить. Навальный в эти моменты тоже оживлялся. Занимался он преимущественно самопиаром, а если с кем и общался, то старался выбирать собеседников из числа девушек, тех, что покрасивей, и помоложе.

Наконец, когда судья должен был появиться для оглашения решения, в зал впустили фотографов и операторов. В основном это были сотрудники заграничных СМИ. Они плотным кружком окружили Навального. Судья зачитывал свой вердикт им в спины. Могу ручаться, что купаясь в лучах славы, но сохраняя скорбное выражение лица, Алексей Анатольевич вспоминал в тот момент не фильм про «Ивана Васильевича», а другую кинокартину, которая называется «Человек с бульвара Капуцинов». Там главная героиня предлагала своему возлюбленному «сделать монтаж», раз, и у них уже свадьба, раз, и у них уже дети. В глазах Навального читалась та же тоска по «монтажу»: закончили съёмку журналисты, раз, и нет тридцати суток ареста, и ты уже едешь отдыхать с семьёй в Европу. А потом раз, и сердобольный суд в Страсбурге отменяет решение российской Фемиды, раз и тебя снова показывают на заграничных каналах. Но такого монтажа не существует. Толпившиеся после оглашения приговора в коридоре пяток пенсионеров-навальнистов сокрушались: «Он уже по совокупности семь месяцев отсидел! И ещё тридцать суток!» Посчитали бы они лучше сколько лет по совокупности отсидели уже те, кого Навальный с поразительной регулярностью заманивает на несогласованные митинги, говоря при этом, что всё законно, и скольких человек он обвёл вокруг пальца, обещая им юридическую защиту.

Параллельные 15 суток