В этот день Ходорковский соврал в последнем слове

В этот день, 11 апреля 2005 года, в Мещанском суде Москвы, подсудимый Ходорковский Михаил Борисович, 1963 г.р., согласно судебной процедуре выступил с последним словом. И в эту проникновенную речь «скважинного афериста», в её искренность, поверили только те, кто не видел материалов дела, а следил за процессом по публикациям, созданным по мотивам тезисов юкосовской пиар-машины, и на том же основании был склонен верить не слишком-то убедительной линии защиты, озвученной в ходе прений сторон.

(См. «В ходе прений адвокаты Юкоса занимались «беспардонным враньём»)

«Я — патриот России, именно поэтому смотрю на происходящее вокруг ЮКОСа, моих партнеров и меня лично в первую очередь с точки зрения интересов и ценностей моей страны», - именно так проникновенно начал своё последнее слово в суде Михаил Ходорковский. Сегодня очевидно насколько нагло тогда врал Ходорковский даже в этом. Сбежавший в Лондон «патриот» призывает своих западных хозяев уничтожить Россию. Он годами лоббировал ужесточение экономических санкций и ратовал за поставку летальных вооружений на Украину.

При этом предметом уголовного разбирательства являлись эпизоды преступной деятельности «патриота» в финансово-экономической сфере. Обвинения Ходорковскому были предъявлены по семи статьям УК РФ.

(См. «Предварительная сумма ущерб государству более $1 миллиарда»)

И вот в апреле 2005 года, судебное разбирательство подошло к своему логическому завершению – к последнему слову подсудимого. И в нём Ходоровский заявляет, что «всей России известно, что органам прокуратуры так и не удалось доказать ни одно из предъявленных мне обвинений». «Два года бесчеловечных трудов прокуратуры — и нулевой результат! Что есть? Легальные, публичные документы о собственности, о публичных, официальных сделках, о гражданско-правовых спорах, протоколы официальных производственных совещаний, которые легко было получить, в минимальной степени владея интернетом».

(Следователи, надо сказать, владели интернетом, и в рамках нового дела безуспешно пытались найти публичную информацию на сайте нефтяной компании. Её там попросту не было)

Исходя из позиции Ходорковского, государство было само виновато в тех аферах, которые совершила организованная группа лиц под руководством Ходорковского. Акции АО «Апатит» Ходорковский не похищал, махинации при работе АО «Апатит» утверждались коллективно, и вообще, чего это следствие влезло в дела частной корпорации? И далее всё в таком же духе. Забыл, почему западные СМИ в 90-е годы называли его «бароном-разбойником»?

Соотносил ли Ходорковский во время совершения афер свои действия с Уголовным Кодексом и прочими нормами законодательства? Говорят, что соотносил, о чём впоследствии говорили и сами юристы компании, предупреждавшие Ходорковского о слишком рискованных методах ведения дел, но в конечном итоге решение в любом случае было за Ходорковским. Попытка же Ходорковского спрятаться за отчётами аудиторов «уважаемой компании PricewaterhouseCoopers», подсудимому не помогла, аудиторы сами признали, что их отчёты были не достоверными.

(См. Адвокаты Юкоса пошли в бессмысленную атаку на аудиторов PWC)

По эпизоду с налогами в своем слове Ходорковский был беспощаден, как выяснилось, к самому себе. «Наш закон запрещает искажение отчётности, попросту говоря, обман. И это справедливо. Если же власть всё знала, остальное - проблема власти, а не налогоплательщиков» - поучал из «аквариума» мошенник Ходорковский, у которого в отчётности, в ходе расследования и первого и второго дела, нашли не только искажения, но и сокрытие важной информации от аудиторов, которые аннулировали в итоге все свои заключения, в силу того, что «закон запрещает искажение отчётности».

(См. «Налоговая механика «физика» Ходорковского»)

Не менее интересную вещь заявил Ходорковский в последнем слове и по эпизоду уклонения от уплаты налогов физическим лицом. Он, оказывается, мог бы рассказать «о сути своих консультационных услуг, объяснить, почему консультации международно-признанных лидеров бизнеса стоят столько, сколько мне платили, или больше. Но правовые аргументы, как и соображения здравого смысла, похоже, вообще не интересуют обвинение». «Я отказался называть фамилии своих клиентов, так как люди боятся, и небезосновательно, преследований со стороны Генеральной прокуратуры и налоговой службы» - оправдывался Ходорковский.

Но суд ему не поверил. Во-первых, одного юкосовского «физика» с острова Мэн – Василия Шахновского, - 5 февраля 2004 года Мещанский суд Москвы признал виновным в налоговом преступлении, совершенным по аналогичной схеме, в которой фигурировал и Ходорковский. Во-вторых, в материалах уголовного дела 1-39/05 имелись первоначальные показания Ходорковского, данные им, как раз по налоговой теме.

Из материалов дела:
«О том, что Ходорковским М.Б. не осуществлялась предпринимательская деятельность по оказанию консультационных услуг компании «Hinchley Ltd» и «Status Services Limited», по мнению суда, свидетельствуют и его первоначальные показания, в ходе которых Ходорковский М.Б. пояснил, что ничего конкретного о договорах с этими компаниями он не знает, получить статус индивидуального предпринимателя ему посоветовали юристы, а документы для налоговой инспекции готовили его помощники, но конкретно кто из юристов и помощников всё это делал, он не знает. Консультационные и управленческие услуги он оказывал и оказывает различным фирмам, но конкретно каким, когда и за какое вознаграждение, также не помнит».

И вдруг в суде, в последнем слове, выясняется - Ходорковский всё помнит, но не скажет.

ШКОЛЬНЫЙ ДРУГ СТАЛ ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ

Помимо прочих документов и свидетельских показаний, опровергающих версию Ходоровского и его защиты в налоговом эпизоде, приводится ссылка на публикацию в газете «Ведомости» № 204 от 06 ноября 2003 года.

Очевидно, речь о заметке «Школьный друг помог Ходорковскому», где газета самостоятельно разбирала налоговый эпизод, и опрошенные ей эксперты вроде как «разбивали эпизод», но указывали на нюансы, которые будут не в пользу Ходорковского, обращая внимание на понятие «совокупность доказательств», которую Ходорковский упорно игнорировал. А именно связанность или подчинённость Ходорковскому его школьного друга – Владимира Моисеева. «Если в момент заключения сделки Моисеев являлся непосредственным подчинённым Ходорковского, это может послужить суду аргументом в пользу признания сделки притворной» - писала газета.

Из материалов суда:
«О том, что Ходорковский М.Б. фактически не занимался оказанием консультационных услуг названным компаниям, свидетельствуют и фактические обстоятельства дела, а именно, то, что компания «Hinchley Ltd» фактически была создана по просьбе Моисеева В.В., действовавшего от имени руководства организаций, одним из руководителей которых являлся Ходорковский М.Б». «Моисеев В.В. и в дальнейшем представлял интересы Ходорковского М.Б., Лебедева П.Л. и др., что следует из фидуциарного (доверительного) договора».

Проще говоря, юристы, опрошенные газетой «Ведомости» уже в 2003 году понимали, что Ходорковский - жулик.

«Все знают, - вещал Ходорковский, - что я не виновен в тех преступлениях, в которых меня обвиняют. Поэтому я не намерен просить снисхождения. Позор для меня и моей страны, если по сути законным считается прямой, неприкрытый обман суда прокурором» - заявил Ходорковский, обманывавший в ходе процесса не только прокурора, суд, но и широкую общественность. И это вскоре подтвердил судебный приговор, признавший Ходорковского виновным по всем эпизодом его преступной деятельности», - пишет Prigovor.ru