В конце февраля этого года в СМИ неожиданно появились данные о том, что Великобританией в прошлом, 2019 году, было закуплено рекордное количество золота из России — на $5.33 млрд что равно 113.5 тонн (что в 5-12 раз больше их обычных закупок).
Почему такую большую долю (93%) из нашего золота, проданного прошлом году закупила именно Великобритания? Непримиримая и обиженная на Россию страна, которая при каждом удобном случае не по-джентльменски вопит на весь мир об экономической и политической изоляции России, о введении новых санкций против нашей страны. Вопрос сложный и многогранный. Для догадок у нас недостаточно данных: мы не знаем не только кто покупал это золото в Великобритании, но и были ли этими покупателями британские резиденты или иностранные, не можем утверждать, что это золото так и осталось в Британии, не было перепродано другим странам.
Золотой рынок во все времена окружала плотная коммерческая тайна с налётом махинаций и конспирологии. И загадочный прошлогодний «золотой аппетит» Британии в истории взаимоотношений двух стран совсем не первый. Были и куда более скандальные истории с тайными закупками золота и других ценностей ведущими западными странами у своих самых заклятых врагов — у коммунистов Советской России. Это было в те бурные 1920-е, когда капиталистов и обывателей Европы напугал неожиданный приход к власти большевиков, их мировая революция и военный коммунизм, помноженные на красный террор и конфискации частной собственности.
К сожалению, та история до сих пор является скрытой и замалчиваемой. Но её стоит описать, так как именно этой весной исполняется юбилейные 100 лет с начала прорыва большевиками «золотой блокады» Антанты.
АНТАНТУ ПОБЕДИЛ «КАРАВАН С ЗОЛОТОМ»
Возникновение первой социалистической страны в мире, огромной державы, официально строящей коммунизм и мечтающей о мировой революции во всём «прогнившем капиталистическом мире», не могло быть воспринято капиталистическим миром спокойно. Это просто против человеческой логики и инстинкта самосохранения любого капиталиста: как можно приветствовать того, кто готов «разрушить до основания» весь экономический уклад на котором основана, сохраняется и приумножается сама частная собственность?
Очевидно, что Советская Россия (РСФСР) после 1918 года оказалась в кольце врагов, в дипломатическом бойкоте и в блокаде. Одна Германия сохраняла хоть какие-то отношения с РСФСР — только из-за особо выгодной для Германии ситуации с выходом России из войны (и из Антанты) и с исполнением навязанным молодому государству кабального Брестского мира, по которому РСФСР не только теряла огромную территорию, но и платила репарации в 245,5 тонны золота (до капитуляции Германии туда успели вывезти 95,5 тонны).
Эта почти тотальная изоляция не какая-то случайность или неудача большевиков, а скорее закономерность. К классовой ненависти тогда добавлялись вопросы непризнанного долга царской России, красного террора, конфискаций и просто грабежа частной собственности, церквей и музеев. Тем интереснее проанализировать: как именно РСФСР сумела прорвать эту и дипломатическую, и экономическую, и технологическую блокаду? Что позволило уже к 1921-24 годам официально вывести на мировую арену страну, открыто строящую коммунизм?
Официальная версия во времена СССР гласила: это триумф молодой советской дипломатии во главе с Чичериным, Красиным, Ногиным, Литвиновым, Иоффе. Якобы они привели такие неотразимые доводы о восстановлении попранного международного права и прав Советской России на отношения со всеми странами, что все представители враждебных капиталистических стран со стыдом вынуждены были признать ошибки и согласится с превосходством советской морали...
Как пропаганда для масс в СССР такое «объяснение» сгодится, а вот как взвешенный исторический вывод, увы, нет... Нисколько не преуменьшая заслуги первых советских дипломатов, обратим внимание на другие, скрытые от публики (и у нас, и за границей) финансовые и экономические меры большевиков для прорыва страны на мировую арену.
Почему они так важны? Потому что в реальной политике всегда (и даже сейчас) есть место подкупу, прямому или непрямому (типа недавних закупок Великобританией российского золота).
Говоря образным языком восточных мудростей, можно отметить одну простую истину: «Осёл, груженный золотом, возьмёт любую крепость». Мудрость насколько старая, настолько и верная. Как и любая пословица, эта мудрость не даёт точного алгоритма действий, она просто указывает на возможность. Можно ли дополнить эту возможность конкретными планом действий для безнадёжной и во многом уникальной для мировой истории ситуации, в которой оказались большевики? Для вдохновения вспомним крылатые слова Сталина про большевиков и крепости: «Нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять». Начнём анализ с главного компонента подкупа: с золота и денег.
ЧТО ДОСТАЛОСЬ БОЛЬШЕВИКАМ?
Да, после почти четырёх лет Первой Мировой и двух лет Гражданской большевики сумели удержать большую часть золотого запаса царской России. В начале Первой Мировой золотой запас России был самым крупным в мире и составлял 1695 млн. золотых рублей (1312 тонн). Согласно царскому золотому стандарту 1 миллион золотых рублей представлял собой (безо всяких оговорок) именно 774 кг золота.
Большевикам от Золотого запаса Госбанка России остаётся ни много ни мало 852,5 тонн (остальное было вывезено за рубеж ещё царём), из них 95,5 тонн большевики отдают Германии за Брестский мир по секретному протоколу и прибалтийским странам за своё признание (около 17 тонн), а также Польше и Турции (3,9 7,7 тонн). 505 тонн в августе 1918 года захватывают войска Колчака в Казани, поэтому у большевиков на начало 1920 года остаётся 425.8 тонн (с конфискованным у населения), но уже к маю 1920 года большая часть «золота Колчака», 290.6 тонн, возвращается в Москву к большевикам.
Итого, в Госбанке у большевиков на весну 1920 после всех затрат было минимум 509 тонн золота. Максимум во всех фондах у них было более 715 тонн золота. Для сравнения: у современной России после удачных нефтяных 2000-х на начало 2018 года было 1880 тонн, на начало 2020 года в России уже более 2270 тонн, а в сталинском СССР в 1941 году (после коллективизации, индустриализации и прочего) было 2800 тонн золота!
ОСТАЛОСЬ ВСЕГО 57 ТОНН ЗОЛОТА…
Итак мы убедились, что деньги в запасах Советской России тогда были, точно более 500 тонн золота. Как, когда, кому и сколько золота нужно отправить, чтобы дело с подкупом выгорело? Как отдать золото в нужные руки, получить твёрдые гарантии и достичь цели?
В руках большевиков были и другие ресурсы, оставшиеся после короткого, но бездарного периода Временного правительства: собственность царской семьи, конфискованные ценности, реквизированная церковная утварь, шедевры из собраний музеев. Ценности были, но проблема в том, что доставить даже золотые слитки для продажи за границу было невозможно: страны Антанты логично считали все ценности и даже золотые слитки казны большевиков незаконно награбленной собственностью царской России, собственностью, которую надо просто конфисковать у самозваного правительства, у опасных бунтовщиков из никем не признанной страны.
С декабря 1917 года шла военная блокада большевиков Антантой и так называемая «золотая блокада». Любая попытка вывезти за границу не свои личные ценности с большой вероятностью вела к их конфискации. Тем не менее агенты большевиков постоянно рисковали, пытаясь вывести золото и ценности в Европу.
Такими опасными делами занимались сами коминтерновецы (их было около 10 тысяч), такие как переводчик миссии Красного Креста США, курьер по особым поручениям, а затем шпион Александр Гомберг, он же Михаил Грузенберг (М.М. Бородин), который был выслан с компанией других коминтерновцев из Швеции в 1919 году.
И даже такие знаменитости, как американский журналист Джон Рид, автор книги «Десять дней, которые потрясли мир» и избранный член Исполкома Коминтерна занимались контрабандой! Джон Рид с фальшивыми документами, под чужим именем, был найден суровыми финскими таможенниками в угольном трюме судна 13 марта 1920 года в финском Турку. Он сразу был арестован за контрабанду. Причиной стали 102 небольших бриллианта стоимостью 14000 долларов. Бриллианты были конфискованы, сам Рид был многократно избит, голодал, но на допросах не выдал своего реального имени. За незаконный ввоз ценностей он провёл 3 месяца в тюрьме, получил кучу проблем со здоровьем (умер через полгода от сыпного тифа), заплатил штраф за контрабанду и был отпущен. Ходят слухи, что его спасло вмешательство Ленина, грозившего расстрелять в ВЧК финских профессоров, и давление со стороны США.
Очевидно, что такая мелкая контрабанда это не решение — нужно было найти безопасный коридор вывоза золота из РСФСР, а также надёжное место в Европе, где можно спокойно «отмыть» слитки, золотые рубли и другие ценности, а потом отправлять их далее.
Таким «коридором» из РСФСР стала Эстония. Порт Ревель (Таллин) был намечен в качестве основного пункта по вывозу золота в Европу и ввозу товаров оттуда. Другим концом «золотого коридора» и надёжным местом «отмывки» стал Стокгольм, точнее пара банков в нём. Требовалось только замириться с эстонцами и обеспечить безопасность всего коридора. Ну и найти пресловутого осла из восточной пословицы, который знает: куда, как и кому надо занести золото.
То, что золото ушло из России видно по тому, что уже к 1 сентября 1921 года в золотом запасе страны Советов по документам осталось всего … 57 тонн золота (из 509 тонн на начало 1920 года или 715 тонн в мае 1920). Более того, большевиками к февралю 1922 года было изъято у населения ещё около 265 тонн золота, а оставалось в запасе РСФСР на том же феврале всего 168.7 тонны (данные к началу Генуезской конференции, по книге «Движение золотого запаса России в 1921-1933 гг.» Обухов Н.П.). Эта статистика до сих пор неприятна официальным историкам, потому на графиках изменения золотого запаса России/СССР они рисуют лишь объёмы золота на 1914 или 1917 год и потом сразу указывают 400 или 150 тонн на 1924 или на 1928 год.
ЯВЛЕНИЕ УЛОФА АШБЕРГА
В октябре 1919 году Л.Б. Красин (набравшийся дипломатического опыта во время заключения Брестского мира) вместе с М.М. Литвиновым и А.А. Иоффе участвует в мирных переговорах с Эстонией в Пскове. Переговоры шли успешно. Правительство РСФСР обрадовалось результату «красной дипломатии»: подписанному 2 февраля 1920 года в городе Юрьеве (Тарту) мирному договору с Эстонией со взаимным признанием стран. Этот договор Эстония до сих пор наивно считает целиком своей победой в «Освободительной Войне» с Россией, что недавно с помпой отмечалось Эстонией в канун 100-летия договора.
Эстонии тогда отдали Печорский район, восточный берег Нарвы, выделили часть золота Российской империи (11.6 тонн), удовлетворили многие требования молодого эстонского правительства, признали новую страну. Всё это не ради эстонцев, а ради того, чтобы побыстрее открыть здесь хоть какую-то «форточку в Европу», постоянный безопасный коридор. Вывоз золота потом также осуществлялся через другие балтийские страны и через Финляндию, для чего большевики в течение 1920 года подписывают серию договоров с этими странами — так возникает «Балтийский офшор» большевиков. Тогда же Латвия признает РСФСР на дипломатическом уровне.
Ответным концом коридора вывоза золота (и основным местом его отмывки) стал не самый крупный (и не самый мелкий), основанный всего-то 2 года назад, шведский банк в Стокгольме, с соответствующим названием: банк «Шведское экономическое акционерное общество» («ШЭАО») с капиталом в 5 млн. шведских крон. А он в свою очередь являлся наследником другого небольшого банка по имени «Новый банк», по-шведски Nya banken. Этот «Ниа банкен» был создан в мае 1912 года под присмотром немецкого банкира М. Варбурга и под управлением шведского банкира Улофа Ашберга/Olof Aschberg, с участием целого ряда заинтересованных лиц за спиной этого шведского финансиста и, возможно, при помощи фондов банка SEB клана Валленбергов.
В 1914 году молодой и не особо опытный банкир Улоф Ашберг (до 1912 года банковской сферой не занимался) отправляется в США и там быстро завязывает деловые связи с «Нью-Йорк Эдисон компани», входившей в финансовую группировку Моргана, Джона Пирпонта «Джека» Моргана младшего/John Pierpont "Jack" Morgan Jr., наследника основателя династии. К 1911 году эта группировка объединяла более ста корпораций с общим акционерным капиталом в 22 млрд. долл., что по курсу того времени составляло около 66 млрд. рублей. Это очень много: в то время стоимость вообще всех ценных бумаг царской России не превышала 22 млрд. рублей. Финансовая империя Д.П. Моргана/J.P. Morgan уже в начале XX века претендовала не только на ведущую роль в жизни американского общества, но и на мировую гегемонию. С началом войны эта группировка поддерживала Антанту, предоставляя ей кредиты и товары.
Скромный начинающий стокгольмский банкир неожиданно выходит на уровень крупного финансового бизнеса и оказывается причастным к тайной дипломатии мирового уровня. В 1915 г. в Стокгольме при участии «Ниа банкен» создаётся «Шведско-Русско-Азиатская компания». Эти структуры быстро наладили деловые отношения с крупнейшим российским «Русско-Азиатским банком» (под руководством Путилова). С осени 1915 г. Ашберг стал выступать в России как представитель великого Моргана из США.
В результате таких связей «Ниа банкен» быстро поднялся на очень крупном военном заказе. 22 мая/4 июня 1915 г. Ашберг был принят министром финансов царской России П.Л. Барком. Принят не просто как директор банка, но и как представитель финансового объединения, позже финансового-коммерческого холдинга J.P. Morgan & Co. (ныне гиганта «JPMorgan Chase»). От имени министра финансов Российской империи Барка в 1916 году через «Ниа банкен» пошли официальные закупки оружия в США для российской армии, на что моргановский фонд Guaranty Trust Company и National Citi Bank (теперь CitiGroup и Citibank) из США выделяет сразу 50 млн. долларов кредита под 7.5% годовых. Царскому правительству сам Морган дал только 12 млн. долларов кредита в начале войны.
В том же 1916 году Улоф Ашберг в Петрограде вместе с представителями финансовых организаций США занимается сбором средств в рублях для американского консорциума Моргана–Рокфеллера через займы (до 150 млн. рублей). Эта сделка была заключена 5 июня 1916 года; тот кредит России в 50 миллионов долларов был уравновешен через сбор обратного частного займа в 150 млн. рублей внутри России.
Кредит группы Моргана России и посредничество «Ниа банкен»
До конца 1917 через «Ниа банкен» со скромным капиталом в 1 млн. крон прошло около 800 военных контрактов на сумму 500 млн. долларов! В обязанности банка входили задачи по финансированию заказов на сукно, кожу, закупки 5 тыс. телефонов, 10 тыс. вёрст телефонных проводов, 63 тыс. биноклей, 1 млн. винтовок с 1 тыс. патронов на каждую (это 1 миллиард патронов), 100 тыс. пистолетов и 5 тыс. пулемётов. Кроме того, через банк намечалось приобрести большое количество взрывчатых веществ, заводское оборудование, снаряды и орудия, автомобили, тракторы, алюминий и т.д. Для того чтобы оценить огромные масштабы этих операций, заметим, что всего за 1914-1917 гг. Россия получила из-за границы около 2,5 млн. винтовок и 1 млрд. патронов!
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ УЛОФА АШБЕРГА
По утверждениям некоторых газет дореволюционной и межреволюционной России именно через этот банк позже шли немецкие деньги большевикам. Якобы большевики, через определённых доверенных лиц, используя неизвестные публике связи, вошли в тесный контакт с управляющим «Ниа банкен» Ашбергом. В начале 1917 г. имя Улофа Ашберга появляется на страницах русских газет в самом негативном аспекте — он оказывается в центре крупного политического скандала. Это вдвойне досадно: ведь через банк оформляются такие огромные переводы по военным поставкам, а тут слух, что и противников войны большевиков Германия финансирует через ту же «лавочку»!
Дело в том, что в июне 1916 в Стокгольме произошла тайная встреча товарища (заместителя) председателя Государственной Думы А.Д. Протопопова и члена Государственного Совета Д.А. Олсуфьева с неофициальным представителем германского ведомства иностранных дел Фрицем Варбургом. Обсуждались возможные условия мира между Германией и Россией. Осенью 1916 г. А.Д. Протопопов был назначен министром внутренних дел — тут его политические противники и потребовали объяснений. Оправдываясь, А.Д. Протопопов назвал именно Ашберга организатором и участником данной встречи. Д.А. Олсуфьев сразу же и категорически опроверг как первое, так и второе. Сам Ашберг в развернувшейся газетной полемике предпочёл не участвовать. Позднее в своих воспоминаниях он назвал утверждения А.Д. Протопопова вымыслом.
Репутации и банка, и Ашберга пострадали от этих и других обвинений. Когда осенью 1917 г. «Ниа банкен» решил открыть счёт в Петроградском отделении «Нейшнл сити бэнк оф Нью-Йорк», администрация отделения стала наводить справки по своим каналам. «Ниа банкен» был охарактеризован как прогерманский и было рекомендовано воздержаться от включения его в число своих клиентов. В таких условиях Ашберг стал в России фактически фигурой нон-грата. Не будем копать в этом конспиративном направлении, так как оно отвлекает нас от основной темы. Но заметим: то, что Ашберг и большевики люди друг другу совсем не чужие видно и из многих других фактов.
После Февральской революции среди коммунистов многих стран возникла идея международной социалистической конференции, которую предполагалось созвать в Стокгольме и которая должна была обсудить вопрос о возможных путях прекращения войны. Как видно из воспоминаний Улофа Ашберга, он оказался причастным к организации этой (так и не состоявшейся) конференции и был даже одним из авторов проекта итогового документа вместе с другом, лидером шведских социал-демократов Яльмаром Брантингом.
Сразу после Февральской революции Ашберг успел съездить в Петроград. Свою поездку он объяснял чисто коммерческими целями, в частности помогал размещать займы Временного правительства за рубежом. При этом Улоф Ашберг встречался не только с представителями правительства и делового мира, но и с некоторыми лидерами партии большевиков: Л.Б. Каменевым и А.М. Коллонтай.
Ну а скорость реакции Ашберга на Октябрьскую революцию просто удивительна! Это очевидно из первой поездки, описанной самим Ашбергом в его автобиографии: он прибыл в Петроград всего через три дня после Октябрьской революции. Ковать железо надо пока оно горячо, что он и делал.
В своей биографии банкир Ашберг намеренно не даёт точных дат и описаний своей деятельности на заре Советской власти, но в книге Мосякина («Судьба золота Российской империи в срезе истории. 1880-1922») утверждается, что Ашбергу и Красину принадлежит честь спасения революционной власти в Петрограде от … повального пьянства. Дело в том, что разозлённые долгим (с начала Первой мировой) «сухим законом» простой люд Питера обрадовался лозунгу «грабь награбленное» и особенно налёг на грабежи складов и погребов с алкоголем (как царских под Зимним дворцом, так и коммерческих). «Эти мерзавцы утопят в вине революцию!» возмущался Ленин.
Тут Красина осенила гениальная идея: конфисковать и продать в Швеции немалые городские запасы спиртного. Подключив Ашберга, Красин заручился поддержкой Ленина и распорядился немедленно конфисковать всё невыпитое. Это выполнялось спец-отрядами красногвардейцев, подкреплённых введением в Петрограде 6 декабря осадного положения (по распоряжению «Особого комитета по борьбе с погромами»). Далее конфискованное спиртное вывозилось по ж/д в Швецию через станцию Белоостров, где у Ашберга после Февральской революции были знакомые «подмазанные» таможенники (о чём он признается в своей автобиографии). Вырученные от продажи деньги поступали советскому полпреду в Швеции Вацлаву Воровскому, который вносил эти деньги на специальный партийный счёт в «Новом банке». За месяц удалось освободить Петроград от опасного зелья и заработать для революции первые немалые суммы в валюте.
«ЧЁРНЫЕ ДЫРЫ» ШВЕДСКОЙ ИСТОРИИ
Улоф Ашберг основывал и другие банки, но он всегда заботился о том, что бы его бизнес был защищён властью не только в Советской России, но и в Швеции. В 1918 году Ашбергом на его собственные деньги был основан тот самый Шведско-Русский банк/Svenska-Ryska Banken. Или, как упоминается в других источниках: «Svenska Ekonomi aktie-bolaget» с капиталом в 5 млн крон. В переводе на русский это «Шведское экономическое акционерное общество» или «ШЭАО». Найти что-либо про этот банк в шведских источниках сложно, название банка пишется разными способами, информации мало, странное впечатление остаётся: как будто и не было банка… Но он был, в биографии Улофа Ашберга он есть, причём Ашберг привлёк к инвестициям в него в будущем депутатов шведского парламента Георга Брантинга и его сестру Соню.
В шведской сети найти что-либо про финансовую деятельность этих социал-демократов невозможно, зато легко обнаруживается очевидное: они дети знаменитого Карла Яльмара Брантинга/Karl Hjalmar Branting — отца-основателя шведской социал-демократии, близкого друга короля Швеции. Хорошо спрятано в шведской истории и то, что основатель и лидер шведской социал-демократической партии, кроме того министр финансов Швеции как раз в 1917-18 годы, премьер-министр в 1920-25 годы Карл Яльмар Брантинг был акционером «Ниа банкен», что было очень удобно для банка в годы правления такого полезного акционера!
Банки, основанные Ашбергом, прикрывались в Швеции с самого верха государственной машины — в очередной раз можно поразится предусмотрительности самого Улофа Ашберга, ну и схожести коррупционных маневров в разных странах в разные времена. «Чёрные дыры» есть и в шведской истории — там, как и у нас, свято оберегают своих исторических вождей от слишком подозрительных моментов их биографий, глубоко семейных моментов, типично российских!
Далее дела идут ещё интереснее: в январе 1918 года Улоф Ашберг во второй раз приезжает в Петроград, к большевикам. И получает от них разрешение на экспорт якобы «смазочного масла», для чего встречается с верхушкой правительства РСФСР. Список его собеседников удивляет: министр труда и и.о. наркома промышленности и торговли А.Г. Шляпников, заместитель наркома торговли и промышленности М.Г. Бронский, комиссар Государственного банка Я.С. Ганецкий, помощник главного комиссара Государственного банка Г.Л. Пятаков, председатель Петроградской ЧК Я.С. Урицкий и другие — этого коммунистического ареопага никак не требуется для разрешения на экспорт какого-то смазочного масла… Есть мнение, что Ашберг обсуждал с лидерами большевиков вопросы налаживания банковской системы Советской России. 1 февраля Ашберг заключает с Госбанком контракт на скупку рублей наличными и на открытие иностранного кредита, а затем возвращается в Стокгольм.
Знаменитый концессионер Арманд Хаммер появился в Советской России только в 1921 году — можно сказать, что он через 4 года шёл по стопам Ашберга, который прибыл в Петроград сразу, через три дня после революции. Но Арманда Хаммера в послевоенном СССР знали почти все, а вот Улофа Ашберга — почти никто. Такая вот историческая несправедливость.
После того, как вскрывается история с финансированием большевиков со стороны Германии и становится очевидной поддержка Ашбергом большевиков (хотя бы из его зажигательного выступления про мировую революцию на митинге 10 февраля 1918 года в Стокгольме в Хорнсбергс Хаге), Ашберг под давлением буржуазной элиты Швеции уходит с поста управляющего «Nya Banken», продаёт свои акции и временно уезжает в Германию. Об этом написала 5 мая 1918 года шведская газета «Svenska Dagbladet».
Затем Ашберг открывает новый банк «ШЭАО» с уставным капиталом в 5 млн. крон (личные деньги Ашберга), прикрыв его сверху нужными акционерами. Именно через новый личный банк Ашберга «Шведское экономическое акционерное общество» («ШЭАО») и через другой банк «Н.П.Шелль и Ко» велась операция большевиков по распродаже золотых запасов страны по цене чуть ниже рыночной, с последующей переплавкой и продажей на биржах…
«БАЛТИЙСКИЙ ОФШОР» КРАСНЫХ АВАНТЮРИСТОВ
Уже в марте-апреле 1920 года из Нижнего Новгорода (где хранилась часть золотого запаса России) в Ревель и Вильно, под эгидой кооперативной полугосударственной организации «Центросоюз» (Всероссийский центральный союз потребительских обществ), было отправлено восемь «золотых посылок» из 2200 ящиков с золотой монетой царской чеканки и 665 слитками чистого золота. «Балтийский офшор» большевиков - золотой канал до Стокгольма, а позже и в Норвегию, и даже в США - заработал.
Кто конкретно отправлял золото и ценности из Ревеля в Стокгольм? Первым полпредом делегации «Центросоюза» в Эстонии с 16 февраля 1920 был И.Э. Гуковский – человек с интересной биографией: после очередного ареста в Питере в 1907 году этот пламенный революционер был оправдан в 1908 году и поехал в Баку, чтобы стать там … капиталистом! С другой стороны, в этом для современных россиян ничего шокирующего нет: у нас недавно от коммунистов на выборах кандидатом в президенты РФ выступал подмосковный олигарх…
После Октябрьской революции Исидор Гуковский работал замом наркома финансов, затемвозглавил Нефтяной комиссариат, а 21 марта 1918 был одновременно назначен наркомом финансов РСФСР (до августа) и членом коллегии Наркомата госконтроля. Потом Гуковский занимался вывозом золота и умер в Таллине в 1921 году от воспаления лёгких.
С лета 1920 года командовал вывозом золота и ценностей (как уполномоченный Наркомата внешней торговли РСФСР в Эстонии) бывший первый секретарь советского посольства в Берлине (до 1919), давний друг и заместитель Красина в наркомате торговли и промышленности (до 1920) Г.А. Соломон (Исецкий).С 1921 по 1922 годы — он директор компании «Arcos Ltd» (со временем стала оплотом ОГПУ в Британии). Эта компания являлась своего рода наследницей якобы негосударственного кооперативного «Центросоюза», который по-английски сокращённо именовался именно так: ARCOS, полностью: All-Russian Co-operative Society.
В своих воспоминаниях «Среди красных вождей» Георгий Соломон откровенно писал о секретном снабжении Коминтерна за границей, о переплавке золота в якобы шведские слитки: «Назначив меня в Ревель, советское правительство возложило на меня обязанность снабжать актуальной валютой все наши заграничные организации, а также и многочисленные тайные отделения Коминтерна, пожиравшие массу денег... Задача эта была нелёгкая. Я имел возможность продавать золото только в Стокгольме. Конечно, стокгольмская биржа была лишь промежуточным этапом для нашего золота и, в свою очередь, перепродавала его на крупных биржах — например, берлинской. Для обезличивания нашего золота в целях сокрытия его происхождения его переплавляли в золотые слитки («свинки»). Разумеется, мы теряли от этой перепродажи, но с этим ничего в то время нельзя было поделать».
В 1923 году Георгий Соломон отказался вернуться в СССР, подал прошение об отставке, стал одним из первых советских невозвращенцев.
Сохранились свидетельства и других уполномоченных продавцов золота. Максим Максимович Литвинов в конце 1920 года был назначен полпредом РСФСР в Эстонии. Он написал об участии в прорыве «золотой блокады» довольно откровенно и подробно, напирая на двойственную политику Франции:
«В 1921 г. я состоял главным уполномоченным СНК по валютным операциям и по реализации нашего золота за границей. Я находился в Ревеле и через мои руки прошло несколько сот миллионов рублей нашего золота, проданного мною за границу. Большая часть этого золота была продана мною непосредственно или через разных посредников крупным французским фирмам, которые это золото переплавляли не то во Франции, не то в Швейцарии, откуда это золото находило своё последнее убежище в кладовых американского Резервного банка. Это отнюдь не было тайной, об этом были информированы и «Банк де Франс» и другие банки. Это было в момент напряжённейших отношений между нами и Францией, когда Франция ещё активно участвовала прямо или косвенно в военных нападениях на нас, когда никаких отношений между нами и Францией ещё не было».
В обратную сторону из Европы в Ревель и далее в РСФСР поступали следующие товары: авиационные моторы, запчасти к автомобилям, к паровозам, сельскохозяйственные машины, зерно и посевные материалы.
Согласно выкладкам финансиста В. Новицкого, только через эстонскую границу в 1920-22 годах большевики вывезли 343-350 тонн золота на сумму в 443-451 миллион золотых рублей. Всего же через страны Балтии в этот период было вывезено не менее 500 тонн золота на гигантскую сумму около 700 миллионов золотых рублей. И это не считая драгоценных камней, антиквариата и прочих ценностей, чью стоимость определить уже невозможно. Все эти факты были подробно рассмотрены в уже упомянутой книге 2017 года А.Г. Мосякина, который нашёл соответствующие документы в архивах КПСС, Госбанка, Гохрана и НКВД.
Далее золото следовало в Стокгольм, где происходила переотливка этого золота в новые слитки со шведскими клеймами. «Отмытое» таким образом золото продавалось на стокгольмской бирже как якобы шведское и отправлялось далее в банки Европы и даже США. Другие ювелирные ценности тоже реализовывал Улоф Ашберг, используя всех доступных на тот момент ювелиров и оценщиков Стокгольма, продавая драгоценности на месте и на различных аукционах в Европе.
Реализация золота из РСФСР при посредничестве Улофа Ашберга
Сам Ашберг писал об этом так в своей автобиографии: «Особый интерес в наших общих с торговой делегацией сделках представлял экспорт российского золота. Оно продавалось, главным образом, Франции и Соединённым Штатам. Франция, официально объявившая бойкот российскому золоту, была самым активным его покупателем. Немецкие банки и банкиры также имели своих представителей в Стокгольме. Они скупали русское золото, меняли пробу на слитках, переплавляли монеты».
Золото продавалось в Стокгольме не только через Ашберга, но и ловким ставленником Ленина, изобретателем и дореволюционным товарищем министра путей сообщения (это должность) Юрием Владимировичем Ломоносовым. Его жена жила в Стокгольме, а сын учился в Англии. 16 марта 1920 года Совнарком РСФСР принял решение о выделении 300 миллионов рублей для закупки в Швеции 1000 паровозов и запчастей к ним (контракт на 200 миллионов рублей золотом был размещён в мае, всего выплатили 240 миллионов).
Шведские заводы, явно не готовые к таким объёмам, к 1924 году сумели поставить только 500 паровозов. С самого начала Ломоносов, получив от Совнаркома 60 миллионов золотых рублей, кутил в Ревеле и на пароходах с золотом так, что внешторговцы жаловались на него Ленину. В воспоминаниях Г.А. Соломона утверждается, что бездумные продажи Ломоносовым больших партий золота уронили курс с 2.19 шведских крон за золотой рубль до 2.04 крон. Банкиры Ашберг и Шелль, осуществлявшие операции с золотом большевиков, были просто в отчаянии и просили всех ответственных лиц в Ревеле и Москве запретить Ломоносову продавать золото.
23 ноября 1920 г. Красин из Лондона шлёт секретную телеграмму в Москву: «Никакой самой снисходительной критики не выдерживают договоры, заключённые Ломоносовым со Шведским Банком, это какой-то золотой ужас... Они портят на много месяцев реализацию нашего золота на всех рынках, фактически аннулируют договор со Шведским концерном, без нужды отказываясь кредитоваться на 75 миллионов крон. Уже сказываются последствия этой колоссальной ошибки: шведское правительство отказывается обеспечить вывозную лицензию на золото, которое, следовательно, очутилось в Швеции как в мышеловке...»
Некоторые из «лишних» денег якобы за паровозы легли на секретные банковские счета, использовавшиеся затем Коминтерном и просто доверенными лицами партии. Сам же Ломоносов на допросах ЧК даже самому Дзержинскому отказывался отвечать на вопросы насчёт того, куда пропала минимум половина «паровозных» денег — он просто переадресовывал всех к Ленину.
Тем временем Улоф Ашберг не только переплавлял золото в новые «шведские» слитки. Он ездил по Европе, налаживая каналы дальнейшего сбыта этого золота и покупки на него товаров, нужных большевикам. При этом за Ашбергом пристально следили спецслужбы европейских стран. Это подтверждается сохранившимся секретным донесением N-1181 министра внутренних дел Франции П. Марро (Управление национальной безопасности) военному министру Л. Барту (генштаб армии, 2-е бюро, SCR) от 14 марта 1921.
Ашберг, смотревший в перспективу, лучше большевиков понимавший банковскую систему и основные финансовые механизмы, стал склоняться к тому, что эту схему с «золотым каналом» в Европу пора приводить в цивилизованные рамки. Тогда он стал прощупывать почву и склонять верхи Компартии к тому, чтобы открыть в Советской России банк для международных расчётов.
АШБЕРГ – ОТЕЦ-ОСНОВАТЕЛЬ "ВЭБ"
Малоизвестный факт: Улофу Ашбергу удалось открыть первый международный банк в РСФСР. Мало того, что Ашбергу открывали все двери в Москве, ему доверили основать банк (с прямо скажем особыми правами) на свои грязные «капиталистические» деньги прямо в сердце анти-капиталистической страны. Потом этот банк у Ашберга купило советское правительство. Банк этот существует до сих пор, он до сих пор работает в Москве.
18 августа 1922 года при содействии правительства РСФСР уже прозванный в Швеции «красным банкиром» Ашберг создает и возглавляет «Российский коммерческий банк» («РКБ»). Капитал банка был определён в 10 млн. руб. (5 млн. долларов). Учредителем банка также числится банк «ШЭАО», директором иностранного отдела в банке «РКБ» становится ни кто иной, как сам бывший вице-президент Guaranty Trust Company Макс Мэй из банковской группы Моргана!
10 ноября состоялось первое общее собрание акционеров, которое избрало руководящие органы банка. Свои операции этот банк открыл 1 декабря 1922.
Потом этот банк «РКБ» переименовали и его выкупило советское правительство. Ныне банк нам известен как «Внешэкономбанк» или просто «ВЭБ». Об этом написал Александр Солженицын в своей книге «Двести лет вместе». Если не устраивает этот писатель, то есть скромная официальная информацияс сайта «ВЭБ» (рубрика «О банке» - выбрать на шкале 1922 год). При этом старая версия текста, канувшая в прошлое вместе со старым сайтом ВЭБа, была куда более откровенная:
Архивная версия старого вебсайта была куда более откровенна
«Российский коммерческий банк» был учреждён Олофом Ашбергом. Шведский финансист получил от советского правительства концессию на организацию акционерного банка краткосрочного кредитования. Роскомбанку разрешалось осуществлять все операции, аналогичные операциям Госбанка, за исключением эмиссионных. Учредители должны были застраховать свой капитал от инфляционных потрясений, для этого банку предстояло работать в какой-либо из устойчивых иностранных валют или в исчислении на золото. Правлению Госбанка для осуществления постоянного контроля за деятельностью Роскомбанка было предоставлено право делегировать своего представителя в состав Правления Роскомбанка (с правом решающего голоса)».
То есть Улоф Ашберг получил все нужные разрешения для банка от правительства РСФСР. По воспоминаниям Г.А. Соломона, Ленин вначале был против создания «РКБ»: «Какой такой кооперативный банк! Зачем пускать капиталистов, этих акул, этих грабителей пролетариата!» Очевидно и к Ленину у Ашберга нашёлся свой нужный «ключик» — все сработало и в этот раз. Ашберг получал зарплату от советского правительства и неустанно работал над расширением банковского присутствия большевиков в Европе.
Но 21 января 1924 года Ленин умер. Предчувствуя возможные перемены в Кремле, Ашберг поспешил из Италии в Россию. По дороге он сделал три остановки — в Берлине, Копенгагене, Стокгольме — и к 27 января (день прощания с В. И. Лениным) был в советской столице на похоронах, успел попрощаться с вождём пролетариата. Что похвально: тот ему помог неплохо заработать.
Предчувствия перемен в Кремле банкира не обманули. Вскоре Улоф Ашберг получил предложение о преобразовании «РКБ». 6 февраля Правление банка постановило созвать Чрезвычайное собрание акционеров, и 4 марта оно утвердило реорганизацию «РКБ» во «Внешторгбанк» или «ВЭБ».
В связи с этим Ашберг продал принадлежавшие ему акции: 60% акций перешли в руки Государственного банка СССР, а 40% приобрёл Народный комиссариат внешней торговли. Ашбергу было предложено остаться в качестве консультанта на должности заместителя директора банка, однако он отклонил это предложение и 12 апреля подал в отставку со всех постов. Одновременно с этим ушли в отставку и все члены правления. Оставшись при всём этом руководителем своих заграничных кредитных учреждений, Улоф Ашберг покинул Москву и больше в СССР и не возвращался.
ПРОГРАММА «ЗОЛОТО В ОБМЕН НА ТОВАРЫ» В ДЕЙСТВИИ
Пока уполномоченные «Центросоюза» отправляли из Эстонии золото и получали из Европы товары, Ашберг работал над расширением сети своих «большевистских» банков, проживая в основном в Германии. В 1922 берлинское отделение «ШЭАО» приобрело небольшой провинциальный банк и на его основе создало «Гарантийный и кредитный банк для Востока» - «Гаркреба»/Garantie und Kreditbank für den Osten. В декабре 1923 г. в Копенгагене «ШЭАО» основало «Датско-Русский банк» (он же «Скандинавское кредитное общество») с основным капиталом в 5 млн. крон, из которых 10% были внесены Государственным банком РСФСР, а остальные 90% опять тем же щедрым Ашбергом. Тогда же начались переговоры о создании подобного же «Русско-Итальянского банка». В первых числа января 1924 г. Ашберг отправился в Рим и там провёл целую серию переговоров на эту тему, но завершить их не успел.
Фирмы и банки Улофа Ашберга
Отметим эти вехи банковского пути неутомимого Улофа Ашберга: Швеция, Дания, Германия, Италия.
Вот тут реальная история уже совпадает с официальной советской версией: в начале 1920 года Красин был назначен председателем полу-официальной делегации (Красин, Литвинов и Ногин), посланной советским правительством в Европу для восстановления торговых и политических отношений. Из-за дипломатической невозможности придать делегации формально-правительственный характер, она действовала от имени «Центросоюза» (Всероссийский центральный союз потребительских обществ — объединение торговых кооперативов).
С какого города они начали? Глупый и наивный вопрос! Конечно со Стокгольма! С места «отмывки» золотого запаса царской России. Там Красин провёл переговоры с синдикатом шведских фирм, затем отправился в Копенгаген, где вёл переговоры с делегацией Высшего экономического совета Антанты. Заметим, что эти важные люди туда прибыли сами, их не пришлось ловить по всей Европе, и долго, униженно уговаривать поговорить о делах, важных для РСФСР, причём поговорить с полу-официальной делегацией от какого-то кооперативного «Центросоюза». Потом была поездка в Италию, пролог к заключению там Рапалльского договора 1922 года с Германией. Обратите внимание, как эти поездки повторяют вехи пути неутомимого Ашберга по открытию новых банков: Швеция, Дания, Германия, Италия…
Уже в мае 1920 Красин прибыл в Лондон и вступил в переговоры с британским правительством. Только на третьей фазе напряжённых переговоров к середине марта 1921 года был подписан англо-советский торговый договор. Именно в Великобритании была достигнута цель большевиков — блокада была прорвана.
Нельзя не заметить интересную схожесть тех событий с современными событиями на поле англо-российской незаметной торговли золотом при одновременной мощной британской пропаганде санкций против РФ. Аналог событий на том же финансовом поле из прошлого как бы говорит нам: ещё не вечер, нет ничего невозможного и ничего постоянного!
Тогда СССР вышел на европейскую арену, продолжая при этом финансировать мировую революцию, Коминтерн и свою разведку (ОГПУ), используя прибыль от продажи за границу золота, ценностей, предметов искусства. Ну а что будет последствием недавней продажи Великобритании 113 тонн российского золота в 2019 году мы узнаем в будущем…
Тогда вслед за торгово-эномическим признанием пришло и политическое. Официально РСФСР (а затем СССР) был признан: Эстонией и Латвией в 1920 году, Германией, Турцией, Польшей, Финляндией — в 1923 году, Великобританией, Францией, Австрией, Грецией, Швецией, Норвегией и Данией — уже в 1924 году, Японией — в 1925 году… США признали СССР к концу 1933, хотя активная торговля между странами шла уже давно.
Так СССР стал торговым и дипломатическим субъектом международного права, при этом продолжая свою коммунистическую линию на подрыв капитализма. Да, потом бывали провалы из-за разоблачения разведывательной, агентурной и просто подрывной деятельности ОГПУ в советских полпредствах и торговых организациях в Китае, Франции и Британии. Но даже эти провалы уже не смогли изолировать СССР на мировой арене.
Павел Тяпкин , специально для Агентства федеральных расследований FLB.ru
(См. так же статьи Павла Тяпкина за 2016-2018 годы в газете «Совершенно секретно»)
