Не так давно Союза ветеранов Анголы издал с помощью Студии «Этника» книгу воспоминаний воинов-интернационалистов «Мы свой долг выполнили! Ангола: 1975–1992». Книга издана тиражом всего в 1000 экземпляров. И поэтому газета «Совершенно секретно» (№ 7/396, июль 2017 г.) с согласия авторов опубликовала несколько глав из этой книги. Долгие годы эти люди были вынуждены хранить военную тайну. Официально Советский Союз не участвовал в никаких военных конфликтах – только оказывал «дружескую помощь». При этом на этих неизвестных войнах десятилетиями сражались и иногда погибали советские военные специалисты – военспецы. Сегодня это давно уже не секретная информация. И поэтому ветераны этих неизвестных войн заговорили. FLB публикует в трёх частях воспоминания: 1) председателя Союза ветеранов Анголы (СВА) полковника в отставке Вадима Сагачко; 2) подполковника в отставке, военного лётчика-инструктора 1-го класса Вячеслава Самойлова;и 3) полковника в отставке Сергея Ремизова, который в 1977 году находился в Анголе в качестве командира десанта БДК «Красная Пресня».
Справка FLB:Союз ветеранов Анголы (СВА) – региональная общественная организация участников оказания интернациональной помощи Республике Ангола – «Союз ветеранов Анголы» сложилась на качественно новой для подобных организаций основе. Она объединяет российских граждан, которые оказывали в разное время содействие правительству Анголы не только в военной, но и экономической, дипломатической и других областях, для кого работа в этой стране была личной человеческой миссией.
Кстати, как пишет газета «Совершенно секретно» - «даже после распада Союза в последней присутствовал Главный военный советник (ГВС) с группой, состоящей из нескольких десятков человек. И довольно много советских военных после 1992-го в эту африканскую страну поехало служить по контракту. Ветераны не считают, что их деятельность в Анголе была напрасной. Благодаря большой помощи СССР и Кубы это государство сохранило суверенитет и территориальную целостность, а Россия получила в этом регионе, как считают многие ветераны, надёжного союзника. Участие наших граждан в ангольском военном конфликте Советский Союз не признавал. Официальная позиция: советники, специалисты, переводчики направляются для оказания помощи. Прямое участие «камарадас советикус» в боевых действиях отрицалось».
«ПОСЛЕ ПОСАДКИ Я ПРОВЕРИЛ БЛОКИ – У МЕНЯ ОСТАЛСЯ ВСЕГО ЛИШЬ ОДИН СНАРЯД»
Из воспоминаний подполковника в отставке Вячеслава Николаевича Самойлова. С апреля 1985-го по март 1988 года лётчик-инструктор Самойлов выполнял интернациональный долг в Анголе в качестве специалиста при командире авиационной эскадрильи самолётов МиГ-21:
«С начала спецкомандировки и до декабря 1985 года я находился на основном аэродроме базирования в Лубанго и летал на двух типах самолётов: МиГ-21 и МиГ-23. В Лубанго размещались два авиаполка: ангольский и кубинский. Стало тесно. В конце 1985 года остро стал вопрос скорейшего ввода в строй прибывших ангольских выпускников Краснодарского высшего военного авиаучилища им. Серова и отправки их на прифронтовые аэродромы для выполнения боевых задач. Бывший тогда командующим округом майор Элдер Виейра Копелипа поставил нам с моим подсоветным Шавешем задачу с двумя эскадрильями МиГ-21 в кратчайшие сроки перебазироваться на аэродром Намиб (Мосамедиш) и приступить к полётам с молодыми лётчиками. В декабре 1985 года мы перелетели на этот аэродром, который в дальнейшем стал для нас базовым. Нам отводилось всего несколько месяцев на подготовку молодёжи в Намибе: выпустить самостоятельно по кругу и в зону на простой пилотаж одиночно, парой и на боевое применение по наземным целям. Затем перелёт на прифронтовые аэродромы и доподготовка одновременно с выполнением боевых задач. С поставленными задачами мы справились, хотя это стоило нам невероятных усилий и нервов, потери двух новеньких самолётов МиГ-21бис. К счастью, тогда лётчики остались живы. Одному, Думингушу, я дал команду на катапультирование в критический момент. А второго, Марселино, я, будучи его ведущим, со второго раза завёл на посадку при ухудшившейся видимости. Он сел с перелётом на большой скорости, выкатился, самолёт перевернулся и переломился пополам. Лётчик тогда чудом остался жив. Я наблюдал за всем этим, находясь в воздухе. А погиб Марселино позже, при выполнении боевого вылета.
В какой-то момент пошли разговоры о назначении майора Э.В.Копелипа главкомом ВВС и ПВО Анголы. Он попросил меня полетать с ним на спарке МиГ-21УМ в качестве инструктора, то есть дать ему вывозную программу (по его словам, он ранее летал на Ан-2). Мы с ним сделали несколько вылетов. Я тогда объяснил ему: чтобы освоить взлёт и посадку на самолёте МиГ-21, нужно бросить все дела и ежедневно заниматься только подготовкой к полётам. И не факт, что финал будет успешным. Он очень умный человек и всё понял правильно. Я с большим уважением относился к нему и его подчинённому и другу капитану Сантушу. Меня очень трогало, когда Сантуш к праздникам вручал мне по целой коробке красного вина – огромного дефицита в тех условиях.
Недостатка в боевых самолётах у нас не было. В Луанду сухогрузом из СССР в контейнерах прибыло порядка 40 самолётов МиГ-21бис. Заводская бригада из Львова их собирала, я делал облёт и перегонял самолёты в Намиб, это около 900 км. Спустя несколько месяцев после начала полётов в Намибе мы уже продолжали ввод молодых лётчиков в строй на аэродромах Менонге и Луэна.
АТАКИ БЫЛИ СКОРОТЕЧНЫЕ
Меня иногда спрашивают, а совершали ли вы сами боевые вылеты в Анголе? На штурмовку, на перехват целей? Ведь нас в Анголу посылали не воевать, а обучать лётчиков. И приказов на боевые вылеты никто нам не отдавал. Я не покривлю душой, если скажу, что мы никогда не посылали неопытных ангольских пилотов выполнять боевые задачи, к которым они не были готовы. Такие вылеты производили сами или летали с ангольцами в паре в качестве ведущих. Помогая ангольцам, такие вылеты совершали опытные советские лётчики, я и мои друзья: Виктор Могилин, Виктор Тарасов, Михаил Матюш, Василий Денисов. Мы часто парой летали с моим близким другом Виктором Могилиным. Подполковник Могилин был старше меня на пять лет. До Анголы он два года провёл в Афганистане и в течение трёх лет с приграничного аэродрома выполнял боевые вылеты над этой воюющей страной.
Мы всегда делали не более двух заходов на цель, причём с разных направлений, чтобы уменьшить вероятность быть сбитыми. Однажды, когда Виктор был ведущим, при нижнем крае облачности в 400 м, мы проводили стрельбу НУРСами с малыми углами. Атаки были скоротечные, и я в азарте предложил сделать третий заход, чувствуя, что остались в блоках снаряды. Виктор принял решение уходить домой. После посадки я проверил блоки – у меня остался всего лишь один снаряд. Сохранился в памяти и эпизод, когда он сопровождал меня: я перегонял боевой самолёт с неисправным неубирающимся шасси, на малой высоте из Сауримо в Луэну. Опасались, что может не хватить топлива, и он очень переживал за меня. А когда прилетели и к вечеру добрались до города – голодные в полуобморочном состоянии, как дети радовались какой-то похлёбке, предложенной нам ангольцами.
Однако боевые вылеты в Анголе не были самоцелью. Вспоминается такой случай. Однажды мне пришлось вылететь на перехват воздушной цели: со стороны ЮАР периодически залетали разведчики. На командно-диспетчерском пункте в Намибе находился ангольский капитан Андраде, замглавкома по истребительной авиации. Летал он на самолётах-штурмовиках Су-22. Советский офицер боевого управления навёл меня на цель. Меня смутило то, что цель была какая-то необычная, нескоростная. Но вот цель обнаружена на экране прицела, происходит сближение, захват цели, созданы все условия для пуска ракеты. Только нажать на боевую кнопку. Если бы это было в районе прифронтовых аэродромов, я без колебаний так и поступил бы. Но в этих условиях принял другое решение: вначале визуально обнаружить цель, идентифицировать её, а затем сбивать. Я выскочил за облака, но цель резким разворотом со снижением ушла в сторону океана и исчезла с экранов радиолокаторов.
После посадки Андраде мне сказал в запале: «Ну почему ты не пустил ракеты?!» А я ему в ответ: «А если это был не разведчик, а заблудившийся без связи ошалевший борт?!» Капитан Андраде всё правильно понял: тогда в нём говорил азарт боевого лётчика.
Молодые ангольские лётчики понимали наше честное и бережное отношение к ним и полностью доверяли нам, выполняя все наши наставления. Бывало, я срывался при разборе полётов, но они не обижались на меня, понимая, что мною движет только одно желание – сохранить им жизнь. Очень горько вспоминать о потерях, неизбежных в нашей профессии. Погибли молодые ангольские лейтенанты: Лоренс, Марселину, Лейтау. Ранее не вернулся с боевого вылета достаточно опытный капитан Антонио, мы были с ним друзьями. Чудом остался жив замполит эскадрильи Орассио. После госпиталя он уже больше не летал.
Тот случай с Орассио до сих пор у меня перед глазами: очень хорошо запоминающаяся дата – 22 июня 1985 года. Группа из восьми боевых самолётов МиГ-21бис с полным боекомплектом и я, старший и ведущий группы, на самолёте МИГ-21УМ осуществляли перелёт с аэродрома Лубанго на аэродром Менонге для выполнения боевых задач. Я, с наименьшим остатком топлива, сел первым. Когда заруливал на стоянку, на посадку заходил последний самолёт – МиГ Орассио. После остановки я покинул кабину, повернул голову в сторону начала ВПП и увидел клубы чёрного дыма. Через несколько минут я был на месте аварии: самолёт перевернулся, фонарь кабины зарылся в песок, всё начинало гореть. Счёт шёл на секунды. Мы попытались тросом ГАЗ-66 повернуть самолёт, чтобы открыть фонарь кабины, но не получилось. Недалеко находились кубинцы на бронетранспортёре, из охраны аэродрома. Один из них, рискуя жизнью, кувалдой пробил небольшую дыру в фонаре и вытащил Орассио из кабины! Его бросили в кузов ГАЗ-66, который тут же сорвался с места. Все успели отбежать метров на сто, как раздался первый взрыв, а потом стали рваться снаряды из боекомплекта. Для меня до сих пор остаётся загадкой: как удалось вытащить ангольца через ту маленькую дыру в фонаре, как он пролез?! На следующее утро мы с Шавешем навестили Орассио в госпитале. Заходим в убогую мрачную палату, видим на кровати грязную подстилку – у меня неприятно заныло внутри: неужели умер?! И вдруг замечаем, что по коридору идёт, шатаясь, с наброшенным на себя одеялом, наш Орассио. Как же мы тогда обрадовались!
«НАС ПРОСИЛИ БЕЗ ОСТРОЙ НЕОБХОДИМОСТИ НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЗАЖИГАТЕЛЬНЫЕ БОМБЫ»
Летом 1988 года у меня в СССР была трогательная встреча в Краснодаре с Шавешем и ещё одни моим другом Франсишку Афонсу Анга. Шавеш был уже командиром полка, а Анга – заместителем главкома ВВС и ПВО Анголы по авиации. Они переучивались в Краснодаре на самолёты Су-22. Анга пользовался у нас уважением: умный, последовательный, добрый и порядочный человек. Сейчас он возглавляет ВВС Анголы в звании генерал-полковника авиации. Один штрих к портрету: во время боевых вылетов он просил нас без острой необходимости не использовать зажигательные бомбы – они губят лес и всё живое на больших площадях. Он всегда помнил, что это его родная земля и её надо беречь.
У меня с Шавешем были, без преувеличения, братские взаимоотношения. Мы были очень привязаны и бесконечно доверяли друг к другу. Проводили много времени вместе: и в воздухе, и на земле. Позже, в середине 1990-х годов, я узнал о его трагической судьбе. В одном из боевых вылетов Шавеш был сбит, катапультировался, но попал в плен. После издевательств унитовцы отрубили ему руки, и он умер от потери крови. Вечная ему память!
После увольнения из армии мне приходилось часто и подолгу работать в странах Южной и Центральной Африки. И каждый раз я ловил и продолжал ловить себя на мысли: вдруг увижу Шавеша. Может, он не погиб и ему удалось спастись?! Может, он изувеченный побоялся вернуться домой, ведь мои первые подсоветные, которых сбили раньше, Матамба и Кабрал, остались живы. Унитовцы их переправили в ЮАР и вынудили вести агитацию по радио, направленную на молодых лётчиков. Однажды в Виндхуке я увидел человека, издали удивительно похожего на Шавеша. Я пошёл за ним, но, когда он обернулся и мы встретились глазами, я понял: чуда в этот раз не случилось. Но я не теряю надежды», - вспоминает подполковник в отставке, военный лётчик-инструктор 1-го класса Вячеслав Самойлов.
