Известный журналист Игорь Корольков публикует в газете «Совершенно секретно» цикл интереснейших интервью с бывшими следователями по особо важным делам Генпрокуратуры СССР и России. Это элита российского следствия, в профессиональной среде их называют - «важняки». «Многие их дела вошли в учебники криминалистики. Каждый из следователей - человек яркий, неповторимый, чрезвычайно упрямый и мужественный. Мы беседуем с ними об одной из самых сложных и в то же время одной из самых интересных профессий», - рассказывает Игорь Корольков.- Ни один из них не выбился в большие начальники. Несмотря на высокие звания (многие из них генералы), они всегда, в сущности, оставались «окопными» офицерами. А здесь, в «окопе», вырабатывается особый взгляд на жизнь – более жёсткий, чем у других. Прежде всего, по отношению к самим себе».
На фото: следственный эксперимент по делу «Лесополоса». Слева с микрофоном в руке Евгений Бакин, в центре – маньяк Чикатило. Фотография из архива автора
«НАМ ПРОТИВОСТОЯЛИ НЕ ОТПЕТЫЕ УГОЛОВНИКИ, НЕ КРИМИНАЛЬНЫЕ АВТОРИТЕТЫ, А СОТРУДНИКИ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ»
Интервью журналиста Игоря Королькова с бывшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Евгением Бакиным: «В отношении мэра Владивостока Виктора Черепкова была разработана специальная операция под кодовым названием «Вирус». Для этого было решено подбросить мэру деньги, объявив их взяткой»
«Впервые я услышал его фамилию во Владивостоке. Евгений Бакин возглавлял бригаду, которая расследовала странное дело – обстоятельства привлечения к уголовной ответственности мэра Владивостока Виктора Черепкова, - вспоминает журналист газеты «Совершенно секретно» Игорь Корольков. -Чтобы было понятно, с каким монстром схлестнулся следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ, обрисую ситуацию, сложившуюся к середине 90-х прошлого века на Дальнем Востоке России.
В ту пору Приморским краем рулил бывший золотодобытчик Евгений Наздратенко. На эту должность его привёл ПАКТ – Приморская акционерная компания товаропроизводителей. Многие местные СМИ сравнивали ПАКТ со спрутом, высасывающим из предприятий прибыль и перекачивающим её в личные карманы членов этого своеобразного элитарного клуба. ПАКТ вывел Наздратенко на государственный уровень, а губернатор обеспечил «акционерам» условия наибольшего благоприятствования в ведении бизнеса – открыл беспрепятственный доступ к бюджету, лицензиям, квотам, инвестициям…
Фактически оказавшись у власти, «приморские товаропроизводители» уже могли пользоваться не только местными ресурсами – они подобрались к федеральному бюджету. Под масштабные проекты администрация Приморского края получала баснословные суммы. Реализация этих проектов поручалась фирмам, чьи руководители входили в ПАКТ. Обязательства перед государством выполнялись частично, а то о них и вовсе забывали. Деньги, разумеется, исчезали. Свои позиции новое руководство края укрепляло прежде всего в Кремле. Делало это, вероятно, традиционным способом. Получая взамен безоговорочную поддержку. Именно благодаря такой поддержке Евгений Наздратенко сменил критически настроенных к его власти представителя президента во Владивостоке, начальника налоговой полиции края и начальника краевого УВД. Краевой Совет народных депутатов распустили, а оппозиционных глав администраций районов заменили лояльными людьми. Быстро и ловко стреножили местные СМИ: одних лишили помещений, другим запретили выходить в эфир… Редакции подвергались погромам (неопознанными лицами), журналистов (совершенно случайно) избивали.
Несмотря на то что Наздратенко пользовался безграничной поддержкой президента Ельцина, в Кремле было немало людей, понимавших, что происходит на Тихоокеанском побережье. Они направляли в регион экспертов, которые изучали экономическую и политическую жизнь Приморья. Оценки удручали.
Например, экспертная группа, готовившая доклад в Государственную думу, пришла к выводу: деятельность администрации Наздратенко приобретала такие масштабы и формы, что это стало угрожать экономической безопасности Дальнего Востока и России. Противовесом безграничной власти губернатора в регионе практически остался только один человек – мэр Владивостока Виктор Черепков. Вступив в должность летом 1993-го, он начал борьбу со злоупотреблениями городской власти. Но уже спустя десять месяцев в отношении него возбудили уголовное дело.
ПАКТ НОЗДРАТЕНКО И ИПАТОВА
– Первым разбираться с этой историей начал мой коллега Константин Маврин, – рассказывает бывший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Евгений Бакин. – Он и обратил внимание на множество несуразностей. Затем дело передали мне. Так я узнал, что в отношении мэра Владивостока была разработана специальная операция под кодовым названием «Вирус». Суть её сводилась к тому, чтобы опорочить Виктора Черепкова в глазах общественности. Для этого было решено подбросить мэру деньги, объявив их взяткой. Непосредственным исполнителем затеи стал старший оперуполномоченный Регионального управления по борьбе с организованной преступностью (РУОП) капитан Дудин. Руководил ею заместитель начальника РУОП полковник Бондаренко. Начальник УВД края полковник Ипатов выделял средства…
Деньги и часы Черепкову подбросили во время обыска в его кабинете и на квартире. Лишь два штриха, иллюстрирующих всю мерзость учинённого в отношении мэра Владивостока. В качестве понятой к обыску была привлечена супруга капитана РУОПа, руководившего операцией. Супругу переодели, загримировали, выдали липовый паспорт. В задачу «понятой» входило подбросить одну из улик.
Деталь вторая. Сотрудника милиции, игравшего роль ветерана-афганца, который якобы «отблагодарил» мэра за разрешение построить гараж, поощрили японским автомобилем. Но ловкому офицеру этого показалось мало, он решил воспользоваться случаем и потребовал ещё и денег – на покупку квартиры. В противном случае обещал пойти к прокурору и рассказать о провокации. Поскольку все средства на проведение операции уже израсходовали, администрация края выделила шантажисту 50 миллионов рублей в ценах того времени.
– Как всё просто и понятно. Но вы распутывали этот клубок около двух лет.
– Примерно.
– Какое впечатление осталось у вас от этого дела?
– Мерзкое. Ведь нам противостояли не отпетые уголовники, не криминальные авторитеты, а сотрудники правоохранительных органов, блюстители законности! Причём на весьма высоком уровне. Неприятное впечатление осталось ещё по одной причине. В администрации президента, в службе его безопасности, в правительстве от меня требовали регулярные отчёты о ходе расследования. Конфиденциальная информация, изложенная в отчётах, тут же становилась известна губернатору Наздратенко! Я родился в семье офицера и, что такое офицерская честь, впитал с детства. Поэтому то, с чем столкнулся в деле Черепкова, вызывало у меня и гнев, и досаду.
– Вам противостояли люди, хорошо знакомые с методами оперативно-розыскной работы. Это чувствовалось?
– Ещё бы!
– Это было опасно?
– В известной степени.
– Разгадывать этот «ребус» было интересно?
– Очень! Невероятно увлекательно было идти по следу и находить «проколы» организаторов провокации: подделанные документы, липовых свидетелей и понятых, многочисленные нестыковки между сфабрикованными доказательствами и реальными обстоятельствами…
– Вы отправили на нары компанию провокаторов во главе с начальником краевого управления милиции. С вами не пытались свести счёты?
– Нет.
– Какое место в иерархии расследованных вами дел занимает «Вирус»?
– Оно стоит особняком. Оно не похоже ни на одно другое. Ведь дело расследовалось не просто в отношении группы офицеров милиции, а, по сути, в отношении правоохранительной структуры, которая использовалась в борьбе за власть одной из сторон. Одни представители государственной власти сфабриковали дело в отношении другого представителя государственной власти.
– Что вы думаете по поводу всего этого?
– «Вирус» – это иллюстрация того, что происходит с нашей жизнью, когда у власти оказываются жадные и непорядочные люди.
Из досье: Владимир Ипатов - бывший начальник УВД Приморского края, полковник. Начинал рядовым госавтоинспектором отдела милиции. Обвинялся в том, что вместе со своими подчинёнными сфабриковал уголовное дело в отношении мэра Владивостока Виктора Черепкова. Для организации провокации под кодовым названием «Вирус» были задействованы все средства, выделяемые на оперативно-разыскную деятельность управления на год. Подключены оперативные сотрудники под прикрытием и агенты. По решению суда Владимир Ипатов получил пять лет условно. Реального наказания за чрезвычайно опасное преступление, совершенное сотрудниками милиции, не понёс никто.
– Как так получилось, что вы стали следователем?
– Случайно. Перед тем как уйти в армию, поступал в Ленинградский горный институт. Не поступил. Ушёл служить на границу. После армии приятель предложил поступить на юридический. Я и пошёл за компанию в ВЮЗИ. Теперь это Московская государственная юридическая академия.
– Нет ощущения, что ошиблись с выбором профессии?
– Нет. Не знаю, какой из меня получился бы геолог, но, насколько могу судить, следователь вышел не самый плохой.
ДЕЛО ОБ УБИЙСТВЕ КОРРЕСПОНДЕНТА «МОСКОВСКОГО КОМСОМОЛЬЦА» ДМИТРИЯ ХОЛОДОВА
– В 44 года вы стали генералом. Это о чём-то говорит!
– Я по-другому оцениваю свою работу. У меня не было не раскрытых дел и дел, возвращённых судом на доследование. Кроме одного – самого последнего.
– Мы к нему ещё вернёмся. А пока расскажите, где вы начали работать.
– Стажировку проходил в прокуратуре Кирова. Когда образовалась транспортная прокуратура, перевели туда. Там отработал восемь лет. Потом – год старшим следователем в областной прокуратуре.
– Какие дела приходилось расследовать?
– Разные. То мост рухнул, много людей погибло… То милиционера убили и положили на рельсы, чтобы имитировать самоубийство… То вертолёт разбился…
– А первое своё дело помните?
– Я помню все свои дела. А первое… Подросток совершил ограбление в поезде.
– Какой главный урок вы получили, работая «на земле»?
– Их много. Один из главных: успешное расследование невозможно без тщательного осмотра места преступления. Там не бывает мелочей.
– У вас были хорошие учителя?
– Да, мне повезло с ними.
– Могли бы привести пример урока, который они вам преподали?
– Однажды я допрашивал подозреваемого. Сидит передо мной эдакий наглый, самоуверенный тип и врёт. А я тороплюсь. Не выдержал, повысил тон. Рядом оказался старший коллега. Он меня отозвал. «Почему так разговариваешь? – сказал он. – Вы же не в равном положении. Он тебе не может ответить тем же». Мне стало стыдно. Больше я себе подобного не позволял. Не крик орудие следователя, а факты, логика и большое терпение.
– У вас были кумиры?
– Да. На каждом этапе – свой.
– Почему?
– Я перенимал приёмы работы одного профессионала, и со временем то, что казалось недостижимым, становилось обыденным. Я старался постичь то, что умели другие.
– Как вы себя ощущали, когда вас пригласили в Следственное управление при Генеральной прокуратуре?
– Как пацан. Боялся, что не справлюсь.
– С таким-то опытом?
– Здесь был совсем другой уровень дел. Но я попал в хорошие руки. Едва переступил порог Генеральной прокуратуры – меня включили в следственную бригаду и отправили расследовать дело серийного убийцы Чикатило. В бригаде работали опытные и терпеливые люди. С ними было интересно. Пригодился и мой предыдущий опыт.
– В этом первом деле в качестве следователя по особо важным делам при Генеральной прокуратуре России какой опыт, приобретённый «на земле», вам сослужил добрую службу?
– Прежде всего, умение тщательно осматривать место происшествия. Приступив к расследованию, я столкнулся с тем, что места преступления были осмотрены безобразно. Пришлось восстанавливать картину случившегося.
– Вернёмся к вашему последнему делу – об убийстве корреспондента «Московского комсомольца» Дмитрия Холодова. Военный суд оправдал всех обвиняемых вами в смерти журналиста.
– Уточню. Суд оправдал их в части самого тяжкого преступления – убийства. По другим составам преступления на момент вынесения приговора истёк срок их давности. Но это не значит, что я не прав. Преступление готовили очень серьёзные люди, на очень высоком уровне. Они были профессионалами своего дела, в том числе и в проведении диверсионных операций. Выйти на них мы в принципе не должны были. Но нам всё же удалось их зацепить. То, что группу военных из специального подразделения Министерства обороны оправдали, на мой взгляд, говорит об одном: это весьма ценные кадры, обладающие определёнными заслугами перед теми, кому они служили. В 53 года Евгений Бакин ушёл на пенсию», - рассказывает журналист газеты «Совершенно секретно» Игорь Корольков.
В феврале 2017 года бывшему губернатору Приморского края Евгению Наздратенко исполнилось 68 лет.
Из досье: В 34 года (в1983 году) он возглавил старательскую артель «Восток» и с той поры его карьера шла только в гору. 24 мая 1993-го года он был назначен главой администрации Приморского края. Избирался народным депутатом РФ (1990–1993). Был депутатом Совета Федерации первого созыва. В 1995-м году избран губернатором Приморского края. Период его работы в администрации края характерен острым конфликтом с мэром Владивостока Виктором Черепковым. В результате в отношении Черепкова органами милиции была проведена операция под кодовым названием «Вирус». Мэра обвинили в получении взятки. Генеральная прокуратура прекратила преследование и возбудила дело в отношении сотрудников милиции, организовавших провокацию.
В 1999 году Евгений Иванович был переизбран губернатором Приморского края. В 2001-м ушёл в отставку. В том же году был назначен председателем Государственного комитета по рыболовству. В 2003-м временно отстранён от исполнения обязанностей главы Госкомрыболовства по причине нарушения существующего порядка распределения квот на вылов рыбы в Магаданской области и в Приморском крае. Восстановил себя в должности собственным приказом. В 2003-м указом Президента РФ был назначен заместителем секретаря Совета безопасности РФ, занимался проблемами экологической безопасности и сохранения биоресурсов.
В 2004-м Наздратенко освободили от должности в связи с реорганизацией, проводившейся в рамках административной реформы федеральных органов исполнительной власти. В 2012 году он вступил в безнадёжную партию «Гражданская платформа».
Сейчас ведёт жизнь пенсионера. В мае 2106 года дал большое интервью о своей деятельности изданию Primamedia.ru: «Я вёл борьбу не с Москвой, а за выживание дальневосточной экономики».
16 апреля 2017 года бывшему депутату Государственной думы третьего и четвёртого созывов, бывшему мэру Владивостока исполнилось 75 лет.
Из досье: Виктор Черепков окончил железнодорожное техническое училище и Тихоокеанское высшее военно-морское училище. Проходил службу на различных должностях в подразделениях Тихоокеанского флота. Закончил службу в звании капитана первого ранга.26 июня 1993 года Виктор Иванович был избран мэром Владивостока. Находился в конфликте с главой администрации края Евгением Наздратенко. 16 марта 1994-го был отстранён от должности мэра. Затем ему было предъявлено обвинение в получении взятки. После отказа покинуть рабочий кабинет, здание мэрии взял штурмом ОМОН. 28 ноября 1994 года Генеральная прокуратура РФ прекратила уголовное дело «за отсутствием состава преступления» и возбудила новое – по факту фальсификации взятки.
27 декабря 1994 года президент России Борис Ельцин подписал указ об отстранении Виктора Черепкова от должности мэра «в связи с длительным неисполнением служебных обязанностей». В июне 1996-го Государственная дума России единогласно приняла постановление «О незаконном отстранении от должности мэра города Владивостока В.И. Черепкова». 14 августа 1996-го решением Хамовнического районного суда Москвы Черепков восстановлен в должности мэра. 24 сентября 1996 года Борис Ельцин своим указом восстановил Черепкова в должности мэра. 28 ноября 1998-го он был отстранён от должности указом Президента России «в связи с истечением срока полномочий».26 марта 2000 года был избран депутатом Государственной думы третьего созыва. По результатам выборов мэра Владивостока в 2013-м Виктор Черепков занял 2-е место, уступив действующему главе города. В 2016 году так же пробовал участвовать в выборах в Госдуму. Безуспешно. Повсеместно заявляет о своих экстрасенсорных способностях. Почётный гражданин города Владивостока."
