В этот день 17 лет назад, 7 августа 2006 года, газета «Известия» опубликовала финальную часть разговора журналиста Михаила Леонтьева с бывшим директором по стратегическому планированию и корпоративным финансам НК ЮКОС Алексеем Голубовичем. Из этого объёмного интервью общественность узнала удивительные подробности «корпоративной культуры» и секреты кухни очень «прозрачной» нефтяной империи Михаила Ходорковского.
«Известия» объяснили, почему Алексей Голубович заговорил: «Курировал приобретение другихкомпаний, отношения с акционерами, размещение акций Юкоса. Уволился после покушения на жену, главу компании «Русский продукт» Ольгу Миримскую. В организации покушения он заподозрил службубезопасности Юкоса.
(Читайте интервью: «Дело Юкоса глазами его топ-менеджера.Часть 1. «Чем хуже приходится Ходорковскому, тем лучше Невзлину»
Дело Юкоса глазами его топ-менеджера. Часть 2. «Кто не спрятался - я не виноват»)
«ЗА ГОД - ПЯТЬ-ШЕСТЬ ЭПИЗОДОВ СЛЕЖКИ»
«В Юкосе была всегда одна проблема в корпоративной культуре - большое влияние службы безопасности, которая если и не пыталась управлять всеми направлениями бизнеса - наверное, Ходорковский этого не позволял, но пыталась поставить людей в зависимость. Они собирали досье на всех сотрудников. Может, и на самого Ходорковского. Нормально в большой компании иметь службу безопасности, но должны же быть какие-то рамки... За год - пять-шесть эпизодов слежки, идёт сбор компромата. Якобы потом это становится известным Невзлину, руководству СБ, и они говорят: «товарищу надо помочь». То есть уголовное дело как бы ниоткуда появлялось и точно так же по мановению волшебной палочки рассасывалось...»
«АЛЕКСЕЙ ПИЧУГИН, ВЫПОЛНЯЛ ОЧЕНЬ РАЗНООБРАЗНЫЕ ФУНКЦИИ»
Служба безопасности НК ЮКОС подчинялась Невзлину, который всегда был вторым лицом и в группе Менатеп и в Юкосе. И даже когда он там де-юре не работал, он "курировал" службу безопасности и юридическую. Они отчитывались перед ним. Он занимался "паблик рилейшнз". И у него, соответственно, были права распоряжаться основными статьями расходов из бюджета Юкоса, не связанными с производством. На связи с общественностью, на безопасность. А это сотни миллионов долларов каждый год. Кто за что отвечает, в СБ знали только её руководители, документы на эту тему были засекречены, как будто мы в ЦРУ работаем. Их даже читать только из рук давали.
Формально возглавлял эту службу Михаил Шестопалов, один из руководителей Московского ОБХСС в советские времена. Вся служба и была построена как некий коммерческий вариант ОБХСС с очень большой бизнес-составляющей. Потому что кроме "защиты периметра" и "борьбы с несунами на производстве" она занимались сбором информации на сотрудников, на конкурентов, вообще на всех на свете.
И ещё коммерческими операциями. Например, обанкротился банк Менатеп - должники передаются им, специально для этого создана структура, которая за комиссию возвращает деньги. Даже общий бюджет службы невозможно было получить. Алексей Пичугин был одним из начальников отдела, по-видимому, выполнял очень разнообразные функции - от режима до охраны. В то же время сотрудникам приносили разные документы, из которых следовало: вы должны выполнять требования Пичугина по запросам на получение информации…»
«ТО ЛИ НЕ ПЛАТИЛ НАЛОГИ, ТО ЛИ УКРАЛ 300 МИЛЛИОНОВ…»
Акции между сотрудниками распределялись очень своеобразно.
«Это всё было оформлено как покупка каждым из этих людей маленькой доли офшорной компании, перевод денег через представителя ЦБ на швейцарский счет. Так просто: росчерком пера несколько тысяч долларов, и вы становитесь совладельцем огромной структуры с огромной собственностью. И меня тогда поразило, как это всё просто и буднично, никто в Центробанке, по-моему, даже вопросов никаких не задавал. Но акции никто живьём не видел, и я лично никогда не видел акции Менатеп, которые мне принадлежали.
Но, по-видимому, то, что они были именно так распределены, не всех устраивало. Думаю, что это не устраивало и Невзлина. Потому что потом незадолго до первого в России публичного объявления в прессе о собственниках Менатепа и основных владельцах Юкоса моя фамилия оттуда исчезла. Этому предшествовала очень умно кем-то спланированная кампания в СМИ, что, оказывается, я то ли в Швейцарии, то ли во Франции то ли торговал акциями, то ли не платил налоги, то ли украл 300 миллионов или даже 300 миллиардов... Люди, которых наняли, чтобы всё говорить газетчикам, путались в показаниях, и сейчас во всех судах мы получили подтверждение, что всё это ложь. Но в тот момент это тоже было некой сенсацией».
Алексей Голубович, вероятно, подразумевал историю, связанную с Еленой Коллонг и её заявлениями во французской прессе.
(См. «Как из Парижа передали в Москву несколько килограммов офшорной документации Юкоса.Самая «прозрачная» компания Михаила Ходорковского годами тайно «сливала» деньги в офшорные компании»)
Отметим, что до посадки МБХ эта тема всплыла в прессе в августе 2003 года, но странным образом развития не получила. Однако после ареста Ходорковского, тема офшоров и впрямь «взорвала» прессу. Этой аномалии нашлось некоторое объяснение: рот российской прессы был занят пережёвыванием рекламных денег Юкоса.
«ЭТО ДЕЛАЛИ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ УМЕНЬШИТЬ КОЛИЧЕСТВО ПРЕТЕНДЕНТОВ НА КОНТРОЛЬ ЗА ДЕНЬГАМИ ХОДОРКОВСКОГО ЗА ГРАНИЦЕЙ»
Как заявил Алексей Голубович, инициатором французской шумихи выступил… ЮКОС, по сути, заказавший сам себя. «Это были те же самые адвокаты конторы, которая обслуживала Юкос в Швейцарии, и журналисты, которые размещали все эти публикации, основную часть финансирования получали от пресс-службы Юкоса.
Но Юкос, чтобы избавиться от неугодных, по-сути сам заказал себя, сделав это в два этапа. Сначала, по-видимому, Ходорковский ничего не знал, и это нужно было, чтобы убедить его выкинуть меня из состава акционеров. Он это сделал частично: уменьшил долю, и я не попал в число опубликованных совладельцев. А потом, уже в 2003 году после ареста Ходорковского, в прессе опять появились истории, что я вместе с ним и с Лебедевым за границей то ли деньги отмывал, то ли налоги не платил. Я думаю, это делали для того, чтобы или Ходорковского слегка подтопить, или просто уменьшить количество потенциальных претендентов на контроль за деньгами Ходорковского за границей. Потому что денег осталось всё равно много».
Без Леонида Борисовича Невзлина, - как полагал Голубович, - дело, видимо не обошлось, поскольку, чем было хуже Ходорковскому, попавшему на нары, тем проще Невзлину было выставить себя «жертвой режима».
Ещё один аспект, раскрытый Алексеем Голубовичем, – проблема личной безопасности сотрудников корпорации. Она выражалась простой формулой - «строптивых взрывали и травили». А когда Ходорковскому жаловались на СБ, да ещё в форме подозрений, он вёл себя, в общем, как король из сказки, что «не хочу плохих новостей». Жалобы на СБ явно вызывали у него что-то вроде зубной боли».
«МАЛО ЛИ ЧТО…»
«В мае, по-моему, 2003 года меня поразила фраза Ходорковского: мы распределяем сейчас средства из гибралтарского Менатепа в какие-то трасты, и вот, в частности, сделали траст, где будет лежать сначала 20 миллионов долларов - сейчас там, по-моему, уже 500 миллионов - для финансирования образования. Что в уважаемых британских университетах студенты из России смогут на эти деньги учиться. Я не слышал ни про одного студента, который бы на эти деньги там учился. Но тогда это был первый такой вот широкий жест, и кто-то спросил: «А что, мы прямо 20 миллионов долларов дарим студентам?» «Нет, мы дарим не 20 миллионов долларов, мы дарим проценты на эти деньги. Сами деньги наши, их как бы нельзя использовать без нас. И на всякий случай пусть они там будут, мало ли что. Ну, например, признают Менатеп преступной организацией не только в России, а во всем мире, вот оттуда можно деньги на юристов брать, чтобы оплатить юридические счета?».
«ЮКОС СНИМАЛ ПУБЛИКАЦИИ ЗА ДЕНЬГИ…»
«Любая антиюкосовская статья снималась, за деньги или как-то ещё - машина работала не только в плане размещения того, что выгодно, но и в плане пресечения всего, что, так сказать, вообще «задевало»Юкос. То есть, если про какого-то из сотрудников вдруг написали плохо - значит, это просто сигнал, что его решили убрать, выгнать. Я на себе это тоже пару раз испытывал...», - цитирует сайт Prigovor.ru интервью Алексея Голубовича в «Известих».
См. предыдущую статью «Пичугин по указанию Невзлина совершил организацию убийства пяти человек, покушение на убийство 7 человек». В Москве вынесен пожизненный приговор Алексею Пичугину. Отца Михаила Ходорковского вызвали на допрос по делу об убийстве мэра Нефтеюганска. Prigovor.ru напоминает, что было 6 августа 2007 и 2015 года
