В феврале 2020 года в Санкт-Петербурге скончался известный на Западе художник и дизайнер интерьеров Юрий Филиппов – единственный сын актёра. Значительную часть жизни проживший в США, куда они мамой, Алевтиной Горинович, уехали в 1970-е, Юрий Сергеевич вернулся в Россию в конце 90-х. Все эти годы он тяжело переживал разрыв с отцом (ведь тот не простил им эмиграцию, посчитав её «предательством родины», фактически прокляв) и последние годы посвятил поиску архивных материалов, фотографий и воспоминаний о нём его друзей и коллег. Незадолго до смерти он издал книгу «Сергей Филиппов. Есть ли жизнь на Марсе…», которую сам иллюстрировал.
Предлагаем статью о знаменитом комике обозревателя FLB Андрея Колобаева (она была опубликована 4 сентября 2017 в газете «Совершенно секретно», которую в то время делала наша команда Агентства федеральных расследований FLB.ru) с уточнением деталей биографии актёра, изложенных в книге Юрия Филиппова.
«МОЕ ПРИЗВАНИЕ – «НОГИ»
У Сергея Филиппова было две главные мечты: стать знаменитым и сыграть главную роль в какой-нибудь гениальной трагедии. Первого он добился довольно быстро и потом большую часть жизни страшно страдал от безграничного зрительского обожания. А вот роли-мечты так и не дождался. Но вот какой парадокс: гениальный комик, «инопланетянин» юмора, над репликами которого «катались по полу» и «умирали» от смеха несколько поколений зрителей, сыграл эту роль не в кино или на сцене, а в реальности. Поскольку жизнь он прожил поистине трагическую, и умер также - в одиночестве, больной и забытый почти всеми. Даже дата смерти – приблизительная.
Сергей Филиппов родился 11 июня (24-го по новому стилю) 1912 года в Саратове, в простой рабочей семье. Мать его – Евдокия Терентьевна – была портнихой и кружевницей, а отец - Николай Георгиевич – слесарем на гвоздильном заводе. (По версии Юрия Филиппова, Николай Георгиевич был не отцом, а отчимом, а ребёнок якобы родился от немецкого барона, хозяина этого завода, но документально это ничем не подтверждено, - FLB.) Причём слесарем он был «непростым», с изюминкой: по каким-то причинам владелец завода отправил его повышать квалификацию в Германию. По возвращении, за претензию на европейский лоск, знание чужестранного языка и лихое распевание на пару с молодой жёнушкой немецких песенок, в округе получил он прозвище «фон-барон». Мама будущего артиста неплохо пела. Отец, как говорили, силой обладал просто недюжинной – легко гнул подковы руками. При этом был на редкость артистичен, с абсолютным музыкальным слухом. Правда, нрава был чересчур крутого и был неравнодушен к спиртному (что, судя по всему, в избытке передалось по наследству его сыну!). Папу, кстати, Серёжа практически не помнил: ему было всего два года, когда началась Первая мировая. Николай Филиппов ушёл добровольцем на фронт да там и пропал без вести.
В семь лет мальчик пошёл в школу, но учился из рук вон плохо. Обожал только литературу и химию, остальные предметы игнорировал, а в старших классах и вовсе прослыл хулиганом. Однажды во время своей любимой химии, пока в классе не было учителя, любознательный юноша устроил эксперимент: смешал соляную кислоту с железными опилками, добавил пару найденных в шкафу «неизвестных» реактивов. Результат превзошёл все ожидания – по всей школе мгновенно распространился такой резкий запах, похожий на ядовитый газ, что учащихся и преподавателей спешно пришлось эвакуировать.
Сергей Филиппов с мамой Евдокией Терентьевной. Конец 1920-х
…Сразу в памяти всплывают замечательные кадры из фильма «Новые приключения неуловимых», где герой Сергея Филиппова, подпольщик- аптекарь Кошкин, «химичит», начиняя взрывчаткой бильярдные шары. Помните его замечательную фразу «Мало!», а затем в кадре чёрное от копоти взрыва испуганное лицо: «Много… Много!!!» Всего-навсего крошечный эпизод, но как цепляет - обычно в этом месте сидящие в кинозале просто ухохатывались… Правда, в тот раз у директора детского заведения «эксперименты» Серёжи Филиппова не вызвали позитивных эмоций, поэтому уроки были отменены и карательные меры к «несостоявшемуся Менделееву» были приняты драконовские: он был исключён из школы. Юноше ничего не оставалось, как заняться поисками работы. Для начала он пошёл учеником к немцу-краснодеревщику, но столярное искусство его не захватило. За короткий промежуток времени Филиппов перепробовал множество профессий: от слесаря и пекаря в частной пекарне до токаря, плотника и даже садовника. Но нигде долго не задержался.
Своё истинное предназначение он открыл случайно. Шли они как-то с приятелем мимо клуба, заглянули в окно. В своих воспоминаниях Сергей Николаевич описывал увиденное и последовавшие за этим события так: «В окне увидели девчонок в коротеньких юбках. Ногами что-то выделывали, какие-то кренделя. Ноги понравились. И решил я, что это моё призвание – ноги. Мы заглянули в комнату. На двери была табличка «Хореографический кружок» Мы понятия не имели, что значит «хореографический», от слова «харя», что ли? Но оказалось – нет».
Ребятам объяснили, что здесь занимаются танцами. А поскольку мальчишки в кружке были в «дефиците», преподавательница с удовольствием обоих записала. Занятия настолько увлекли Сергея, что несмотря на высокий рост, большие руки и ступни, через несколько недель он стал лучшим танцором. «Танец - это была моя путёвка в жизнь! – признавался Филиппов.
По совету преподавателя летом 1929 года юноша отправился поступать в балетное училище при Большом театре, но опоздал – приёмные экзамены уже закончились. Оставался запасной вариант: он поехал в Ленинград и подал документы в только что открывшееся балетное отделение ленинградского Эстрадно-циркового техникума, куда и был принят.
Педагоги сразу увидели в начинающем танцовщике незаурядный дар. Сергею Филиппову прочили блестящее балетное будущее. Правда, было одно «но». Некоторые отмечали, что в самые пафосные балетные номера он «почему-то» стремился вносить комическую пародийную нотку, чем то и дело изрядно смешил окружающих.
Один из мастеров его курса, известный в то время артист и балетмейстер Пётр Гусев, так характеризовал ученика: «Филиппов мог стать непревзойдённым классическим танцовщиком. Для этого ему было отпущено всё: превосходные великолепной формы и невероятной силы ноги, прыжок, жест… Настоящий самородок! Я старался тянуть его в Театр оперы и балета, но он не поддавался. Вся атмосфера классического балета с его возвышенными романтическими чувствами претила ему. Он чувствовал себя в ней плохо, наверное, от того, что не находил здесь выхода своему комическому дарованию».
…1933 год. 21-летнего Сергея Филиппова приняли танцовщиком в ленинградский Театр оперы и балета и дали первую роль - Кочегара в революционном балете «Красный мак». Поначалу всё шло прекрасно. Но во время его четвёртого спектакля Сергею стало плохо - прямо на сцене он упал в обморок. Врачи обнаружили у него порок сердца и вынесли неутешительный приговор: «Из балета вам придётся уйти. Иначе в следующий раз вы просто умрёте!» Вот так вдребезги разбилась первая «хрустальная мечта» - стать знаменитым солистом балета.
Сергей Филиппов в спектакле Театра комедии «Страшный суд». Конец 1930-х
ИГРАЛ ГЛАЗАМИ, БРОВЯМИ, НОСОМ
Но Филиппов и не думал отчаиваться. Он устроился в эстрадный Театр-студию под руководством Фёдора Никитина, где выступал с танцевальными и комедийными номерами, и довольно быстро познал первый актёрский успех. Особенной популярностью пользовался, например, его номер, когда он – долговязый и тощий - с серьёзнейшим видом танцевал классическое па-де-де на розовых пуантах, в трико и в балетной пачке. Говорят, выглядело это невероятно уморительно! Кстати, именно в Театре-студии в 1935 году его увидел молодой театральный режиссёр Николай Акимов. На телеграмму «Предлагаю работать принятом мною Театре комедии» начинающий актёр ответил, не раздумывая: «Согласен безоговорочно». Акимов знал, что делал: вскоре ленинградская публика стала валом валить в новый театр - «на Филиппова», билетов было не достать – ни до войны, ни после. Спектакли «Страшный суд», «Простая девушка», «Лев Гурыч Синичкин»… Театр комедии был как будто создан для него - в амплуа комика Филиппов чувствовал себя как рыба в воде.
Говорят, в тот период за кулисами можно было безошибочно определить, когда он находился на сцене – хохот стоял такой, что, казалось, стены не выдержат и вот-вот потолок рухнет. Публика размазывала по лицу слезы восторга, топала ногами, так как смеяться уже просто не было сил.
Нынешнему зрителю, наверное, трудно объяснить: а чего особенного было в его актёрском арсенале, чтобы вот так доводить зал до истерики. Но всё дело в том, что Сергей Филиппов относился к редкой категории актёров, способных вызвать подобные эмоции минимумом средств - одной репликой, паузой. Позже грани его таланта ёмко и очень точно обозначил «классик комедии» – Леонид Гайдай: «Он играл всем, чем только можно – глазами, бровями, носом. На одном только крупном плане он мог довести зрителя до гомерического смеха!» И действительно - высокого роста, худой и подвижный, с длинными нелепыми руками и ногами, Филиппов был невероятно пластичен, очень необычно двигался и танцевал, что просто фантастически сочеталось с его богатейшей мимикой и врождённым чувством юмора. Актёр не от мира сего – как ни крути! Поэтому и зрители реагировали на него соответственно. Недаром, спустя годы, во многие статьи и документальные фильмы о нем как бы невзначай стало добавляться слово «марсианин». Инопланетный у него дар, мол. Нездешний. А как ещё объяснить то, что объяснению не поддаётся?!
Естественно, мимо такого дарования не мог пройти бурно развивающийся в то время кинематограф. На экране Сергей Филиппов впервые появился в 1937 году, сыграв в идеологически выдержанной картине «За Советскую Родину» крохотную и бессловесную роль белофинна. Там его задача была, на первый взгляд, не ахти какая сложная: перебегая по бревну ручей, выстрелить в красноармейца, в момент взрыва гранаты поскользнуться и камнем рухнуть в воду. Правда, с небольшой оговоркой: падать приходилось почти в ледяную кашу, ведь сцену снимали при температуре минус 30. И так четыре дубля! Каждый раз его вытаскивали, растирали задубевшее тело спиртом, переодевали, и вновь звучала команда: «Камера, мотор!» Согласитесь, крутое испытание для дебютанта, да ещё с пороком сердца. У любого другого подобное «боевое крещение» окончательно подорвало бы здоровье или отбило охоту сниматься навсегда. Но Филиппов выдержал все стоически!
Всего несколько секунд в кадре, но режиссёры его заметили. И предложения сниматься не заставили себя долго ждать. За какие-то несколько лет он сыграл погромщика в «Выборгской стороне», саботажника – в картине «Член правительства», палача – в «Кащее Бессмертном», немецкого разведчика - в «Беспокойном хозяйстве», капрала и скорохода - в «Золушке»… Что интересно, практически всю свою жизнь актёру приходилось играть либо откровенных злодеев и врагов трудового народа - фашистов, бандитов, шпионов, диверсантов, либо героев с сомнительной репутацией – лодырей, тунеядцев, бюрократов, спекулянтов, жуликов и пьяниц. Но когда годы спустя Сергея Николаевича на одной из встреч со зрителями спросили, не раздражает ли его, что режиссёры видят его только в ролях всевозможных негодяев, - он, не моргнув глазом, ответил: «Ну и что?! Вы полагаете, с моим лицом можно сыграть секретаря партийной организации?»
Сергей Филиппов в роли палача в фильме-сказке «Кащей Бессмертный», 1944 г.
ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ НА МАРСЕ
В 1954 году Сергей Филиппов сыграл свою первую звёздную роль – наглого и самовлюблённого хама, дрессировщика Казимира Алмазова в фильме Надежды Кошеверовой и Александра Ивановского «Укротительница тигров». Фильм произвёл фурор и разошёлся на цитаты. Кто не помнит знаменитые «филиппики»: «Казимир Алмазов - это аттракцион! Это имя! Афиша, публика, касса!», «Пусть кто-нибудь войдёт в клетку! Я пожелаю моим котятам приятного аппетита!»?
«Алмазов» имел бурный успех, публика была в восторге, но это была ещё не слава. Настоящая слава пришла к актёру, когда молодой режиссёр Эльдар Рязанов пригласил его в свой дебютный фильм «Карнавальная ночь» на роль лектора Некадилова из «общества по распространению». Выбор на Филиппова пал не сразу и случилось это в большей степени… от безысходности. Съёмки были уже в разгаре, а Эльдар Александрович все не мог подобрать подходящего актёра. И тут он вспомнил об исполнителе роли Казимира Алмазова. Вот кто мог бы стать настоящей «палочкой-выручалочкой»!
Кадр из фильма «Карнавальная ночь», 1956 г.
Правда, тут не обошлось без приключений. Сергей Николаевич приехал на съёмочную площадку в состоянии сильного подпития. Начинающий режиссёр этому даже очень обрадовался, решив: раз актёр нетрезв, а играть ему тоже нетрезвого, то всё получится очень натурально. Но роль у Филиппова не пошла. Сняли 13 (!) дублей, а всё вхолостую. Рязанов отправил актёра обратно в Ленинград и даже подумывал вообще вычеркнуть Некадилова из сценария. Но роль лектора Филиппову понравилась - это был «чисто его персонаж». Через два дня трезвый «как стёклышко» Сергей Николаевич вновь появился на съёмочной площадке и уговорил Рязанова дать ему второй шанс. Результат превзошёл все ожидания - роль была исполнена блистательно и стала одним из самых ярких украшений фильма.
Потом актёр якобы признавался, что эту роль он особенно не любил. Когда при нём кто-нибудь начинал цитировать: «Видим одну звёздочку, две звёздочки, три звёздочки... Лучше, конечно, пять звёздочек!» или «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе - это науке неизвестно!», Филиппова от злости просто трясло. Так это или нет, но триумфальный отсчёт его всесоюзной популярности начался с «Укротительницы тигров» и «Карнавальной ночи» - факт!
Критики тех лет отмечали, что помимо уникального комического дара Филиппов обладал не всегда свойственными актёрам качествами – ловкостью, смелостью, склонностью к риску. Многие опасные трюки он исполнял без дублёров. Например, в той же «Укротительнице тигров» он без всякой подготовки бесстрашно вошёл в клетку к тигру Пуршу (и стал первым актёром, кто на такое отважился!), «обнимался» в кадре с настоящим медведем на съёмках «Косолапого друга», летел с моста в воду, ломая своим телом перила в фильме «Беспокойное хозяйство», не умея водить машину, с радостью брался за роль шофёра… Его вообще трудно было удержать от экспериментов.
Сергей Филиппов в роли дрессировщика тигров Казимира Алмазова в комедии «Укротительница тигров», 1954 г.
«ДАЙТЕ МНЕ ЖИТЬ, КАК Я ХОЧУ»
Популярность Сергея Филиппова в 50-60-е годы 20 века была просто феноменальная. Зачастую один эпизод с его участием, одно его имя на афише «вытаскивало» любой провальный фильм и «делало» кассу, поэтому недостатка в предложениях не было. Он играл в эксцентрических комедиях, мелодрамах, сказках, детективах, в сюжетах для сатирического киножурнала «Фитиль».
«Меня используют, как острую приправу к пресному блюду», - жаловался он друзьям. При этом почти каждая премьера рождала новые перлы «от героев Филиппова». «Таким образом, в целом, своевременность оборачиваемости поступающих директив своевременна и происходит точно в своё время!» и знаменитое «Масик хочет водочки!» - из комедии Рязанова «Девушка без адреса», «Зашёл я как-то в ресторан выпить… супу» - из «Старого знакомого» и так далее. Не менее, чем его киношные реплики становились популярными даже его бытовые афоризмы. Например, «Дырка от бублика недалёко падает», «Есть в жизни вещи пострашнее трезвости», «Говорите, раскинем мозгами? Нет, не будем последнее раскидывать».
Актёр Театра комедии Геннадий Воропаев рассказывал случай, как в 1959 году во время гастролей в Свердловске они с Сергеем Николаевичем вышли на улицу и… Весь транспорт остановился! «Остановились все трамваи, троллейбусы и автобусы... Люди выбегали и бросались к любимому артисту. А когда завод «Уралмаш» пригласил на творческую встречу, то вообще прекратили работу: ну, Филиппов же приехал! Примерно то же самое было и на гастролях в Киеве. Люди стояли живым кольцом, кто-то смеялся, а кто-то плакал...»
«Никогда не забуду, как впервые увидел «живьём» Сергея Николаевича, - вспоминал актёр Олег Белов: - Иду как-то на киностудию «Ленфильм» и глазам не верю: навстречу по Кировскому проспекту шагает Филиппов. По тем временам его популярность можно было сравнить только с гагаринской. Потом мы познакомились поближе и даже подружились. Помню, от Театра-студии киноактёра с ним побывали в разных концах нашей страны, и всегда его приезд был для местных жителей огромным событием. Куда бы мы ни приезжали, нас принимали по первому разряду: на перроне или у трапа самолёта всегда стоял первый секретарь райкома, Сергея Николаевича тут же сажали в машину и везли обедать. А какой обед без бутылки?»
Сохранилась ещё одна безумно красивая история, правда, уж очень похожая на байку. Якобы когда в ноябре 1959-го в Париже скончался французский актёр Жерар Филип, несколько подвыпивших мужчин ввалились в питерский автобус, буквально захлёбываясь слезами: «Серёня наш помер… Серёня Филиппов!» Когда более осведомлённые сограждане объяснили им ошибку, они счастливые выскочили на улицу: «Ура! Ура! Наш Серёня жив!!!»
Правда, народная любовь к Филиппову была специфического свойства: его, человека высокообразованного и эрудированного, известного ценителя литературы и классической музыки, часто отождествляли с его недалёкими и малосимпатичными персонажами и при встрече реагировали соответственно. Коллеги по театру вспоминали, что порой ему приходилось выходить из ресторана, прикрываясь тарелкой. «Ну почему ко мне лезет знакомиться всякая шваль! - возмущался Сергей Николаевич, - Что я за актёр такой!» За ним ходили толпы, постоянно предлагали вместе выпить, просили оставить автограф «хоть на чем», хватали за руки, за одежду - каждому хотелось хотя бы дотронуться до своего кумира. А он терпеть не мог панибратства…
Со временем Филиппова подобное отношение стало настолько обременять, что, будучи, как и многие комедийные актёры, человеком нелёгкого, нелюдимого характера, он буквально возненавидел свою популярность и своих поклонников. Бывало, срывался и кричал: «О господи, что я вам – животное? Вы можете пройти мимо и дать мне жить, как я хочу?»
Актёр Олег Белов рассказывал: «Однажды зимой нас пригласили на празднование какого-то очередного юбилея подшефного нашему Театру-студии комбината «Апатит» в Хибинах Мурманской области … К 10-ти мы поехали во Дворец культуры. Там вручали какие-то грамоты работникам комбината, а в качестве подарка выступили мы. Сначала я пел, играл на гармошке, на гитаре, а затем объявили Сергея Николаевича. Когда он вышел, весь зал встал и устроил ему бешеную овацию… Ему вообще можно было ничего особенно не выдумывать - просто выходить и рассказывать пару анекдотов. С учётом его мимики, жестов, интонаций все, что он говорил, было смешно - он в этом смысле был уникальным исполнителем, и, если бы даже решил прочитать со сцены телефонную книгу, думаю, люди в зале все так же умирали бы от смеха.
На вечер нас пригласили в ресторан на банкет. Поначалу всё шло хорошо. Но когда все выпили, народ расхрабрился и начал подходить к гостю за автографами. Сначала по одному, а потом целыми толпами: наш стол окружили так, что вздохнуть нельзя. А Сергей Николаевич был не очень сдержанным человеком, и я видел, что он потихоньку начинает закипать, тем более что тоже выпил... Кто-то уже начал панибратски хлопать его по плечу: «Серёжа!». А когда молодая женщина, распихав всех, сорвала с шеи газовый шарфик, разложила его на столе перед Филипповым: «Вот здесь мне автограф оставьте!», он буквально взорвался: «Да пошла ты к такой-то матери, сука!». А дамочка пришла не одна, а с мужем, тот уже бежит к нашему столику: «Да что вы себе позволяете!» Сергей Николаевич повернулся и адресовал его туда же, куда перед этим послал жену. Шум, паника! Филиппов выскакивает из-за стола и бежит через весь зал, я — за ним.... Спускаемся вниз, а нам навстречу поднимается ничего не подозревающий пожилой мужчина. С улыбкой распахивает руки: «Сергей Николаевич!». Артист разворачивается и… как вмажет ему! Я довёл его до гостиницы, с большим трудом успокоил. Утром, когда мы садились в поезд, со стороны, наверное, казалось, что люди возвращаются с войны: он хромал, я его поддерживал… И вообще он был человеком непростым, противоречивым… Но невероятно обаятельным!»
КОМИК И БИОГРАФ КИРОВА
С первой супругой, внучкой царского генерала Куприянова и своей сокурсницей по эстрадно-цирковому техникуму – Алевтиной Ивановной Горинович – Сергей Филиппов познакомился в 1929 году. Роман вспыхнул нешуточный! Правда, расписываться влюблённым пришлось тайно – бабушка невесты, Любовь Ипполитовна, столбовая дворянка, воспитывавшая внучку в одиночку, категорически была против этого, как она считала, мезальянса и наотрез отказалась общаться с новым родственником, которого называла «хамом», «клоуном» и «паяцем». В этом браке в 1938 году родился единственный сын Филиппова – Юрий. Молодой отец его обожал.
Филиппов и его первая жена Алевтина Горинович. 1930-е.
А затем… У получившего вскоре вожделенную славу актёра появилось множество друзей, поклонниц. Все чаще своё свободное время он стал проводить в ресторанах и весёлых компаниях с легко доступными красотками, являясь домой под утро и сильно навеселе. Алевтина Ивановна, после родов оставившая сцену и отныне преподававшая английский язык в Военно-воздушной академии, десять лет стоически терпела эти его гулянки с друзьями и романтические увлечения на стороне. И в конце концов однажды не выдержала. Во время очередной ссоры она указала Филиппову на дверь (как потом описывал сцену расставания родителей Юрий Филиппов, «выгнала отца поленом»), а тот, не на шутку обидевшись, проявил характер. Бросив фразу: «Вы ещё пожалеете об этом. На коленях приползёте! Ко мне, обожаемому всей страной!», ушёл на улицу с одним чемоданчиком в руках. Думал, на время, оказалось – навсегда. Причём, потом, по свидетельству близких знакомых Сергея Николаевича, он об этом разрыве жалел всю жизнь.
Тем не менее, актёр недолго оставался один. Вскоре в ресторане «Астория» он познакомился с писательницей Антониной Голубевой, и переехал жить к ней – в знаменитый Писательский дом на канале Грибоедова, 9. Антонина Георгиевна была известна своей единственной книгой «Мальчик из Уржума» (её в те годы очень часто переиздавали) - о детстве «выдающегося деятеля КПСС» Сергея Мироновича Кирова. Многие удивлялись их союзу – он высоченный, статный, ироничный, она – маленькая, пухленькая, с вечно поджатыми губками, глазами чуть навыкате. К тому же старше Филиппова почти на 13 лет. Но отношения у них были невероятно трогательные и прожили они вместе почти 40 лет.
«Сергей Николаевич очень трепетно относился к своей жене, ласково называл её Барабулькой - есть такая маленькая рыбка, - рассказывала коллега Филиппова по «Ленфильму» актриса Любовь Тищенко, которая ухаживала за ним в последние годы его жизни. - Она называла его Долгоносиком. Вообще, удивительная была пара - оба очень милые, но совершенно неприспособленные к жизни. Жили они хоть и бестолково, но весело, были очень привязаны друг к другу».
Говорят, Филиппов свою Барабульку одновременно и обожал, и панически боялся. Она ревновала его к каждому фонарному столбу, уж не говоря об актрисах, ассистентках, гримёршах и уборщицах. Абсолютно беспочвенные нешуточные сцены ревности устраивала прилюдно, на забаву всем окружающим – об этих «бесплатных концертах» потом на «Ленфильме» легенды ходили. Параллельно Антонина Георгиевна пыталась бороться с пристрастием мужа к выпивке, но без особого успеха. Сергей Николаевич с каждым годом всё чаще выпивал, хотя врачи ему запрещали - у Филиппова были удалены две трети желудка. Приходя в Дом кино с женой, он просил своих друзей отвлечь супругу и тогда спокойно пропускал рюмочку-другую. Как Антонина Георгиевна ни старалась, а уследить за мужем не могла - ему всегда удавалось избавиться от её плотной опеки.
Сергей Филиппов и Антонина Голубева, 1970-е г.
ССОРА С ЭЛЬДАРОМ РЯЗАНОВЫМ
Тем временем тяга Сергея Николаевича к спиртному постепенно приобретала всё более глобальные размеры. Всё чаще Филиппова видели заходящим в подвальчик под вывеской «Коньяк. Шампанское» на углу Невского и Садовой, где ему тут же наливали коньяка. Он выпивал и молча уходил. Об этом периоде жизни отца Юрий Филиппов написал в своих воспоминаниях так: «Случалось, папа выходил из дома наглаженный, ухоженный и в галстуке. А к вечеру, бормоча «Как низко я пал», возвращался уже без галстука, без рубашки и даже без носков!»
Его запои и загулы не раз становились темой обсуждения в актёрской среде. В этом состоянии его характер, и без того неангельский, иногда становился просто невыносимым. Он запросто мог обматерить назойливых поклонников, устроить дебош и побить в ресторане посуду, оскорбить и даже ударить человека, который «показался ему подозрительным» или «не так посмотрел».
Даже на многое закрывавший глаза худрук Театра комедии Акимов (до этого говоривший «Для меня талантливый пьяница дороже десятка бездарных трезвенников») в конце концов не выдержал его пьяных выходок, прогулов репетиций и в 1965 году со скандалом уволил из театра. Да и многие кинорежиссёры, прежде буквально охотившиеся за Филипповым, под разными предлогами перестали его звать в свои фильмы.
Кстати, одним из первых перестал его снимать Эльдар Рязанов. Казалось бы, после успеха «Карнавальной ночи» и «Девушки без адреса» их сотрудничество должно было крепнуть от фильма к фильму, но последний раз они встретились на съёмках картины «Берегись автомобиля» в 1966 году. И роль там у Сергея Николаевича «выдающаяся» и «символическая» - «зритель на концерте самодеятельности», которого даже нет в титрах. Что конкретно между ними произошло, так толком никто и не знает, но разругались они навсегда. И скорее всего, именно из-за пристрастия Филиппова к алкоголю. Известно, что когда в 1973 году итальянские продюсеры предложили Филиппова на роль Хромого в «Необыкновенные приключения итальянцев в России», Эльдар Рязанов настоял на его замене Евгением Евстигнеевым, потому что, как сам потом объяснил, не хотел рисковать. Слишком уж непредсказуемым и капризным стал Сергей Николаевич, уж не говоря о его дурных привычках… Пожалуй, только знаменитая «сказочница» Надежда Кошеверова, считавшая Филиппова своим талисманом, не продолжала приглашать в свои новые проекты. Начав с маленькой роли капрала в знаменитой «Золушке», Филиппов снялся почти во всех её фильмах.
Но впереди его ожидало ещё одно серьёзное испытание, даже два. В 1965 году у Сергея Николаевича обнаружили обширную опухоль головного мозга. Острые приступы головной боли порой не давали работать, съёмки срывались. Ещё больше его подкосило известие, что бывшая жена Алевтина и сын Юрий уехали на ПМЖ в Америку. Филиппов посчитал этот поступок предательством.
Сергей Филиппов с сыном Юрием, 1940-е
Любовь Тищенко вспоминала: «Сергей Николаевич так и не смог их простить... Помню, как он со слезами на глазах говорил мне: «Не понимаю, как они могли?!» Он был человеком старой закалки, искренне верил, что СССР - страна победившего социализма, а Америку считал средоточием всех язв капитализма. Для него измена родине была самым страшным преступлением, которое только можно себе вообразить. До конца своих дней Филиппов не общался ни с ней, ни с сыном. Хотя сын и писал ему письма. Сергей Николаевич аккуратно складывал их в стопку, но… не распечатывал».
По словам Олега Белова, «однажды разговор зашёл о детях, и я спросил: «Сергей Николаевич, а где ваш сын?». «Как где? - отвечает. - Умер! А я даже на похороны его не пошёл». Долгое время я был уверен, что так оно и есть, пока не узнал, что смерть и отъезд на ПМЖ в Америку были для него вещами равносильными».
ДУРАК, А УМНЕЕ ФУРЦЕВОЙ
Самое удивительное, что именно на этот непростой период жизни Сергея Филиппова пришёлся новый ярчайший взлёт в его кинокарьере. И связан он был с тесным сотрудничеством с признанным корифеем комедии - Леонидом Гайдаем. По воспоминаниям жены Гайдая актрисы Нины Гребешковой, когда Леонид Иович пригласил Филиппова на роль Кисы Воробьянинова в «12 стульев», «Сергей Николаевич радовался, как ребёнок. Работал, что называется за двоих и был так счастлив, что не позволил себе ни разу выпить, ни грамма, не капризничал и не спорил с режиссёром». Но в разгар съёмок случилась беда – ранее выявленная у актёра опухоль мозга вдруг стала прогрессировать. Ужасная головная боль становилась невыносимой, появились галлюцинации. Порой он забывал текст. Филиппов думал, что умирает... Гайдай вынужден был экстренно искать замену и даже предложил роль Воробьянинова Ростиславу Плятту.
Но изголодавшийся по настоящему материалу и явно засидевшийся на ролях второго плана Филиппов прекрасно понимал, что эта роль идеально создана для него и другого подобного шанса у него не будет. Он уговорил, упросил Гайдая рискнуть и продолжить съёмки. И убедил. Только перед озвучкой врачи решились на сложнейшую операцию: удалили опухоль (к счастью, она оказалась доброкачественной) и часть черепной кости. Зато Филиппов был на «седьмом небе» - это была первая полноценная главная роль в его карьере, да ещё в экранизации любимой книги… Верный себе, после пережитого актёр иногда шутил в разговоре с коллегами: «Фурцева говорила, что Филиппов – дурак. А мне мозги вырезали, и я все равно умнее её!»
С тех пор он снимался во всех фильмах Леонида Гайдая. Приступая к новым съёмкам, режиссёр имел привычку: первым делом садился за стол и составлял список актёров, которых он хотел бы в этой картине снимать. Начиная с «12 стульев», в этом списке всегда стояла фамилия «Филиппов».
1973 год - «Иван Васильевич меняет профессию». И новый перл от Филиппова, сыгравшего шведского посла: «Йа, йа! Кемска волост!».
1974-й - комедия по рассказам Михаила Зощенко «Не может быть!» и яркая роль певца на свадьбе. 1977-й – Осип в «Инкогнито из Петербурга». 1980-й - Хювяринен («За спичками»). 1982-й – станционный смотритель в «Спортлото-82».
«ПОСКОРЕЕ БЫ УМЕРЕТЬ»
Филиппов продолжал активно сниматься, но, к сожалению, силы таяли на глазах. Он всё более ощущал себя одиноким, никому не нужным. В последние годы актёр сыграл всего две запоминающиеся роли: сексуально озабоченного пациента в «Собачьем сердце» Владимира Бортко (в анналы вошла фраза: «Вы – маг и чародей, профессор! 25 лет, клянусь Богом, ничего подобного. Последний раз - в Париже, на Рю-де-ла-Пер») и возмущённого пенсионера в гайдаевской комедии «Частный детектив, или Операция «Кооперация».
В ноябре 1989 года скончалась его жена - Антонина Георгиевна Голубева. После похорон Филиппов замкнулся в себе и резко сократил своё общение с внешним миром. Отключил телефон, даже врачей не пускал в дом - ему было очень стыдно за свой внешний вид, за беспорядок в «берлоге» народного артиста. Предпочитал лежать на диване. Доживать. В последний год жизни Филиппова навещали лишь друг по балетному училищу Константин Николаевич, коллеги по «Ленфильму» Олег Белов и Любовь Тищенко. Она убирала в запущенной квартире, стирала замоченное, да так и забытое грязное белье, подкармливала, чем могла – времена наступили трудные, страна разваливалась на глазах, театры и кинотеатры пустели, большинство актёров сидели без работы.
«Сергею Николаевичу, - вспоминала Любовь Григорьевна, - пенсию платили небольшую, а помочь ему было некому. Жил он заброшенным, голодным, никому не нужным. Актёр, обожаемый всей страной, был очень одинок. Он тогда совсем уже махнул рукой на свой внешний вид, а мне хотелось, чтобы он был чистеньким, опрятным. Хотя в это время с ним уже достаточно трудно было общаться. Он страдал от головных болей, у него ломило всё тело, с психикой у него тоже было не всё в порядке. Иногда Филиппов просто терял рассудок. Мог встретить меня на пороге своего дома в чем мать родила. Или мог меня потом вообще не пускать, иногда мог даже матом послать: дескать, чего припёрлась, иди к такой-то матери! Но я старалась не обращать на это внимания, понимала, что имею дело с несчастным и больным стариком. К тому же он великий актёр, значит, ему можно многое простить…
Помню, за несколько дней до своей кончины он мне вдруг сказал: «Знаешь, я ведь всю жизнь хотел сыграть положительную трагическую роль, а мне доставались одни мерзкие типы. Я даже плакал, когда узнал, что главная роль в фильме «Когда деревья были большие» досталась Юрию Никулину. Сценарий так меня потряс!»
Актёр Олег Белов: «Как-то я пришёл к нему и поразился, какой грязной и запущенной стала его квартира. И страшно накурено - во всех комнатах банки с окурками. «А я вот всё болею», - грустно сказал он мне. «Зачем же вы тогда столько курите?!» - не выдержал я. Он так грустно на меня посмотрел и горько сказал: «А это чтобы побыстрее умереть!»
Сергея Филиппова не стало в апреле 1990 года. На надгробном памятнике, который позже поставил его сын Юрий, стоит дата: 19 апреля. К сожалению, она условная. Как вспоминал актёр Евгений Моргунов, легендарный Бывалый: «Ленинградская общественность бессердечно отнеслась к артисту, который смешил всех, которого боготворили все. Он умер один в своей квартире и пролежал две недели, пока его хватились. Соседи обратились на «Ленфильм», и там приняли ужасающее решение: он пенсионер, вот собес пусть его и хоронит. И только Сашенька Демьяненко, замечательный наш Шурик, собрал по копейкам деньги у актёров, которые были уже на пенсии, у актёров, которые знали Филиппова. Сделали гробик и закопали».
Любовь Тищенко вспоминала похороны Сергея Филиппова так: «На кладбище пришли и его старые друзья, не имеющие к кино никакого отношения, и все наши актеры. А вот из родственников не было никого. И поминки тоже мы сами устраивали. Часто пишут, что Гильдия актёров и киностудия устранились, но это неправда — они очень помогли… К сожалению, у Сергея Николаевича не было ни костюма, ни даже ботинок, в которых мы могли его похоронить. На его сберкнижке не оказалось ни копейки. Мы обратились в одну из крупных газет с просьбой, чтобы о Филиппове напечатали некролог, но нам отказали, сославшись на то, что этот актёр… никому не известен. Едва успели его похоронить, а уже на следующий день, откуда ни возьмись, появились люди, которые назвались друзьями Филиппова и начали растаскивать его вещи. Забрали всё! Мебель, посуду… Вот так закончилась жизнь великого актёра!»
Гениальный комический актёр, так и не реализовавший свою мечту сыграть главную положительную роль в трагедии, покоится на непрестижном Северном кладбище Санкт-Петербурга, рядом со своей любимой Барабулькой – Антониной Голубевой. Эпитафией артисту стали стихи неизвестного автора: «И не будет в день погребения ни свечей, ни церковного пения». Говорят, это были его любимые стихи.
Беседу вёл Андрей Колобаев
