«Люблю пьяниц»

Перед 75-летием Победы перечитывал расшифровки наших разговоров 15-летней давности с фронтовиком-артиллеристом, блистательным актёром, писателем Евгением Яковлевичем Весником, и наткнулся на его размышления о России и будущем планеты. Там есть такая фраза: «Может, завтра вся прекрасная половина планеты будет ходить в чадре. Ведь это не зависит от того, что об этом думают в Кремле. Например, будущее моего дома может зависеть от внезапно лопнувшей батареи. Жители Ленска строили планы, о чем-то мечтали и – бац! – города нет. (В 2001 году во время ледохода вышедшая и берегов река Лена затопила город и практически полностью смыла с лица земли близлежащие деревни и сёла, - FLB.ru) Американцы спокойно жевали жвачку и думали, что если есть пуп Земли, то это они. И вдруг бац – теракт 11 сентября! Вот оно - наше будущее, если люди не одумаются».

Понятно, что в этой фразе нет пророчества, здесь, скорее, понимание мудрого, много повидавшего человека логики катаклизмов. Но ведь как актуально для сегодняшнего дня. Евгений Весник вообще очень точно и тонко чувствовал пульс времени и пространство. Когда 11 лет назад актёра не стало, его супруга, Сусанна Гавриловна, сказала: «Женя очень хорошо разбирался в политических процессах, их причинах и следствиях и предвидел, что должно случиться в будущем. Все его предсказания сбывались и сбываются до сих пор».

Евгений Яковлевич последние годы редко давал интервью. Он искренне недоумевал: чем ещё может удивить актёр, исповедовавшийся почти в двух десятках книг. Поэтому отсылал к своим книгам, где, как он говорил, есть ответы на все журналистские вопросы. Но, к счастью, изредка он делал исключения. Потому что книги книгами, а все знали: рассказчик он великий и неистощимый. Воспоминания Весника о войне, о встречах с легендарными современниками, как он дружил, снимался, рыбачил, устраивал застолья, дурачился, пускался во всевозможные приключения и авантюры, можно было слушать часами – он всё помнил в нюансах и картинках, как будто это случилось вчера. Ещё один его удивительный «конёк» - философские размышления, импровизации на заданную тему. «Копал» он и в глубь, и вширь, причём оратор он был резкий, прямолинейный, не равнодушный ни к прошлому, ни сегодняшнему, бесстрашно режущий правду-матку о наболевшем, не боясь нажить себе врагов и неприятных последствий. Считал своим кредо: думать и говорить одно и то же.

Не могу похвастаться, что был особо приближенным к Евгению Яковлевичу журналистом, но несколько раз у него дома в «высотке» на «Баррикадной» бывать посчастливилось. И каждая встреча была как мини-спектакль театра одного Актёра. Жаль, не могу процитировать его по-мальчишески хулиганские и остроумные посвящения на обложках подаренных на память книг – они, скажем так, - «сугубо для личного пользования».

Предлагаем несколько монологов Евгения Весника о войне, о себе и о России.

«УЖЕ ТОГДА Я ПОНЯЛ, ЧТО ЖИВУ В БОЛЬНОЙ СТРАНЕ»

«Я сыграл Остапа Бендера, сначала в «Золотом телёнке», который поставил Эммануил Краснянский в 1956-ом, потом в «12 стульях», где был режиссёром Эраст Гарин (кстати, спектакль был по моим инсценировкам). В общей сложности я сыграл «великого комбинатора» 600 раз. А ведь Бендер - фигура не комедийная, а трагикомедийная. Ведь как он говорит: «Мне 33 года. А я ничего не создал. Учеников разбазарил. И ничего не понял». Он имел ввиду то, что происходило в стране.

Что касается писательства, я был склонен к нему ещё в школе. А «философом», как вы говорите, стал в 14 лет, когда в тридцать седьмом арестовали моих родителей и я остался один-одинёшенек. Уже тогда я понял, что живу в больной стране.

Женя Весник с родителями

Как можно было репрессировать моего отца, военного комиссара и героя гражданской войны, почти маршала в 26 лет, честнейшего и порядочнейшего человека, фанатика построения социализма?! Или мать, которая из оперной певицы переквалифицировалась в зоотехника, чтобы вместе с отцом, начальником «Криворожстроя», строить завод «Криворожсталь». Удивительные люди были! Когда в тридцать шестом всей семьёй мы входили в театр (у отца - два ордена «Красного знамени», «орден Ленина», у матери – «Трудового Красного Знамени», который ей вручал сам Сталин), вставал весь зрительный зал! Я тогда чуть не умирал от гордости, что у меня такие родители. Но их арестовали, отца расстреляли, маму отправили в ссылку в Казахстан, а я автоматически стал «сыном врагов народа».

Женя Весник с отцом

И позже мне это «аукнулось. В сорок восьмом после окончания Щепкинского училища меня, круглого пятёрочника, фронтовика не взяли в Малый театр по анкете. Только после разоблачения «культа личности» и реабилитации родителей, мне позвонил Михаил Царёв: «Возвращайтесь!»

Пожалуй, стать актёром я мечтал с детства. Помню, как в 1935 году в Кривом Роге, где мы тогда жили, гастролировал Днепропетровский драматический театр. Отец имел постоянный пропуск в «Палац працi» («Дворец труда»), а, следовательно, и мне не составляло никакого труда им пользоваться. Мне открылся чарующий мир сцены, закулисной жизни. Днепропетровцы играли «Отелло» Шекспира, «Аристократов» Николая Погодина, «Детей солнца» Горького. Что со мной делалось! Я мазал лицо сажей, надевал на руки чёрные чулки и пугал маму. Я рычал, спрашивал её, молилась ли она на ночь, называл её Дездемоной и пытался «задушить».

Евгений Весник в роли Остапа Бендера в спектакле «Золотой телёнок» на сцене театра Сатиры, 1956

Арест родителей сильно повлиял на меня. В 16 лет, учась в 10-м классе, я связался с компанией, не гнушавшейся выпивки, драк и однажды даже поножовщины. А потом… На каком-то школьном вечере наша учительница Анна Дмитриевна Тютчева (между прочим, - из потомков поэта), которая очень по-доброму ко мне относилась, подошла ко мне, сидевшему в мрачном настроении в одиночестве, погладила по голове и тихо, почти шёпотом сказала, что всё знает про меня. Что нельзя позорить память о родителях, нужно взять себя в руки, хорошо кончить школу и, вместо того, чтобы попусту тратить время на уличные похождения, заниматься в драмкружке, набор в который она объявит через несколько дней. Она называла меня «Женечка», как мама, и погладила по голове. Как мама!

Всё изменилось в моей жизни! Со шпаной расстался, стал успевать в учёбе, записался в её кружок и был в нём самым активным членом, наверное, потому что никто из мальчишек так не мечтал стать артистом, как я. Во мне проснулись заглохшие было мечты. Сыграл замечательные роли: Тарталью в «Принцессе Турандот», Сатина в «На дне», народного артиста в пьесе Гусева «Слава». И никак не подозревал, что сам через 30 лет стану «народным», да ещё буду играть на сцене Малого театра, за билетами в которой готов был стоять ночами в очереди».

«ИМЕННО НА ВОЙНЕ Я УВИДЕЛ И ПОНЯЛ, ЧТО ТАКОЕ ИСКРЕННОСТЬ, СМЕЛОСТЬ, ЛЮБОВЬ»

«Могу честно сказать: меня война сделала человеком. Она воспитала меня. Там я влюбился в людей - в командиров, в солдат. Когда я вспоминаю войну - вспоминаю добрых, душевно красивых людей, вспоминаю всё, что связано с юмором, дружбой, взаимовыручкой, добром… Именно на войне я увидел и понял, что такое искренность, смелость, любовь. И что такое предательство, трусость. Война – это же идиотизм. По одну сторону окопов считают, что их дело правое, а по другую - что их. Потом начинают друг другу морду бить… Ещё вспоминаю немца, которого взял в плен - лётчика, спустившегося на парашюте с подбитого самолёта. Я пригрозил, что застрелю, а он, улыбаясь, засвистел в ответ. Вот натура была! А мы изображаем врагов идиотами...

Артиллерист Евгений Весник, 1944 год

Дело было так. Я доставил пленного лётчика на наблюдательный пункт, к генералу. Тот говорит: «Узнай у него, где пятая немецкая танковая дивизия находится». Я три раза спрашивал по-немецки, а он - молчал. Командир сказал: «Ну-ка, напугай его пистолетом». Я вытащил наган, взвёл курок, наставил ему в лицо, а немец засвистел какую-то мелодию. Да так, что я и сейчас могу воспроизвести - всю жизнь её помню… Он долго мне снился. Ас! Так ничего и не сказал. Но при нём была оперативная карта, которая нам помогла. За этого лётчика-«языка» я получил свою первую награду – медаль «За отвагу».

На войне я впервые испытал страх, не трусость, а именно страх. Как-то от нечего делать решил потренироваться в стрельбе. На бруствере окопа лежала пустая консервная банка. Я вытащил свой наган и начал по ней стрелять. Вдруг из-за насыпи поднимается огромный рыжий финн с поднятыми руками. Финн очень пригодился начальству, так как рассказал много полезного, а мне впервые пришлось испытать чувство настоящего испуга. Это ощущение ужаса передать невозможно...

Помню свой первый бой - форсирование реки Свирь. Мы находились на одном берегу, финны - на другом. В бинокль, а иногда и без него, мы видели друг друга. Наше командование договорилось о «курортной неделе». С 6 до 7 утра мы мылись, стирали, играли в футбол. То же самое делали финны с 7 до 8 утра. Так прошло несколько дней. А затем начался бой - беспрерывный артиллерийский огонь, раскалившиеся стволы орудий, гул сотен самолётов. Смерчи разрывов, языки пламени «катюш». Настоящее пекло - такое не забывается! В день моего рождения начался переход границы Восточной Пруссии. Вдруг мы услышали с вражеской стороны: «Рус, заведи нам пластинку Шаляпин». Мы завели. Потом они спрашивали: «Рус, а что хочешь ты слушать?» И мы попросили завести джаз. Так я впервые услышал Армстронга.

На войне у меня даже был военно-полевой роман - на карело-финском фронте я был увлечён девушкой- телефонисткой. Мы с ней мечтали о будущем. Но прямым попаданием мины её разорвало на кусочки...

А сколько раз судьба меня хранила, не поддаётся счёту. Пригород города Гольдап. Сидим с ординарцем в двухэтажном доме, налаживаем связь. Толком не осознавая, почему я это делаю, забираю рацию и говорю: «Пойдём отсюда. Здесь будет что-то нехорошее. Я почувствовал. Пойдём…» Вышли из дома, отошли метров на сто, закурили. Через 30 минут дом взлетает на воздух. Я после этого случая написал матери: «Мама, меня не убьют». Не убили!

Ещё могу рассказать историю о фронтовом друге – немецкой овчарке, красавце-псе, которого я подобрал в одном из брошенных хозяевами немецких дворов и назвал Рексом. Собака сидела на цепи и продолжала охранять уже пустой дом. Многих трудов мне стоило войти к нему в доверие, но потом мы подружились настолько, что, когда я оказался в госпитале, Рекс отказывался брать еду из чужих рук и два дня вообще ничего не ел. Потом мне посоветовали скатать своими руками съедобный мякиш из хлеба, мяса и каши и подержать его на своём теле, чтобы он пропитался «родным» запахом. Я так и сделал, не вставая с больничной кровати. И Рекс съел этот мякиш. Очень был смышлёный пёс. Мне удалось научить его зло лаять и рычать при слове «Гитлер» и вилять хвостом при слове «Сталин». Как это получилось? Я включал на приёмнике очень громкую джазовую музыку и кричал собаке: «Гитлер», а когда находил лирическую мелодию, говорил: «Сталин» и давал Рексу что-нибудь вкусненькое. Спустя какое-то время собака отзывалась на «Сталина» и «Гитлера» уже без музыки и вкусненького. Позже, когда окончились бои за Кёнигсберг, Рекс даже научился ходить за продуктами в военторговскую палатку. Сначала вместе со мной, а потом самостоятельно с сумкой, деньгами и запиской с перечнем необходимых продуктов.

Вместе с Рексом мы воевали чуть больше года. И я до сих пор не могу себе простить того, что оставил четвероногого друга под Ленинградом, а не взял с собой в голодную Москву. Думал, там ему будет лучше, сытнее. Потом мне рассказали, что Рекс постоянно бегал на железнодорожную станцию, ждал меня, почти ничего не ел и вскоре умер».

Евгений Весник в комедии «Трембита», 1968 год

«Я СЧИТАЮ, ЧТО ПРАВДА О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ НАПИСАНА ТОЛЬКО ЧАСТИЧНО»

«Когда вся страна праздновала День Победы, мы ещё воевали, так как Курляндская группировка войск противника не капитулировала. Только в ночь с 11 на 12 мая объявили о том, что группировка сдалась. Боже мой, что тут началось! Люди буйствовали от радости, не отдавали себе отчёта в том, что делали. Обнимались, кричали, пели, некоторые зачем-то стреляли в покрышки автомобилей. Я выпил стакан водки, лёг в кювет и... рычал. Почему - до сих пор не понимаю. А наш генерал, интеллигент дореволюционной закваски, никогда не позволявший себе ни одного грубого слова, стрелял в воздух из ракетницы, кричал: «Ура! Победа!» - и добавлял самые крепкие русские слова, что приводило нас в восторг.

Я считаю, что правда о Великой Отечественной написана только частично. Например, в лучшей книге о войне «В окопах Сталинграда» Виктора Некрасова, которого потом выжили из страны, что-то есть в мемуарах Жукова. В лучших стихах поэтов того времени – Михаила Дудина, Константина Ваншенкина и других – я узнавал те чувства, которые меня сопровождали на фронте. Только в последние годы, наконец, военные историки развеяли некоторые мифы, связанные с ВОВ. Признали, что немцы в некоторых случаях были лучшие вояки, чем мы, что победили мы скорее числом, а не умением, за счёт огромного количества «пушечного мяса», помноженного на неистребимый патриотизм. Иначе было не победить! Мы почему-то быстро всё забываем. Русский человек почему-то забыл, что американцы нам помогали. Вся наша артиллерия, начиная с 122-мм гаубиц, была на американских тягачах, кормили нас тушёнкой американской, одевали офицеров в шерсть английскую. Если бы не это, мы, может, до сих пор ещё партизанили бы...

Сегодняшние фильмы о войне я не хочу смотреть. Конечно, каждый художник имеет право на свою трактовку, и я никого не осуждаю. Но я всё видел сам - мне этого достаточно. Меня удручает, что войны на земле не прекращаются до сих пор. Если человечество не прекратит войн, то войны прекратят существование человечества».

Фронтовики Евгений Весник и Анатолий Папанов

«МНЕ КАЖЕТСЯ, СТРАНА ЗАБОЛТАНА»

«Когда Иосиф Раскин издавал книгу об истории мата в России, он уговорил меня отдать ему несколько своих рассказов и потом в предисловии объяснил, почему он их публикует: «На моей памяти Весник – единственный человек, всю свою жизнь полностью не зависимый ни от партии, ни от демократов, ни от кого другого. Он вообще положил хер на всех!» Кстати, это чистая правда. Помню, от одного моего поступка многие были в шоке. Звонит какой-то начальник: «Евгений Яковлевич! Виктор Степанович Черномырдин составил список из двенадцати народных артистов Союза. Он и вас хочет видеть в своём кабинете. Имейте ввиду: у нас здесь шикарный банкетный зал». А я отвечаю: «Должен вас огорчить – я не люблю эти тусовки, поэтому никуда не хожу. У меня и так собутыльников много. Передайте Виктору Степановичу мой адрес и скажите, что у меня всегда есть хорошая водка и всегда есть рыбка – сам её ловлю. Поэтому, если он так хочет меня видеть, жду его в любое время». Тот рассмеялся: «Ну это тоже – позиция!» Красиво, не так ли?

Весник в роли Андрея Петровича Потапова, «Три дня в Москве», 1974 год

Когда я узнал, что после революции у нас не было ни одного руководителя с высшим образованием, был потрясён. У Молотова, по-моему, за плечами было вообще четыре (!) класса. Большинство из них просто не знали правильного русского языка. А ведь давно социологами доказано: человек, неправильно говорящий на родном языке, не может логически мыслить.

Россия сегодня пожинает плоды геноцида. Революция, НЭП, раскулачивание, «выдвиженцы», репрессии тридцать седьмого года, война... Если говорить образно, ситуация мне представляется такой. Допустим, существует огромное стадо дойных коров. И для того, чтобы получать от них хорошее потомство, привозят со всего мира голландских, индийских и прочих быков. Они коров оплодотворяют, получается чудесное потомство, продолжается род, увеличивается удой... Если бы я снимал фильм о России, я бы ничего не снимал о России. А бы снял то, о чём сейчас рассказывал, – несчастное коровье стадо, у которого отняли и пустили под нож быков-производителей – наши лучшие умы, интеллигенцию.

Сегодня волнует меня буквально всё! Например, вот интересная тема. Вы знаете, что Москва уже давно не русский город? Я объездил весь мир и ни в одной стране не видел, чтобы подражали языку какой-то другой великой державы. Только в Москве львиная доля текстов рекламы на английском. Только в Москве на стенах туалетов надписи на любом языке, кроме родного. В лучшем случае – мат, и то чаще какой-нибудь «фак оф». Тогда для кого этот город? Поймите, я его очень люблю, но я люблю другую Москву. Ту – Казакова и Баженова, которая олицетворяла собой архитектуру русскую, ампир русский, а не нынешнюю, где, например, внутри Садового кольца чуть ли не равное число проституток и чиновников.

Меня беспокоит наша медицина. Вот я – больной человек. Но я – поклонник двух слов Василия Розанова: «Беги толпы!» Как увижу огромные очереди в наших поликлиниках, убегаю. Должен оговориться, мне лично, как участнику ВОВ, кавалеру семи орденов, народному артисту СССР, инвалиду, пенсионеру, Министерство здравоохранения очень помогает. Спасибо! Но миллионы других! Так что это? Тенденциозное истребление пенсионеров? Тогда «истребители» – наивные люди. Потому что пока мы помрём, подрастёт новое поколение стариков.

Евгений Весник в роли Полковника, «Новые приключения неуловимых», 1968 год

Что меня сегодня ещё беспокоит? Телевидение. А у нас по всем каналам - режут, бьют, убивают. Ведь у нас уже дети давно подражают не романтическим героям, а киллерам. Раньше они не знали, как на магните крепить взрывчатку к днищу машины, - теперь - знают. Этому специально учат? Не могу понять.

Если говорить в целом о стране, то самая страшная наша беда – потеря чувства обязательности в обществе. У нас каждый чиновник говорит: «Я со всей ответственностью заявляю...», зная, что он ни за что отвечать не будет. Мне кажется, страна заболтана. Ах, если бы у нас по телевизору показывали людей, стремящихся куда-то, чего-то делающих, радующихся от того, что они что-то сделали – и полезное! А то ведь на экране все чиновники как саранча сидят и толстеют. Распухают прямо на глазах.

Я вам скажу страшные слова: замечательных людей значительно больше, чем плохих, но дело в том, что многие из них не выдерживают жизненных проблем, перемен, как выдержали мы - старшее поколение. Мы воевали и знали цену жизни, поэтому мы многое выдержали. Я знаю честнейших людей, которые спиваются, и понимают, что они делают. Но делают они это только из-за беспомощности, потому что они умные и говорят умные вещи, а их никто не слушает - не все это выдерживают.

И в сёлах, деревнях – просто пьяные хорошие русские люди ведь всё это видят, понимают и никому не верят! Пьяницы – они ведь мудрые, потому что свободны духом. Их шпыняют: «Ты – го… но! Молчи!» А он свободен, самостоятельно мыслит, ни в каких партиях и движениях, которые ему долбят по голове, не состоит. Поэтому и рубит правду-матку. За это я очень люблю пьяниц.

Пардон, расскажу интересный случай, хотя и из другой области. В нашей «высотке», напротив зоопарка, жил Пётр Мартынович Алейников – один из лучших артистов советского кино. Он был подвержен известному русскому пороку. И знал, что у него рак. В шесть утра сторож зоопарка готовил ему четвертиночку «Русской» - поправиться. Я знаю, что это такое... В зоопарке Пётр Мартынович сдружился с волком по кличке Норик. Подкармливал его. Однажды угостил «друга» кусочком хлеба, смоченного водкой. Как-то Алейников пришёл очень «тяжёлый». У него были скандалы дома. Пришёл к Норику и плачет. И как мне рассказывал сторож: «Всегда опасался, что волк его укусит. А тут вижу: Норик вылизывает ему слезы, а Пётр Мартынович, трезвея на глазах, шепчет: «Норик, ты самый лучший из людей!» По-моему, гениально!»

Евгений Весник в роли учителя математики Таратар Таратарыча, «Приключения Электроника», 1979 год

«НО ВСЁ-ТАКИ Я НАДЕЮСЬ НА ЛУЧШЕЕ»

«Земной шарик устроен так, что будущее есть у блохи, у змеи... Даже у рек - они пересохнут или в них появятся крокодилы, и это тоже - будущее. Значит, есть оно и у России. Но вопрос: какое? Когда закончилась война, мне было двадцать два года, и все мы, фронтовики, были убеждены, что завоевали рай. Самое настоящее светлое будущее! Того рая, каким он нам тогда грезился, мы не увидели! Но это же не значит, что «будущее» не состоялось...