|
В позавчерашнем номере "Комсомолки" мы рассказали, что многие члены правительственной комиссии (ПК) по расследованию причин гибели атомного ракетоносца "Курск" в отличие от ее председателя вице-премьера Ильи Клебанова все больше склоняются к тому, что роковую роль сыграло не столкновение с "неизвестной подлодкой", а взрыв на борту нашей АПЛ. Какая из этих версий верна, еще предстоит доказать многочисленным специалистам, которые продолжают собирать и анализировать вещественные доказательства трагедии, показания командиров и начальников, готовивших субмарину к выходу в море, документы учений, киноматериалы, полученные в ходе подводного обследования корпуса подлодки, свидетельства работавших на дне Баренцева моря спасателей (плюс оперативная информация военной контрразведки и "внешних" спецслужб о состоянии военных кораблей и гражданских судов, которые могли быть причастны к катастрофе).
И хотя до официальных выводов комиссии еще далеко, все же крайне интересно понять, почему "чаша весов истины" в руках морских волков, конструкторов субмарины и ее бортового оружия начинает склоняться в сторону тех, кто считает версию взрыва наиболее вероятной. На днях мне удалось откровенно поговорить с крупным военно-морским экспертом, входящим в состав ПК (всем ее членам, кроме председателя, категорически запрещено давать какие-либо комментарии для СМИ, потому я пока не могу назвать его фамилию). Когда зашла речь об "иностранной подлодке", я в лоб спросил его - могла ли иноземная субмарина прокрасться в район учений Северного флота, который кишел более чем 30 надводными и подводными нашими кораблями, оснащенными приличным разведывательным и акустическим оборудованием? Ответ был таков: "Могла. Но только в том случае, если бы все это оборудование не работало". Иностранные субмарины, бывшие неподалеку от района учений, с наших кораблей неоднократно пеленговали, о чем свидетельствуют записи в бортовых журналах (эти документы тоже представлены комиссии). А если говорить о сугубо фактических доказательствах того, что нашу АПЛ таранила иностранная подлодка, то их попросту нет. А ведь в наших северных широтах уже насчитано 8 столкновений и не было ни одного такого, когда бы мы не имели предметных подтверждений "подводного бодания" - обломки обшивки, надпалубного оборудования и т. д. Создается впечатление, что те члены комиссии и высокопоставленные военные, которые "исповедуют" версию столкновения, явно подыгрывают Клебанову, говоря о каких-то деталях, не относящихся к нашей АПЛ, которые якобы лежат на дне метрах в 300 - 400 от "Курска". Спрашивается: почему же до сих пор их не подняли или хотя бы не сфотографировали? Тогда в одно мгновение лопнули бы все другие версии. Пока версия о столкновении не имеет ни одного предметного доказательства или хотя бы серьезной системы аргументации, она - траурная сказка. Не побоюсь высказать крамольную мысль, что она и удобна, и выгодна тем, кто ее сочинил: легко списать причины трагедии на некие внешние мифические силы, которых не привлечешь к ответственности по Уголовному кодексу и не снимешь с должности.
И хотя сторонники версии взрыва на подлодке тоже пока не имеют полного набора "козырей", система их доказательств представляется более убедительной (хотя, в сущности, расследование трагедии пока еще находится в стадии, когда только создается "оружие" генерального спора, с помощью которого придется прорубать дорогу к истине).
Обратимся к фактам. Первый взрыв был зафиксирован на наших и иностранных кораблях именно в тот момент, когда подлодка должна была стрелять торпедами (доказательства - детально расписанный план учений и зафиксированные в бортовом журнале команды командиру "Курска"). АПЛ должна была запускать так называемую "толстую" торпеду, которой уже более 20 лет (да к тому же перед самым выходом в море выяснилось, что надо срочно менять аккумуляторы в торпедном отсеке). Вызванные на борт АПЛ представители "Дагдизеля" - старший лейтенант А. Борисов (военная приемка) и служащий М. Гаджиев (сотрудник КБ) - должны были присмотреть за "старухой", которую по роду службы и работы знали назубок. По мнению сторонников версии взрыва, эпицентр трагедии - в торпедном отсеке. Или 12-метровая торпеда свалилась на палубу, разломилась и компоненты ее двигательной системы взорвались, создав пожар, или не сработал торпедный аппарат, что опять-таки привело к взрыву, после которого вода хлынула в торпедные люки, затем в аккумуляторную яму, после чего взрыв тоже неизбежен. Лодка "клюнула" носом и ринулась ко дну - на 107-метровую глубину.
154-метровой громадине понадобилось всего 2 - 3 минуты, чтобы удариться о грунт. Именно через такое время раздался второй страшной силы взрыв, который почти полностью "отрубил" торпедный отсек (ученые - конструкторы оружия утверждают, что детонация или температура горения окисей двигателя ракеты вполне могла привести к этому). Гигантская сила инерции привела к тому, что двигательные валы с кормы пошли вперед, разламывая переборки отсеков и разрывая сальники, в которые с бешеной силой хлынула вода. Таким образом на экипаж с разницей в несколько минут обрушились два мощнейших удара с носа и кормы: все это длилось в те самые роковые 2 - 3 минуты. Очевидно, главком ВМФ адмирал флота В. Куроедов уже многое знал, когда еще вечером 14 августа с беспощадной откровенностью объявил, что "надежд на спасение мало". А вице-премьер Илья Клебанов спустя аж два дня после этого еще утешал нас: "Не надо делать вывод, что там произошло что-то ужасное. Из-за резкого уменьшения кислорода в воздухе люди могут оказаться несколько не в том активном состоянии, в котором они находились в те первые часы, когда подавали сигналы"...
Разработчик оружия:
"Курск" мог быть потоплен только специальным боеприпасом В четверг в редакцию пришел один из наших читателей, кандидат технических наук, много лет занимавшийся проектированием боеприпасов различного назначения (он попросил не называть его фамилии), и высказал сомнения в версии взрыва обычной торпеды. Вот что он рассказал: - Бесспорным является тот факт, что в предполагаемый момент гибели лодки зарегистрированы два подводных взрыва с интервалом в несколько секунд и различной силы: первый - 100 - 300 кг тротилового эквивалента, второй - 1500 кг.
Лодка "Курск" была самой современной, совершенной субмариной, обладающей всеми необходимыми элементами боевой живучести. Смешно думать, что разработчики не рассматривали наряду с другими и ситуации сохранения живучести лодки в случае несанкционированных подрывов в торпедном отсеке. Тем более что в нашей стране - одна из самых старых и эффективных в мире научных школ боевой живучести флота.
Категорически заявляю: торпеды проектируются таким образом, что вероятность их подрыва при всех нестандартных ситуациях крайне незначительна, иначе уже все бы взорвалось, что только может взорваться. Какие возражения против версии взрыва в торпедном отсеке?
Во-первых, взрыв двигателя торпеды (или ракеты) вряд ли мог иметь мощность 100 - 300 кг тротилового эквивалента, поскольку был несанкционированным и, следовательно, был ближе к горению, чем детонации. Во-вторых, взрыв боевой части вряд ли мог иметь мощность 1500 кг тротилового эквивалента. В-третьих, разница по времени между взрывами была бы гораздо меньше - ведь боевая часть смогла бы сдетонировать (и то с очень малой вероятностью) под воздействием горячих газов от первого взрыва, что также произошло бы максимум через 1 - 2 секунды.
Вероятность одновременного несанкционированного подрыва боевой части еще меньше. Кроме того, даже если бы двигатель был твердотопливным, если бы он действительно взорвался, силой этого взрыва ракету должно было разрушить и остатки вместе с боевой частью отбросить от лодки на значительное расстояние, и, если бы она даже и сдетонировала, это не повлекло бы за собой каких-либо значительных последствий.
Но даже если бы все так и произошло, лодка бы не затонула - никакой внешний подрыв одной боевой части не способен привести к таким последствиям.
Однако ничего загадочного и противоестественного в нашем мире не происходит. Все, что случилось, является экстраординарным, но вполне естественным с точки зрения законов физики, химии, инженерных наук и т. д. Тогда следует: "Курск" мог быть поражен только специально для этого предназначенными боеприпасами.
Лодка была поражена первоначально одной торпедой (ракетой-торпедой), в дальнейшем залпом нескольких (предположительно пяти) торпед. Откуда они взялись, другой вопрос. Однако, по данным и американцев, и норвежцев, были подрывы в момент гибели "Курска" внутри корпуса лодки, предположительно именно торпед.
Это же объясняет и характер разрушений: основной подрыв явно имел место не в первом, а в одном из центральных отсеков - на это указывают и характерные разломы корпуса, а также наличие в первом отсеке загибов корпуса внутрь лодки, а не наружу. Кроме того, переборки между несколькими отсеками были перебиты практически до четвертого отсека, что и объясняет почти мгновенное заполнение этих отсеков и столь же мгновенное затопление лодки.
Если это так, то понятны и поведение правительства, президента, скорость, с которой лодка была обнаружена, почему норвежцам категорически запретили осматривать носовой отсек, звонок офицера-подводника в "Комсомолку" о несанкционированной стрельбе с другой подлодки в "Курск" и т.д.
|
