|
Год назад было закрыто уголовное дело № 29/00/0016/00 по факту гибели «Курска» и 118 членов экипажа.
«Никто не виноват», «стечение обстоятельств» — такими выводами закончилось уникальное расследование, не имеющее аналогов в современной криминалистической практике. Но в ходе двухлетней, без преувеличения героической, работы следователей были выявлены десятки фактов превышения должностных обязанностей, всевозможных нарушений и проч.
Дело «Курска» удалось полностью рассекретить, мы получили доступ к этим фактам, свидетельским показаниям, экспертизам. И теперь имеем все основания сомневаться в самостоятельности следователей на последнем этапе, том самом, на котором оказалась невыявленной причинно-следственная связь между халатностью адмиралов и гибелью моряков.
Сегодня «Новая газета» публикует альтернативную юридическую позицию по делу «Курска» — ходатайство адвоката Бориса Кузнецова, представляющего интересы сорока семей погибших подводников. В своем роде это не менее уникальный и даже исторический документ, который уже столкнул конфликтующие стороны (военных чиновников с адвокатом и родственниками погибших подводников) в судебном процессе.
Вполне вероятно, что через год-два следователи ГВП вынуждены будут проявить еще большую компетентность, независимо оценить факты и в конце концов пересмотреть многие свои выводы. И возможно, что в результате этих действий выведенные из-под уголовной ответственности адмиралы и офицеры флота все-таки окажутся в зале суда.
Впрочем, такой конкретной цели ни у адвоката Кузнецова, ни у родственников погибших нет. Есть желание довести дело «Курска» до конца, и в первую очередь — с юридической точки зрения.
Ходатайство Кузнецова состоит из нескольких частей. Защита исследует фактические обстоятельства и выявленные следствием факты на нескольких этапах: подготовка «Курска» и экипажа к учениям, взрыв торпеды, поисково-спасательная операция, обстоятельства и время гибели 23 подводников в 9-м отсеке, исследование и оценка экспертиз, стуки SOS.
Защита критически относится ко многим оценкам и выводам следствия и находит причинно-следственную связь между допущенными командованием Северного флота и Главным штабом ВМФ фактами халатности, нарушениями и гибелью лодки и экипажа.
Уже сейчас можно сказать, что это не просто домыслы адвоката, а точное и болезненное попадание в слабые места следствия. Об этом свидетельствует агрессивная реакция определенных военных чиновников, чья работа квалифицирована Кузнецовым как некомпетентная и сомнительная.
Уже через 50 минут после того, как Кузнецов подал в ГВП ходатайство об отмене постановления уголовного дела по «Курску» и возвращении его на доследование, СМИ распространили ответ ГВП: отказать адвокату (и родственникам погибших моряков).
Борис Кузнецов уже готовил иск в военный суд, где ему бы пришлось доказывать, что выводы следствия необъективны. То есть готовился к долгому и вялому судебному процессу. Но военные специалисты, настороженные открывшейся перспективой возвращения дела на доследование, обвинили Кузнецова «в попытке поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПРК «Курск», а также в «некомпетентности и передергивании фактов».
Тем самым дали возможность адвокату подать на несдержанных (или просто сильно напуганных?) военных иск о защите чести, достоинства и деловой репутации в гражданский (!) суд.
Такой поворот дела резко увеличивает возможности адвоката и его клиентов (число их после ходатайства выросло с 20 семей до 40). По правилам гражданского судопроизводства доказывать свои обвинения придется не Кузнецову, а военным чиновникам, в частности главному судмедэксперту Министерства обороны Виктору Калкутину и заместителю главного штурмана ВМФ Сергею Козлову.
Калкутин возглавлял комиссионную судмедэкспертизу (т.е. обобщил все имеющиеся в деле судмедэкспертизы). Козлов провел навигационную экспертизу, в которой должен был определить, совпадают ли координаты (пеленг) стуков SOS с координатами затопленного «Курска».
Экспертизы Калкутина и Козлова не ключевые, но СТАЛИ САМЫМИ ГЛАВНЫМИ в этом деле, так как оба эксперта преследовали вполне конкретную цель: доказать, что 23 подводника в 9-м отсеке умерли не позднее чем через восемь часов после взрывов на «Курске».
Откуда появилась эта странная цифра «8 часов» — подробно сказано в ходатайстве Кузнецова (в основном благодаря времени и дате, проставленным на второй части записки капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова). Мы поясним, почему это время столь удобно для следствия. Дело в том, что в нарушение практически всех существующих инструкций «Курск» был объявлен аварийным слишком поздно — через 9 часов (по официальной версии) или через 11 часов (по подсчетам Кузнецова).
Соответственно, поздно началась и поисково-спасательная операция. Но поскольку Калкутин делает в своей экспертизе вывод, что подводники умерли через 8 часов после взрывов, то получается: даже если бы спасательная операция началась вовремя, спасти людей было бы невозможно. Вывод: какие бы нарушения ни были допущены при проведении поисково-спасательной операции, они не состоят в причинно-следственной связи с гибелью людей в 9-м отсеке.
Вот цель, которую преследовал Калкутин в своей экспертизе: вывести из-под уголовной ответственности офицеров ВМФ, руководивших спасательной операцией.
Калкутин сочиняет странную формулировку: «Погибли не позднее 4,5—8 часов после взрыва на «Курске»». Но в первичных экспертизах сказано, что люди погибли после начала пожара в 9-м отсеке, а когда случился пожар, установить вообще не представляется возможным. В материалах следствия нигде не доказана связь между взрывами в носовой части «Курска» и пожаром в кормовом девятом отсеке. Да ее и не было.
Пожар регенерирующей установки начался в 9-м отсеке гораздо позже катастрофы и затопления «Курска». То, что делает Калкутин, и называется подтасовкой фактов. Впрочем, следователи предпочли подтасовки не заметить. Они делают официальные выводы, основываясь на экспертизе Калкутина.
Выводы независимых экспертов, к которым обратился Кузнецов, однозначны: определить точное время гибели подводников в 9-м отсеке не представляется возможным, так как наука на сегодняшний момент не располагает нужными средствами и технологиями. Заметьте! Калкутин же в обход науки проставляет точное время, вплоть до часов и минут. Такое «уточнение» специалиста высокого уровня могло бы обескуражить — как-никак он главный эксперт Минобороны РФ…
Хотя, с другой стороны, должность и звание офицера объясняют мотивы поступка…
Другой военный эксперт, Козлов, должен был определить пеленг стуков SOS и сравнить с координатами затонувшего «Курска».
Надо сказать, что в уголовном деле «Курска» подшита акустико-фонографическая экспертиза. Эксперты не только идентифицировали стуки металлическим предметом о металл, но и то, что удары наносились по корпусу затонувшей (!) подводной лодки.
Зачем же нужна экспертиза Козлова, если и так понятно, из какой подлодки, да еще затонувшей, могли стучать?
Дело в том, что только зам главного штурмана ВМФ РФ Козлов мог доказать, что стуки-то были даже 14 августа, да только не на «Курске» стучали.
Как он это «доказал» — читайте в ходатайстве Кузнецова. В неофициальной беседе с адвокатом Кузнецовым и следователем Егиевым Козлов фактически признался. Кстати, экспертиза штурмана составлена с грубыми нарушениями: в ней нет исследовательской части. И понять, как именно он ее делал, невозможно.
В итоге, однако, «…следствие пришло к выводу, что указанные шумы (стуки), классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из АПРК «Курск», а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера» (л. 117 постановления).
Вообще роль козловской «экспертизы» в деле трудно переоценить. Ведь стуки SOS — прямое свидетельство жизни подводников в 9-м отсеке. Но следствие-то с помощью Калкутина пришло к неопасному выводу, что подводники умерли «не позднее» 8 часов после взрыва, еще 12 августа 2000 года. То есть они никак не могли стучать и просить о помощи до вечера 14 августа 2000-го.
Поэтому стучали не на «Курске». А где? Следствие не стало утруждать себя выяснением источника «левых» сигналов SOS.
Куда более истошные сигналы бедствия к тому времени подавали адмиралы ВМФ.
Елена МИЛАШИНА
P.S. Первое судебное заседание по иску Кузнецова к Калкутину и Козлову состоится 30 сентября. Защита попросит приобщить к делу пять экспертиз независимых экспертов. Адвокат обратился к отечественным и зарубежным (Великобритания, Швеция, Норвегия) экспертам и предоставил им те же самые материалы дела, на основе которых делал свою экспертизу Калкутин. Они сделали свои заключения. Имена и адреса экспертов будут оглашены на заседании суда.
695-4837
№_____________
«____» декабря 2002 г.
Заместителю Генерального прокурора
Российской Федерации
Главному военному прокурору
Савенкову А.Н.
Адвокат, представитель потерпевших - членов
30 семьи погибших членов экипажа АПКР «Курск»
Кузнецов Б.А.
(доверенности и ордера приобщены
к материалам дела)
ХОДАТАЙСТВО
(в порядке ст. 123 КПУ РФ)
Об отмене постановления от 22 июля 2002 года о
прекращении уголовного дела № 29/00/0016/00 по
факту гибели атомного подводного ракетного
крейсера «Курск» и экипажа, возбужденного по
признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст.
263 УК РФ
Давая оценку материалам расследования по факту гибели апрк «Курск», защита отмечает высокий профессиональный уровень состава следственной группы, примене-ние новых, ранее не использовавшихся в практике расследования приемов и кримина-листических средств, что делает само расследование уникальным, не имевшим анало-гов в криминалистической практике.
Защита не находит признаков и не видит попыток со стороны следствия затуше-вать или скрыть недостатки, связанные с состоянием дисциплины и порядка на флоте, подготовкой учений и кораблей, обеспечения силами и средствами спасения, качеством и своевременностью проведения поисково-спасательной операции со стороны должно-стных лиц ВМФ России и Северного флота. Кроме того, защита считает важным и свое-временным выявленные конструктивные недостатки и ошибки при проектировании и строительстве корабля.
Защита высоко оценивает объективность предварительного следствия и полноту проведенного следствия.
Расследований такого рода аварий в СССР и в России не проводились, а поэто-му, а также с учетом характера и особенностей самого происшествия, защита оценивает объективные трудности, с которыми столкнулось предварительное следствие.
Поэтому защита с пониманием относится к тому, что некоторые обстоятельства события, происшедшего 12 августа 2000 года, не установлены, на ряд вопросов не дано ответа, а на некоторые из них ответ, вероятно, не будут дан никогда.
По моему мнению, ценность предварительного расследования состоит еще и в том, что оно выявило глубинные процессы, которые происходят в ВМФ России в нынеш-них условиях, что позволяют пересмотреть стратегические вопросы обороноспособно-сти России.
Учитывая специфику уголовного расследования, а также то, что уголовно-процессуальным законодательством не предусмотрена процессуальная форма для вы-водов такого рода, ответы на эти вопросы даны в специфической форме. Однако, защи-та считает необходимым подчеркнуть их в концентрированном выражении.
1. Психология руководства ВМФ России не изменилась со времен распада СССР, сохраняются имперские амбиции, оно по-прежнему видит Россию великой морской державой, которой она на самом деле должна быть, но не является в силу объективных причин.
Характерны в этом отношении показания начальника управления боевой под-готовки СФ вице-адмирала Бояркина Ю.И., который на вопрос следователя: «Возмож-но ли было проведение учений, если средств спасения на более 60 метров на флоте не было?», ответил: «Возможно, даже, несмотря на риск. Вся служба подводников – это риск, выполнять боевые задачи необходимо».
2. На сегодняшний день задачи боеготовности ВМФ, планы боевой учебы не соответствуют уровню экономического развития и техническому оснащению флота, т.е. не соответствуют реальным возможностям.
3. Значительная часть нормативных актов, регламентирующих боевую подго-товку ВМФ России, продолжает действовать со времен СССР и не обеспечена реаль-ными возможностями их исполнения.
Так, например, действующие (действует с 1987 года) «Правила выхода личного состава из аварийной подводной лодки (ПВ-ПЛ-87)», предусматривают возможность выхода из аварийной подводной лодки с глубин более 250 м. с применением водолаз-ного и спасательного колокола, спасательной подводной лодки, которые отсутствуют на флоте.
Предварительным следствием даны главные ответы на вопросы о том, почему вообще стала возможна подобная катастрофа.
Вместе с тем, защита считает, что по данному уголовному делу необходимо про-вести дополнительное расследование.
Основные причины, по которым защита не согласна с постановлением о прекра-щении уголовного дела две:
Во-первых, предварительное следствие, столкнувшись с обстоятельствами, ко-торые не может объяснить, подменяет факты и доказательства собственным видением развития событий.
Так, например, в ходе расследования не получено данных о причинах, по кото-рым моряки, находившиеся в 9 отсеке, не использовали реальную возможность выхода из корабля методом свободного всплытия.
Следствие объясняет это обстоятельство быстрым ухудшением самочувствия людей, ослабленных в процессе борьбы за живучесть, действием углекислого газа и из-менением давления, их шоковым состоянием, быстрым истощением имевшегося и пе-ренесенного из других отсеков запаса пластин В-64, вырабатывающих кислород, отсутст-вие освещения в отсеке, мешавшее поиску и правильному использованию необходимого для выхода из подводной лодки спасательного снаряжения, и другими причинами.
По мнению защиты, такое объяснение является предположением следствия, ко-торое может иметь место в качестве версии, однако ссылаться на предположение в процессуальном документе, не указывая, что это предположение следствия, недопусти-мо. Как мы считаем, в постановлении о прекращении уголовного дела, следовало прямо указать, что причины, по которым подводники не вышли из апрк «Курск», в ходе предва-рительного расследования не установлены.
Во-вторых, защита, не проводя собственного адвокатского расследования, буду-чи объективно ограничена во времени, основываясь на тех же материалах предвари-тельного следствия, иначе трактует некоторые факты, «имеет собственное прочтение» целого ряда обстоятельств.
Поэтому, представляя интересы части семей погибшего экипажа, защита не вправе скрыть от потерпевших и родственников, а также от общества своего видения событий и оценок, связанных с гибелью «Курска».
I. Фактические обстоятельства дела
Защита считает ряд обстоятельств дела полностью установленными в ходе предварительного следствия, однако согласна не со всеми выводами и оценками след-ствия.
1. Предварительным следствием установлено, что «при приготовлении к стрельбе практической торпедой калибра 650 мм № 1336А ПВ произошел взрыв. Центр взрыва, приведшего к первичным разрушениям конструкции апрк «Курск», на-ходился в межбортном пространстве и локализован в месте расположения пере-кисной практической торпеды калибра 650 мм внутри торпедного аппарата № 4. Первичный импульс, инициировавший взрыв практической торпеды, возник в ре-зультате нештатных процессов, произошедших внутри резервуара окислителя этой торпеды.
Взрыв повлек гибель личного состава первого отсека, значительные разру-шения в межбортном пространстве лодки и полностью разрушил торпедный аппа-рат № 4 и частично торпедный аппарат № 2. В результате, в прочном корпусе обра-зовались отверстия (на месте торпедных аппаратов № 2 и № 4), через которые в первый отсек лодки начала поступать морская вода, затопившая практически пол-ностью первый отсек лодки. Образовавшиеся при взрыве ударная волна и летящие фрагменты хвостовой части разрушенной практической торпеды калибра 650 мм и казенной части торпедного аппарата № 4 инициировали взрывной процесс заряда взрывчатого вещества боевого зарядного отделения ряда боевых торпед, кото-рые были расположены на стеллажах внутри первого отсека. Развитие в течение более 2-х минут взрывного процесса в боевых зарядных отделениях торпед привело к их детонации и затем к передаче детонирующего импульса другим торпедам, нахо-дившимся на стеллажах. Второй взрыв произошел в 11 часов 30 минут 44,5 секунд 12 августа 2000 года. Он привел к полному разрушению носовой оконечности апрк «Курск», конструкций и механизмов его первого, второго и третьего отсеков. В 4-м, 5-м и 5-бис отсеках были повреждены корпуса приборов и крепления амортизато-ров части оборудования. Разрушений в 6-м, 7-м, 8-м и 9-м отсеках не произошло. По-лучив катастрофические повреждения, корабль затонул в указанной точке Баренцева моря в 108 милях от входа в Кольский залив на глубине 110-11 метров.В результате второго взрывного воздействия смерть всех моряков-подводников, тела которых в последующем извлечены из 2, 3, 4, 5 и 5-бис отсеков, наступила в короткий проме-жуток времени - от нескольких десятков секунд до нескольких минут».
Таким образом, следствие приходит к выводу, что причины первоначального взрыва кроятся в возникновении нештатных процессов в резервуаре с окислителем, которые не установлены следствием.
Защита считает данные выводы обоснованными, т.к. картина произошедших со-бытий искажена механическим и термическим воздействием на фрагменты корпуса ко-рабля и самой торпеды, что делает невозможным установление причин химических процессов, которые привели к первоначальному взрыву, приведшему, в свою очередь, к детонации боезапаса и гибели корабля и экипажа.
Мы полагаем, что принятие следствием решения о прекращении уголовного дела в части обстоятельств, связанных с хранением, транспортировкой, погрузкой и эксплуа-тацией практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ, а также состояния средств технического контроля торпеды, обоснованы только в части привлечения к уголовной ответственности конкретных должностных лиц, ответственных за хранение, транспорти-ровку, погрузку и эксплуатацию практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ.
Из-за неустановления причин и механизма возникновения первичного импульса, который привел к первому взрыву, невозможно установить какие из выявленных много-численных недостатков могли послужить причиной этого импульса и последующего за ним взрыва.
Так, невозможно установить, явились ли причиной первого взрыва какие-либо из недостатков, выявленных предварительным следствием.
1.1. По обучению, тренировкам, выработке навыков по эксплуатации торпед ка-либра 650 мм № 1336А ПВ, работе со средствами контроля.
1.1.1. Ошибки экипажа, которые могли иметь места из-за недостатков в обучении в учебном центре ВМФ (гор. Обнинск) в период с 1 февраля по 5 марта 1999 г., где эки-паж апрк «Курск» прошел межпоходовую подготовку с нарушением требований Главно-командующего ВМФ России и «Организационно-методических указаний по подготовке ВМФ в 1999 году». То есть вместо положенных сорока пяти суток экипаж обучался двадцать шесть.
1.1.2. Непроведение из-за недостатка времени обучения в учебном центре ВМФ подготовки экипажа по обеспечению безопасности плавания при выполнении боевых упражнений с практическим оружием в полигонах боевой подготовки.
1.1.3. Непроведении подготовительных и зачетных корабельных учений по борь-бе за живучесть при плавании в море.
1.1.4. Отсутствие возможности в июле 2000 г. экипажем апрк «Курск» проведения ежемесячного планово-предупредительного осмотра и планово-предупредительного ремонта материальной части из-за проведения различных проверок и иных мероприятий по боевой подготовке, не приобретения в связи с этим практических навыков по обслу-живанию и применению торпеды калибра 650 мм.
1.1.5. Отсутствия в зачетном листе командира БЧ-3 старшего лейтенанта Ива-нова-Павлова А.А., прошедшего обучение в учебном центре ВМФ и допущенного к са-мостоятельному управлению, вопросов эксплуатации торпед калибра 650 мм, а также отсутствие опыта практического обслуживания данных торпед и организации их боевого применения.
1.1.6. Отсутствие опыта работы с конструкцией системы контроля окислителя, которая имелась у торпед данной конструкции, у старшины команды торпедистов стар-шего мичмана Ильдарова A.M.
1.1.7. Отсутствие опыта у торпедистов Нефедкова И.Н. и Боржова М.Н. в экс-плуатации системы контроля окислителя торпеды и недопущении их в установленном по-рядке к выполнению задач МТ-1 (приготовление БЧ-3 к бою и походу) и МТ-2 (подготовка БЧ-3 к применению оружия).
1.1.8. Неготовность экипажа к эксплуатации и боевому применению указанной торпеды в связи с тем, что с момента постройки крейсера и до 20 июня 2000 г. торпеды калибра 650 мм на нем не эксплуатировались.
1.1.9. Невыполнение норм ежемесячных тренировок корабельного боевого расчета.
1.1.10. Отсутствие надлежащего контроля за уровнем подготовленности эки-пажа и за обслуживанием материальной части БЧ-3 данного крейсера по обеспече-нию безопасного хранения данных перекисно-водородных со стороны командира дивизии подводных лодок контр-адмирала Кузнецова М.Ю. и его заместителя капи-тана 1 ранга Кобелева В.В.
1.1.11. Непроведение стрельб в период прохождения апрк «Курск» государст-венных испытаний в 1994 г.
1.1.12. Непроведение занятий с флагманским минером и с группой командова-ния подводной лодки (командиром, старшим помощником командира, помощником ко-мандира) представителями Центрального научно-исследовательского института «Гидроприбор» по эксплуатации системы контроля окислителя, а также перекисно-водородных торпед калибра 650 мм.
1.1.13. Подписание врио командиром дивизии подводных лодок капитаном 1 ранга Краснобаевым А.В. приказа от 20 июня 2000 г. «О допуске апрк «Курск» к прие-му и эксплуатации торпед калибра 650 мм», который являлся заместителем началь-ника штаба дивизии по оперативной и боевой подготовке и по своему служебному по-ложению, согласно ст. 96 Корабельного устава ВМФ, не имел права подписывать до-кументы за командира дивизии.
1.1.14. Подписание этого же приказа врио начальника штаба дивизии капитаном 2 ранга Олейником В.П., который также не имел права его подписывать.
1.1.15. Непроведение личным составом БЧ-3 апрк «Курск» отработки практи-ческих действий по эксплуатации перекисно-водородных торпед на учебных образцах, которая предусмотрена методикой подготовки минно-торпедных боевых частей ВМФ «Правила подготовки минно-торпедных боевых частей подводных лодок ВМФ» из-за их отсутствия в месте базирования (п. Видяево).
1.1.16. Непроведение тренировок в учебном центре флотилии, где такая мате-риальная часть имеется.
Перечисленные нарушения, в частности, неудовлетворительная подготовка эки-пажа, могли повлечь ошибки при хранении, эксплуатации и контроле за состоянием тор-педы на борту корабля, что, в свою очередь, могло находиться в причиной связи со взрывом и гибелью апрк «Курск» и его экипажа, однако доказать вину кого-либо из членов экипажа при этих обстоятельствах невозможно в связи с неустановлением причины взрыва.
Вместе с тем, защита считает, что руководству флота, ответственному за боевую подготовку, должно было быть известно о неудовлетворительной подго-товке личного состава апркр «Курск», а поэтому оно, руководство, не вправе было давать разрешение на выход корабля в море и участие в учениях.
В том случае, если бы командование Северного флота не дало разрешение на выход в море корабля, личный состав которого не был надлежащим образом подготовлен к выполнению учебных и боевых задач, корабль и экипаж не погибли бы.
Из контекста постановления о прекращении уголовного дела видно, что предварительное следствие не исключает возможность ошибки командира апркр «Курск» Лячина Г.П. и других членов экипажа, повлекшей катастрофу. За-щита также вполне допускает, что формально Лячин Г.П. мог отказаться выво-дить корабль на учения, мог отказаться принимать перекисно-водородную тор-педу, эксплуатировать которую экипаж не был обучен, однако вся существую-щая на флоте атмосфера несения службы, обязывающая добиваться результата любой ценой (включая риск человеческими жизнями при отсутствии на то ре-альной необходимости), фактически исключала возможность такого отказа. По-этому, если экипаж и совершил ошибку, то это была не его вина, а его трагедия, в которой виноваты (и должны нести за это ответственность) руководители Се-верного флота и ВМФ России.
1.2. По эксплуатации практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ, с пре-вышением сроков годности использования узлов и механизмов.
С нарушением сроков эксплуатировались следующие узлы и агрегаты практиче-ской торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ:
1.2.1. Сигнализатор давления СТ-4.
1.2.2. Генератор ГСК-1500М.
1.2.3. Вилка АЭРД-100.
Кроме того, при проведении контрольных проверок в 2000-2001 годах минно-торпедным управлением СФ и авторским надзором выявлен ряд недостатков по при-готовлению, обслуживанию и хранению данного типа торпед на Северном флоте:
1.2.4. Допускалось повторное использование уплотнительных колец, бывших в употреблении.
1.2.5. В период эксплуатации торпед зафиксированы случаи протечек перокси-да водорода ПВ-85 из резервуара окислителя в местах уплотнения резервуаров и через предохранительные клапаны по причине установки нештатных прокладок.
1.2.6. На наружной поверхности некоторых резервуаров окислителя в местах сварных швов имелись раковины глубиной до 5 мм.
1.2.7. На поверхности отдельных торпед имелись места со следами продуктов коррозии.
1.2.8. Не выполнялись предусмотренные Инструкцией по эксплуатации проверки целостности электрической цепи от сигнализатора давления СТ-4 до устройства АЭРВД боевых и практических торпед, а также проверка функционирования системы дегазации и срабатывания указанного сигнализатора.
Нарушения, указанные в пунктах 1.2.1 – 1.2.3 настоящей жалобы могли находить-ся в причиной связи со взрывом и гибелью апрк «Курск» и его экипажа, однако в связи с неустановлением причины взрыва, доказать вину кого-либо из должностных лиц непо-средственн эксплуатирующих торпеду при этих обстоятельствах невозможно.
Указанные в пунктах настоящей жалобы недостатки при хранении и эксплуатации аналогичных торпед, находящихся на хранении на Северном флоте, могли бы находится в причинной связи с гибелью апрк «Курск», если бы следствие установило наличие таких же недостатков в практической торпеде калибра 650 мм № 1336А ПВ, находящийся на борту крейсера, а также нахождение этих недостатков в причинной связи с гибелью ко-рабля и экипажа.
Однако, руководство Северного флота обязано было знать о наличии указанных недостатках практической торпеды и запретить ее использование при проведении уче-ний. То обстоятельство, что этого сделано не было, находится в причинной связи с ги-белью апрк «Курск» и его экипажа.
1.3. По нарушениям при организации приготовления практической торпеды ка-либра 650 мм (заводской номер 1336А ПВ).
В ходе приготовления практической торпеды были допущены следующие нару-шения:
1.3.1. С 28 по 31 июля 2000 г расчетом № 1 цеха № ЗТ торпеда готовилась под руководством старшего мичмана Козлова Б.А., который не был допущен в установлен-ном порядке к несению службы в качестве командира расчета.
1.3.2. В контрольно-приемном листе приготовления данной торпеды ряд подпи-сей в графе «принял» исполнены заместителем начальника цеха капитан-лейтенантом Шевченко С.В., который никакого отношения к приготовлению торпеды для апрк «Курск» не имел и не был допущен к самостоятельному руководству приготовлением торпед этой модификации.
1.3.3. Опрос торпедного расчета апрк «Курск» в составе командира БЧ-3 Ивано-ва-Павлова А.А. и старшины команды старшего мичмана Ильдарова A.M перед приемом практической торпеды калибра 650 мм № 1336А ПВ по знанию правил эксплуатации и окончательного приготовления данных изделий производился врио командира расчета старшим мичманом Козловым Б.А., который, как указано ранее, не был допущен к руко-водству расчетом.
1.3.4. Заместитель командира в/ч 62752 по минно-торпедному вооружению ка-питан 2 ранга Коротков А.Е., который по своим функциональным обязанностям должен был производить опрос торпедного расчета апрк «Курск» в составе командира БЧ-3 Ива-нова-Павлова А.А. и старшины команды старшего мичмана Ильдарова A.M., при этом не присутствовал.
1.3.5. Приемку и погрузку торпед на апрк «Курск» по приказанию флагманского минера флотилии подводных лодок контролировал флагманский минер дивизии под-водных лодок аналогичного проекта капитан 2 ранга Кондратенко А.В.
1.3.6. Капитан 2 ранга Кондратенко А.В. контролировал подключение торпеды после её загрузки на автоматизированный стеллаж к системе контроля окислителя.
Руководство Северного флота обязано было знать об этих недостатках экс-плуатации и хранения перекисно-водородных торпед и, при надлежащем испол-нении своих служебных обязанностей, должно было понимать, что перечислен-ные недостатки могут рано или поздно привести к катастрофе, однако (по небреж-ности или самонадеянности) стрельба указанной торпедой была включена в план учений, торпеда была погружена на апрк «Курск», был отдан приказ на выход ко-рабля в море, от которого Лячин Г.П. не мог отказаться, что и привело к трагиче-ским последствиям.
1.4. По нарушениям при подготовке и ходе учений.
Предварительным следствием были выявлены следующие нарушения норматив-ных актов и руководящих документов ВМФ:
1.4.1. В соответствии с планом на 2000 г. командование Северного флота в авгу-сте обязано было провести сбор-поход кораблей Северного флота под руководством командующего флотом. Вместо этого командование флота спланировало и организова-ло проведение комплексной боевой подготовки кораблей авианосной многоцелевой группы (АМГ) в Баренцевом море в период с 10 по 13 августа 2000 г. Такая форма подго-товки сил флота не предусмотрена ни одним руководящим документом ВМФ.
1.4.2. При организации и подготовке учений командующий СФ адмирал Попов В.А., начальник штаба флота вице-адмирал Моцак М.В. и бывший начальник управле-ния боевой подготовки флота вице-адмирал Бояркин Ю.И. не выполнили в полном объ-еме требования действующих нормативных документов. Это привело к ошибочности размещения командных пунктов руководителей тактических учений и проблемам в управлении силами флота в ходе их проведения.
1.4.3. Районы действия сил флота на период учений, определенные этими долж-ностными лицами и врио главного штурмана СФ капитаном 1 ранга Шеметовым А.В., не соответствовали требованиям обеспечения безопасности личного состава при выпол-нении кораблями поставленных задач.
1.4.4. Вице-адмиралом Бурцевым О.В. (командующим флотилией подводных ло-док СФ) необоснованно совмещались обязанности руководителя тактического учения и руководителя ракетной стрельбы апрк «Курск».
1.4.5. Кратчайшие расстояния между районами действия подводных лодок нахо-дились в пределах 50-70 кабельтовых, что при определенных условиях при стрельбе торпедами калибра 650 мм могло привести к поражению подводной лодки в соседних районах.
1.4.6. Район действия апрк «Курск» - РБД- 1, по замыслу учения включал часть полигонов боевой подготовки СФ, не предназначенных для совместной отработки за-дач боевой подготовки атомными подводными лодками и противолодочными надвод-ными кораблями. Кроме того, выполнение задачи, которая была поставлена апрк «Курск» в этом районе (выполнение боевого упражнения «Атака соединения боевых кораблей» и боевого упражнения «Атака (контратака) кораблей противолодочной удар-ной группы»), существенно затруднялось мелководностью района. В этих условиях апрк «Курск» не мог выполнять тактические приемы, действуя против отряда боевых кораб-лей, кораблей ПУГ, а именно: маневрировать по глубине при поиске и атаке надводных кораблей, а также уклоняться после их атаки, вести разведку, развивать ход более 12 узлов и т.п.
1.4.7. Нарушения мер безопасности при назначении районов действия сил и оп-ределении глубин погружения были допущены командованием СФ и в отношении других подводных лодок.
1.4.8. Выход в море апрк «Курск» 10 августа 2000 г. разрешен с нарушением ря-да действующих руководящих документов по организации боевой подготовки.
1.4.8.1. Так, временно исполнявший обязанности командира дивизии подводных лодок капитан 1.ранга Кобелев В.В., вопреки требованиям Корабельного устава ВМФ и других нормативных документов, подготовкой и проверкой апрк «Курск» перед его выхо-дом в море не занимался, задачи на выход в море командиру данной подводной лодки и старшему на борту начальнику штаба дивизии капитану 1 ранга Багрянцеву В.Т. не ставил. Более того, инструктаж был проведен ненадлежащими лицами без соответст-вующих отметок.
1.4.8.2. Вице-адмирал Бурцев О.В. готовность апрк «Курск» к тактическому уче-нию не проверял.
1.4.8.3. Апрк «Курск» в течение четырех последних лет не выполнял погружения на рабочую глубину — 480 м, имел в связи с этим ограничения по глубине погружения, одна-ко эти ограничения ни в штабе флотилии, ни в штабе СФ не зафиксированы. Проверки готовности апрк «Курск» к выходу в море вышестоящими штабами, проведенные в июле 2000 г., выполнены формально.
1.4.8.4. Командир дивизии контр-адмирал Кузнецов М.В., его заместитель капи-тан 1 ранга Кобелев В.В., флагманские специалисты минно-торпедной, радиотехниче-ской и штурманской служб, службы радиоэлектронной борьбы свои обязанности со-гласно требованиям «Правил практического применения подводного оружия подводны-ми лодками ВМФ» по руководству в дивизии торпедной подготовкой надлежащим обра-зом не выполняли.
1.4.8.5. Вице-адмирал Бояркин Ю.И. и начальник минно-торпедного управления СФ контр-адмирал Хандобин В.А. уклонились от контроля качества подготовки подвод-ных лодок флотилии к применению минно-торпедного оружия, порядка его хранения и эксплуатации на подводных лодках.
Нарушения, допущенные руководящим составом СФ, указанные в пунктах 1.4.3 – 1.4.8 настоящей жалобы (о квалификации нарушений, перечисленных в пунк-тах 1.4.1 и 1.4.2 настоящей жалобы, будет указано ниже, - Б.К.), по мнению защиты не находятся в прямой причиной связи с гибелью апрк «Курск» и его экипажа.
Согласно выводам оперативно-тактической экспертизы (т. 67, л. д. 34-74) командование СФ не представило на рассмотрение Главнокомандую-щему ВМФ за 30 суток до начала выхода сил в море «План тактического учения...» или «Замысел сбор-похода кораблей...», как того требуют «Организационно-методические указания по подготовке ВМФ в 2000 году», а также не доложило ГК ВМФ за 5 суток до выхода сил в море о готовности сил и органов управления СФ к проведению данного выхода. В УБП ВМФ имеется «План комплексной боевой подготовки кораблей АМГ в море», представленный штабом СФ по учетному номеру 1 августа 2000 г., но утвер-жден этот план Командующим СФ 8 августа 2000 г. Служебный документ не мог быть представлен Главнокомандующему ВМФ 1 августа 2000 г. для рассмотрения, если его не утвердил начальник, который его представляет, в связи с чем экспертами делает-ся вывод о том, что «указанный план Главнокомандующему ВМФ начальником УБП ВМФ рассмотрение в установленный срок не представлялся».
Таким образом, руководство Северного флота в обход командования ВМФ провело учения. Руководители ВМФ, зная о том, что такие учения проводятся, не имея «Плана тактического учения...» или «Замысла сбор-похода кораблей...», должны были запретить их проведение. Между действиями руководства Север-ного флота, бездействием руководства ВМФ и гибелью апрк «Курск» имеется причинная связь. В том случае, если бы данные учения не проводились, или ру-ководство ВМФ России запретило бы их проведение, то гибели корабля и экипа-жа не было бы допущено. По мнению защиты, юридической оценки действий командования Северного флота и руководства ВМФ России следствие в этой части не дало.
II. Обстоятельства гибели 23 подводников,
находившихся в 9 отсеке апрк «Курск»
Из материалов дела, очевидно, что часть экипажа, находившаяся в кормовых отсеках, после второго взрыва оставались живы. Об этом свидетельствуют записки, обнаруженные в корабле.
Обстоятельства гибели части экипажа, находившегося в 9 отсеке, по мнению предварительного следствия произошло при следующих обстоятельствах: «Попадание морской воды с компрессорным и машинным маслами в изделия с регенеративными веще-ствами вызвало самовозгорание масел, используемых на апрк «Курск», и пожар, очаг кото-рого находился на небольшой высоте над верхним настилом 9-го отсека, наиболее вероятно в его носовой части. Попытки тушить его подручными средствами оказались неэффектив-ны.
Не позднее, чем через 8 часов после взрывов, то есть ещё до объявления крейсера аварийным, все находившиеся в 9-ом отсеке подводники погибли от отравления угарным газом».
Таким образом, по мнению следствия, гибель подводников, находившихся в 9 от-секе, произошла до объявления крейсера аварийным, а, следовательно, до начала ПСР, или делается вывод о невозможности их спасения.
Судя по материалам дела, предварительное следствие пришло к указанным выводам на основании ряда следственных действий, в частности: судебно-медицинских экспертиз о причинах и времени наступления смерти (1), пожарно-технической экспер-тизы, технических экспертиз, связанных с установленим временем затопления 9 отсека (2), а также иных следственных действий.
Оценив указанные выводы следствия, изучив материалы дела, защита приходит к выводу, что члены экипажа, находившиеся в 9 отсеке, были живы до вечера 14 августа 2000 года.
1. По материалам судебно-медицинских экспертиз.
Из выводов комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 77/02 от 17 июня 2002 года следует (т. 64 л.д. 169-245):
«1. Члены экипажа апркр «Курск», находившиеся в 9 отсеке после второго сейсми-ческого события (11 часов 30 минут 12 августа 2000 года) оставались живыми в течение 4,5 – 8 часов, что подтверждается:
- степенью выраженности морфологических и биохимических признаков переживания острой стрессорной ситуации в виде множественных сформировавшихся кровоизлияний в сли-зистую оболочку желудка и нарушения углеводного обмена, проявившегося сочетанием отсут-ствия гликогена в печени и мышцах и повышенным (в 3-5 раз по сравнению с нормой) содержани-ем глюкозы в крови. Из практики судебно-медицинских исследований известно, что для образования аналогичных кровоизлияний в слизистую оболочку желудка и формирования подобного соотношения гликогена и глюкозы требуется около 4-8 часов;
- установленным фактом возникновения в 9-м отсеке локального пожара. Об-разовав-шиеся при этом продукты горения, в первую очередь угарный газ (СО), су-щественно сократили время, в течение которого воздух 9-го отсека мог быть при-годен для дыхания, а признаки посмертного поражения тел некоторых подводников открытым пламенем, свидетельствуют о наличии в атмосфере 9-го отсека дос-таточного для поддержания горения количества кислорода на момент возник-новения пожара;
- временем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Д.Р.Колесникова), зафиксированным в записке, извлеченной из 9-го от-сека вместе с его телом – 15 часов 45 минут 12.08.2000 г., т.е. через 4 ча-са 15 минут после 2-го сейсмического собы-тия».
По мнению защиты, выводы комиссионной судебно-медицинской экс-пертизы противоречат материалам, содержащимся в исследовательской части этих же экспертиз, а также исходят из ошибочного представления о ходе разви-тия событий в 9 отсеке после второго сейсмического события.
1.1. Из материалов исследовательской части заключения следует, что смерть подводников, извлеченных из 9 отсека апрк «Курск», наступила в течение нескольких часов от момента наступления пожара в отсеке лодки.
Так, отвечая на вопрос № 7 заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 77/02 от 17 июня 2002 года (т. 65 л.д. 169-245) «Наступила ли смерть сразу после повреждения (или иного внешнего воздействия) или через ка-кой-либо определенный промежуток времени?», комиссия экспертов, исследовав труп мичмана Кузнецова В.В., дала следующий ответ: «Учитывая установленную концентрацию карбоксигемоглобина, а также отсутствие пролежней и некрозов, которые развиваются у отравленных при длительном, многочасовом (до суток) коматозном состоянии, полагаем, что КУЗНЕЦОВ В.В. умер через несколько часов от момента возникновения пожара в отсеке лодки» (т. 65 л.д. 181).
Аналогичный вывод сделан комиссией при исследовании трупов Колесникова Д.Р. (т. 65 л.д. 186), Бочкова М.А. (т. 65 л.д. 192), Бражкина А.В. (т. 65 л.д. 198), Бори-сова А.Н. (т. 65 л.д.204), Садиленко С.В. (т. 65 л.д. 209), Аряпова Р.Р. (т. 65 л.д. 215), Гесслера Р.А. (т. 65 л.д. 220), Майнагашева В.В. (т. 65 л.д. 225), Кубикова Р.В.(т. 65 л.д. 230), Коркина А.А. (т. 65 л.д. 236), Мартынова Р.В. (т. 65 л.д. 242).
1.2. В п. 3 исследовательской части указанного заключения приводится ответ врио командира войсковой части 20914 за подписью капитана 1 ранга В. Илюхина ко-мандиру войсковой части 34312 (исх. № 190 от 07.02.2001 г.) (т. 65 л.д. 172), из которого следует, что специалистами 40 ГосНИИ проведён анализ открытых источни-ков для заключения о возможном времени полного выхода гликогена из печени и мышц, а также временных параметрах процесса утилизации глюкозы в крови челове-ка, находившегося под влиянием специфических физических, химических и психиче-ских травмирующих факторов.
«Существенные методические трудности, которые сопровождают иссле-дования водолазных проблем, а в особенности клинико-биохимические анализы, не позволяют дать полную и исчерпывающую оценку динамики утилизации глюкозы из периферической крови водолазов и акванавтов. Специальные исследования пробле-мы влияния специфических факторов гипербарии с соблюдением принципа их ран-домизации для водолазной практики провести не представляется возможным не только по указанным методическим трудностям, но и из-за высочайшей стоимо-сти проведения гипербарических экспериментов.
Данные судебно-медицинских исследований водолазных происшествий и слу-чаев гибели подводников или личного состава, имеющиеся в институте, носят фрагментарный характер, и их систематизация исключена вследствие ряда объ-ективных причин.
Анализ данных собственных исследований, полученных в экспериментах, проводимых с соблюдением мер безопасности, практически полностью исключаю-щих возникновение профессиональной и общей патологии у водолазов и испытуе-мых, и работ, проведенных другими авторами, указывает на то, что профессио-нальная деятельность водолазов и акванавтов, по данным исследований, прове-дённым в ходе рабочих или экспериментальных спусков в большом диапазоне глу-бин, не приводит к существенным или грубым сдвигам в содержании метаболитов энергетического обмена, включая содержание глюкозы, так как режимы труда, от-дыха и рацион питания подбираются и устанавливаются соответственно физи-ческим и психологическим нагрузкам.
По нашему мнению, достаточно точно определить временные рамки полно-го истощения углеводных резервов организма при возникновении аварийных усло-вий, в частности в отсеке аварийной ПЛ, не представляется возможным.
Таким образом, для расчета возможных временных интервалов по парамет-рам углеводного обмена необходимо ориентироваться на нормативы по времени допустимого пребывания и возможного существования личного состава в аварий-ных отсеках ПЛ с учетом корректировки получаемых величин в зависимости от конкретных параметров среды. Это позволяет считать интервалы от момента начала пребывания в экстремальных условиях до окончания периода допустимого пребывания в качестве времени компенсированных реакций энергетического обме-на без видимых нарушений углеводного обмена, в частности, гипоглекимических состояний. Следующий период возможного существования, несомненно, вызывает декомпенсационные реакции, при которых последовательно наступает истощение углеводных запасов с развитием явлений гипоглекимии, развитием других патоло-гических реакций, несовместимых с жизнью, скорость и выраженность наступле-ния которых зависит от фактических параметров субкритической и критической обстановки, складывающейся в отсеке».
Специалисты 40 ГосНИИ (занимающиеся исследованиями углеводного обмена подводников и водолазов, находящихся в стрессовой ситуации) на основании накоплен-ного институтом опыта и анализа открытых источников пришли к выводу о том, что по имеющимся в распоряжении следствия данным установить временные рамки полного истощения углеводных резервов организма при возникновении аварийных условий, в частности, в отсеке аварийной ПЛ не представляется возможным.
При этом отмечено, что данные судебно-медицинских исследований водолазных происшествий и случаев гибели подводников или личного состава, имеющихся в инсти-туте, носят фрагментарный характер и их систематизация исключена вследствие ряда объективных причин.
В то же время судебно-медицинские эксперты в своих выводах устанавливают временные рамки полного истощения углеводных резервов организмов подводников, ссылаясь на «практику судебно-медицинских исследований», которой не существует.
Кроме того, по мнению защиты, не правомерно делать выводы о времени насту-пления смерти экипажа, находившегося в 9 отсеке, исходя из уровня гликогена и глюко-зы в тканях и жидкостях организма человека.
Мы считаем также, что не возможно делать выводы, не имея для этого научно-исследовательской экспериментальной базы, если к тому же эксперты не располагали всеми необходимыми данными о развитии ситуации в 9 отсеке (скорость повышения давления, загазованность, температура и т. д.).
По мнению защиты, невозможно делать вывод и о времени наступления смерти с точностью до часов, исходя из данных о наличии признаков переживания стрессовой ситуации, если не у всех моряков, находившихся в одинаковых условиях 9 отсека и ис-пытывавших одинаковые переживания не имелось в наличии совокупность всех призна-ков, если данные судебно-медицинского исследования даже такого небольшого количе-ства трупов не дают схожей картины (из двенадцати приведённых в заключении: отсут-ствие гликогена и кровоизлияния под слизистую желудка – у трёх, только отсутствие гликогена без кровоизлияний – у пяти, только кровоизлияния – у трёх, отсутствие при-знаков вообще – у одного).
1.3. В заключение комиссии судебно-медицинских экспертов № 65 от 30 ноября 2000 года (т. 64 л.д. 4-27) по трупу старшего мичмана Кузнецова В.В. на вопрос: «Какова причина и давность наступления смерти?» указывается, что «Причиной смерти старшего мичмана Кузнецова Виктора Викторовича, 27 лет, явилось острое ингаляционное (при вдыхании) отравление окисью углерода (угарным газом), …. Данное отравление произошло при нахождении Кузнецова В.В. в очаге пожара, что подтверждается наличием копоти в дыха-тельных путях. …Ответить на вопрос о давности (конкретной дате и времени) времени насту-пления смерти Кузнецова В.В. в рамках настоящей экспертизы не представляется возможным, так как решение этого вопроса (учитывая уникальные обстоятельства дела и многофакторный характер воздействия различных неблагоприятных факторов на организм подводника) выходит за пределы судебно-медицинских экспертов. В настоящее время на основании полученных меди-цинских данных можно полагать, что КУЗНЕЦОВ В.В. был жив к моменту достижения в от-секе давления воздуха в 3 атмосферы, о чем свидетельствует обнаружение пузырьков свободно-го газа не только в крови, но и межклеточном пространстве других тканей трупа» (т. 64 л.д. 13).
Аналогичные заключения комиссией судебно-медицинских экспертов сделаны и при исследовании трупов других подводников, тела которых извлечены из 9 отсека апрк «Курск»: № 66 по Колесникову Д.Р. (т. 64 л.д. 31-52), № 74 по Майнагашеву В.В. (т. 65 л.д. 31-47) и по другим подводникам.
Как считает защита, комиссия судебно-медицинских экспертов исходит из оши-бочного представления о времени возникновения пожара относительно второго сейс-мического события, совмещая эти явления.
1.4. Защитой не оспариваются выводы судебно-медицинских экспертиз о причи-не смерти подводников, находившихся в 9 отсеке – острое ингаляционное отравление окисью углерода (угарным газом, СО), а также факт пожара в 9 отсеке.
Из заключения пожарно-технической экспертизы (т. 128 л.д. 148) следует, что пожар возник в результате попадания морской воды на регенеративные пластины, основой которых являются перекиси калия и натрия, вызвавшие в свою очередь само-возгорание масел, находившихся в отсеке.
Вместе с тем, пожарно-техническая экспертиза не установила ни времени насту-пления пожара в 9 отсеке, ни его длительности.
Таким образом, то обстоятельство, что непосредственной причиной смерти мо-ряков, находившихся в 9 отсеке, является пожар и как его следствие – отравление про-дуктами горения, то время наступления смерти следует исчислять не с момента второго сейсмического события, а с момента возникновения пожара в 9 отсеке.
1.5. Утверждение комиссии судебно-медицинских экспертов о том, что время наступления смерти подводников, находившихся в 9 отсеке подтверждается «-- време-нем последней записи одного из членов экипажа (капитан-лейтенанта Д.Р.Колесникова), зафиксированным в записке, извлеченной из 9-го отсека вместе с его телом – 15 часов 45 минут 12.08.2000 г., т.е. через 4 часа 15 минут после 2-го сейсмического собы-тия» защита считает несостоятельным.
1.5.1. Записки, оставленные членами экипажа, находившимися в 9 отсеке, не мо-гут быть предметом исследования судебно-медицинских экспертов, т.к., и это общеизве-стно, установление давности написания относится к компетенции криминалистической экспертизы (почерковедов, химиков).
1.5.2. Судебно-медицинская комиссия также не вправе делать выводы о возмож-ности подтверждения одних доказательств иными, а также вообще производить оценку доказательств.
В соответствии со ст. 87 УПК РФ проверка доказательств производится дознава-телем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказа-тельствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, полу-чения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказа-тельство.
Из текста статьи 88 УПК РФ также очевидно, что оценка доказательствам может быть дана дознавателем, следователем, прокурором и судом.
Таким образом, комиссия судебно-медицинских экспертов, подтверждая свои выводы о времени наступления смерти доказательствами, которые являются предме-том исследования других экспертов, вышла за пределы своих полномочий.
1.5.3. Экспертиза давности написания записок, обнаруженных у членов экипажа апрк «Курск», не проводилась. Защита считает, что уровень развития криминалистики, с учетом периода их написания, условий в которых они находились, не позволяет с дос-товерностью сделать вывод о времени написания всех фрагментов обнаруженных за-писей.
1.5.3.1. Из протокола осмотра от 26.10.2000 года (т.61 л.д. 109-115), а также из других материалов, следует, что записка, Дмитрия Колесникова состоит из трех фрагментов записей.
Фрагмент текста (1) начинается словами: «Список л/с 6, 7,, 8, 9 отс., находя-щихся в 9-м отсеке после аварии 12.08.2000 г.» в графе 4 в строке 1 имеет запись «13.34». Ниже списка фамилий имеется запись, выполненная от руки красителем сине-го цвета «13.58».
Фрагмент записи (2), исполненной Дмитрием Колесниковым, начинающийся словами «Олечка, …» и оканчивающаяся подписью в виде нечитаемого росчерка и за-писью «12.08.2000 г. 15.15».
Защита считает, что указанные записей фрагменты датированы и последняя из них относится к 15 часам 15 минутам 12 августа 2000 года.
Фрагмент текста (3), начинающийся словами «Здесь темно писать, но на ощуп попробую,…» и оканчивающийся словами «Всем привет, отчаиваться не надо Колесников» цифровых записей, свидетельствующих о времени написания данного фрагмента, не содержит.
Даже без проведения почерковедческой и психолого-лингвистической экспертиз видно, что фрагменты 1 и 2 записей Дмитрия Колесникова резко отличаются от фраг-мента 3 записей размером и наклоном букв, связанностью и разгоном почерка. Для за-щиты очевидно, что фрагменты записей 1 и 2 выполнялись в одних условиях, в период с 13 часов 34 минут до 15 часов 15 минут 12.08.2000 г., а фрагмент 3 выполнялся в дру-гое время и в других условиях написания.
Кроме того, в самом тексте письма Дмитрия Колесникова ссылка на усло-вия написания записей фрагмента 3 указывает на изменившуюся обстановку.
Таким образом, защита приходит к выводу, что фрагмент записи, начи-нающаяся словами «Здесь темно писать, но на ощупь попробую,…» и оканчивающая-ся словами «Всем привет, отчаиваться не надо Колесников» выполнен много после 15 часов 15 минут 12 августа 2000 года.
1.5.3.2. Из протокола осмотра от 02.11.2000 г. (т. 61 л.д. 163-167) следует, что в обнаруженной записке, выполненной капитан-лейтенантом Сергеем Сади-ленко, содержится следующий текст:
« В 9-ом отсеке 23 человека
Самочувствие плохое
Ослаблены действием СО при БЗЖ
Давление в отсеке 0,6 кг/м2
Кончаются В-64
При выходе на поверхность не
Выдержим компрессию
Не хватает брасовых ремней ИДА
Отсутствуют карабины на стопор
Фала
Необходимо закрепить буй вьюшку
Протянем еще не более суток»
Указанная запись не датирована, время написания ее не установлено, однако из текста записки очевидно, что на момент ее написания давление в 9-м отсеке составля-ло 0,6 кг/кв.м. (возможно Садиленко ошибся, вероятно речь идет о давлении в 6 атм., - Б.К.) что она исполнена не в условиях чрезвычайной ситуации, с непо-средственной угрозой жизни, а также, что автор прогнозировал сутки жизни членов эки-пажа, находившегося в 9 отсеке.
Из текста и содержания записки следует, что Сергей Садиленко на момент ее написания, сохранял нормальное состояние сенсорной, перцептивной, мнемической и интеллектуальной деятельности, реально оценивал сложившуюся ситуацию, прогнози-ровал развитие процессов.
Из заключения почерковедческой экспертизы записки, выполненной Садиленко С.В. (т. 66, л.д. 242-252), следует, что в записке не имеется призна-ков, указывающих на наличие у Садиленко С.В. в момент исполнения за-писки болезненных изменений нервной системы и опорно-двигательного ап-парата.
Очевидно, что запись выполнена после того, как была оценена обстановка, под-считаны брасовые ремни ИДА, определено давление в отсеке.
Таким образом, защита приходит к выводам, что ссылки судебно-медицинской комиссии на время исполнения записей, как критерий времени установления смерти подводников апрк «Курск», погибших в 9 отсеке, несостоятельна.
Более того, из текста записки Сергея Садиленко следует, что экипаж мог оста-ваться живым, как минимум, более суток с момента ее написания.
Б. По времени затопления 9 отсека.
В постановлении о прекращении уголовного дела (лист 22 постанов-ления) последовательность затопления 9 отсека апрк «Курск» и время затопле-ния излагается в следующей последовательности:
«Из-за поступления воды в 7-ой отсек началось повышение давления, а затем и затопление 9-го отсека, что в 13 часов 58 минут 12 августа 2000 г. было замечено и зафиксировано капитан-лейтенантом Колесниковым Д.Р. в записке. Возможными путями поступления воды в 9-й отсек являлись системы и оборудование этого от-сека, а также негерметичность переборки между 8 и 9-м отсеками. Затопление 7-го отсека при наличии воздушных связей между 7 и 8-м отсеками привело к затоплению 8 отсека, а затем, с учетом таких же связей между 8 и 9-м отсеками, - и к затопле-нию 9 отсека. Осталась открытой переборочная захлопка по вдувной вентиляции на 130 шпангоуте, что и стало основным путем затопления 9-го отсека после подъе-ма воды в 8-м отсеке до уровня расположения захлопки.
Попадание морской воды с компрессорным и машинным маслами в изделия с ре-генеративными веществами вызвало самовозгорание масел, используемых на апрк «Курск», и пожар, очаг которого находился на небольшой высоте над верхним насти-лом 9-го отсека, наиболее вероятно -в его носовой части. Попытки тушить его под-ручными средствами оказались неэффективны.
Не позднее, чем через 8 часов после взрывов, то есть ещё до объявления крейсера аварийным, все находившиеся в 9-ом отсеке I подводники погибли от от-равления угарным газом».
Защита считает, что выводы следствия об указанных обстоятельствах не осно-ваны на материалах дела.
1. В самом тексте постановления предварительным следствием не указывается время попадания морской воды на изделия для регенерации воздуха.
Это означает, что время возникновения пожара в 9 отсеке на основании данных о скорости и путях затопления 9 отсека предварительным следствием не установлено.
1.1. 21-22.11.2001 г. проведенным следственным экспериментом на апрк «Курск», находящимся на стапель-палубе плавучего дока № 50 82-го судоремонтного завода в пос. Росляково Мурманской области (т. 126 л.д. 4-7) протечек воды че-рез дейдвудный сальник линии валопровода правого борта обнаружено не было. Через штуцер отвода протечек дейвудного сальника левого борта выливалась вода в мерную емкость со скоростью 1,5 литра за 30 секунд, что указывает на не герметичность дей-вудного сальника левого борта, однако, выводов о скорости затопления кормовых отсе-ков в результате проведения следственного эксперимента не получено.
1.2. Повторным следственным экспериментом 18-22 марта 2002 года (т. 126 л.д. 14-17) установлено, что при создании давления в основном уплотнителе дей-вудного сальника валопровода левого борта 2,4 кгс/кв. см. протечки через шаровой клапан составили 6 литров за 12 минут, а при том же давлении через резервное уплот-нение протечка составила 100 мл за 10 минут. При одновременной проверке основного и резервного уплотнителей была обнаружена протечка 100 мл за 10 минут. По поясне-нию эксперта Бахтина В.З., участвующего в следственном эксперименте, количество протечек не превышает значений, допускаемых для данного сальника в эксплуатации.
Таким образом, в ходе следствия было установлено, что затопления кормовых отсеков апрк «Курск» через дейвудные сальники валопроводов левого и правого борта места не имело.
1.3. Как следует из обращения экспертов ФГУП «ЦКБ МТ «Рубин» Чудина Ю.Г., Спиридонова О.А. Бахтина В.З и эксперта 1 ЦНИИ МО РФ Загоскина Г.А. от 14-17.04.2002 г. (т. 126 л.д. 32-34) «…эксперты считают, что следственный эксперимент по определению герметичности трубопроводов систем и корпусных конструкций 7, 8, 9 отсеков не позволит однозначно и достоверно определить причины и время затоп-ления 9 отсека».
Такой вывод экспертами сделан по следующим основаниям:
а) многие общекорабельные системы в условиях нахождения АПК в доке ПД-50 при отрицательной температуре наружного воздуха были заморожены, что могло привести к их разрушению и потере герметичности;
б) Часть систем, которая теоретически могла быть потенциальным источником за-топления кормовых отсеков, в настоящее время разрушена и демонтирована в результате проведения судоподъемных работ и работ в доке (например, разрушены трубопроводы снятия давления с отсеков, трубопроводы продувания балластных цистерн, ВВД, ВСД, ВЗУ в районе технологических вырезов под «стрэнды», демонтированы части трубопро-водов мытьевой воды в 7 и 8 отсеках и т.д.);
в) видимых разрушений и «неправильного» положения арматуры систем, которые теоретически могли быть источником поступления забортной воды в 9 отсек, не обнаруже-но;
г) несоответствие состояния части систем 7-9 отсеков их состоянию в момент катаст-рофы и нахождения АПК на дне.
На этих основаниях эксперты сделали выводы о невозможности выявления истинных причин возможной разгерметизации систем 7 - 9 отсеков (которыми могут быть, как гидрав-лические удары в системах при взрывах и ударе о грунт, так и их замораживание в до-ке).
1.4. Из заключения экспертизы от 26.02.2002 г. (т. 126 л.д. 41-49) следу-ет, что при ответе на вопрос: «1. Каковы возможные пути поступления забортной во-ды в 9 отсек после катастрофы апрк «Курск» с учетом представленных на исследо-вание материалов уголовного дела?» эксперты не пришли к однозначным и достовер-ным выводам о причинах и путях затопления 9 отсека апрк «Курск».
Ответ экспертов на указанный выше вопрос был следующим:
«Однозначное и достоверное определение причин и путей затопления 9 отсека с учетом вышеизложенного состояния АПК «Курск» в настоящее вре-мя невозможно».
Эксперты также дали однозначный ответ на второй вопрос, который касается правильности действий членов экипажа, находившегося в 9 отсеке: «Оставшийся в жи-вых личный состав кормовых отсеков выполнил необходимые действия по герметизации 9 отсека и его систем для предотвращения поступления воды в отсек».
Отвечая на третий вопрос: «3. Каково было время затопления 9 отсека с мо-мента катастрофы апрк «Курск» до уровня: 60 см от поверхности первого настила в районе 138 шпангоута; воздушной подушки?» экспертами даны предположительные от-веты по двум вариантам.
По первому варианту затопление же 9 отсека до уровня воздушной подушки про-исходило за период около 400 часов (16,5 суток), а по второму - за 6,5 - 24,7 часа.
Экспертиза не установила скорости затопления 9 отсека, времени попадания воды на приборы для регенерации воздуха, а, следовательно, и времени возникновения пожара в 9 отсеке апрк «Курск», и как результат не установлено время гибели личного состава, нахо-дившегося в 9 отсеке.
Оценивая материалы дела, которые относятся к установлению времени гибели 23 подводников, находившихся в 9 отсеке, защита приходит к следующим выводам:
1. Смерть 23 подводников, находившихся в 9 отсеке, наступила в результате отравления угарным газом, вследствие пожара при попадании морской воды на пластины для регенерации воздуха.
2. Время возникновения пожара, а, следовательно, время гибели Аряпова P.P., Колесникова Д.Р., Садиленко С.В., Борисова A.M., Ишму-ратова Ф.М., Кузнецова В.В., Аникеева Р.В., Борисова Ю.А., Гесслера Р.А., Зубайдуллина P.P., Козадерова В.А., Коркина А.А., Кубикова Р.В., Леонова Д.А., Майнагашева В.В., Мартынова Р.В., Налетова И.Е., Неуст-роева А.В., Садового B.C., Сидюхина В.Ю., Некрасова А.Н., Бражкина А.В. и Бочкова М.А. предварительным следствием НЕ УСТАНОВЛЕНО.
2. По обнаружению стуков
Из материалов уголовного дела следует, что гидроакустиками кораблей, участ-вовавших в учениях, были зафиксированы шумы (стуки), которые фиксировались 13 и 14 августа 2000 года.
В постановлении о прекращении уголовного дела указано: «…следствие пришло к выводу, что указанные шумы (стуки), классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из апрк «Курск», а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера» (л.117 постановления).
К такому выводу предварительное следствие пришло, как указано в по-становлении, на основании следующих доказательств:
2.1. Как указано в постановлении «Командир тяжелого авианосного ракетного крейсера «Петр Великий» капитан первого ранга Касатонов В.Л. показал, что 13 августа 2000 г. акустик сообщил, что в районе аномалии, он слышит механиче-ские звуки, похожие на стук, однако определить природу происхождения этих зву-ков и их значение, не удалось, поскольку они не классифицировались как сигналы «SOS» или о поступлении воды. Сигналы были слышны примерно до 3 час. 30 мин.13 августа 2000 г.» (т. 44 л.д. 1-6).
Вместе с тем, показания Касатонова В.Л. в протоколе допроса от 31 августа 2000 года изложены несколько иначе, чем это указано в постановлении: «Одновременно с этим (с обнаружением аномалии появившейся на эхолоте «Петра Великого») акустик сообщил, что в районе аномалии (впоследствии было установлено, что аномалия явля-ется корпусом апрк «Курск») он слышит механические звуки, напоминающие стук, од-нако, что это был за звук и какого он происхождения, сказать не могу. Также могу по-яснить, что среди акустиков моего экипажа специалистов, способных определить природу происхождения данных звуков, конкретно указать, что это за звуки, н
|
