Телохранитель командира бригады «Призрак»

Московское издательство «Традиция» выпустило книгу воспоминаний Юрия Горошко «Исповедь российского добровольца». «Он провёл почти полгода в составе ополчения Луганской Народной Республики, под позывным «Тавр» входил в группу охраны легендарного командира бригады «Призрак» Алексея Мозгового. Вернувшись с войны, Горошко понял, что должен рассказать о том, что ему пришлось пережить», - пишет газета «Совершенно секретно»:  .

Иллюстрация: Могила командира бригады «Призрак» Алексея Мозгового

СПРОСИШЬ ПО ЭТОМУ НОМЕРУ «МЕХАНИКА»

«Граница. 5 ноября 2014 года. Поезд «Москва - Грозный» везёт меня на Донбасс. А если точнее, то еду я до Каменск-Шахтинска. Там мне нужно будет выйти и местным автобусом добраться до Донецка. Нашего, российского Донецка, что расположен близ границы с бывшей Украиной, и о существовании которого я даже не подозревал... Пока не началась война.

А сейчас я ехал в поезде, в полупустом плацкартном вагоне и, глядя, как в окне догорает закат и мелькают наши берёзки, ещё раз прокручивал в голове, что мне нужно будет сделать по приезду утром в Каменск-Шахтинск? Проверил ещё раз номер телефона человека, которому надо будет позвонить, когда выйду на перрон. Этот номер мне дал ещё в Москве «Хрусталик», он же Миша Полынков.

- Просто так не звони. Говори кратко и по делу. Никаких имён. Спросишь по этому номеру «Механика». Вот адрес, по которому он тебя будет ждать в Донецке. Скажешь, что от меня. Он в курсе.

- А что это за адрес?

- Это база «Призрака». Место сбора добровольцев, перед отправкой через границу.

- Понял тебя. Спасибо за инфу и за помощь, Миш.

- Не за что Юр. Ты главное возвращайся оттуда живым.

- Я буду стараться, брат.

Утро 6 ноября 2014 года. Мой поезд прибывает на станцию Каменская. Стоянка 2 минуты. Теперь мне надо найти тот самый автобус, что отвезёт меня в Донецк, и позвонить человеку, который переправит меня через границу. … В автобусе ещё несколько человек. По виду явно местные. Через полчаса пути, я уже в Донецке. Прощаюсь с водителем. Выхожу. Недалеко от остановки, метрах в двадцати, стоит несколько легковых машин, с курящими мужиками возле них. Явно местные таксисты. Подхожу к ним.

- Мужики, мне надо вот по этому адресу. Показываю адрес.

- 150 рублей.

- Не вопрос.

- Тогда поехали.

Кидаю свою армейскую сумку в багажник, к одному из них. Сажусь и едем. По дороге общаемся, о том о сём.

- Ты, наверное, за бугор собираешься, на ту сторону? - спрашивает меня таксист. Мужчина лет шестидесяти.

- Ну, допустим. А что?

- Да, ты не удивляйся. Просто ты уже не первый, кого я везу по этому адресу. Доброволец, что ли?

- Ага. Он самый.

Через 10 минут мы въезжаем на территорию какой-то промзоны. Такси останавливается у одного из зданий. Мы выходим из машины.

- Вон, видишь. Над дверями, висит флаг Новороссии. Тебе туда,- говорит таксист.

Таксист садится в машину и даёт по газам. Я кидаю сумку на землю и несколько минут смотрю на флаг. Мой первый флаг Новороссии, который я увидел вживую, а не с экранов страны по телевизору. Впереди у меня будет ещё много таких флагов. В том числе, и на рукаве, в виде шеврона...

- Парень, ты к нам? - На крыльце появляется мужчина в камуфляжной форме.

- Да. Мне нужен Механик.

- Я  - Механик.

Мы оба заходим внутрь. В небольшой комнате, за компьютером сидит ещё один мужчина. Здороваюсь и с ним.

- Давай документы свои, - говорит Механик.

Протягиваю ему паспорт и свой военник.

- Скажите, а сколько примерно ждать? - обращаюсь к нему.

- Как группа соберётся, сразу стартуем. Скорее всего, ночью. Ты пока в соседней комнате подожди. Там чай, кофе, телевизор есть. Располагайся пока.

Примерно после обеда появляется ещё один парень. Тоже доброволец. Знакомимся с ним.

- Андрей. Позывной «Корж».

- Юрий. «Тавр». Сам откуда?

- С Украины. Николаевская область.

- Ни хрена себе. А сюда какими путями?

- Элементарно. Через Крым. А ты откуда?

- А я из Москвы. Похоже, вместе будем границу переходить. Может ещё кто подтянется?

- Видимо да, - отвечает Корж. Открывает свою сумку и начинает переодеваться в привезённую с собой «Горку» (горный штурмовой костюм - ред.)

- Где брал, - спрашиваю у него.

- В Симферополе.

Примерно часов в десять, на территорию базы заезжает пустой армейский «Камаз», с группой бойцов в камуфляжах. На шевронах у всех - «Призрак». Загружаем «Камаз» вместе с ними продуктами - сахар, макароны, рис, гречка, тушёнка, сгущёнка и т.д. После чего подходит к нам Механик.

- Парни, короче так. Свои сумки кидайте в кузов. Сами со мной в джип. На той стороне уже, сумки заберёте.

С нами садится ещё один человек, как я потом понял - проводник. Едем минут 15-20. Механик останавливает на обочине какой-то дороги. Мы выходим. Проводник (будем называть его так) в двух словах объясняет, что да как:

- Идём тихо, за мной. Между собой не разговариваем. Слышимость здесь хорошая. Не отстаём. Всё понятно?

Мы идём через какое- то поле. Судя по всему, ещё недавно  - кукурузное. Под ногами мешаются срезанные стебли. Идём молча. Ощущение такое, что ты, как минимум, пересекаешь мексиканскую границу в районе штата Аризона. Ещё немного и в овраге завоют койоты. И вот, мы, наконец-то, выходим на бетонную дорогу.

- Всё, парни, тут уже можно разговаривать и даже курить, - говорит проводник. - Мы почти уже на месте. Осталось только ещё чуть в горку подняться.

Минут десять поднимаемся. Проходим мимо знака - «Государственная граница республики Новороссия». Проходим ещё метров триста. Перед нами появляется блок-пост. Парни в камуфляже и с автоматами наперевес, улыбаются, здороваются с проводником и с нами.

- Ну, здравствуй, что ли,  Новороссия! - говорю я вслух сам себе.

В ПРОТИВОВЕС ДИРЕКТИВАМ ИЗ «ЛУГАНСКОГО ОБКОМА»

Дебальцево. Когда-нибудь, лет эдак может через пятьдесят, нам, из архивов ФСБ достанут и покажут истинные масштабы и точную цифру наших потерь при штурме этого города. Но это будет нескоро. Я же, в свою очередь, ограничусь одним словом: потери были  значительные! Остальное - военная тайна. Бригада «Призрак» при освобождении Дебальцево тоже ведь, как и все, понесла потери... Но! В отличие от других подразделений, потери эти были небольшие! Небольшие, несмотря на то, что наша бригада принимала самое активное участие в этом мероприятии. А дело всё в том, что наш комбриг, в первую очередь думал о своих бойцах, а не о том, что: «Дебальцево надо взять любой ценой и кровью!»

Да, он мог себе позволить такую «роскошь», как независимость! Мозговой многие свои решения принимал самостоятельно. Дело в том, что у него такие понятия, как честь, достоинство и совесть, были в крови. Так же, как и здравый смысл, что в период боевых действий имеет большее значение, чем просто исполнение приказа: «Вперёд, за Родину!» У Борисыча, как у комбрига, была ещё одна важная черта – у него всегда было своё мнение на то или иное действие или противодействие. И это мнение он не боялся высказывать вслух, в противовес директивам и инструкциям из «Луганского обкома». За что, собственно, неоднократно подвергался резкой критике, оскорблениям и даже угрозам. Как покажет время, угрозы эти, к сожалению, были не просто угрозами. Через три месяца, после описываемых здесь мной событий, они будут приведены в исполнение.

18-20 февраля 2015 года. Дебальцево - Алчевск. После того, как был освобождён последний дом в Дебальцево, встал острый вопрос с беженцами. Что с ними делать? Напомню, кто если не в курсе, что Дебальцево в те дни напоминало Сталинград! Со всеми вытекающими гуманитарными последствиями. Люди неделями сидели в подвалах под бомбёжками. Сидели в своих разбитых домах и квартирах без элементарных бытовых условий: отопления, газа, водопровода, канализации, электричество. Тогда цель была у всех одна - просто выжить! Всё было разбито и разрушено. Помню сияющие дыры в стенах от снарядов и пуль, в мёртвых домах, в которых как-то жили люди. Было ощущение, что я нахожусь среди каких-то жутких декораций к фильму о Великой Отечественной войне. Что это всё кино. Что вот сейчас я переключу канал на другой фильм... и всё исчезнет с нажатием кнопки... Но оно не исчезало. Не исчезало, потому что это всё было в реальности. Так же, как запах гари, крови и пороха витавший в воздухе в те дни в Дебальцево. В городе – призраке.

Первая помощь, после освобождения, многим беженцам была оказана, конечно же, на месте, в самом городе. Людям предоставляли медицину и горячие питание по мере возможности. Но в полном объёме это было делать очень затруднительно. Поэтому Мозговым было принято решение: силами бригады «Призрак» часть беженцев перевести на автобусах в Алчевск и там, временно, расселить их по общежитиям.

Это были обычные, заводские общаги, которых на бескрайних просторах бывшего Союза тысячи - коридор, по сторонам которого расположены комнаты. Общая кухня, общий туалет. Ничего особенного для простого, мирного человека. Особенность была лишь одна: здесь они были в безопасности.

Я помню этих людей. И буду помнить всегда! Грязные, голодные, вонючие (уж простите за подробности), уставшие, обессиленные, с глазами кротов, которых только что вытащили на свет божий. Они смотрели на нас и не верили своему счастью. Не верили, что уже всё закончилось. Что есть свет, вода... что вокруг никто не стреляет, и никто не умирает.

Комбриг тогда лично обходил каждую комнату и у всех спрашивал, кто, как устроился, нужно ли ещё что-то? Передвигался он по этим комнатам, как всегда, стремительно. Мы, естественно, с ним. Мы - это Я, «Албанец» и «Рок». «Метла», «Лесник» и «Макс» остались тогда в Ломоватке. С нами ещё «Зазик» (Серёга Тюрин) со своей камерой, как настоящий военкор. Я потом видел эти кадры. Камера, конечно, не может передать в полной мере то, что было в реальности. Например - запахи.

Помню, заходим в одну комнату. Мозговой впереди, я за ним, Рок и Албанец - в коридоре. Рядом Зазик со своей камерой. Я стою молча, стараюсь не дышать. В этой комнате собрали лежачих больных. Тех, кто почти не передвигался самостоятельно.

Вонь в комнате такая, что глаза режет. Борисыч же, как будто не замечая этого запаха, спрашивает у беженцев:

- Ну, как устроились?

- Да, спасибо. Всё хорошо.

- Вас покормили?

- Да, спасибо.

- Может, есть ещё какие-то просьбы?

- Да, есть, - чуть не плачет одна бабуля.- Собаку я там свою оставила, в Дебальцево. Помрёт она без меня.

- Бабушка, я всё понимаю, животных тоже люблю, но нам сейчас в первую очередь надо о людях позаботиться, вы уж извините. И, главное, сами выздоравливайте, - отвечает ей Мозговой.

В другой комнате картина примерно та же самая. Только воздух уже не так режет глаза. Там уставшие люди просто сидят на кроватях. Мозговой останавливается в середине комнаты. Там две пожилые женщины (одна инвалид, без ноги, рядом с ней стоит инвалидная коляска) и пожилой мужчина.

- Здравствуйте! Ну, рассказывайте, как вы тут, - обращается он к ним.

- А что вам котыки расказуваты? Спасыбо, шо приняли, накормили, - говорит одна из бабушек с украинским говором.

- Вас покормили, всё хорошо? - интересуется Мозговой.

- Всё хорошо, покормили. И даже на руках занесли сюда. Спасибо хлопчикам вашим, - отвечает ему женщина без ноги.

Всё это Зазик снимает на свою камеру. Я стою рядом с ним, тут же в комнате.

- Скоро всё будет хорошо. Скоро мы вас отправим по домам, - продолжает Борисыч.

- Так, а по каким домам? Дома то наши все разбиты, - спрашивает мужчина.

- Отстроим, восстановим. Наши ведь отцы и деды после той войны отстроили всё. Вот и мы отстроим.

И тут пожилая женщина встаёт с кровати, берёт Мозгового за руку, потом за лицо и говорит:

- Моя ж ты ридна, моя ж ты дитына. Живий останься! Прошу я тэбэ, - говорит она ему.

Комбриг улыбается ей ещё шире и отвечает:

- Конечно. Непременно останусь. А пока, позвольте, я пойду служить дальше.

- Иди, служи.

Женщина крестит его, потом всех нас. После чего мы продолжаем свой обход по общежитию.

Тогда, в феврале 2015 года, эта пожилая женщина, как и мы все, ещё не знала, что комбригу бригады «Призрак» Алексею Мозговому судьба отведёт остаться в живых всего три месяца. Что на него будет покушение 7 марта того же года, когда он чудом останется жив. Что будет парад победы 9 мая в Алчевске, вопреки всему. Что на его похороны 26 мая, в том же Алчевске соберётся полгорода... И что через год, 23 мая 2016 года, ему установят в этом городе памятник. Всего этого тогда мы ещё не знали...

В КАЖДОМ РИСУНКЕ УЖАС

Новогригоровка. 20 февраля 2015 года. Посёлок Новогригоровка расположен в северной части от Дебальцево. Ещё пару дней назад там шли ожесточённые бои. Укры отчаянно сопротивлялись, прикрывая Дебальцево с северной части города. Они не верили, что оказались в «котле». Им просто об этом «забыли» сказать. А когда они это поняли, то было уже поздно. Крышка котла захлопнулась.

Захлопнулась она в районе посёлка Логвиново, что находится на трассе между Дебальцево и Светлодарском. И, что бы спасти свои жизни, у них оставалось два варианта: первый - сдача в плен, второй - выходить из окружения малыми группами, незаметно просачиваясь по тропам и полям. Но для этого нужно было бросить всю свою бронетехнику. Что, собственно, они в итоге и сделали.

… Заезжаем в Новогригоровку. Возле одного из домов Мозговой командует остановиться. Мы синхронно, вместе с ним, чуть ли не на ходу выпрыгиваем из джипа. Соблюдая дистанцию примерно в метр от него, берём Борисыча с трёх сторон. Этот маневр нами - мной, Албанцем и Роком был тогда уже отработан до автоматизма. Каждый понимал, где и с какой стороны он должен находиться. Тихо, спокойно, без лишней суеты. Потому, как главная задача охраны - это сам человек, которого ты охраняешь. Куда ты, туда и он. При этом, глаз у тебя должно быть, как минимум в два раза больше, чем у обычного бойца. То есть, одна пара ещё и на затылке.

Подходим к одному из разрушенных одноэтажных зданий. Стёкла выбиты, двери тоже. Стены все изрешечены следами от пуль и осколков. Там уже суетятся бойцы одного из наших «призраковских» подразделений.

- Что тут такое? - спрашивает комбриг у одного из бойцов с позывным «Бурят».

- Тут укроповская казарма была, Алексей Борисович, внутри полный бардак. «Растяжек» нет. Мы проверили.

Заходим с Мозговым вовнутрь. Там и правда бардак. На полу мусор, гильзы, вскрытые цинки от патронов, пустые пачки из-под сух-пайков... и даже личные вещи бойцов доблестной украинской армии. Видно, что бежали они отсюда в спешке.

- А это что такое? - спрашивает нас Мозговой.

Почти на всех стенах висят детские рисунки, где украинские мальчики и девочки поздравляют своих защитников с Новым годом. Под каждым рисунком пожелания на украинском языке и подпись примерно такого содержания (в переводе на русский): «С Новым годом, дорогой воин АТО. Спасибо тебе за моё счастливое детство! Бейте москалей до победного конца и возвращайтесь домой! Слава Украине!»  Ниже подпись: такой-то Виталик, Василь, Наталка, Олэся, и т.д. Пятый, шестой, седьмой «А», «Б», «В» класс, такой-то Житомирской, Ивано-Франковской, Кировоградской, Полтавской, Черниговской, Николаевской, Херсонской, Тернопольской, Харьковской школы.

Рисунков очень много. И все они от детей примерно со второго по седьмой класс. Мы снимаем их со стен. Читаем. Молча читаем. Передаём друг другу из рук в руки. У меня в голове мелькают мысли, что Россия очень сильно запоздала с освобождением русских на территории бывшей Украины. Запоздала лет эдак на 10-15, а то и 20. И что, в большинстве своём, Россия до сих пор живёт вчерашним днём и мыслями о якобы братском нам украинском народе. Мы всё ещё по инерции думаем, что вот сейчас они там все проснутся, быстро сменят бандеровский режим, переключат свои зомбоящики на правильные каналы,  и снова у нас с ними будет всё зашибись - мир, дружба, сало, горилка, балалайка. Ну, мы же вроде как славяне. Братья и сёстры. А то, что у этих «братьев» уже выросло два поколения таких вот детишек, которые с молоком матери впитывают в себя, что Россия - это зло, что русский - это оккупант, а никакой им не брат, не кум и не сват, нас это не волнует. Мы же почему-то твёрдо уверены, что они все там, спят и видят, как мы их освобождаем от их же хунты. Вот только какой-то странный и дикий парадокс у этой войны: по обе стороны фронта слышна русская речь и русский мат.

Я стоял, смотрел на эти детские, с виду безобидные рисунки, и сам себе задавал все эти вопросы:

- Тавр, да не гони... «онижедети», - говорит мне внутренний голос.

- Ну да, пока они дети, а скоро уже будут взрослыми, - отвечаю я мысленно сам себе. - И что тогда? Что дальше?

- Нужно просто ещё подождать. Скоро само все рассосётся, устаканится. Скоро они все прозреют. Там же не все ещё бандеровцы, - отвечает мне мой же голос.

- Тогда чего мы ждём? Может того, когда бандеровцами там станут все, от мала до велика?

Мои философские мысли прерывает Мозговой: