Все, кто подписан на страницу Светланы Николаевны в ФБ, знают, что никакой коронавирус не мешает её кипучей неуёмной натуре: она каждый день что-то записывает, озвучивает, репетирует, работает на перспективу – над новыми поэтическими и музыкальными программами, творческими вечерами. На днях выложила видео: читает фрагмент только что вышедшей книги главного художника БДТ Э. Кочергина «Записки планшетной крысы» - о судьбе «сталинского клоуна» Хасана Мусина. Сидя дома, соблюдая самоизоляцию, не смогла не поделиться с подписчиками понравившейся яркой историей. А ведь у неё ещё в родном питерском БДТ несколько ключевых ролей – в «Игроке» по Достоевскому, «Вассе Железновой», «Жизнь впереди» по роману Эмиля Ажара.
Сколько бы за последнее время ей ни звонил, слышал: «Солнышко, нет ни минутки! Звони в другой раз». Поэтому перед юбилеем дозвониться даже не пытался. Там такая бесконечная очередь с поздравлениями - дети, французский внук, партнёры и коллеги по кино и сцене, режиссёры, поклонники, телевизионщики... В эти дни у неё не то что минутки, секунды свободной не будет. Неудивительно – блистательная актриса, грандиозная женщина. Недаром гениальный «Гога» - Георгий Товстоногов обожал Крючкову, называл её актрисой без амплуа, давал самые заковыристые, разноплановые роли. Знал, даже крохотный эпизод она превратит в маленький шедевр.
У Светланы Николаевны – заслуженно суперуспешная карьера, яркие образы в кино, мощные работы в театре, она до сих пор востребована на всех фронтах творчества, любима зрителями. За плечами бурная личная жизнь – три брака, два рыжих (в её породу!) сына-музыканта. В театральной среде хорошо известна поговорка: «Если Крючкова родит от негра, всё равно родится рыжий веснушчатый мальчик». На неё западали и теряли голову многие мужчины-титаны. При всём при этом, в её жизни терний, экстрима и трагедий хватило бы, пожалуй, на десятерых.
Актриса пережила несколько страшных операций, клиническую смерть. Трижды возвращалась с того света! Но неизменно выходила на сцену и в кадр, как ни в чём не бывало. «Главное в работе - профессионализм!», - гласит один из её личных законов ещё со времён школы-студии МХАТ. Поэтому никогда не берегла себя. В 2008-ом - во время работы над фильмом «Похороните меня за плинтусом» - попала в реанимацию. «Три картины отказались от меня, побоявшись, как бы я не отбросила коньки на съёмках», признавалась актриса после вручения «Ники» за лучшую женскую роль в этой ленте. В конце 2015 года врачи вынесли ещё один страшный диагноз: онкология. Но это не остановило этот «вечный двигатель», не сокрушило её оптимизм. В конце концов актриса вновь вышла победителем «из очередной передряги». «Некогда болеть», - только и сказала она тогда, скупо отвечая на вопросы о здоровье.
Кажется, совсем недавно Светлана Крючкова впервые появилась на экране в роли Нелли Ледневой в «Большой перемене», и моментально обрела армию поклонников. И вот ей – 70. Здоровья и творческого долголетия, Светлана Николаевна!
Предлагаем самые яркие фрагменты интервью актрисы обозревателю FLB Андрею Колобаеву (полностью оно опубликовано 13 октября 2016 года в газете «Совершенно секретно», которую тогда издавала наша команда).
ОТЕЦ СПАС МАМУ ОТ ЛАГЕРЕЙ
- Светлана Николаевна, ваши родители воевали в Великую Отечественную и познакомились на фронте. Рассказывали, как это произошло?
- Невероятно романтическая история была у моих родителей. Моя мама любила другого человека. У неё даже татуировка была на руке - «Миша». Миша потом погиб… Она сама в 17 лет пошла на фронт, служила в штабе фронта. И сражалась, судя по всему, героически. Несколько лет назад мне на Лубянке выдали подлинник её наградного листа: её наградили медалью «За Отвагу», которую, понятное дело, просто так не дают... Там её встретил и полюбил папа. Так вот в один «прекрасный» момент, когда нависла угроза над мамой, он, майор СМЕРШа, серьёзный человек, посадил её на коня, как в сказке, и просто увёз. Спас!
- Что ей грозило?
- Вероятно, хотели посадить, как многих в то время. Но до конца войны они были в действующей армии, принимали участие в Ясско-Кишиневской операции, потом вернулись в Кишинёв. Там я и родилась.
- Ваш отец после войны работал следователем КГБ. Вы ходили – «страшно» сказать - в детский сад КГБ. Интересно, во что вы там играли?
- Вы такой смешной человек… Уж точно не в шпионов! Играли в то, во что играют все дети: «Маленькой ёлочке холодно зимой…» Правда, тогда мы учили немножко другие стихи. Как-то я прочла Никите Сергеевичу Михалкову одно стихотворение, которое мы учили в детском саду, и он его взял в фильм «Утомлённые солнцем». Помните, пионеры там сидят, ножками болтают и читают:
«Я на вишенке сижу,
Не могу накушаться.
Дядя Сталин говорит:
«Надо маму слушаться».
Да, я ходила в детский садик КГБ, была приписана к поликлинике КГБ - карточка до сих пор у меня хранится. Но у нас всё было абсолютно как у всех советских детей. Правда, двор у нас в Кишинёве был совершенно чудесный, уникальный.
- Уникальный чем?
- Мы жили в маленьком закрытом дворике в одноэтажном доме, где комнаты шли анфиладой. Входишь - ворота, арка. Наш двор был очень интернациональный: одна украинская семья, четыре русские, семь - еврейских... Самое интересное, что весь мой двор теперь живёт в Израиле! Там всю русскую эмиграцию называют «ЧК» - Черновицы-Кишинёв. Однажды я туда приехала, и тут же, не успела войти в гостиницу, как посыпались звонки. Звонили те самые девочки, с кем я выросла в одном дворе. Там и учителя мои, и врачи, оказалось масса знакомых…
Мы жили все очень дружно. Да и время было другое какое-то. Недавно закончилась война. Люди были добрее, ещё хорошо помнили горе - нам не зря говорили «только бы не было войны». Не делились – ты вот русский, а ты еврей. Помню, дядя Бука, Абрам Вертгейм, купил теннисный стол. Купил своим детям, но с утра до вечера в настольный теннис играл весь двор. Позже дядя Бука купил телевизор «КВН» с линзой. И поставил его на окно, но не к себе в дом экраном, а экраном во двор. Мы брали стулья, садились и смотрели телевизор всем двором. Дети вместе все играли - в казаков-разбойников, бегали по крышам – бабушка нас гоняла, потому что мы по крыше покрытого толью сарая бегали и без конца эту крышу ломали… У нас там даже был театр свой - мы делали какие-то спектакли и показывали их соседским ребятам. Даже выпускали дворовую стенгазету. Детство у меня было замечательное! Дни рождения, все праздники отмечались всем двором, часто гости собирались у нас за большим столом, мама брала семиструнную гитару и пела. Мама прекрасно танцевала, была весёлая, заводная.
- Это правда, что её солисткой в хор Пятницкого приглашали, но она отказалась?
- Её папа не отпустил. Ревновал.
- Свою первую детскую роль помните?
- Не помню, что я играла во дворе. А вот в школе я записалась в кружок, где ставили кукольные спектакли. Когда распределяли роли для сказки «Репка», у девочки, которая играла Жучку, не получалось лаять. Я как гавкнула! Руководитель кружка обрадовалась: «Вот! Ты и будешь Жучкой». То есть, как я теперь понимаю, я эту девочку «подсидела». (Смеётся.)
А ещё папа в детстве всегда ставил меня при гостях на стул, и я читала стихи, я их знала множество. Правда, я тогда их читала не потому, что мне так хотелось, а потому что ослушаться его было невозможно. Таким образом папа, который потом был категорически против моей профессии, того не ведая, сам меня туда подталкивал вот этими чтениями.
Главный режиссёр Ленинградского БДТ Георгий Товстоногов и актёры Светлана Крючкова, Евгений Лебедев, Олег Басилашвили
ВО МХАТ С ПОМОЩЬЮ… ТОПОРА
- После школы вы собирались поступать на филфак Кишиневского университета. Как получилось, что в итоге стали поступать в московский театральный?
- Да случайно! Поскольку до экзаменов было ещё больше месяца, папа, который считал, что каждая советская школьница должна обязательно побывать в Москве, сделал мне подарок – послал меня в столицу нашей родины. И я поехала в Москву как на экскурсию. Но случайно оказалась около Щепкинского училища и как-то меня туда затянуло. В тот год конкурс был невероятный - 240 человек на место. Тем не менее, я успешно прошла три тура. А на четвёртом, когда оставалось два человека на одно место, срезалась. В тот момент я подумала: если я обошла такое количество людей, значит, что-то же во мне есть?! Вернулась в Кишинёв, поступала на филфак (папа настоял!), где уже не я срезалась, а меня... Между прочим, любопытная история!
- ?!
- Поскольку в Молдавии всегда была национальная политика сложная, на город Кишинёв было всего четыре места для русских, и все они естественно были забиты «блатными». После трёх пятёрок мне, чтобы поступить, достаточна была хотя бы тройка по английскому, который я неплохо знала. Но мне, не слушая, поставили двойку. Папа пытался добиться правды, писал в Москву, Москва отправила документы на рассмотрение комиссии обратно в Кишинёв…
Я очень хорошо запомнила вот какой момент. Мой папа был человек жёсткий, я его боялась очень сильно и долго. Когда заседала комиссия, он просил только одного: просто чтобы меня ещё раз проэкзаменовали. Но они отказали. И папа… заплакал. У меня буквально вырвалось: «Не смей плакать перед этой сволочью. Пойдём отсюда!»
- Ничего себе! Не каждая советская комсомолка решилась бы в те годы сказать чиновникам в лицо такую фразу.
- Так нас же, советских школьников, они сами учили, что правду надо говорить в глаза, не врать. Нас не учили делать поправки на двойную-тройную мораль. Значит, я была хорошая ученица! Я им очень благодарна, что они тогда меня не взяли.
На следующий год я опять поехала в Москву и снова в последнем туре провалилась. На этот раз я решила остаться на любой черновой работе, пока не поступлю. Не смотря то, что папа сказал: «Если пойдёшь в артистки – прокляну!»
- Где же вы жили?
- Какое-то время мне просто негде было жить. Меня на вокзалах арестовывали, забирали в милицию… А я была девочка – во всех смыслах этого слова. Я не понимала, чего милиционеры хотят, что я такого сделала. Мне было нужно просто переночевать, я там на скамеечке тихонечко сидела, никому не мешала, а они, вероятно, подозревали меня в том, чем сейчас занимаются наши молодые барышни, приехавшие из провинции. А мне даже в голову такое прийти не могло.
Светлана Крючкова и Олег Даль в комедии Леонида Гайдая «Не может быть»!, 1975 г.
Я запомнила на всю жизнь своё внутреннее состояние, когда утром я не знала, где я буду ночевать. Это ужасно! Я вообще была очень неопытная, конечно, потому что всё-таки жила с мамой, папой, с бабушкой… В ломбарде закладывала вещи – туфли новые, шубу какую-никакую. А потом, чтобы выкупить, устроилась слесарем-сборщиком на завод ЗИЛ. У меня была очень тяжёлая физическая работа, и я не выдержала. Нужно было таскать огромные подносы с подшипниками, наполненными маслом, собирать карданные валы – притом исключительно ночью. И спали мы тут же в красном уголке на заводе, здание всё тряслось, 30 человек в комнате – кто разговаривает, кто спит, кто читает. Мне это оказалось не по здоровью. Зато теперь я знаю, что такое ощущение чужого дома и бездомности, что такое голод, когда по нескольку дней нечего есть. Я знаю, что такое человеческая жестокость и людская доброта. Я тогда на заводе чуть не загнулась физически, и мне ничего не оставалось, как снова вернуться домой. А на третий год я поступила в Школу-студию МХАТ.
- Откуда такая одержимость?
- Однозначно трудно объяснить, но моя одержимость была просто сумасшедшей. Вот пример: в день решающего тура (а я жила тогда в коммуналке у знакомой девочки) мы вдруг с ужасом обнаружили, что соседи закрыли дверь на все замки, а ключей у нас не было. Видимо, им не нравилось, что я живу на их территории, хотя я была тише воды, ниже травы. Мы с огромным трудом нашли топор (!) и эту дверь выломали – другого выхода не было. Помню, я еле-еле успела. А так могли подумать, что у поступила в другой театральный и вычеркнуть из списков.
Светлана Крючкова и Александр Збруев в комедии Леонида Гайдая «Не может быть»!, 1975 г.
ПРОСНУЛАСЬ ЗНАМЕНИТОЙ НА ВСЮ СТРАНУ
- Вашим дебютом стала роль Нелли Ледневой в ныне культовой ленте «Большая перемена». Чем запомнились съёмки?
- Режиссёр Алексей Коренев пригласил меня на пробы учительницы Светланы Афанасьевны, которую сыграла потом другая актриса. А её «мужа Ганжу» играл Александр Збруев. Задача была очень простая: «Ганжа» должен был меня втаскивать в комнату, а я любым способом помешать ему. А как? Стипендия - 28 рублей, мы бегали в закусочную и ели бесплатный хлеб с горчицей и солью, в школе-студии занимались с девяти утра до одиннадцати вечера, а ночью изучали систему Гратовского и ставили Камю... В общем, не спали, были дохлые, еле ноги волочили, а Збруев был известный, «навитаминенный», артист. В общем, когда он меня потащил, я поняла, что массой его не возьму. В этот момент я укусила его за палец - потекла кровь, и режиссёр сказал: «Спасибо». Я разревелась, подумала, что что-то не так сделала, и пошла домой. Не успела зайти в квартиру, как раздался звонок ассистента режиссёра: Алексей Александрович берет меня в фильм, только предлагает мне роль Нелли Ледневой. Так в моей жизни на самом деле произошла большая перемена: 30 апреля 1973 года я легла спать никому не известной студенткой четвёртого курса, а 1 мая проснулась знаменитой на всю страну актрисой.
- Жизнь стала легче?
- Конечно! Ещё Олег Янковский в своё время сказал фразу, а я запомнила: «У нас в стране надо быть либо очень богатым, либо очень знаменитым». Это - чистая правда! Богатой я никогда не была. А знаменитой… есть немножко.
Светлана Крючкова в роли Натальи. Кадр из фильма Виталия Мельникова «Старший сын», 1976 г.
ОШИБКИ МОЛОДОСТИ
- Светлана Николаевна, ошибок, свойственных молодости, много натворили?
- Много. Я же была наивная фантазёрка! Начитавшись в детстве книг, сама себе придумала, что любовь должна быть одна на всю жизнь, идеальная. Встретила – и… Или он, или - смерть. И в этом заблуждении я долго находилась. Была влюбчивая, легкомысленная, необязательная. То мне этот кажется замечательным, то другой распрекрасным… Первый мой муж учился на 4 курсе, я - на первом. Он говорил, что я страшная, как печка, и бездарная. Есть такой разряд людей, которые любят говорить гадости и обижать, чтобы человек потерял веру в себя и никуда не ушёл, уверенный в том, что он никому не нужен.
- А сам он был - гений?
- Он так считал. И я так считала тоже, конечно. Он был уверен, что будет великим писателем, а моё дело – стирать ему рубашки и подавать ему чай... Мы через четыре года разошлись. Ошибка молодости!
- Ради следующей «идеальной» любви вы бросили Москву, МХАТ и уехали в Ленинград…
- Где не было, между прочим, ни жилья, ни работы. Я уехала в никуда! К человеку просто. Это случай, что через три месяца меня пригласил в БДТ Товстоногов. На всю жизнь запомнила реакцию Олега Ефремова, когда я позвонила и сказала, что ухожу из МХАТа. Слышу в ответ: «Ты с ума сошла!» Я продолжаю: мол, выхожу замуж. В трубке звучит гневный вопрос: «Замуж? За кого?» Отвечаю: «За Векслера». Долгая пауза, затем голос Ефремова: «За Векслера? Выходи!» Олег Николаевич снимался у Юры в фильме «Здравствуй и прощай!» и знал его прекрасно.
Кстати, наш роман разворачивался во время съёмок фильма «Старший сын», который Юра снял, на мой взгляд, просто грандиозно – там каждый кадр имеет право быть размещён как полноценная картина, допустим, в Русском музее. На пробах я увидела рыжего, лопоухого, веснушчатого оператора, к тому же ниже меня ростом. Бах – и всё! Влюбилась насмерть. Мне было 25 лет. Ему – 35. Всё-таки браки совершаются на небесах!
- Что в нём было такого особенного, чтобы вот так резко всё бросить?
- Талант. Векслер необыкновенно умный был человек, очень образованный, прекрасно рисовал, великолепно разбирался в мировой живописи. Блатные песни знал, вообще был нетрадиционный еврей, прямо скажем. Водку пил, матерился, даже по фене ботал по полной программе. (Смеётся.) И был гениальным оператором. Это он снял «Утиную охоту», «Зимнюю вишню», сериал о Шерлоке Холмсе.
Светлана Крючкова с мужем Юрием Векслером и сыном Митей, 1982 г.
- У вас были потрясающие партнёры в кино и на сцене и – ни одного романа с коллегами. Почему?
- Да, да, как-то так сложилось… Нельзя говорить, что актёры плохие, что они не мужчины. Они такие же разные, как все мы. Вот, например, третий мой муж, Саша, как Джек Лондон – у него 150 профессий, но он реальный, приземлённый. Музыкант по образованию, работал матросом рыболовецкого флота, барменом-буфетчиком, реставратором музыкальных духовых инструментов. У него столько строительных специальностей - сварщик, паркетчик, кафель кладёт, стены, крышу делает – он очень рукастый. И это при том, что он значительно моложе меня. Если назвать возраст и задуматься, то, не знаю, всякая ли женщина решилась бы. А я над этим не задумывалась - я сразу родила ему ребёнка. Когда мы познакомились, мне было 39 лет. Тогда я думала, что после расставания с Векслером моя личная жизнь – кончена.
- Почему в загсе Центрального района Петербурга на вас заведено «юмористическое досье»?
- Дело в том, что я никогда не любила официально оформлять свои взаимоотношения с мужчинами. С моим покойным мужем, оператором Юрием Векслером мы расписались, когда я была беременна, а он только оклемался после инфаркта. У нас было написано в заявлении: «Просим ускорить брак в связи с беременностью невесты». Расписаться с Сашей нас вынудили врачи перед операцией, когда стоял вопрос о моей жизни и смерти буквально. Они мне сказали: «Вы, пожалуйста, свои дела оформите, потому что исход операции не известен». Так что я расписывалась с мужчиной только в экстренных ситуациях. (Смеётся.)На самом деле, если бы не имущественные дела, я бы этого никогда не делала. Считаю, что штамп обоюдно портит как мужчину, так и женщину.
- Вопрос жизни и смерти действительно стоял ребром?
- Солнышко, я уже три раза вернулась с того света! Перенесла кучу операций, две тяжелейшие черепно-мозговые травмы, инсульт, две пункции позвоночника. Мой младший ребёнок Алекс жил без меня до трёх лет, потому что когда ему было девять месяцев, я разбилась на машине. Я была так изуродована, что боялась показаться ребёнку на глаза и вообще долго была не в состоянии ходить. В результате первое слово Саша-маленький сказал: «Папа!» Зато теперь я лучше всех знаю, что, если человек здоров - всё остальное чепуха. А внешность, фигура? Женщина не может всю жизнь быть молодой. Время берет своё. Надо к этому стараться относиться философски, спокойно - в каждом возрасте свои прелести.
- Для вас какой главный плюс вашего возраста?
- Я уже хочу стабильности, покоя, хочу видеть и любить внуков своих.
Светлана Крючкова с Нонной Мордюковой в трагикомедии Никиты Михалкова «Родня», 1981 г.
СЛУХИ О МОЕМ СЛОЖНОМ ХАРАКТЕРЕ РАСПУСКАЮТ ВРАГИ
- У вас есть любимые роли?
- Я люблю очень Агафью Тихоновну из «Женитьбы». Играть неординарных людей всегда очень интересно, а у меня недостатка в характерных ролях никогда не было. Кого я только не играла: красавиц, уродин, цариц, сумасшедших... Я всю жизнь на сцене играла любовь. Товстоногов все любовные сцены мне отдавал на откуп – на импровизацию. Только сидел – так (показывает, как жадно затягиваются сигаретами): пфф-ф, пфф-ф! И всё – никаких замечаний.
- Многие не понимают: как Крючковой удаётся одинаково ярко играть и императриц, и простых русских баб с нелёгкой судьбой…» А вы понимаете?
- Я – понимаю! Это Школа-студия МХАТ. Это мои учителя, которые дали мне некий «ключ». Я не знаю, как этот «золотой ключик» выглядит, но он во мне уже есть. Даже будучи артисткой БДТ, я приезжала в Москву, и каждый раз старалась увидеться со своим мастером курса – с Василием Петровичем Марковым. Он был совершенно удивительный педагог и человек! Потом в театре у меня тоже были чудесные учителя – я успела поработать во МХАТе с Ефремовым, Эфросом, Виктюком, Васильевым, в БДТ – с замечательным Сергеем Юрьевичем Юрским, затем – с Товстоноговым. Мне надо было просто слушать, слушаться их и много работать.
Светлана Крючкова в роли Тёти Песи в детективном сериале Сергея Урсуляка «Ликвидация», 2007 г.
- Есть такие режиссёры, которые ночью позвонят, и вы помчитесь, сломя голову?
- Конечно! Поимённо не буду перечислять, но помчусь как сумасшедшая. Даже не буду задавать вопросов. Я очень люблю режиссёров, которые сильнее, умнее меня. Того же Михалкова Никиту Сергеевича я всегда ощущала, как мужчину - «папу». Я с ним рядом всегда чувствую себя маленькой девочкой. И я очень рада, что он за меня все знает, сам придумает, сам подскажет - я с ним обожаю работать. Могу честно сказать: профессию киноактрисы я особенно остро освоила и ощутила на его фильме «Родня». Или помню, звонит мне Никита: «Будешь у меня девственницу играть?» (Речь шла о картине «Утомлённые солнцем».) А я ему: «Никита! Ты сошёл с ума! Мне же сорок шесть лет, у меня уже было три мужа и двое детей...» А он мне в ответ: «Ничего-ничего. В тебе так много нежного и трепетного».
- Ходят слухи, что характер у вас - не сахарный. Режиссёрам и партнёрам с вами тяжело?
- Так говорят те, кто плохо меня знает, потому что я очень прямолинейная - говорю то, что думаю. «Отличница» у меня ещё кличка. Всегда знаю свой текст, чужой. А если у меня что-то не получается, настаиваю, чтобы эту сцену прошли несколько раз. Так что только завистники распространяют слухи о моем «сложном» характере.
- И последний вопрос. Того, что вы испытали, хватит на десять жизней. Что помогло все это пережить, преодолеть?
- Никто, как Бог. Уверена, есть в этом какая-то божественная сила. Главное – самому не сдаваться.
Беседу вёл Андрей Колобаев
