Выводы федеральных экспертов и детали наших расследований подтверждаются ключевым свидетелем
В феврале и марте этого года агентством FLB.ru были опубликованы два расследования, посвящённые совещанию в рабочем кабинете мэра Орла Юрия Парахина, которое состоялось15 сентября 2021 года, непосредственно перед выборами в Орловский областной Совет народных депутатов и выборами депутата Госдумы от Орловской области.
В первом из них рассказывалось об истории вопроса, о том, как запись совещания попала в СМИ и о визите орловских депутатов и главного редактора газеты «Орловская среда» к руководителю Следственного управления Следственного комитета России по Орловской области Петру Юдину. (См. «Какие секреты избиркомов выдал человек с голосом мэра Орла?») Во время этого визита выяснилось, что следователи после начала проверки полгода отказывались принимать (изымать) основное доказательство – полную запись совещания, на котором мэр ставил задачи территориальным избиркомам, запугивал их руководителей, делился опытом уже проведённых фальсификаций выборов и принуждал своих официальных и неофициальных подчинённых к нарушению закона. Ещё полгода ушло на проведение экспертизы, как утверждал полковник Юдин – лингвистической. Но он сказал неправду: лингвистическую экспертизу следователь Надежда Кибалина в августе прошлого года не назначала.
Поэтому тогда мы сделали отсылку к словам самого известного и уважаемого советского следователя Владимира Калиниченко: «Запомни: государство платит следователю заработную плату за то, что он выполняет свою работу качественно и в срок. Если он работает либо некачественно, либо шалит со сроками, то ему может платить не государство. Кто именно? Тот, кому выгодно!»
Прошло две недели, но никаких активных движений в СУ СК России по Орловской области в плане ускорения проверки мы не заметили. И опубликовали вторую часть нашего расследования, дабы побудить следствие к более активным действиям и проинформировать читателей о том, что же именно расследуется, кто участвовал в совещании у мэра и кому именно принадлежали те или иные фразы. До этого все детали или были под железным занавесом «тайны следствия», или следствие (что сомнительно) не имело о них никакой информации. (См. «Мэр Орла не думал, что кто-то посмеет его записывать»)
В конце статьи мы делали вывод: «Интересы службы, интересы государства в данном случае нарушаются самым прямым образом. Задача - дать возможность уйти от ответственности чиновниками, нагло и цинично обманывавшим избирателей, тех самых людей, которые надеются на то, что государство будет честным с ними и даст им конституционную возможность выбора – это не «государственная задача», а преступление. А наказание за совершённое преступление должно быть неотвратимым, о чём часто говорит председатель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. Задумываются ли над этим офицеры причастные к расследованию уголовных дел и проверкам в отношении мэра Орла Юрия Парахина, мы не знаем. Но знаем, что думать они должны быстрее…»
На следующий день после нашей публикации СУ СК России по Орловской области получило результаты экспертизы, о которой говорил полковник Юдин. Но экспертиза, делавшаяся полгода, оказалась вовсе не лингвистической, а фоноскопической. А для полноценной проверки и в случае получения положительного результата - возбуждения уголовного дела, нужна именно лингвистическая экспертиза. Её должны были назначить, но идти она могла также полгода, и к моменту её готовности срок привлечения мэра к уголовной ответственности истекал.
Мы решили, что следствию нужна помощь и получили в своё распоряжение материалы лингвистической экспертизы (Акт экспертного исследования № 2311/16-6-23, проведённого Российским федеральным центром судебной экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации). Эти материалы, насколько нам известно, несколько дней назад были переданы и СУ СК РФ по Орловской области.
Фрагменты Акта экспертизы, подтверждающие, что на записи совещания голос мэра Орла Парахина
Но никакие материалы не заменят показаний живого человека, реального свидетеля. Нам удалось разыскать непосредственного участника совещания (сам факт которого мэр и его подчинённые поначалу отрицали) Максима Сушкова, электорального юриста, в 2021 году работавшего председателем территориальной избирательной комиссии Советского района г. Орла. Сейчас он по большей части занимается выборными технологиями в Волгограде, поскольку мэр Орла (об этом мы расскажем подробно) почему- то решил, что запись совещания делал именно он. В результате сегодня у него в Орле – «волчий билет». Говорят, что Юрий Парахин поклялся, что пока он у власти, Максим Сушков никакой работы в регионе не найдёт. Но, на наш взгляд, ключевое слово тут «пока». И поэтому переводим наше расследование на новый, более высокий уровень с другой доказательной базой и следующими из неё неутешительными для мэра Парахина выводами.
Максим Сушков – участник совещания у мэра Орла 15.09.2021 г. – будущий ключевой свидетель обвинения
НАС НЕЗАКОННО ПЕРЕДАЛИ В ОПЕРАТИВНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ МЭРУ ОРЛА
- Максим, как участник совещания, что вы можете сказать о деталях, указанных в наших публикациях? Действительно рубашка Парахина была голубой, а рассадка такой, как мы рассказали?
- Всё совершенно верно, и голубая рубашка мэра, и воспроизведённые вами слова участников. В акте экспертизы неточностей больше.
- Что вы имеете в виду?
- Эксперты не знали точных фамилий участников и некоторых других деталей и воспринимали их на слух. Отсюда и неточности. Вы в данном случае были более широко информированы.
- Как, на ваш взгляд, Юрий Николаевич Парахин себя тогда позиционировал? Как главного руководителя, движущую силу всего этого процесса? Показывал, что он начальник, что он тут главный?
- Однозначно да. На одном из совещаний, которое проводилось до того самого совещания, он говорил: выборами занимаюсь лично, это были его слова, контролирую процесс лично, встречаюсь с комиссиями лично, соответственно, спрашивать тоже буду лично. Также на одном из предварительных совещаний он спрашивал, как будем достигать результатов, если что-то не устраивает — листок, ручка, до свидания. То есть работать в связке всегда.
- Что он имел в виду под словами «спрашивать буду лично»? Это своего рода угроза?
- То самое пресловутое совещание он начал как раз с фразы о том, что, если кто-то не готов выполнять поставленные задачи в этом кабинете, вот листочек, ручка… тем самым угрожая увольнением, это прямое давление.
- Но по закону он не имеет права принимать на работу или увольнять председателей территориальных избиркомов. Ему кто–то дал такую власть над вами?
- Парахин лично поставил задачу, сказал, что выполнение его поручений должно быть обязательным. У нас, как у председателей территориальных избирательных комиссий (ТИКов), сотрудников другого государственного гражданского ведомства, а именно Избирательной комиссии Орловской области, возник вопрос: мы ведь должны информировать своё руководство о том, что проходят подобные совещания, и что там не только взаимодействие обсуждается между комиссиями и органами управления, а нечто другое.
- И как на этот вопрос отвечали в облизбиркоме?
- Для того, чтобы снять с себя ответственность, руководство устно перевело нас в оперативное подчинение, то есть сообщило, что с этими людьми (мэром и первым вице – мэром) нам предстоит взаимодействовать и работать.
- Но переподчинять вас мэру незаконно, так ведь?
- Это всё делается под соусом оказания содействия в реализации полномочий комиссии. Это в законе прописано. В избирательном процессе есть чёткий алгоритм действий, который обязателен к исполнению. Его ни с кем согласовывать не надо. Есть требование закона федерального, есть инструкция Центральной избирательной комиссии. Ни с какими органами местного самоуправления его согласовывать не надо. Муниципалитет в лице Парахина и Провалёнковой требовал, чтобы, прежде чем вводить данные в систему ГАС «Выборы», обязательно нужно было эти результаты предварительные показать им, озвучить. И после этого они где-то там советуются, совещаются, принимают решение и дают добро, вводить или не вводить. Возможно для того, чтобы повлиять на процесс, если им что-то не нравится… Это первый момент вмешательства получается.
- Вас как в кино на время выборов «отдали» мэру?
- Я смотрел фильм, «Домашний арест», где мэр под домашний арест попал. Там глава избиркома подчиняется ему. Это неправильно. Но так есть.
- И сегодня у нас в Орле глава избиркома подчиняется мэру?
- Как в фильме. Но опять же, скажу, что это оперативное подчинение, фактическое. Никакого официального документа не будет. Вертикаль служебного подчинения на выборах вообще размывается. Когда начинается выборной процесс, начальников у избиркома появляется вагон и маленькая тележка. Если в межвыборный период ты так или иначе подчиняешься только своему руководителю, то, когда выборы начинаются, идёт масса звонков. И каждый начальник считает, что ты должен выполнить его поручение. Это и партии звонят, а когда начинаешь им отказывать, они жалуются выше. И доходит до руководства, а оттуда говорят: нет, ты должен. И что касается мэра, мы сначала тоже все пинались и упирались, что мол у нас есть руководитель, решайте вопрос. Но видимо, всё-таки мэр нашёл возможность убедить руководство области и руководителей избиркома, сказал: «Отдайте мне этих ребят к себе в подчинение». То ли в силу бывших профессиональных связей, то ли в силу дружеских отношений. Лилия Пиняева, председатель облизбиркома сразу сказала: отдать - это пожалуйста, идите и всё.
Председатель Орловской областной избирательной комиссии Лилия Пиняева
- Она с Парахиным работала, по-моему?
- Пиняева была в его подчинении, она начальником правового управления была в Орловском районе. Потом исполняла обязанности главы. Я думаю, что её появление на посту председателя облизбиркома через полгода после того, как мэром города Орла становится её бывший руководитель, это неслучайно. Считаю, что это был согласованный шаг, думаю, что Парахин ходил к губернатору Клычкову и просил его, чтобы в облизбирком попал человек, с которым он сможет коммуницировать. Ему это важно, как мэру, потому что 70% результатов выборов в Орловской области, это город Орёл. Здесь население очень большое, а в области голосуют единицы. Я думаю, всё это неслучайно было. А дальше мы знаем то, что знаем. Достаточно одного звонка или сообщения, чтобы нас незаконно передать в подчинение.
НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ, УБРАТЬ СЕЙФЫ ИЗ-ПОД КАМЕР И ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЯЩИКИ- ДУБЛЁРЫ
- Как мне представляется, Максим, больше всего мэра и его подчинённых не устраивают комплексы обработки избирательных бюллетеней - КОИБы. Потому что нельзя повлиять на результат?
- КОИБы, если верить стенограмме того совещания, для них— это явное зло. Это ведь инструмент, который позволяет в кратчайшие сроки, с минимальным участием человека, практически исключая человеческий фактор, подвести итоги голосования до полуночи текущего дня. Это действительно уникальный инструмент, и я считаю, что это прорывной инструмент в избирательной системе.
- А что можно сделать там, где КОИБов нет?
- Во-первых, попытаться повлиять на волеизъявление посредством манипуляций с мешками, в которых хранятся бюллетени. Но для этого нужно будет нейтрализовать сотрудника полиции, который дежурит в помещении рядом с сейфом, либо отключить видеонаблюдение онлайн, которое ведётся посредством оператора «Ростелекома».
- На совещании у мэра предлагалось перетаскивать сейфы в комнаты где нет видеонаблюдения. Они вообще остаются без контроля?
- Да, перетащить в другую комнату, чтобы сейф не был под камерой. Без контроля он не остаётся, его ставят под видеорегистратор сотрудника полиции. Но тут появляется человеческий фактор. Опять же, мы не забываем про сотрудников полиции. Был прецедент на одних из предыдущих выборов, когда сотрудница полиции «просто отвернулась». Как реально сотрудника полиции нейтрализовать, я не знаю, не могу сказать, насколько нужно обладать авторитетом и влиянием для этого и кто будет с этим связываться. Но со слов Провалёнковой и Парахина, вопрос с правоохранителями они решат или решили бы. На этом совещании это не обсуждалось, но в другом ключевом формате общения такая фраза звучала.
- Кстати, Максим, а вы знаете, что все КОИБы из Москвы решили распределить по регионам?
- Да, я слышал об этом.
- И как вы думаете, сколько из них будет отправлено в Орёл?
- Думаю, что ни одного. Зачем осложнять жизнь мэру?
- И вы совершенно правы, в списке 39 регионов, которым достались 2000 московских КОИБов, Орловской области нет. У нас есть наблюдатели, но на совещании мэр и вице–мэр говорили, что они решили бы вопрос с наблюдателями от КПРФ и «Партии пенсионеров»…
- Я думаю, что во время подбора актива, я имею в виду сейчас пул наблюдателей от той или иной партии, была какая-то договорённость. Предполагаю, что эти люди фильтровались в процессе формирования списка. И подбирались в пул наблюдателей от любой партии, с которой можно было бы договориться, те люди, которые были бы управляемы. Правда, на моей памяти были люди, которые даже несмотря на то, что была договорённость какая-то, отказывались покидать участок, не хотели уходить, чтобы без них можно было провести незаконные манипуляции с бюллетенями. Под любым предлогом пытались их убрать оттуда.
- Даже с помощью слабительного – пургена, как рассказывал мэр Парахин?
- Для меня его слова абсолютным были шоком, я, наверное, единственный, кто не засмеялся в тот момент, когда это обсуждалось. Потому что последствия применения этого препарата очень тяжёлые. У меня среди родственников есть медик, и я знаю, что пурген запрещён, из-за последствий действия вплоть до анафилактического шока и летального исхода. Его не просто так запретили. В тот момент, когда это было сказано, не знаю, как это надо было дозировать… кто дозировал этот пурген, кто сделал этот замес в кофе, я не знаю, честно. Возможно, Парахину об использовании препарата в целях нейтрализации наблюдателей только говорили. Но он рассказывает в утвердительной форме, значит, не исключено, что такие методы действительно могли быть использованы в районе, который он возглавлял.
- На совещании много говорилось о ящиках – дублёрах, применяемых при надомном голосовании. Схема простая и была описана лично мэром: собирают подписанные за разных кандидатов бюллетени в переносной ящик, а потом на специально выделенной квартире его заменяют на другой, в котором будут бюллетени, подписанные за «нужного кандидата». Откуда берутся «резервные» ящики?
- Есть специализированные учреждения, не монополисты, но они предоставляют коммерческие предложения. Они рассылают их по региональным избиркомам, в ЦИК, и предлагают свои услуги по изготовлению ящиков, которые соответствуют нормативам. Есть чёткие нормативы по оборудованию, использованному в избирательном процессе. Но меня здесь что настораживало: ящики поставлялись с запасом. Формально с запасом, потому что были случаи, когда действительно при совмещённых выборах люди могли из-за погоды отказаться, или когда были ковидные ограничения и люди не хотели из дома выходить.
- А ведь эти ящики ведь не предмет строгой отчётности? Кто имел право забрать? Вот лежит запасной, кто приходит и говорит: нам нужен ящик…
- У нас в районе была своего рода перевалочная база для оборудования. Избирательная комиссия Орловской области может распорядиться выдать какому-то району столько-то ящиков. Выдать их просто так, с дальнейшим возвратом, либо по акту, это уже вопрос риторический. Мне часто звонили, было такое: когда приедет район, нужно выдать. Просто приезжал район, я какое-то количество ящиков мог отдать. Что касается взять ящиков с запасом побольше… никто же не знает потребность.
- Понятно. Но поскольку об этом Юрий Николаевич так свободно говорил, значит, практика «лишних ящиков» существовала.
- Может быть, даже в Орловском районе.
- Мэр Орла давал прямое поручение: заходите с одним ящиком, выходите с другим с нужными голосами?
- Да. В своё время меня возмутил факт, когда в Орловском районе, когда главой района был Юрий Парахин, на одном избирательном участке проголосовали 900 человек, из них вне помещения 600. Я могу сейчас в цифрах ошибаться, но мы можем уточнить этот факт. Председатель комиссии сделал так, что 600 проголосовали вне помещения, а 300 в помещении. И депутат Перелыгин замерил хронометраж, доказав, что такое невозможно. И я с ним на тот момент не открыто, но внутри себя, субъективно согласился. На одного человека вне помещения для голосования уходит 25 минут, мы считали. Потому что ты приходишь к человеку не как робот. Он и поговорить захочет с тобой, и чаю предложит, надо разуться, обуться, пройти, то есть 25 минут - это реально. И хорошо, если десять человек, десять за день ты обойдёшь. Но не 600.
Когда эту тему попытались поднять, даже если я где-то и соглашался на этом совещании, то только лишь под страхом сохранения своей работы. Я ведь прекрасно понимаю, что есть здравый смысл и его никак не обойти. Так вот, женщина эта, председатель комиссии, она штраф заплатила. Не знаю, административка была у неё или уголовное, но она заплатила штраф.
- Но предложения Парахина насчёт подмены ящиков и иных фальсификаций должны были у вас, и других присутствующих вызвать опасения. Ведь можно было попасть и на штраф, и на уголовное дело…
- Мы говорили ему, что это опасно, на что Парахин отвечал, возможно на одном из других совещаний: «Все расходы мы берём на себя, вы не переживайте, мы всё это решим».
- Штрафы, адвокаты, компенсация морального ущерба, потери должности…
- Да. Но если говорить о конкретном случае, то любой человек, который хотя бы мало-мальски понимает работу системы, знает, что 600 человек вне дома — это в лучшем случае неделя, но никак не один день. Перелыгин тему немножко раскачал, насколько я помню. И женщина эта понесла наказание. Не всё сурово было, но деньгами ей пришлось поплатиться за это дело.
- Ну, неотвратимость наказания тут отсутствовала, деньги – то были из обещанных Юрием Николаевичем.
- По умолчанию, думаю, так.
НАШ РЕСУРС: СТУДЕНТЫ, ПСИХБОЛЬНИЦА И ЦЫГАНЕ…
- В стенограмме совещания 15 сентября 2021 года, содержащейся в акте экспертизы, довольно часто упоминаются представители цыганского народа. И упоминаются, надо сказать, не в самом положительном контексте. Мэр Орла, глава Северного района и председатель ТИК Северного района считают их управляемым ресурсом?
- Здесь мне сложно говорить, поскольку на территории Советского района, где я работал, цыганских анклавов не было. Но исходя из той информации, которой обладаю, я могу предположить следующее. Цыганское поселение это всегда обязательно частный сектор. У них там свой быт, свои уклады. Понятно, что органы местного самоуправления в курсе, что живут там этнические группы, полиция в курсе. Они, скорее всего, даже уделяют должное внимание для того, чтобы обеспечивать правопорядок и следить за ними как за особенной категорией граждан. И это само по себе делает их зависимым, контролируемым ресурсом.
- То есть рассказ мэра Орла Юрия Парахина о том, что есть позитивный опыт «управления цыганами» с помощью запугивания их ОМОНом, который будет бить их палками – это одна из основ взаимоотношений власти и граждан цыганской национальности?
- Да. Это было как раз в бытность Парахина главой района Орловского, там с контейнерами, мусорными ящиками какая-то ситуация была. И глава поселения их пугал ОМОНом, а Юрий Николаевич рассказывал нам об этом как о поучительном случае.
- А как ещё управлять цыганами, и кто высказал идею их приводить по нескольку раз и переодевать?
- Что касается ситуации с выборами, я не знаю, насколько много там цыган зарегистрировано, которые имеют право голоса и включены в список. Скорее всего, руководство района имеет связь с бароном, который типа старосты у них. И я думаю, что намерение привезти цыган как одна из возможностей повлиять на результаты выборов, это была идея, скорее всего, администрации Северного района. Даже не ТИКа. Каждый раз, когда на подобных совещаниях спрашивают о том, как вы можете повлиять на результат, предлагаются свои «лайфхаки». А мэр Орла это «творчески развил», предложив приводить цыган в каждый из дней выборов и переодевать их. Управляемый ресурс для него – самый ценный.
- А в других районах? Где-то говорят: а у нас психбольница, где – то военные. Как было у вас в районе?
- Когда меня спрашивали, я всегда говорил: у нас шесть вузов и большинство общежитий на территории Советского района. Явка у нас всегда будет великолепная. Не мы работаем с руководством вузов, чтобы привлекать студентов, чтобы обеспечивать явку студентов на выборы. Работают другие люди.
- «Другим людям» тоже даётся задача привезти студентов и довести до них, за кого голосовать?
- Я думаю, что да. Это как раз было.
- Студенты ведь тоже управляемый ресурс. Это и зачёты, и экзамены, и прочее всякие вещи. То есть администрация вуза управляет этим.
- Конечно. Я уверен, что кураторам групп даются задания, и студенты целенаправленно приходят и голосуют.
- Я помню, была в своё время у меня запись, когда единоросс Александр Коровин боролся с самовыдвиженцем Виталием Рыбаковым в одном округе. Коровин выступал перед студентами и впрямую давал инструкции, как, что. А проректор университета Максим Боев говорил: да, теперь вы понимаете, за кого надо голосовать.
- Я эту видеозапись тоже смотрел.
- Но такая агитация в стенах вуза тоже не очень соответствует законодательству.
- Она не то что не очень, она в принципе не соответствует. В данном случае студент-очник превращается в обычного избирателя, обладающего равными правами и обязанностями. И на него распространяются все требования закона как на избирателя. Нет отдельной категории.
- Его нельзя принудительно посадить в аудиторию и давать ему инструкции?
- Агитация разрешена. А инструкции нет.
- Вы можете принудительно сказать: так, собрались, сели в аудиторию, сейчас вам в учебное время…
- Это нельзя, конечно, категорически.
- По-моему, в Орле это обычная практика.
- Практика обычная. Но как сказать правильно, как у Пастернака, нельзя заработать правоту неправотой других… Можно сказать: голосуйте за такого-то кандидата. Но это будет агитация, которая разрешена только в том случае, если равными правами обладают все кандидаты.
- А бывало, что одним кандидатам разрешали выступать в вузах, а другим – нет?
- Конечно бывали. Например, такой случай был, когда коммунист Василий Иконников баллотировался в облсовет, и ему запрещали приходить. Приходили от «Единой России» агитаторы, их пускали, а он приходил к Позднякову, главе Заводского района, и говорит: вы меня не пускаете, Михаил Семёныч. А он говорит: ну и что? Иконников ему говорит: вы нарушаете закон. А Поздняков опять ему говорит: ну и что?
Это я к тому говорю, что в принципе незаконной агитацией являются только те методы, которые запрещены в законе. Встреча с избирателями, в том числе на рабочих местах и в местах обучения, она допускается. Но для этого нужно соблюсти равные права для всех кандидатов.
КАК ПОКУПАЛИ ЛИДЕРОВ, ПРОСТЫХ ИЗБИРАТЕЛЕЙ И СКОЛЬКО СТОИТ В ОРЛЕ КОНТРАГИТАЦИЯ
- Максим, в самом начале стенограммы совещания, если верить акту экспертизы, перед тем как Парахин говорит, что «посторонних нет», обсуждается вопрос о премиях в пять тысяч рублей. Для кого эти премии?
- По-моему, речь шла в тот момент не про стимулирование комиссий, а про актив. 5 тысяч - скорее всего, это ЛОМы, лидеры общественного мнения, домкомы, агитаторы и бригадиры. Речь шла всё-таки про мобилизационный ресурс, не про комиссии.
- Но с комиссиями мэр и его подчинённые, заворги тоже работали отдельно?
- Что касается комиссий, то встреча с участковыми комиссиями может проходить, минуя территориальные комиссии. Но я был категорическим противником этого всегда. Потому что в комиссии люди, которые заряжены на работу по иерархии. И если кто-то в этот процесс вмешивается, то можно нарушить иерархию, и тогда я теряю связь.
Наверное, с 2020 года, начиная с выборов в горсовет, с комиссиями подчинённые Парахина начали встречаться дополнительно. Я не знаю даже содержания разговоров с ними, заворги встречались, в Советском районе это Филенко была.
- Такой ещё вопрос. Работа участковых избирательных комиссий официально оплачивается. Но у нас принято, что кто платит, тот и заказывает музыку. На них можно повлиять таким образом: мы вам платим, а вы нам помогаете решить такой-то вопрос?
- Не исключено. Это как раз и есть административный ресурс. На записи того самого совещания, если не ошибаюсь, Провалёнкова говорит, что «я ещё возьму денежку». То есть, видимо, речь идёт о каком-то дополнительном мотивировании. Она говорит про стимулирование несколько раз, называет цифру 5 тысяч где-то.
Ирина Провалёнкова, первый вице-мэр Орла
- Ещё один вопрос. Первый заместитель мэра Парахина Провалёнкова упоминает там наглядную агитацию: сдираем чужую, вешаем свою, маскируемся, очки, шляпа, борода и так далее. Кто этим занимается? Актив?
- Это может быть актив, это может быть полевая сеть, то есть нанятые агитаторы. Это могут быть специально сформированные группы. Это называется контрагитация. Сразу скажу, это метод незаконный. Есть административная статья в КоАПе, предусматривающая наказание в виде штрафа. Сейчас не знаю, какая там цифра, не помню, но это не столь важно, санкция за порчу наглядной агитации, печатной продукции. Если ты срываешь агитацию оппонента, не свою, это порча имущества. Если факт зафиксирован и передан в полицию, человека сто процентов оштрафуют. Если это носит массовый характер, то может быть даже подан иск в гражданском ключе от кандидата к другому кандидату или к лицу, портящему, то, за что платились деньги.
- А как это оплачивается организаторами, теми к кому обращается первый вице–мэр?
- Я знаю, что в штабах некоторых кандидатов за контрагитацию платят от 5 до 15 рублей за один материал. То есть ты приносишь сумку, округ завесили весь, ты ночью поработал, сорвал, приносишь, тебе платят. Если тысячу принесёшь, то получишь от пяти тысяч рублей.
- А если человека с этой сумкой возьмут правоохранительные органы?
- Сто процентов будет штраф. И такие случаи были. Но в Орле найти кого–то, чтобы наказать проблематично. Во-первых, единицы дворов, насколько мне известно, имеют видеонаблюдение. Во-вторых, контрагитаторы это своего рода ниндзя, они в капюшонах, в чёрном, в масках. Это как в пандемию, никто не запретит быть тебе в маске. Это может быть любой человек. Только ловля за руку могла бы позволить вот эту контрагитацию. Но это запрещено, в законе чётко прописано, что порча агитации это табу. Поэтому зачистка «наших оставляем, чужих срываем», это противоправное действие.
МЭР ОРЛА ОРГАНИЗОВАЛ СЛУЖЕБНУЮ ПРОВЕРКУ ЗАПИСИ СОВЕЩАНИЯ, ИНФОРМАЦИЯ О КОТОРОМ ЕГО РАССМЕШИЛА
Когда в ноябре 2021 года в интернете появились первые фрагменты записи совещания у мэра Орла 15 сентября, Юрий Парахин ударился, как говорят и другие обвиняемые по уголовным делам, «в отрицаловку». На вопрос «Орловских новостей» он ответил так: «Я всякие глупости и всяких блогеров не комментирую. Пусть пишут».
На информацию о признании Ирины Проваленковой в том, что на аудиозаписи, действительно, звучит ее голос, Парахин отреагировал откровенным смехом.
Мэр Орла любит посмеяться
«Серьезно? Вы меня рассмешили», - сказал Парахин, закончив смеяться. - «Не выковыривайте из носа ничего, ладно? А то вы там с блогерами слились, уже в их стаде, извините за выражение».
Теперь, когда официальная экспертиза Минюста подтвердила, что на записи звучит голос Юрия Парахина и включила в акт полную расшифровку записи, орловскому мэру, скорее всего, уже не до смеха. Да и осенью 2021 года он, отрицая сам факт проведения совещания и участия в нём, начал незаконное служебное расследование в отношении не подчинённых ему лиц, - председателей территориальных избирательных комиссий г. Орла.
- Максим, а почему Парахин стал подозревать вас?
- Почему думают на меня? Я был поражён. Как юрист скажу, никакого мотива у меня не было. Вы просто вдумайтесь, у меня трое детей, я этой работой дорожил. И эта запись появляется в интернете до моего согласования на новый срок. Ладно бы, если согласовали новый срок, и после этого она появляется. Я что, буду эту запись сливать до момента согласования, чтобы меня сто процентов выпилили? Мне как минимум это невыгодно было.
- Мне говорили, что Парахин подозревал всех, кроме себя и Провалёнковой.
- Как мне потом говорили общие знакомые при разговоре, Парахин сказал, что он давал запись специалистам послушать, специалисты на основе указанной мэром рассадки сказали, что скорее всего вот этот или вот этот сделал запись. Указывали на меня и на Филенко. Ольга Филенко — это заведующая орготделом в Советском районе. Она работает. Но ушёл, например, другой участник совещания – Александр Осипов, причём по собственному желанию, уже после того как его назначили председателем территориальной избирательной комиссии Заводского района. Галину Макаренко, заворга из Северного района, которая рассказывала о цыганах, отправили на пенсию. Вместе со мной трое из шести «гостей» уже не работают в системе.
- А вас, Максим, как «выживали»?
- Меня-то сразу, всё, как запись вышла, отправили, сказали мне до свидания. Я говорил, что у меня непогашенные кредиты, трое детей, денег нет. Пообещали через полгода трудоустроить, не продлили полномочий. Я ради этого выкладывал запись? Почему я-то? Что-то не вяжется. По крайней мере, с точки зрения здравого смысла.
- Ваши предположения, кто это мог сделать?
- При нынешнем развитии техники записи - кто угодно мог это сделать. Начиная с того, что кто-то на себе мог микрофон закрепить. И вам ведь показывали скриншот видеозаписи, она что без звука была?
- Во время «служебной проверки» с вами разговаривали, задавали вопросы?
- Естественно, задавали. Я готов был пройти психофизиологическое исследование, в просторечии полиграф. Мне было это предложено, когда я был на беседе у Провалёнковой, сидел, глядя ей в глаза, перед ней. Она спросила меня: пройдёшь полиграф? Я сказал: хоть сейчас, если за дверью стоит специалист, я готов, я сяду на полиграф и отвечу на нужные вопросы, без предварительной подготовки. Я знаю, что человека заранее должны оповестить, чтобы он не принимал лекарства и так далее. Да, отвечала она, всё, хорошо. Через два дня мне звонит Шабунина, она начальник управления: Макс, по полиграфу в силе? Я говорю: да, в силе, хоть сейчас, когда скажете, без подготовки.
- Настоящее служебное расследование. Но они официально не могли его провести, как я понимаю?
- Потому что если официально проводить, цепь вопросов, которые будут задавать, касалась бы «не имевшего места события»…
- Пришлось бы признать, что эта запись реальная, чего они сначала не признавали.
- Проводилось всё неофициально, но я был готов.
- Для меня странно, что Парахин сказал, о рассадке, по которой могли вас подозревать, это, насколько я знаю, технически определить невозможно в данном случае.
- Алексей Алексеевич, я не специалист. Я когда слушал аудиозапись в нарезке, там даже тембры меняются. Такое впечатление, что человек или устройство перемещается. Разные тембры, разные звуковые эхо. Как будто перемещается. Как мэр мог решительно заявлять, что запись сделал именно я?
- Может быть он посчитал, что после этого вы стали жить материально лучше?
- Я полтора года просил: устройте меня на работу. Если бы гипотетически допустить, что я действительно сделал и продал запись, то я должен был как минимум озолотиться. Они знают прекрасно, что у меня финансовые обязательства перед банком есть, что у меня трое детей. Я до сих пор без работы. И официально даже в службе занятости состою на учёте. Они всё это видят. И считают, что я поставил на кон свою репутацию и 17-летний стаж работы в муниципальных органах, на госслужбе? Ради чего? Чтобы в 41 год остаться без работы?
- Остаётся давать консультации в Волгограде.
-Не только. 19 мая я, получив официальные результаты экспертизы, обратился с заявлением в Следственный комитет. Заявление короткое: «15.09.2021 г. мэр г. Орла Парахин Юрий Николаевич при проведении совещания в своем рабочем кабинете, в период выборов в Орловский областной Совет народных депутатов созыва 2021-2026 годов, с руководителями территориальных избирательных комиссий районов г. Орла давал распоряжения по воспрепятствованию осуществления избирательных прав, воспрепятствованию работе избирательных комиссий и проведении работ по фальсификации итогов голосования. Прошу Вас, провести проверку по вышеуказанным фактам и виновных лиц привлечь к ответственности».
- И вы готовы выступить в качестве свидетеля?
- Я видел и слышал всё, что происходило в кабинете мэра в тот день, а также во время других совещаний с его участием. Если бы я был прокурором, то выступил бы как обвинитель. Но и как свидетель готов рассказать обо всех нарушениях действующего законодательства (не только избирательного и не только административного), которые допускались и мэром, и иными лицами. Надеюсь, что после этого выборы в Орловской области никогда не станут прежними…
