Первая наша встреча не состоялась. Он приехал в Москву из деревни в Тверской области, встретил друзей и… задержался. Когда же мы встретились, передо мной предстал человек среднего роста, коренастый, с сильными руками. Короткие седые волосы на голове торчали, как стерня в поле. Он едва слышал: общению помогал слуховой аппарат на левом ухе. Несмотря на свои 78 лет был подвижен, насмешлив и не сдержан на язык. Посмеялся над собой, извинился за несостоявшуюся встречу.
Я понял, почему все, кто знал полковника, звали его Гафа. Не только потому, что у татар нет отчества (при желании отчество придумывают). Своей общительностью он ставит собеседника на один уровень с собой. Но по мере общения начинает ощущаться и его острый ум, и его железная воля, и огромный жизненный опыт, который делает человека снисходительным и мудрым. Поэтому спустя какое-то время Гафа уже произносится не просто как имя - оно наполняется дополнительным смыслом и звучит, как «уважаемый».
Мой собеседник - бывший начальник убойного отдела Московского уголовного розыска полковник Гафа Хусаинов. (Это интервью FLB 100-летию Московского уголовного розыска. См. «МУР – легенда столичного сыска»).
Игорь Корольков:Давайте начнём с того, как вы оказались в милиции. В вашей семье кто-то был связан с правоохранительной системой?
Гафа Хусаинов:Нет, я рос в очень простой семье. Мама работала уборщицей, папа- дворником. Папа защищал Москву в 41-м, воевал с Японией в 45-м. Потом работал грузчиком.
- Что же определило ваш выбор?
- У тёти жил постоялец, преподававший в Высшей школе милиции. Он и посоветовал пойти в милицию. Сказал: «Ты подойдёшь».
- Сколько вам было?
- Тридцать.
- Тридцать?
- Да. К сожалению, к этому времени я ещё не определился с тем, чем буду заниматься в жизни. После окончания школы работал вулканизаторщиком на шинном заводе, такелажником в НИИ, потом четыре года служил на флоте...
- Кем и где?
- На первых атомных подводных лодках. Дозиметристом.
Старшина первой статьи ВМФ СССР Гафа Хусаинов во время службы подводником. 1962 год.
- Тяжёлая служба?
- Непростая. Однажды в походе случилась серьёзная авария. Пришлось всплывать во льдах. Нам, дозиметристам, досталось. Уже после службы я пытался устроиться в НИИ «Изотоп», но анализы крови показали, что мне это уже противопоказано. По объявлению подался на завод «Музрадио». Взяли учеником по ремонту роялей и пианино. Там проработал семь лет.
- А потом?
- Потом взяли в милицию Москворецкого района, недалеко от Павелецкого вокзала, направили на четырёхмесячные курсы. Учили осматривать место преступления, проводить обыск, стрелять и драться...
- И вот вы закончили курсы...
- Меня закрепили за старшим оперуполномоченным капитаном Глебовым.
- Что это был за человек?
- Спокойный, уравновешенный, терпеливый.
- Вам тридцать лет. Вы взялись за новое дело. У вас была уверенность, что это ваше дело?
- Меня пугала неизвестность. Я всё думал: как моя натура поведёт себя при первом выезде на происшествие? Не растеряюсь ли, не запаникую ли? Как поведу себя, если окажется труп?
- И как это случилось?
- У поликлиники обнаружили труп. Глебов и я выехали на место. Был вечер. Включил фонарик. Лицом вниз лежал пожилой мужчина. Перевернул труп: лицо обезображено. Я не испытал ни страха, ни отвращения. Осмотрел тело. Ни пулевых, ни ножевых ранений не обнаружил. Осмотрел одежду - документов не оказалось. Потом выяснилось: мужчина умер от сердечного приступа, а лицо разбил при падении.
- Вы тогда поняли, что можете работать в милиции?
- Да.
- Вы слишком поздно определились с профессией. Нет ли ощущения, что потеряли лет десять?
- Я ничего не потерял. Наоборот, десять лет дали мне тот жизненный опыт, который помогал в моей сыскной работе. Меня трудно было обмануть.
- Какими качествами, с вашей точки зрения, должен обладать опер?
- Вы спрашиваете, что я думал об этом тогда или что думаю сейчас?
- Сейчас.
- Опер должен быть честным.
- А мужество, профессионализм, чутьё?
-Какой во всём этом смысл, если человек, обличённый властью, окажется подлецом? Бесчестный профессионал - чрезвычайно опасен.
- Вы смотрите отечественные детективы?
- Нет.
- Почему?
- Там закрученные сюжеты, но мало правды.
- А как относитесь к фильму «Место встречи изменить нельзя»?
- Очень хороший фильм! Но он из прошлого.
- Кто вам ближе - Жеглов или Шарапов?
- Шарапов.
- Но Жеглов колоритнее!
- Колоритнее, это правда. Но мы же примеряем фильм к реальной жизни. А в реальной жизни Жеглов опасен. Он может подвинуть закон. Жеглов - продукт того времени, когда конечная цель означала всё. Как она достигалась - не имело значения. Шарапов - человек нового поколения, несмотря на пережитую войну, менее жестокое. Есть ещё один фильм, который мне очень нравится - «Белое солнце пустыни».
- Но какое отношение он имеет к вашей профессии?
- Никакого. Но мне нравятся человеческие взаимоотношения. Вспомните: Сухов и Петруха, Сухов и Саид, Сухов и Верещагин... Это взаимоотношения приличных людей, с внутреннем стержнем, с чувством собственного достоинства, с чувством долга, знающих своё дело... Вспомните, как они ведут себя, как говорят... Действительно, фильм к нашей профессии не имеет никакого отношения. Но он помогает формировать человека определённого поведения. Такого поведения, которое должно быть у опера.
Конец 70-х прошлого века. Вручение Гафе Хусаинову (на фото слева) медали «За безупречную службу».
- Коль мы заговорили о Жёглове и Шарапове, о конфликте между ними, такой вопрос: часто ли в работе опера возникают противоречия между необходимостью соблюсти закон и желанием во что бы то ни стало раскрыть преступление?
- Здесь нет противоречия. Противоречие начинается там, где возникает желание во имя раскрытия преступления преступить закон. Это не объективное противоречие. Оно - в голове опера. Плохой опер - есть противоречие. Хороший опер - нет противоречия.
- У вас оно не возникало?
- Никогда!
- И не возникало ситуации, когда вы поступали не так, как должны были бы поступить?
- Было дело. Как-то дежурный сообщил, что на площади Маяковского, у кинотеатра «Москва», стреляют. Я - туда. Через свои источники узнаю: бандитская разборка. Один участник ранен, на машине белого цвета скрылся. Там находился пост милиции. Я к постовому: «Слышал стрельбу?». «Слышал», - отвечает. «Авто с раненым видел?» «Видел». «Почему не преследовал? У тебя же под рукой машина». Он потупился, молчит. «Испугался?» - спрашиваю. «Испугался», - отвечает. Он думал о детях. А их у него было двое. Я должен был бы написать рапорт о поведении сотрудника, его, конечно же, наказали бы, а возможно, и уволили бы из органов. Но я ему сказал: «Ладно, мы с тобой не разговаривали». Я поступил неправильно. Но и рапорт написать не смог.
- Можно ли говорить о том, что в МУРе состав оперов однороден в профессиональном и моральном отношении?
- Нет, конечно. Как и везде, люди разные. Попадаются ленивые, недобросовестные, предпочитающие спрятаться за чужую спину. Скажем, уходит человек на целый день, никто его не контролирует. Добросовестный - землю роет. А сачёк - с девушкой развлекается. На следующее утро с три короба наврёт, как он целый день делал то, на что на самом деле требуется час-полтора. Ну, раз словчил, ну, два. А потом враньё всё равно вылезет наружу. И мы такого выбраковываем. У нас такая работа, что мы обязаны верить друг другу. Например, по всякому серьёзному преступлению создаётся группа, в которую подбираются опытные, надёжные люди. Там от усилий каждого зависит - будет раскрыто преступление или нет. Поэтому группа формируется очень сплочённой, все - как одно целое.
- Вы упомянули вашего первого начальника капитана Глебова. Чему он вас учил?
- Да всему! Это он меня приучил на месте происшествия держать руки в карманах - чтобы ничего не задеть. Он приучил железному правилу: в деле не бывает мелочей. Именно мелочи зачастую играют ключевую роль в раскрытии преступления. Например, расследовала наша группа как-то бриллиантовое дело. Там погибла семья Троицких - мать, дочь и их хорошая знакомая. Громкое дело: Троицкая-дочь была косметологом Галины Брежневой, дочери Генерального секретаря ЦК КПСС. А вышли на след преступников благодаря тому, что обратили внимание на родственника, который и был-то в квартире убитых всего однажды.
Работа опера - это, прежде всего, огромное терпение. Этому меня тоже учил Глебов. И ещё он учил меня одной важной вещи - работать с заявлениями. Он учил меня не складывать их в стол, а проверять и, не откладывая, принимать по ним мотивированное решение. Во-первых, это нужно делать потому, что за каждым заявлением - реальные люди с их проблемами. А во-вторых, из-за пренебрежительного отношения к заявлениям можно серьёзно поплатиться. Обнаружит прокурор просроченное заявление, в котором речь о серьёзном правонарушении - и можно самому угодить в тюрьму.
Гафа Хусаинов ( второй слева) с членами группы, расследовавшей убийство Троицких и их знакомой: начальник отдела уголовного розыска Фрунзенского района Москвы Владимир Филлер (крайний слева), старший оперуполномоченный убойного отдела МУРа Анатолий Козлов (второй справа), старший следователь по особо важным делам прокуратуры Москвы Николай Жабин (крайний справа).
- В работе оперов иногда возникает ситуация, в которой сотрудник оказывается в положении, которое можно было бы сформулировать, как «чужой среди своих»?
- К сожалению, случается. В 1970-м в Большом Суховском переулке зверски убили мать-татарку и двух её детей. Сформировали группу из двенадцати оперов-татар. Спустя какое-то время в бригаде осталось всего трое. Двое татарского не знали, знал третий.
- Почему бригада развалилась?
-Людям угрожали. Причём не самим сотрудникам, а их близким.
- А этим троим?
- В отношении третьего готовили целую операцию: планировали похитить его двухлетнего ребёнка, а самого должны были спровоцировать на хулиганские действия и таким образом вывести из дела.
- Акция удалась?
- Не во всём. И ребёнка, и опера спасла случайность.
- А что же им удалось?
- Загубить дело.
- Но как?!
- Везде люди. Достаточно вовремя не провести обыск, как бы случайно утратить улику, на самого активного опера навешать подозрения...
- И что случилось с тем третьим?
Гафа помолчал.
- Третьим был я. В конце концов, с меня сняли подозрения. Но дело раскрыть уже было невозможно.
- Благодаря кино и литературе общество считает, что работа опера полна романтики.
- Нет, это рутина. Это однообразные, монотонные действия. Но есть, конечно, минуты высшего душевного подъёма. Вы только представьте: многие месяцы собираете пазлы и, наконец, перед вами картина преступления – чёткая, ясная, задокументированная, крепко доказанная. Остаётся лишь взять преступника или преступников. Составляешь план задержания, прописываешь детали… Сердце ликует!
- А затем снова рутина.
- Да, затем снова рутина. Сбор информации, составление планов, анализ, выстраивание версий...
- Задержание преступника - процедура опасная?
- Нет. Если хорошо продумана и подготовлена.
- Вы подвергали себя опасности?
- Как-то оказался в притоне. Один, без оружия. Там на меня набросилась очень агрессивная, решительная дама. Разбила зеркало и намеревалась осколок, словно нож, воткнуть в меня. Я сделал вид, что достаю пистолет.
- Из чего состоят сутки опера?
- О, это невозможно описать! Всё настолько непредсказуемо... Совещания, отчёты, протоколы, выезды на обыски, задержания, встречи с информаторами... Причём, всё это, как правило, не в том порядке, как задумывал. Постоянно возникают новые вводные, и от твоего плана, составленного накануне вечером, может ничего не остаться.
- Как вам работалось с начальством?
- Нормально работалось. Возможно, потому, что я его не боялся. Даже когда был зелёным лейтенантом. Шёл к генералам, излагал свою точку зрения, находил понимание. Не помню случая, чтобы на меня кто-то повысил голос.
- Мне не терпится задать вопрос о самом громком деле, которым вы занимались - деле Япончика.
Вячеслав Иваньков по прозвищу Япончик
Справка FLB: Иваньков Вячеслав Кириллович - криминальный авторитет, вор в законе. Клички: Япончик, Дед, Ассирийский зять. Родился в 1940-м в неблагополучной семье. Мать отличалась нервозностью, отец злоупотреблял спиртным. С 14 лет начал воровать. После седьмого класса поступил в цирковое училище. Специализировался на воздушной гимнастике. Во время одной из тренировок упал с трапеции, получил закрытую травму черепа.
В 1965 году в первый раз доставлен в отделение милиции за попытку карманной кражи. Так как при задержании оказывал агрессивное сопротивление, был направлен в больницу имени Кащенко для прохождения судебно-психиатрической экспертизы. Там ему поставили диагноз - шизофрения. Через год направлен на принудительное лечение, но совершил побег. Задержан и возвращён в больницу. В 1967 –м экспертная комиссия пришла к заключению: Иваньков перенёс «шизофреноподобный психоз травматического генеза, течение которого было обусловлено психогеннотравмирующими воздействиями», из психопатического состояния полностью вышел. Тем не менее, в 1974-м в связи с психическим заболеванием получил 2-ю группу инвалидности бессрочно.
В 70-х Иваньков вошёл в круг наиболее влиятельных лидеров уголовного мира Москвы. В начале 80-х организовал преступную группу. При помощи широкого круга осведомителей среди зажиточной интеллигенции и госчиновников бандиты выявляли лиц, располагающих крупными суммами денег. Людей похищали, вывозили за пределы Москвы или доставляли на явочные квартиры. Применяя изощрённые пытки, заставляли жертв выдавать ценности. Был разоблачён сотрудниками МУРа, осуждён на 14 лет.
В 1991 году об освобождении Япончика из мест заключения ходатайствовали многие представители культуры и спорта, в частности Иосиф Кобзон, Александр Розенбаум, офтальмолог Святослав Фёдоров.
В 1992-м Иваньков выехал в США под видом сотрудника киностудии Ролана Быкова. Обосновался в Нью-Йорке, стал посредником в спорах как между криминальными авторитетами, так и российскими бизнесменами.
Осенью 1994 года в ФБР обратились два бизнесмена российского происхождения. По их утверждению, Япончик угрозами вымогал у них 2,7 млн долларов. Телефонные разговоры Иванькова записывались, а за его передвижением круглосуточно наблюдали восемнадцать агентов ФБР, работавших в три смены. Накопив достаточно улик, Япончика и пятерых его сообщников арестовали по обвинению в вымогательстве. В 1997 году Иванькова признали виновным и осудили на девять лет и семь месяцев тюрьмы.
В 2000-м в России Иванькова заочно обвинили в убийстве двух турецких бизнесменов, совершенном ещё в 1992-м году. В США направили запрос на экстрадицию. В июле 2004-го Иваньков освободился из американской тюрьмы, и тут же его депортировали в Россию. Здесь дело в отношении Япончика развалилось, в суде коллегия присяжных признала его невиновным. Верховный Суд РФ утвердил оправдательный вердикт.
28 июля 2009 года в Москве при выходе из ресторана «Тайский слон» на Хорошевском шоссе неизвестные обстреляли Иванькова из двух снайперских винтовок СВД. Огонь вёлся из припаркованной ГАЗели на противоположной стороне улицы. В тенте было сделано отверстие, из которого снайперы и вели прицельный огонь. Япончик скончался 9 октября 2009 года в частной клинике при онкологическом центре на Каширском шоссе. Похоронен на Ваганьковском кладбище.
- Да, это было уникальное дело. Иваньков - мой ровесник. До поры до времени о нём мало что было известно. Вернее, информация о его художествах поступала в различные подразделения милиции и госбезопасности. А полного представления об этом криминальном субъекте не было. В МУРе тогда приняли мудрое решение: в 1974 году создали 4-й отдел, который стал заниматься разбойными нападениями и квалифицированными грабежами. Вся информация о деятелях в этой сфере стала стекаться и анализироваться в новом отделе. Возглавили его два опытных сыскаря: Виктор Иванович Фёдорови Алексей Михайлович Сухарев(он стал заместителем Фёдорова). Тут и вырисовалась полная картина. Набирался опыта Иваньков в бригаде Геннадия Карькова по кличке Монгол. Они вымогали деньги у валютчиков, торговцев картинами, цеховиков... Вымогали жестоко. Скажем, запихивали человека в гроб и начинали гроб распиливать. Или вывозили «клиента» в лес, клали в гроб и живьём закапывали. Затем извлекали. А на одного весьма упорного дельца воздействовали с помощью кислоты: налили жидкость в ванну, бросили резиновую перчатку - та мгновенно растворялась. Под воздействием таких «аргументов» люди выдавали деньги, драгоценности. Иногда бандиты работали под маской сотрудников милиции. Надевали форму, предъявляли липовый ордер на обыск.
Пострадавших оказалось 24 человека. Но ни один не желал давать показания под протокол. Вот если увидим, говорили они, что в отношении Монгола возбудят уголовное дело, а сам он будет арестован, тогда дадим показания. Их можно было понять. Мы решили взять верхушку банды. Труднее всего пришлось с Иваньковым. Во время погони он на автомобиле ушёл бы от нас, но, к счастью, водитель автокрана перегородил Япончику дорогу.
Из всей задержанной компании разговорить удалось только бандита по кличке Слива. Он много чего интересного рассказал, в том числе и про небезызвестную Джуну, и про заместителя министра внутренних дел Чурбанова, про их связи с криминальным миром. Но прошло меньше суток, и Слива, вопреки собственным заверениям, отказался говорить под протокол. Какой-то подонок из наших слил Иванькову информацию о том, что Слива начал давать показания. Япончик тут же разослал команду арестованным: молчать!
У нас оставался лишь один потерпевший, на которого мы могли рассчитывать. Это у него Япончик вымогал деньги, угрожая растворить в кислоте. Мужчина сам был по уши в грехах. Мы этим воспользовались, и он выбрал наименьшее для себя зло - дал показания на Иванькова. Так Вячеслав Кириллович получил 14 лет лишения свободы.
- А если бы не потерпевший?
- Япончик избежал бы наказания.
- И не было иной возможности доказать его вину?
- Иваньков был серьёзный противник - ловкий, изобретательный, с сильным характером. Он оказался продуманнее, хитрее, чем его «учитель» Монгол. У Монгола была большая банда – несколько десятков человек. В ней было много «мусора». Иваньков же собрал всего четыре человека. Это были умные, опытные, авторитетные люди не только в своей среде. Например, Отари Квантришвили, мастер спорта СССР по греко-римской борьбе, заслуженный тренер РСФСР, председатель Фонда имени Льва Яшина, обладал обширными связями как в спортивном мире, так и в сфере культуры и политики. Бандиты действовали аккуратно, продуманно, жестоко. Мы же могли работать только в рамках закона.
- Тем не менее, имя Япончика окутано неким романтическим флёром: дескать, отнимал деньги у тех, кто нажил их нечестно.
- Всякий преступник, желая оправдать свои действия, пытается придать им благородный смысл.
- И общество это принимает.
- Какая-то часть.
- Но какая! Сплошь знаменитости. Вы можете объяснить этот феномен?
- Думаю, знаменитым приятно было сознавать, что в случае необходимости (а в жизни ни от чего нельзя быть застрахованным) они могут рассчитывать на помощь влиятельного криминального авторитета. И они заигрывали с ним. Япончику же льстило, что среди его знакомых - богема страны.
- Что самым сложным было в вашей работе?
- Объяснять жене, почему поздно прихожу с работы, куда внезапно ухожу среди ночи. Поэтому и женат вторым браком. Типичная проблема в нашей службе.
Гафа Хусаинов на фоне Глеб Жеглова и Владимира Шарапова на ступеньках МУРа.
- В вашей биографии был случай, когда с вами поступили несправедливо?
- Я не хочу об этом говорить.
- Хотели бы вы что-то переиначить в своей жизни?
- Спустя два года после того, как вышел в отставку, было создано управление по борьбе с преступлениями в сфере высоких технологий. Мне предложили должность первого заместителя начальника управления. А я в то время уже работал в коммерческой фирме. Стал советоваться с друзьями. Они в один голос: хочешь жить по-человечески - оставайся в фирме. И я остался. Очень жалею об этом.
Беседу вёл Игорь Корольков
Фото автора и из архива музея МУРа
