|
Беседу с Сергеем Игоревичем я начал с воспоминания о своей
прошлогодней паломнической поездке на Святую землю. Конечно,
места, где проповедовал Христос, где зарождалось
христианство, произвели огромное впечатление. Но не так
поразили меня святыни, как одна бытовая деталь. Недалеко от
Иерусалима живет моя сокурсница по университету. Я провел
один вечер у нее в гостях. Стояла дивная осенняя погода. Мы
вышли погулять. Вернулись к ужину часа через три. Только
вошли в квартиру, и хозяйку чуть не хватил инфаркт.
Оказывается, она не до конца закрутила кран на кухне, и,
пока мы гуляли, вода сочилась из него в раковину. Это была
даже не струйка, а так: кап-кап. Однако за три часа
накапало, согласно счетчику, шекелей на сорок. Меня разобрал
смех. Я вспомнил родную Москву и другие города и веси
российские, где приходится бывать по журналистским делам, –
вода везде дармовая. Те гроши, которые мы платим за нее,
нельзя считать серьезной платой. Так молодой повеса,
получивший от отца богатое наследство, транжирит его
направо-налево, но вдруг наступает день, когда выясняется,
что деньги все кончились. Не ждет ли и нас судьба этого
повесы?
– В Москве за сутки расходуется 384 литра воды на человека,
в Нью-Йорке – 180, в Париже и Риме – по 130, в Пекине –
всего 90. Гибкая система оплаты применяется в Берлине и
Риме: там чем больше перерасход воды, тем выше стоимость
каждого литра, если же расход оказывается ниже
установленного норматива, то и тариф снижается. Почему же у
нас к воде такое наплевательское отношение?
– То, что мы без всякой меры транжирим воду, – это конечно
плохо, но это еще полбеды, – сказал Сергей Игоревич. –
Настоящая беда в том, что мы загрязняем реки и водоемы. Если
ситуация, сложившаяся в России, не изменится, нам грозит
водный кризис – несмотря на кажущееся обилие воды. Воды в
России так много, что она, подобно воздуху, воспринимается
как нечто вечное и бесконечное. По ее запасам Россия
занимает второе место в мире после Бразилии. Но в то же
время уже сегодня положение с водой у нас – имеется в виду,
конечно же, питьевая – без преувеличения катастрофическое.
Исследования, проведенные нашими экологами, рисуют
безрадостную картину: только за последние 15–20 лет качество
воды в России значительно ухудшилось. Более половины
населения потребляют воду, не удовлетворяющую санитарно-
гигиеническим нормам. Каждая пятая проба не соответствует
стандартам качества.
Из-за потребления недоброкачественной воды продолжительность
жизни людей в некоторых регионах России сократилась примерно
на 10–12 лет. Особенно страдают городские жители.
Подавляющее большинство их – процентов 98 – для питья
используют воду из-под крана. А в ней – опасная для
организма концентрация железа, алюминия и других металлов.
Отсюда аллергия, истощение нервной системы и прочие так
называемые болезни века. По данным Института водных проблем
(ИВП) РАН только 1 процент(!) питьевых ресурсов РФ отвечает
«первому классу качества», то есть мировым стандартам.
Остальные 99 процентов нельзя пить без многоступенчатой
очистки или кипячения. Но, увы, пьем, после чего происходят
истории, подобные ржевской: ведь там инфекция гепатита пошла
гулять по городу из водопроводной станции, в которой вода
прошла санобработку всего двух ступеней, тогда как
требовалось не менее пяти – семи.
– Сейчас во всех приличных учреждениях Москвы, Петербурга и
т. д. воду пьют только из бутылей, специально очищенную.
Может, в этом и есть выход из создавшегося положения:
наладить массовый выпуск очищенной воды, как производство,
скажем, хлеба?
– К сожалению, мы пока не такая богатая страна, чтобы в
ближайшем будущем перейти на массовое потребление очищенной
бутилированной воды. Однако нам вполне под силу навести
порядок в водном хозяйстве, хотя бы содержать в чистоте
открытые водоемы. Сегодня почти пятая часть их представляет
прямую угрозу для здоровья населения с точки зрения
санитарных норм. Треть жителей России потребляет из них воду
с повышенным содержанием железа, что способствует
заболеваниям различными формами аллергии, высокое содержание
алюминия вызывает поражения центральной нервной системы и т.
д. В то же время из-за нехватки фтор-иона, выявленного даже
в наших обеих столицах, у детей наблюдается чуть ли не
поголовно кариес. В США вот уже полвека осуществляется
широкомасштабное фторирование питьевой воды, что позволило
снизить заболеваемость кариесом в несколько раз. Помимо
того, что это благотворно отразилось на здоровье
американцев, отпала необходимость более чем в 10 тысячах
стоматологов. Фторирование водопроводной воды – отнюдь не
такое уж дорогое удовольствие, как может показаться на
первый взгляд: всего не более двух долларов в год на одного
налогоплательщика! Опыт аналогичной работы в нашей стране,
только в несравненно меньших масштабах, есть: в 80-х годах
прошедшего века в Москве в качестве эксперимента в трех
городских районах фторировали питьевую воду. В результате
заболеваемость кариесом в этих районах снизилась в 2–3 раза!
– Население только Москвы и Петербурга превышает число
жителей в большинстве Скандинавских стран. Там запасами
пресной воды обладают в таком же обилии, как и в России. Но
в той же Норвегии или в Швеции к воде относятся с заботой не
меньшей, чем в полупустынном Израиле. У нас же как был при
советской власти затратный принцип использования природных
ресурсов, так и остался.
– В Скандинавских странах прежде всего борются за чистоту
всех открытых водоемов, служащих источниками питьевой воды.
У нас же они загрязнены до такой степени, что только десять
литров из каждой тонны (!) воды в открытых водоемах можно
очистить традиционными методами. Остальные требуют особой
технологии очистки. Однако предпочтение отдается дешевому
хлорированию. В России норматив хлорирования составляет 200
мкг/л, в Германии же и остальных странах Западной Европы –
не более 10. Но даже эти запредельные дозы не спасают
положения: столь велико загрязнение, что далеко не все
вирусы погибают. Кроме того, чрезмерное хлорирование
способствует развитию аллергических заболеваний. В общем,
куда ни кинь – всюду клин. Не спасают и барьерные фильтры,
применяемые у нас: они задерживают от 60 до 70 процентов
примесей вредных микроорганизмов. Но именно из этих водоемов
потребляют воду для питья две трети населения, если не
больше. Из загрязненных водоемов питьевую воду в квартиры и
дома подают водопроводы, не имеющие качественных очистных
сооружений. До 40 процентов водозаборов не оборудованы в
соответствии с нормами. Да и качество самих водопроводов
вызывает не меньшую тревогу, ибо большинство из них пришли в
ветхое состояние, в результате чего аварии происходят все
чаще и чаще, а это в свою очередь ведет к загрязнению чистой
воды канализационными стоками. Согласно данным Госстроя,
срочного ремонта или немедленной замены требуют более
половины водопроводов. Наконец, загрязнению подвергаются
подземные водоносные водоемы, которые до последнего времени
считались наиболее защищенными.
– Положение действительно в высшей степени угрожающее.
Неужели процесс стал необратимым и невозможно исправить его?
– К счастью, больной пока еще больше жив, чем мертв. Но и
откладывать дальше его лечение, причем кардинальное, –
чревато. Проблему надо решать в комплексе, ибо питьевую воду
мы получаем не как манну небесную, а из вполне земных рек,
озер, колодцев и т.д. Здесь ведь не так, чтобы «мухи
отдельно – котлеты отдельно». Современная система
государственного управления водным хозяйством, увы, уже
неспособна справиться с накопившимися проблемами. Даже если
построить новые очистные станции по последнему слову науки и
техники, хотя бы только в Москве, то все равно это не спасет
положение. Вода попадет в те же самые устаревшие и
загрязненные водоразводящие сети, у которых два хозяина:
«Мосводоканал», отвечающий за качество воды до ввода в дом,
и службы ЖКХ – уже в доме. И все попытки что-то исправить
будут напоминать латание тришкина кафтана. Российский
экологический конгресс предлагает новую модель эксплуатации
водного хозяйства. Суть ее заключается в том, что
госуправление заменяется на партнерство между государством и
частным капиталом. Согласно этой модели на частный бизнес
возлагается вся ответственность за эксплуатацию водного
хозяйства, остающегося однако в собственности государства.
Такая вот форма долгосрочной аренды. Частник инвестирует
средства на ремонт и модернизацию инфраструктуры, а по
окончании срока договора последний или продлевается, или
инфраструктура возвращается государству.
Модель эта отнюдь не является неким открытием, этаким
изобретением велосипеда. Она успешно используется в Западной
Европе, США, Канаде, доказала свою эффективность и
выгодность как государству, так и частному бизнесу. В Китае
и странах Латинской Америки рентабельность вложений капитала
в системы водоснабжения колеблется на уровне 20–25
процентов, что привлекает миллиардные инвестиции. Не спорю,
что социалистическая экономика носила затратный характер,
поэтому природу эксплуатировали варварски, нещадно, заботясь
лишь о сиюминутном эффекте. В результате реки превращались в
сточные канавы, озера – в отстойники, бездумно вырубались
леса и осушались болота, и т. д. и т. п. Как ни тяжело об
этом говорить, но в постсоветский период положение стало еще
плачевнее. «Дикий капитализм» в отношении природы оказался
куда более варварским, чем «затратный социализм».
– Охрана окружающей среды – дело дорогостоящее. Способен ли
наш бюджет справиться с такой ношей?
– Конечно, природоохранная деятельность требует затрат, и
немалых. Но это затраты совершенно необходимые, как, скажем,
на развитие здравоохранения. Экологическое движение есть по
существу движение за здоровье нации. Состояние окружающей
среды прямо сказывается на здоровье каждого человека. И в
первую очередь это относится к питьевой воде. Наука
доказывает прямую взаимосвязь между качеством воды,
здоровьем населения и продолжительностью жизни. Европейские
страны вкладывают огромные деньги в экологические программы.
Россия не только резко отстает от «Зеленой Европы» – как
минимум лет на двадцать, мы, можно сказать, в этом деле
«позади планеты всей». Даже многие африканские страны
опережают нас по уровню участия населения в экологических
программах.
Борьба за чистоту воды – это не только борьба за здоровье
населения. Вода сегодня становится таким же стратегическим
ресурсом, как и энергоносители. У России тут есть сильные
козыри: один только Байкал – это треть мировых запасов
пресной воды. Причем исключительной по качеству. По мнению
специалистов, недалеко то время, когда пресная вода не
уступит в цене нефти и газу, ведь во многих странах мира,
особенно в Центральной Азии и на Ближнем Востоке, испытывают
ее острую нехватку. Так что, вкладывая сегодня необходимые
средства в сохранение водных ресурсов, мы создаем важный
экономический задел на ближайшее будущее. Без нефти
человечество как-нибудь проживет, а вот без воды, как пел
водовоз из «Веселых ребят», – «и ни туды, и ни сюды»…
|
