|
"В стране продолжаются споры и дискуссии о механизмах реализации протокола. Тем временем национальная экономика постепенно вовлекается на неуютный пятачок меж трех огней. С одной стороны – ужесточающиеся экологические нормативы, с другой – перспектива возможных инвестиций на энергосбережение. И, наконец, с третьей – чиновники и политики, надеющиеся создать систему стимулирования природоохранных мероприятий в России, но одновременно способные свести на нет все благие начинания. Окажутся эти огни путеводными или разрушающими, решится уже в этом году.
К сожалению или к счастью, в ближайшем будущем не представится возможности проверить большинство домыслов, ставших привычным орнаментом строгих статистических сведений и других объективных данных о Киотском протоколе. Это – проект для будущих поколений. Только они могут с благодарностью кивнуть или удивленно (возмущенно) пожать плечами в адрес тех, кто сегодня разделился на «за» и «против» обязательств по уменьшению эмиссии парниковых газов.
Экономические ожидания
Поскольку квоты на выброс зафиксированы на уровне 1990 г., а производство, энергопотребление, а следовательно, и эмиссия парниковых газов в России с тех пор существенно сократились, за счет продажи квот страна сможет получить заметные материальные выгоды.
Российские предприятия получат шанс привлечь инвестиции с помощью так называемых проектов совместного осуществления. Инвесторами в них выступят правительства или организации тех стран, которые обязаны сокращать эмиссию парниковых газов. Гарантией получения необходимого финансирования послужат форвардные сделки на передачу инвестору сокращенных в результате реализации проекта выбросов.
Предполагается, что использование механизма реализации проектов совместного осуществления может обеспечить значительный приток инвестиций в экономику России, так как она обладает огромным потенциалом энергосбережения и более низким уровнем издержек на реализацию энергосберегающих мероприятий по сравнению со многими развитыми индустриальными странами.
Если правительство России создаст условия для использования такого редкого экономического ресурса, как квоты, страна будет вовлечена в глобальную торговлю эмиссиями с оборотом в миллиарды долларов. Все это должно дать серьезный толчок для развития экономики.
Чтобы обозначить антитезис, достаточно проанализировать готовность национальной экономики и законодательства вовлечься в мировой процесс торговли и распределения квот, а также готовность индустриально развитых экономик увлечься российскими проектами.
По данным Министерства экономического развития РФ, негативное воздействие на природу России оказывают около 300 000 предприятий. Система экологических платежей (в стране 1,5 млн плательщиков этой платы), действующая в России с начала 1991 г., предусматривает отчисления в бюджет по 400 (!) видам загрязняющих веществ.
В первую очередь это плата за выбросы (и сбросы) в пределах допустимых нормативов загрязнения. Когда предприятие технологически не может соответствовать установленным стандартам, к нему применяются так называемые лимиты – «временный индивидуальный норматив» допустимых выбросов на ограниченный период времени.
Теоретически, пока он действует, компания должна инвестировать в природоохранные технологии и уменьшить загрязнение. Если же предприятие оказывается нарушителем и в этом случае, то его плата вырастает в 25 раз. На практике 25-кратный коэффициент экологических платежей практически не применяется, так как предприятия с готовностью представляют программы модернизации и перехода на экологичные стандарты. Правда, потом оказывается, что средств на выполнение этих программ не хватает и лимиты, которые зачастую становятся предметом торга между предприятиями и чиновниками, приходится продлевать.
В результате в 1994–2004 гг., по данным Министерства природных ресурсов РФ уровень промышленного загрязнения воздуха, воды и почвы ежегодно рос в среднем на 5%.
В 2005 г. экологические платежи составляют: в электроэнергетике – 0,05% от затрат предприятий на производство, в топливной промышленности – 0,04%. Самая высокая доля затрат на экологические мероприятия в цветной металлургии и производстве целлюлозы – 0,1 и 0,12%. Доля «экологических» затрат предприятий ЕС, США и Канады в десятки раз выше среднероссийских.
Немногочисленные способы решения проблем охраны окружающей среды предлагаются различными организациями: Министерством экономического развития и торговли РФ, Министерством природных ресурсов РФ, Энергетическим углеродным фондом (создан РАО «ЕЭС России»), Национальным углеродным соглашением (НУС) – некоммерческим партнерством, объединяющим организации, готовые взять на себя обязательства по сокращению выбросов («РУСАЛ», Евразхолдинг, РАО «ЕЭС России», АФК «Система», ЗАО «Группа МДМ», ответственные за ежегодную эмиссию более 650 млн т углекислого газа – свыше 1/3 общероссийского объема эмиссии парниковых газов), а также российские банки и компании, специализирующиеся в области экологического и инвестиционного консалтинга.
Эти способы так или иначе тяготеют к двум вариантам: административному либо рыночному регулированию выбросов.
Проблема в том, что экологическое законодательство России, несмотря на обилие нормативных правовых документов в этой сфере (свыше 550), пребывает в зародыше. По какому пути его ни развивай, за время «обкатки» неизбежны потрясения для всех заинтересованных участников.
Со времени принятия в 2002 г. закона «Об охране окружающей среды», где есть норма о нормативах качества окружающей среды, к их разработке никто еще не приступал.
К 1 июлю 2005 г. Ростехнадзору поручено представить проект закона о плате за негативное воздействие на окружающую среду.
По новой схеме взимания экологических платежей, уже презентованной этим ведомством, с 2006 г. отменяется плата для предприятий, чьи выбросы соответствуют нормативам. Эти деньги предлагается начислять, но не изымать у субъектов хозяйственной деятельности, чтобы те имели средства для обновления производства и перехода на более щадящие природу технологии. Но одновременно предлагается отменить и лимиты, а деньги брать только со злостных загрязнителей – из прибыли компаний с прежним 25-кратным коэффициентом. Эти же принципы заложены и в концепции будущего закона о плате за негативное воздействие на окружающую среду.
Новая система носит компенсационный характер и призвана стимулировать предприятия к тому, чтобы возместить вред, наносимый природе.
По старым нормативам в 2005 г. все предприятия России должны заплатить 5,2 млрд руб. Сверхнормативные платежи должны составить 6,3 млрд руб. (для сравнения: по результатам действия британского пилотного проекта по сокращению выбросов CO2, в котором добровольно участвовали 34 (!) компании, годовая сумма покупки «углеродных квот» превысила 100 млн фунтов, то есть свыше 5 млрд руб.).
Предполагается, что при введении новой системы общая сумма экологических платежей останется неизменной: она по-прежнему будет в пределах 11,5 млрд руб., однако для конкретных предприятий и отраслей за счет увеличения сверхнормативных платежей цифры могут существенно измениться.
Так, для предприятий электроэнергетики повышение составит около 15%. Практически такое же повышение ожидает предприятия нефтехимии – их платежи возрастут примерно на 20%. Рост сборов с предприятий целлюлозно-бумажной промышленности составит 50%, а нефтедобывающей промышленности – 60%.
У Минэкономразвития имеются возражения – например, там считают, что начисление без взимания платы в пределах допустимых норм «не имеет ни фискального, ни экологического смысла и является избыточным барьером во внутрихозяйственной деятельности экономических агентов». МЭРТ склонно переходить к рыночному регулированию – это позволит российской экономике ассимилироваться в среде европейских государств, развивающих собственное экологическое законодательство по рыночным лекалам.
Проблема в том, что наши предприятия пока бесконечно далеки от экологических стандартов, которые достигают предприятия ЕС. Но времени, чтобы «догонять», уже не осталось.
Экологическое бремя
Большинство предприятий ведущих отраслей России не соответствует ни прежним, ни готовящимся нормативным требованиям по выбросам. Чтобы избежать сверхнормативных платежей, большинству из них необходимо модернизировать собственное производство. Но заманчивая идея убить двух зайцев – решить проблему российских экологических требований за счет зарубежных экологических инвестиций вряд ли удастся.
Россия присоединилась к протоколу на первый период его действия – с 2008 по 2012 г. В этот период международная система торговли выбросами будет только создаваться. Чтобы она «заработала», государства-участники должны взять на себя обязательства, очень схожие с обязательствами жесткой системы нормирования. Пока на международном рынке будут восприниматься только квоты, имеющие гарантию государства.
Переуступка РФ своих гособязательств по выбросам другой стране возможна, если страна выполняет статьи 2, 5, 7 и 10 Киотского протокола: имеет национальный кадастр выбросов (на базе инвентаризации), ведет реестр изменения квоты, регистр сделок, основанных на достоверной инвентаризации выбросов, систему внутригосударственной отчетности и т.д. При самых решительных организационных действиях со стороны правительства такие условия будут выполняться в течение нескольких лет.
Чтобы привлечь инвестиции на базе проектов совместного осуществления, необходима гарантия реализации сокращенных выбросов и соответственно внесение изменений в государственные обязательства РФ на величину передаваемых по проекту сниженных выбросов. Для этого опять-таки без национального кадастра не обойтись. Формализовать процедуру передачи государственных обязательств на базе действующего законодательства в настоящее время невозможно.
Тем временем, чтобы сокращать выбросы с 2008 г., необходимо начинать инвестиции и готовить сделки уже сейчас. В зачет пойдет только то сокращение, которое произойдет с 2008 по 2012 г., то есть фактически торговые сделки на модернизацию производства и реализацию сокращенных выбросов должны заключаться уже сейчас!
Россия в указанный период вправе продавать до 500 млн т ежегодно (если умножить на стоимость тонны CO2 на европейских биржах, выходит свыше 2,5 млрд евро в год). Однако, поскольку эти квоты появились как результат экономического спада, другие государства покупать их не склонны.
Несмотря на обилие региональных энергосберегающих программ, предложить на продажу итог конкретных энергосберегающих действий мы пока не в состоянии. Деньги все-таки придут на три-четыре показательных предприятия (уже существуют проекты внедрения небольших парогазовых установок на Амурской ТЭЦ-1 и Медногорской ТЭЦ; их совокупная стоимость не превышает 12 млн евро, суммарное снижение выбросов – 465 тыс. т (менее 0,1% от располагаемого Россией).
Вместе с тем можно с уверенностью сказать, что ЖКХ, самый серьезный (и нуждающийся!) потенциал по реализации программ энергосбережения, не сможет быть вовлечено в отношения по реализации Киотского протокола. Если не считать государства, в отрасли практически повсеместно отсутствуют рачительные хозяева, собственность предприятий ЖКХ зачастую не зарегистрирована. Какой тут кадастр выбросов!
Прежде чем протягивать руку помощи иностранным предприятиям, задыхающимся в парниковых газах, России необходимо решать проблемы прогрессирующего увеличения собственных выбросов (и сбросов), превышающих допустимые нормативы загрязнения.
Вероятно, на первый период действия протокола Россия останется вне углеродной игры. Будет нести экологическое бремя в одиночку, лоб в лоб с собственным экологическим законодательством, пока не принявшим определенных очертаний (споры относительно принципа взимания экологических платежей, списка загрязняющих веществ по-прежнему идут).
Как только среднегодовые выбросы России достигнут критической точки 1990 г., национальная промышленность станет импортером «безопасных» технологий и зарубежных услуг по экологическому регулированию.
Для экономики в ближайшее время это может сыграть более роковую роль, чем повышение на несколько градусов температуры Мирового океана в течение грядущих 50 лет.
КОГО КАСАЕТСЯ
В ноябре минувшего года Россия стала 125-й страной, ратифицировавшей Киотский протокол. Это определило его судьбу. 16 февраля 2005 г. протокол вступил в силу в 141 стране.
Его участники обязуются снизить выброс в атмосферу парниковых газов, накопление которых ведет к глобальному потеплению (диоксида углерода – СО2, метана – CH4, закиси азота – N2O, гексафторида серы – SF6, гидрофторуглеродов, перфторуглеродов). Основные обязательства по уменьшению эмиссии парниковых газов взяли на себя 106 индустриально развитых государств. К 2012 г. страны ЕС должны сократить выбросы на 8% по сравнению с 1990 г., Япония, Канада, Венгрия, Польша – на 6%, Хорватия – на 5%, другие страны Восточной Европы и Прибалтики – на 8%. По сравнению с 1990 г. выбросы могут увеличить только Исландия и Норвегия.
Большинство стран, подписавших Киотский протокол, пока далеки от достижения цели. Например, по данным ООН, Испания и Португалия превышают допустимый уровень на 40,5% (2002 г.). Существенно возрос уровень загрязнения атмосферы парниковыми газами в Монако, Ирландии, Греции, Новой Зеландии, Канаде.
В странах Евросоюза в настоящее время для средних и крупных предприятий введена система жесткого нормирования и санкций за невыполнение норм выброса парниковых газов в атмосферу.
К концу первого квартала 2006 г. ЕС распределит блоки разрешенных объемов выбросов по странам ЕС, а те, в свою очередь, по своим промышленным объектам, внесенным в регистр ЕС.
Развивающиеся страны не брали обязательств по сокращению эмиссии парниковых газов. Россия и Украина в первый период действия протокола могут сохранить среднегодовые выбросы на уровне 1990 г."
|
