|
Дмитрий БЕЛОВЕЦКИЙ, заместитель главного редактора “ЛГ”. В середине февраля председатель правительства публично заявил, что своим распоряжением снимает вас с занимаемой должности. Якобы за то, что вы не утвердили распределение промышленных квот для рыбаков Приморского края, задержали тем самым путину. Тогда все говорили, что вопрос о вашем увольнении решен, а в самом комитете работали следователи Генпрокуратуры… Кажется, это было связано с расследованием обстоятельств убийства губернатора Магаданской области Цветкова. Однако внимание следователей привлекла как раз роль правительства и самого его главы в незаконном, как утверждал заместитель генерального прокурора Владимир Колесников, увеличении магаданцам квот на вылов дорогих видов крабов и моллюсков для научных исследований. Через месяц после отстранения вы снова становитесь действующим главой рыболовного ведомства. После этого пошел слух, что вот-вот подвергнется ликвидации сам Госкомитет по рыболовству… Ясно, что конфликт между вами и Касьяновым зашел очень далеко и попал в центр общественного внимания. Думаю, что дело тут не только в рыбе… Тогда в чем?
– Знаете, я хотел бы ответить на это небольшим рассказиком из совсем недавних дней. Как только в Госкомрыболовстве стали ходить следователи прокуратуры, тут же объявился в наших стенах на Рождественском бульваре один из известных журналистов, “мастер расследований”. Назову его “Х”. Стал я ему рассказывать все, чем два года занимался в комитете: о головном Центре мониторинга рыболовства, о вреде аукционов, когда непойманную рыбу продают еще в воде, о том, что аукционы Минэкономразвития просто разоряют рыбаков, хотя существует устоявшаяся демократическая практика распределения промышленных квот на рыбохозяйственных советах, о трудной жизни в рыбацких поселочках на границах России… Мало кто знает, как важно для живущих там рыбаков получать от государства, а не покупать квоты на вылов рыбы, потому что больше неоткуда взять средства на поддержание жизни. Говорил я тогда и о других острейших проблемах отрасли, которую наше правительство, вернее, все наши правительства начиная с 91-го года перестали поддерживать...
Этот “Х” черными глазками на меня зыркает, рот свой масляный язычком облизывает, а потом вдруг произносит: “Вы, что ли, за Родину, Евгений Иванович?” Я даже не понял сначала, о чем это он. Потом отвечаю: “Да, я за Родину, за эти вот поселочки, за нормальную жизнь этих вот людей”. Смотрю, а ему-то скучно стало. Он, наверное, коррумпированных чиновников в стенах Госкомитета искал, его за этим и послали – мафию разоблачать.
Почему я об этом вспомнил? Да потому, что у нас как-то стали стесняться признаваться в патриотизме, в любви к народу, к Родине. Сейчас в героях те деятели, что произносят эти слова с иронией, насмешкой. Именно они своей нынешней деятельностью откровенно ухудшают жизнь рыбаков. Я же на этом посту хочу рыбацкую жизнь улучшить и всеми своими начинаниями пытаюсь действовать именно так. Я не хочу, чтобы рыбацкие районы России пустели из-за того, что людям не дают там как следует работать и жить. Вы знаете, сколько за время так называемого реформирования экономики уехало людей из Мурманской области, сколько уехало из близких мне дальневосточных регионов? Считайте, если в самом Мурманске теперь проживает чуть не вдвое меньше людей, чем 10–12 лет назад! Это же просто опустошение.
Армен ГАСПАРЯН, шеф-редактор отдела “Специальные проекты”. При коммунистах, по-вашему, было лучше? Ностальгируете, Евгений Иванович, по советским временам?
– При чем тут ностальгия? Дело не в ней. У меня к советской власти претензии тоже были, когда я в горнорудной промышленности работал… А только огульно хаять всю экономику, что была при коммунистах, я никогда не стану. В рыбной отрасли, например, все было поставлено умно. Скажу так: в Советском Союзе о простых людях больше думали.
Я, думаете, не хотел реформ экономических? Еще как хотел! Только не таких обвальных, какие тогда проводили в стране. Так называемой элите, которая возникла из-за этих реформ, теперь на общество, на народ наплевать. У подавляющего числа граждан они отняли государство, а себе, именно себе, построили прекрасную жизнь. В этой среде так называемых реформаторов считают, что наш народ не умеет работать, поэтому на все управленческие позиции надо звать иностранцев из развитых капиталистических стран. Сейчас мало кто об этом говорит, а меня просто волной негодования накрывает, когда вспоминаю то интервью Коха, которое он дал в Америке в 98-м году какой-то русскоязычной радиостанции.
Д.Б. Это когда Кох задвинул Россию в “нишу” самых неразвитых стран?
– Именно! Я недавно перебирал бумаги и наткнулся на вырезку из “Российской газеты” за 98-й год. Тогда только эта газета напечатала мой ответ Коху. Статья называлась “Россия – не “ниша”, а наша!”. Я бы и сейчас в ней ни строчки не поменял.
Д.Б. Я, кажется, помню ваш ответ. Вы, по-моему, были единственным политиком, кто публично ответил ему. А либерал Кох, между прочим, ни в огне не горит, ни в воде не тонет.
– Это у нас называется либерализмом? Сдача всех позиций страны потенциальным противникам и конкурентам – не либерализм, а предательство...
Они что, эти наши либералы-реформаторы, возомнили себя новыми государями Петрами Великими? Ломают страну через колено ради “счастья” быть похожей на Америку? Надо ли нам походить на Америку? Но есть же какой-то достаточный уровень жизни, когда можно без тревоги и бешеных денег создавать семью, рожать, воспитывать и учить детей, комфортно, в рамках разумного, жить, не думая о том, скоплены ли у тебя “гробовые”? Или государство надо строить на долларе?
Нам навязали чужие ценности, за которые требуют от народа непомерную цену. Все деньги за счет народа. Их отняли у него. Все, что он построил потом и кровью, отняли в одногодье гайдаровской приватизации, шоковой терапии, объявив, что иначе будет вообще катастрофа. Вы верите в это? Верите, что надо было так все сразу рушить?
Почему я так раздражаю “приватизаторов”? Не потому, что мало улыбаюсь, когда появляюсь в Белом доме? Когда меня президент назначал, он не ставил передо мной задачу всем нравиться. С лучезарными улыбками у нас в правительстве и так все в порядке. Моя задача была принести надежду и улыбки в рыбацкие семьи, добиться, чтобы люди в рыбацких поселках жили результатами своего труда. Их не надо унижать трансфертами, просто отдайте им заработанное. Не ставьте их в условия, когда они вынуждены дважды платить за возможность выйти в море на своих судах, когда они вынуждены без всяких прав под чужим флагом работать на какого-нибудь иностранного предпринимателя без всякой надежды на защиту в своем государстве. Пусть люди трудятся, не занимая деньги в иностранных банках под бешеные проценты для того, чтобы заплатить за лот на аукционах за рыбу, что плавает еще в воде и неизвестно, окажется ли в сетях.
Я не перестаю удивляться действиям наших некоторых экономистов. Казалось бы, чего проще? Создавай добавочную стоимость, строй перерабатывающие рыбозаводы по всей России... В Воронеже, Рязани, Омске… При нынешних технологиях нет смысла везти рыбу за границу. Это же рабочие места для нашего населения, налоги в местный бюджет… Мы – славная рыбная страна. К нам должны со всего мира за рыбой бегать, а вы зайдите сейчас в наши магазины: форель – норвежская, селедка – исландская… Скоро воблу сушеную будем из-за границы возить! Почему? Потому что при нынешней ситуации, когда рыбаки берут в долг в иностранных банках, они рассчитываются с ними сырой продукцией, они вынуждены везти рыбу и морепродукты в Японию, Норвегию, Южную Корею… Не потому, что они преступники, а потому, что их государство поставило в такие условия.
А.Г. Наших рыбаков во всем мире причислили к российской мафии…
– Знаете, что такое подлинная “мафия в море”? Это опасность появления “рыбных олигархов”, которые подомнут под себя отрасль, если не будет принят Закон о рыболовстве. Что при этом потеряет государство, объяснять не надо. Эти олигархи тут же отменят рыбные аукционы, так как они очень не любят расставаться с деньгами. Тут же упадут налоги, которые отрасль платит в бюджет, разорятся и опустеют рыбацкие поселки… Резко упадет рождаемость, потому что люди без будущего детей, как известно, не рожают… Все это мы уже проходили. И все это ждет рыбную отрасль и сотни тысяч людей, в ней занятых, если мы не остановим разрушающую деятельность Института экономических исследований при Министерстве экономразвития. Мы теряем людей. Мы теряем продовольственную базу. Мы теряем государственную независимость.
Д.Б. В этом вопросе у вас с правительством полное непонимание…
– Не с правительством. Там много хороших руководителей. У меня создалось принципиальное непонимание лишь с некоторыми правительственными чиновниками, которых, очевидно, поддерживает и нынешний премьер. Отсюда и борьба, и конфликт, о котором вы спрашивали в начале нашего разговора. И он, к сожалению, пока не кончился…
А.Г. Вы за время “отставки” встречались с Касьяновым?
– Не встречался.
А.Г. На чьей стороне президент?
– Я могу только предполагать… Владимир Владимирович хорошо осведомлен о проблемах отрасли, о проблемах рыбаков… Очень конструктивным было его вмешательство в ситуацию, сложившуюся вокруг прошлогодней лососевой путины на Камчатке. Помните?.. Больше того, благодаря его позиции глава Минприроды Виталий Артюхов поставил свою визу на проекте правительственного постановления о признании созданного нами Центра мониторинга рыболовства федеральным органом. До того Артюхов ни в какую не хотел подписывать этот документ, хотя даже ни разу не побывал в нашем центре, несмотря на многократные приглашения. Касьянов, кстати, тоже не пришел.
Д.Б. Значит, постановление подписано?
– В том-то и дело, что нет. В аппарате правительства опять придрались к какой-то ерунде. У нас ведь как: получили все визы на документ, вдруг меняется министр, и опять давай получай подпись нового – прежняя уже не годится. И ладно бы его одного, нет, нужны новые визы даже тех министров, которые остались на своих местах…
Д.Б. Глупость.
– А чаще происходит так: помощник, мышь серая, хотя на самом деле “серый кардинал”, положит он премьеру на стол документ – тот подпишет, не положит – не подпишет. Есть у Михаила Михайловича Касьянова в помощниках такой Борис Абрамович Френкель. Служил он в свое время клерком в банке МДМ. Верный человек. Вот, наверное, этот Френкель или господин Мерзликин – начальник канцелярии премьера – и принимают все правительственные решения! Есть, к сожалению, все основания предполагать, что при этом составе правительства постановление о головном Центре мониторинга так и не появится.
Еще пример. У Госкомрыбы была задача разработать порядок распределения промышленных квот в рыболовецких регионах. Проделали большую работу. Все 19 “рыбных” губернаторов поставили свои визы на документе. Все 5 министерств, которые стояли в регламенте правительства, подписались под ним. Сколько это здоровья стоило! А Френкель держал у себя этот проект постановления полгода, хотя ответ на документ по регламенту следует давать в течение двух недель. Полгода спустя вернули нам его без всякой резолюции обратно. Зато как быстро прошло через них то самое постановление об увеличении научных квот для “магаданской группы”! Надеюсь, замгенпрокурора Владимир Ильич Колесников разберется в этом.
А.Г. Вы надеетесь на прокуратуру?
– А на кого мне еще надеяться, кроме как на президента и прокуратуру? За все два года, что я председатель Госкомрыболовства, ничего у нас с Минэкономразвития и Минприродой не получается. Не хотят они, чтобы в отрасли был наведен государственный порядок. Восемь раз ведомство с 91-го года реформировали, а дела шли только хуже и хуже: с 12 миллионов тонн рыбодобычи в год скатились до 3. Потребление рыбы в России на душу населения нищенское – чуть больше 9 кг в год, а в мире – более 15. Это позор, а точнее – продовольственная опасность. Зато Китай с 9 миллионов тонн поднялся за это время аж до 44…
Прошлым летом в Йоханнесбурге, где проходило межгосударственное совещание по мировой концепции устойчивого развития, наши чиновники из Минприроды и Минэкономразвития заявили, что россияне сами свою рыбу ловить не могут, только 49 процентов добывают. Поэтому, мол, приходите в нашу экономическую зону все кому не лень и ловите оставшийся 51 процент. Для своих рыбаков ничего не делается. Самое смешное, что наши кураторы в этих министерствах меняются, как перчатки, и каждого очередного приходится учить, чем лосось отличается от тунца, а килька от воблы. Мне недавно рассказали, как госпоже Масленниковой, главе агропромышленного департамента в Минэкономразвития, ярой стороннице биржевых аукционов на непойманную рыбу, пришлось объяснять, что такое проходной лосось...
Д.Б. Это и впрямь странно. В отечественном рыбохозяйственном комплексе всегда была неплохая научная база…
– Наша рыболовная наука остается до сих пор лучшей в мире. Я могу назвать десятки имен – это же мировые авторитеты в науке о рыболовстве! Не верите нашим отраслевым ученым – спросите других экспертов по рыбе. Например, академика Павлова из МГУ. Нет, у Минприроды и Минэкономразвития свои специалисты, свои эксперты.
Я уже упоминал, как в прошлом году на Камчатку лосось хлынул в количестве, намного превышающем все предварительные прогнозы? Рыбаки тогда за несколько дней выбрали все квоты на лососину, а он прет и прет, забивает все речки. С Камчатки телеграмма за телеграммой: ситуация чревата экологической катастрофой. Срочно нужно было давать разрешение на увеличение квот. Зависело бы это только от нашего комитета, в тот же день разрешили бы. Но у нас теперь порядки другие: Минприроды должно провести экспертизу, действительно ли лосося так много, как утверждают рыбаки… Ни им, ни нам не верят… Министр Артюхов не торопился с экспертизой. Даже вице-премьер Гордеев не мог на него повлиять. Губернатор Камчатки пошел даже на нарушение закона – своей волей разрешил рыбакам брать рыбу, за что прокурор на него завел дело. Рыбаки достучались до президента. Он вмешался. На Камчатке бедствие удалось предотвратить. Но и после этого ничего не изменилось…
Вот вам свежая история. Отправили мы в правительство в назначенное время научное обоснование наших ученых по квотам на этот год. Так постановление до сих пор лежит неподписанным! Все сроки прошли для составления прогноза. Например, по минтаю на будущий год, надо было до начала апреля его поголовье исследовать, как раз путина шла. И какой же общедопустимый улов по минтаю на 2004 год могут теперь дать наши ученые? Но это только минтай! А такое обоснование составляется на 600 с лишним видов промысловых биоресурсов!
Рыбаки – народ простой. Им не до тонкостей, кто там чего в Москве не подписывает. Если речь о рыбе – значит, отвечает Госкомрыболовство, считают они.
Да, мы готовы отвечать за все, что связано с рыбой. Но дайте полномочия, возложите на нас ответственность за всю длинную и сложную технологическую цепочку, за весь рыбохозяйственный комплекс! Тогда и спрашивайте, почему мало едят россияне рыбы, почему она слишком дорогая, почему новые суда не строятся, почему браконьерство процветает… Сегодня же экспертизой и инспекцией биоресурсов занимается Минприроды, торгует квотами на аукционах Минэкономразвития, с браконьерами должны бороться пограничники… А чем же тогда заниматься главе Госкомрыболовства?
Д.Б. В критике правительства за невнимание, неуважение к отрасли, к рыбакам вы, Евгений Иванович, весьма преуспели. Но какие конкретные козыри у вас на руках? Что реального сделал комитет за два года вашего управления отраслью?
– В том-то и дело, что есть целый набор, как вы говорите, козырей. Нам есть чем отчитаться перед рыбаками… народом… Когда президент мне поручил навести в рыбной отрасли государственный порядок, я как губернатор рыбопромышленного региона многие вещи знал хорошо.
Комплекс этот, как я уже говорил, сложный. И я все два года учился. Занимался конкретными делами. Мне, например, очень дорог головной Центр мониторинга рыболовства и связи с судами, который расположен ныне на территории Госкомрыболовства на Рождественском бульваре. Если есть федеральный центр управления рыболовством, то, разумеется, должен быть и федеральный центр мониторинга, в котором могли бы работать представители всех служб, осуществляющих государственный контроль над тем, что происходит с нашими судами в любой точке Мирового океана.
Меня назначили на должность в конце февраля 2001 года, а уже в апреле мы начали строить этот центр. У государства денег на строительство специально не просили, выкручивались сами, протянули сюда оптико-волоконный кабель. Он сейчас работает. Я с гордостью приглашаю сюда журналистов, депутатов Госдумы, членов Совета Федерации, министров и глав ведомств, которые должны быть заинтересованы в результатах работы такого замечательного технического подразделения. Мы ведь изначально не хотели оставлять Центр мониторинга лишь отраслевым. Он задумывался именно как федеральный. Здесь прошли заседания коллегий Министерства по налогам и сборам, Государственного таможенного комитета, Федеральной пограничной службы, причем проводили их главы этих ведомств. Пограничник видит нарушение границы, таможенник видит перегрузку в море, представитель налогового ведомства – продажу улова в каком-нибудь иностранном порту и сразу берет на карандаш… Мы готовы всем этим службам предоставить в центре рабочие места. Все, кто тут был и видел его работу, говорили: нужно как можно скорее придать ему статус федерального органа.
Когда приезжал верховный комиссар ЕС по сельскому хозяйству Франц Фишлер, очень едкий и недоверчивый субъект, то даже он, посмотрев на мониторы центра, сказал: “Такого даже у нас нет!” Это наше детище.
Кстати, потенциал серверов, которыми оснащен центр, пока задействован лишь на 20 процентов, то есть можно систему развивать дальше, грузить информацией. Но, как я уже говорил, постановление правительства до сих пор не подписано. Почему, спрашиваю я, не нужен государству этот центр?
Мне, кстати, намекали, что и “рыбная мафия” против Центра мониторинга. Бандиты и братки вполне могут устроить террористический акт, как это произошло в одном из портов японского острова Хоккайдо. Мы уж думали, как окна с улицы забронировать. Оказывается, можно и не взрывать. Есть у “рыбной мафии” другие методы...
Дальше. Два года я добиваюсь принятия положения о Государственном комитете, в котором были бы четко прописаны его полномочия и обязанности. Трое моих предшественников потерпели неудачу. Не получается до сих пор и у меня. Почему не принимается такое положение? Государству не нужно, чтобы федеральное управление рыболовной отраслью имело абсолютно законный статус и ясно очерченный круг власти? Или это каким-то конкретным лицам не нужно?
Еще. Мы прописали четкий, научно обоснованный порядок распределения промышленных квот между рыболовецкими регионами страны. Сделать это было необходимо в условиях существования громадного дисбаланса между добывающими мощностями и запасами промысловых водных биоресурсов в нашей исключительной экономической зоне. Я уже рассказывал, с какими трудностями готовился проект этого постановления. Его отвергли без всяких объяснений. Вывод делаю единственный: он кому-то очень не нужен. Скажем, нынешнему приморскому губернатору Дарькину. Он львиную долю квот отдает тем рыбодобытчикам, которые близки лично ему. А остальным кидает для вида лишь пару рыбных хвостов… Выгоднее, стало быть, держать рыбаков таким квотораспределением в постоянном напряжении, создавать между ними конфликты. А не согласился Наздратенко – мы его накажем. Закон им не нужен…
И если уж речь о законе, то почему именно представитель правительства в Совете Федерации завалил в прошлом году принятие согласованного, очищенного от имевшихся мелких противоречий Закона о рыболовстве и охране биоресурсов? Который, между прочим, уже был принят Государственной Думой? Почему важнейшая для обеспечения продовольственной безопасности страны отрасль остается плохо обеспеченной законодательно вот уже седьмой год?
И когда я суммирую все эти “почему”, на которые мне в правительстве так и не дают ответов, то прихожу к единственному выводу: своей конструктивной деятельностью за эти два года мы стали кому-то очень мешать. Интересы государства, которые мне было поручено обеспечивать президентом, вошли в явное противоречие с чьими-то личными выгодами.
Премьер, как я понял из его февральского распоряжения о моем отстранении от должности, дал мне знак: ваше, дескать, ведомство должно не глядя проштамповывать квотораспределение. Я не согласился с этим. И тогда созрел план просто ликвидировать комитет, растащить его функции по четырем другим ведомствам. И называют это реформированием. Хотя реформы, как я понимаю, – это всегда улучшение. У нас же каждое новое реформирование грозит увеличением опасности для существования нации.
В нашей стране люди за все спрашивают с первого лица. С президента. Рыбаков с семьями около полутора миллионов. И вот представьте, чем может обернуться на предстоящих выборах лихорадка в этой отрасли!
А.Г. Какова все-таки позиция президента?
– А президент все знать не может. Он, кстати, по линии укрепления российского государства уже сделал много – скрепил всю страну обручем государственности. В отличие от правительства, которое не выполнило за три года практически ни одну из поставленных перед ним задач и держалось-то на плаву лишь благодаря сказочной конъюнктуре цен на нефть.
Я вообще-то не думаю, что президент должен вникать во все тонкости проблем рыболовства. На это есть отраслевые специалисты. Президент отвечает за людей, которым он поручил блюсти интересы государства на различных постах. Если он им доверяет, значит, надеется на то, что они свою работу делают хорошо. Ведь, в конечном счете, интересы России – это и его, Владимира Владимировича Путина, интересы.
Д.Б. Вы верите, что президент наведет порядок в стране?
– Абсолютно убежден в этом. Я не вижу просто-напросто другого человека, который может это сделать лучше, чем Путин. Если он будет переизбран на второй срок, чему я всячески буду способствовать со своей стороны, если все те, кому он доверяет на государственных постах, будут честно отдаваться порученному делу, – в стране будет наведен порядок, которого так давно желает весь наш народ.
На самом деле время Путина только начинается. У него появится возможность сформировать такое правительство, которое будет всерьез заниматься конкретной экономикой, не уповая на нефтедоллары, не уничтожая собственные запасы, не унижая собственный народ. Я это знаю, я в это верю, я за это борюсь…
P.S. Этот разговор состоялся в конце апреля, когда указ президента страны о переходе председателя Государственного комитета Российской Федерации по рыболовству Евгения Наздратенко на должность заместителя секретаря Совета безопасности РФ не был еще подписан. С 1 мая Наздратенко в Совбезе России будет отвечать за экологическую безопасность и безопасность биоресурсов страны.
|
