Известие о пытках в Ярославской колонии всколыхнуло общественное мнение. Cреди тех, кто особенно громко возмущался этим безобразием, оказались люди, действовавшие, скажем мягко, в своекорыстных целях.
Так, почти сразу после обнародования видеозаписи преступления, довольно известный в Ярославле общественный активист Нур-Эл Хасиев начал давать прессе комментарии в том духе, что пытки в ярославских колониях – якобы дело обычное.
«Еще пять-семь лет назад все заключенные молчали об издевательствах, - рассказал он ярославскому порталу 7x7, - а год-два назад, видимо, гиря до полу дошла, и к нам, членам ОНК (Общественной наблюдательной комиссии), выстроилась очередь с жалобами. Все показывали синяки, раны, которые им нанесли. Мы не один раз предупреждали начальника колонии, которого позже уволили, что нельзя так вести себя».
Почему же тогда, когда «гиря до полу дошла», Хасиев не забил тревогу, не начал рассказывать об этом журналистам, пусть сперва местным, федеральные СМИ следом бы обязательно подключились.
Отчасти ответом на этот вопрос может служить заявление члена Общественной палаты РФ, члена комиссии по безопасности и взаимодействию с ОНК, Дмитрия Носова. Вот что он написал в своём блоге: «…Меня насторожил тот факт, что Нур-Эл Хасиев – один из тех, кто поднял хайп после этой истории, сказал, что ОНК Ярославской области знала о пытках и молчала. Проведя внутреннее расследование, мы понимаем, что это просто вопль обиженного человека, который долгое время сам был в составе ОНК, и всё было нормально, а теперь, когда он не попал в состав ОНК, он за что-то мстит. А мстит он вот за что: по предварительным данным, оказалось, что во время его работы в ОНК, он пытался вывести на УДО своих родственников. И вот как раз этот факт нуждается в очень серьезной проверке – я надеюсь, что в ближайшее время мы во всём разберемся».
Хасиев немедленно дал отповедь словам Дмитрия Носова. Информационному агентству «Regnum» он сообщил, что единственный его родственник, отбывавший наказание на территории Ярославской области, был освобождён много лет назад, и не по УДО, а отсидев весь срок полностью.
Однако на всю эту историю под новым углом позволяют пролить свет события, происшедшие много лет назад. Тогда спекцор «Московского комсомольца» Вадим Речкалов разбирал череду трагических событий, произошедших отчасти в Ярославле и по большей мере в Чечне, и одним из главных действующих лиц тех событий был Нур-Эл Хасиев. Материал этот вышел в далёком 2005 году и назывался он «Чечня закрытого типа».
«История такова, - писал Вадим Речкалов. - Уроженец Ачхой-Мартана Гелани Тумриев, выпускник зооинженерного факультета Ярославского филиала Московской сельскохозяйственной академии им. К.А.Тимирязева, член КПСС с 1988 года, председатель колхоза “Знамя Советов”, в 97-м году ударился в ваххабизм, похитил в 1997 году в Ярославле двоих своих детей от разных русских женщин — мальчика и девочку, вывез их в Чечню и пристроил в ряды незаконных вооруженных формирований».
Гелани Тумриев не заботился о своих детях, не платил алиментов, но сын и дочь по чеченским адатам, своду неписанных законов вайнахов, о котором мы скажем несколько позже, полностью принадлежали отцу.
Участь похищенных детей была ужасной. Мальчик был постарше, вступил в ряды ваххабитов. Вероятнее всего он был убит во время нападения Басаева на Дагестан, как участник одного из бандформирований. Девочка погибла ещё более кошмарной смертью. Когда в 2002 году Гелани Тумриев протаранил Дом правительства в Грозном на «КамАЗе», начинённом взрывчаткой, вместе с отцом в кабине сидела и украденная из Ярославля девочка.
…Гелани, приехав в Ярославль летом 1997 года, соврал матерям, что одного ребёнка везёт в Крым, другую в деревню в Ярославской области, а сам увёз их в Ичкерию. Так тогда называлось квазигосударственное образование, возникшее на территории нынешней Чеченской республики. Там не действовали российские законы, российское правосудие. И, в общем-то, все прекрасно знали, где находятся дети, но вернуть их матерям не представлялось никакой возможности. И тут на сцену выходит Нур-Эл Хасиев, благо дело он был однокашником по сельхозакадемии Гелани Тумриева.
Изначально Вадим Речкалов описывал нейтрально роль Хасиева. Съездил в Ачхой-Мартан, встретился с похитившим детей отцом, поговорил с ним, получил письма от детей, доставил их матерям, так же получил обещание от Гелани привезти детей по осени в Ярославль повидаться с матерьми.
Но уж очень много странностей и маленьких нестыковок было в этой истории.
Например, внимание журналиста остановилось на том факте, что письма детей были написаны чуть ли не под диктовку, и, как минимум, под присмотром взрослых. Что по результатам поездки в Чечню, от общества «Вайнах», в котором Хасиев занимал одну из ведущих позиций, было написано письмо депутату Елене Мизулиной. В этом письме говорилось лишь об одном ребёнке, и ситуация преподносилась максимально благодушно, будто десятилетний ребёнок, живущий в обществе ваххабитов, «не высказывает претензий» по этому поводу. О втором ребёнке не говорилось вообще ни слова.
Вот этот текст:
«Депутату Государственной думы Российской Федерации Мизулиной Е.Б.
на №1644 от 15.10.97
Сообщаем, что в связи с обращением Володиной М.Э. в Ваш адрес, а также в другие государственные и общественные организации с просьбой о розыске ее дочери Володиной Алины, 1987 года рождения, в Чеченскую Республику Ичкерия выезжал член Совета общества чечено-ингушской культуры “Вайнах” Н-Э. А. Хасиев. В ходе беседы с Володиной Алиной и ее отцом, Тумриевым Гелани, установлено, что Алина проживает в семье отца в селе Ачхой-Мартан Чеченской Республики Ичкерия. Условия жизни, материальное обеспечение и взаимоотношения в семье нормальные. Девочка чувствует себя хорошо, учится в школе, у нее уже появились подруги. Она приглашает маму приехать в гости, обещая, что сама приедет в Ярославль на летние каникулы. Каких-либо претензий Алина не высказывала.
Президент общества “Вайнах” Н. Х. Халимов. 10.11.97, г. Ярославль».
Да и вообще в разговорах с журналистом Хасиев не осуждал сам факт похищения детей. То, что Гелани был террористом – да; то, что втянул в это дело детей - да; но похищение в его глазах было обычной житейской ситуацией.
В итоге Вадим Речкалов, а он прекрасно знал Чечню и чеченцев, и то, по каким законам они живут, пришёл к выводу, что Нур-Эл Хасиев, оказался между двух огней. Между обязанностью гражданина страны поддерживать ее правопорядок, и между обязанностью чеченца жить по адатам.
Потому что по адатам дети – принадлежат отцу и никому больше. И не важно, хороший это был отец, или такой, как Тумриев. И вмешиваться в чужие семейные дела по адатам никто не в праве. Поэтому поездка Нур-Эл Хасиева в Ачхой-Мартан носила предельно нейтральный характер.
В следующем материале на эту тему, который назывался «Семья террористов» Вадим Речкалов прямо называет Нур-Эл Хасиева «другом и, можно сказать, сообщником Гелани Тумриева».
В ответ на это «Ассамблея народов России» выступила с требованием дать «соответствующую оценку указанной публикации и принятие соответствующих мер для восстановления доброго имени Н.-Э. А. Хасиева, достойного сына чеченского народа и подлинного гражданина нашей страны».
По всему дело шло к суду. Но не дошло. Поскольку Речкалов опубликовал третью статью. В ней он выстроил хронологию событий. Как оказалось, дети были похищены в начале августа 1997 года, а уголовное дело об их похищении было заведено только 17 декабря 1997 года. Журналист обвинял в том, что с момента похищения, до момента возбуждения дела, прошло больше 4-х месяцев всё того же Хасиева, который «по мере сил и убаюкивал наши власти, фактически прикрывая своим авторитетом похитителя».
В этой истории много и других красочных подробностей, которые свидетельствуют, что Хасиев пытался спустить всё дело на тормозах, и вот именно это и имеет непосредственное отношение к тому, что за позицию занимает этот «общественник» в истории с пытками в ярославской колонии ИК №1.
Как и в истории с похищенными детьми, Хасиеву важнее была не та правда, которую представляют законы Российской Федерации, а та, которую представляют адаты.
И, вероятнее всего, дело обстояло так.
Хасиеву были безразличны проблемы большей части заключённых, для которых «гиря до полу дошла». Его интересовали только его соплеменники, отбывавшие наказание в исправительных учреждениях Ярославской области.
Проблемы с внутренним распорядком он мог использовать для нажима на администрацию, чтобы облегчить их участь. А Дмитрий Носов, не зная насколько чеченцы друг другу близки, просто оговорился, назвав тех, кому усиленно помогал Хасиев, его родственниками.
И вот сейчас, когда гнойный нарыв прорвался сам, а потому перестал быть инструментом давления, то он не потерял своей пользы для Хасиева, просто теперь это трамплин, благодаря которому Нур-Эл Абдулович пытается вернуться в состав Общественной наблюдательной комиссии.
