|
Когда вышла в свет моя книга "Борис Ельцин: от рассвета до заката", Ельцин был среди тех, кто первым получил ее в подарок. Дарственная надпись выглядела следующим образом:
"Борису Николаевичу Ельцину - Президенту всех россиян с приветом, А. Коржаков".
"Президентский марафон" Борис Николаевич, к сожалению, мне не подарил. Редакции "!" пришлось потратиться на двести сорок рублей и презентовать ее мне. О деньгах не жалею, книга получилась добротная, красивая, толстая, дорогая...
Когда начал читать, поначалу много смеялся, а потом понял, что более правдивой книги о кремлевских нравах и порядках я просто не читал.
"...Позднее мне стало ясно, что же происходит с Бордюжей. Офицер, сделавший прекрасную карьеру в строгой военной системе, он плохо понимал устройство современной политической жизни, не улавливал ее тонких нюансов, не замечал подводных течений. Вся работа главы администрации была, с его точки зрения, нелогичной, нерегламентированной, странной. И он... растерялся.
У Бордюжи началось нечто подобное раздвоению личности, его душило внутреннее напряжение. Именно эту скованность, пожалуй, я в нем и заметил.
Так бывает в жизни. Знаю по опыту. Крепкий, волевой человек, даже обладающий прекрасным здоровьем, попадая "не в свою тарелку", испытывая постоянный стресс, начинает просто болеть. В конце недолгого пребывания на посту главы администрации у молодого генерала-пограничника появились проблемы с сердцем..."
Все до единого слова правда. Нормальный человек в гадюшнике под названием "Администрация Президента" долго работать не мог.
Не знаю, понимают ли Юмашев и Дьяченко, что они переусердствовали в своем стремлении разукрасить период правления Ельцина. Получилась очень злая пародия на реальность. Происходит распад и гниение, а они пишут об этом как о расцвете.
Удивляет та поспешность, с которой коллективный автор опубликовал свои мемуары. Они словно боялись, что кто-нибудь опередит их и совершенно по-другому интерпретирует события, описанные в книге. Известно, что печатное издание мемуарного характера должно удовлетворять, по крайней мере, двум требованиям: информативности и правдивости. Вместо серьезной оценки событий, происшедших в стране за второй период правления Ельцина, читателям предложено сочинение на тему: "Как я провел летние каникулы". Ну что ж, по содержанию и рецензия.
То, что авторами книги были "Валя и Таня", сомнений ни у кого не вызывает. Борис Николаевич давно уже писать разучился. Ему даже указы на подпись давали с заранее отпечатанной резолюцией. Он и подписывался-то с трудом. Фильмы с сюжетом чуть сложнее, чем "Муму", не переваривал. Смотрел только американские боевики на даче или в Завидове. Засыпал под них очень быстро и крепко.
Я в свое время пытался ему подсовывать советские фильмы. Он смог до конца досмотреть только один - "Белое солнце пустыни". Так что Владимир Мотыль и творческий коллектив фильма своей премией, скорее всего, обязан мне.
"...Вроде бы простое дело - награды. Что тут сложного - взять и подписать. Но...
Я считал и считаю, что в любом деле, даже самом спокойном, есть повод для неожиданного решения. Вот история с присуждением Государственной премии создателям фильма "Белое солнце пустыни". Приближался 25-летний юбилей этой замечательной картины. Но коллеги-кинематографисты посчитали: если страна и ее руководство вовремя не оценили создателей фильма, наверстывать упущенное поздно. Награждение задним числом будет нелепым. Странным.
Но я пошел напролом (кого проламывал? - А.К.). Я был абсолютно убежден в своей правоте... Наверное, это был тот редкий случай, когда я про себя подумал: хорошо, что я президент...
Очень приятно было пожать руку Владимиру Яковлевичу Мотылю в Георгиевском зале Кремля. И не было за державу обидно. Напротив, приятно было за державу".
В общем, книга получилась во многом показательной. Ее не рецензировать, а читать надо. Поэтому в основном буду цитировать Ельцина (для удобства будем считать, что книгу написал Борис Николаевич) и немного корректировать.
Таня
"...Как-то раз ко мне в Барвиху приехал Валентин Юмашев. Я не выдержал и поделился с ним своими мыслями: чувствую, что процесс не контролирую, вижу по потухшим глазам помощников, в частности, Виктора Илюшина, что ситуация в штабе день ото дня ухудшается и мы медленно, но верно погружаемся в болото. И, судя по всему, штаб - сплошная склока, никакой стратегии нет, советский стиль общения, на собрание единомышленников совсем не похож.
"Нужен свой человек в штабе", - сказал я. Валентин послушал, покивал, задумался.
...Но кто? Кто это может быть?
"А если Таня?" - вдруг спросил он".
Таню "придумали" Березовский, Гусинский и Чубайс в Давосе. Юмашев с этой идеей даже ко мне подходил. Им нужны были свои "уши" в Совете по выборам, куда никто из них не входил. Они тогда создали свой негласный штаб в Доме приемов ЛогоВАЗа, а что творится в реальном штабе - не знали.
Таня была единственным человеком в Совете без каких-либо обязанностей. Ельцин ее однажды даже выгнал, а мне приказал забрать у нее пропуск.
Они тогда с Наиной Иосифовной допекли Ельцина. Он даже в Кремль стал приезжать к семи утра, чтобы выпить свои первые сто граммов. Ельцин всегда игнорировал жену и дочерей. Когда заболевал, тогда действительно становился отцом и мужем. Жаловаться на здоровье очень любил.
"...С другой стороны, Таня - единственный человек, который сможет донести до меня всю информацию. Ей скажут то, чего не говорят мне в глаза. А она человек честный, без чиновничьих комплексов, скрывать ничего не будет. Она молодая, умная, она моя дочь, с моим характером, с моим отношением к жизни".
Насчет характера и отношения к жизни все верно. А насчет "чиновничьих комплексов" лучше у обслуживающего персонала спросить. Расскажу только то, что, когда Таня появилась в Кремле, она первым делом заняла апартаменты Наины Иосифовны. Туда входили: кабинет, банкетный зал, буфет, кухня, парикмахерская и туалетная комната с ванной.
По поводу честности - вопрос к Абрамовичу, который после выборов ежемесячно приносил в Танин кабинет "дипломат" с деньгами - от 160 до 180 тысяч "зеленых".
Таня была нужна прежде всего Березовскому и Чубайсу. На заседаниях Совета по выборам она тихо сидела в углу и старательно все конспектировала. Потом бежала в ЛогоВАЗ, а Березовский определял, что рассказать Ельцину, а чего говорить не стоит.
Именно в своих апартаментах Татьяна и Березовский устроили встречу Ельцина с десятью банкирами. Там были еще Юмашев и Бородин, а больше они никого не пустили. Даже охрану. Я знаю о деталях этой встречи от обслуги.
На встрече банкиры скинулись по 50 миллионов долларов на выборы, а взамен попросили гарантии по переделу собственности. Произошел обычный торг. "Честная" Таня и "честный" Борис Николаевич продали Россию за 500 миллионов.
"...Был подготовлен ряд указов: в частности, о запрещении компартии, о роспуске Думы, о переносе выборов президента на более поздние сроки...
Пока я находился в кабинете, Таня позвонила Чубайсу, позвала его в Кремль. "Папа, ты обязан выслушать другое мнение. Просто обязан", - сказала она. И я вдруг понял: да, обязан...
...Когда Чубайс волнуется, его лицо мгновенно заливается алой краской.
"Борис Николаевич, - сказал он. - Это не девяносто третий год. Отличие нынешнего момента в том, что сейчас сгорит первым тот, кто выйдет за конституционное поле..."
Ельцин не терпел "других" мнений. В тот момент он с Чубайсом на одном конституционном поле рядом не присел бы. Никакой встречи Ельцина с Чубайсом не было.
Вскоре после того как Дума проголосовала за отмену Беловежских соглашений, Ельцин собрал закрытое совещание. С вечера всех обзвонил, и в 6.00 18.04.1996 года мы уже были в Кремле: трое Куликовых, Сосковец, я, Барсуков, Грачев и глава администрации Егоров. Я настоял, чтобы вызвали Черномырдина. Ельцин не хотел его видеть ни под каким предлогом, считал, что Виктор Степанович метит на его место.
Борис Николаевич озвучил идею с разгоном Думы и запретом компартии. Все "полководцы" поддержали Ельцина. А глава ФСО Крапивин даже отдал приказ "закрыть" Думу и никого в здание парламента не пропускать. Против выступил только министр внутренних дел Анатолий Куликов, за что позже и был отправлен в отставку.
Чубайса придумали, чтобы обелить его перед коммунистами, сделать из него спасителя Конституции и борца за справедливость.
"Накануне второго тура президентских выборов Коржаков решил нанести свой ответный удар. 19 июня, в семнадцать часов, на проходной Белого дома Служба безопасности президента задержала двух членов предвыборного штаба. Их обвинили в хищении денег.
...И тогда Таня поехала, уже около часа ночи, в офис ЛогоВАЗа, где собрались большинство членов аналитической группы и просто сочувствующие - Немцов, Гусинский, журналисты, телевизионщики. Охрана сообщила, что на крышах дежурят снайперы, а вокруг здания - сотрудники спецслужб. Всем казалось, что Коржаков и Барсуков никого оттуда не выпустят".
Более трусливых людей, чем те, кто собрался тогда в ЛогоВАЗе, я в жизни никогда не встречал. Не было ни снайперов, ни спецслужб. Иначе они бы по очереди вышли с поднятыми руками, а потом бы еще и обвиняли друг друга.
Не было и никакого "ответного удара". За неделю до задержания Лисовского и Евстафьева Ельцин лично от меня потребовал немедленно разобраться с разворовыванием предвыборных средств. Собственноручно наложил резолюцию на моей докладной. В то время в мои обязанности члена Совета выборной кампании входил контроль за расходованием финансов.
Накануне задержания мы ночью вскрыли сейф в кабинете Кузнецова. Там было 2,5 млн. долларов и платежки по 5 млн. в офшоры за печатание брошюр. Сутки кабинет находился под наблюдением. Никто, кроме Кузнецова, в него не заходил. А после задержания выяснилось, что, кроме 500 тысяч в коробке из-под "Ксерокса", в сейфе ничего не осталось. Как Кузнецов умудрился вынести 2 млн. долларов, до сих пор не знаю. Не дали до конца разобраться.
Гораздо интереснее дальнейшая судьба этих денег. Мы со Стрелецким написали позже заявление в Генпрокуратуру, что, раз нет преступников, значит, мы нашли клад, и попросили выплатить причитающуюся в таких случаях государственную премию в 25 процентов. Нам ответили, что деньги эти были возвращены в Министерство финансов.
"...Если бы те люди, которых Таня в ту ночь практически прикрывала собой, то есть Березовский, Гусинский, Малашенко, помнили об этом в дальнейшем..."
Насколько я знаю, Таня прикрывала собой только Малашенко, Лисовского, Лесина и Чубайса. Про Березовского и Гусинского ничего не слышал.
Кстати, Чубайс помнил это, когда, будучи главой администрации, предлагал двигать Таню в вице-президенты: "Эта девочка очень любит власть, давайте готовить ее в преемники".
Операция: до и после
"Кроме семьи, об инфаркте, разумеется, знали только лечащие врачи, несколько человек из охраны и персонала. Не то что ближний круг - ближайший.
Буквально на следующий день после приступа, 27 июня, Таня и Чубайс встретились в "Президент-отеле", там, где работал предвыборный штаб. Весь график встреч между первым и вторым туром пришлось отменить под благовидным предлогом - изменение тактики: президент, мол, уверен в успехе. И ни в коем случае не допустить утечки информации о болезни.
Конечно, я и мои помощники ходили по лезвию бритвы: позволительно ли было скрывать такую информацию от общества? Но я до сих пор уверен в том, что отдавать победу Зюганову или переносить выборы было бы во много раз большим, наихудшим злом".
Это был уже пятый инфаркт. Четыре предыдущих мы "перенесли" с ним вместе. Да и при пятом я тоже присутствовал. Не Зюганова он боялся, а Черномырдина.
Когда Бориса Николаевича прихватило, мне позвонил молодой тогда начальник или исполняющий обязанности начальника Службы безопасности Толя Кузнецов. Я приехал, и первое, что услышал, - характерный вопль Ельцина: "Только не сообщайте Черномырдину!"
"Что делать?" - спросил Кузнецов. Я попросил найти Конституцию и показал ему главу, в которой сказано, что если президент не может исполнять свои обязанности, то премьер, являясь вторым лицом в государстве, временно берет их на себя. Смотри, говорю, если с ним что-то случится, тебя первым посадят. Ты не Ельцину служишь, а находишься на государственном посту.
Зашла Наина Иосифовна, я и ей прочитал статью из Конституции. Она сказала, что это я во всем виноват. А я ответил: "Это вы во всем виноваты со своими чубайсами и березовскими. Вы его довели". Перед отъездом еще раз сказал Кузнецову, чтобы сообщили Черномырдину.
Через несколько дней им надо было показать по ТВ здорового Ельцина. Тогда, по указанию Бородина, изготовили фанерные декорации, которые воспроизводили интерьер президентского кабинета в Кремле. К кровати Бориса Николаевича придвинули стол. Одели его в белую рубашку с галстуком и пиджак. Брюки надевать не стали. Под спину подложили подушки. Вокруг стола расселись Юмашев, Таня, Вася Шахновский и, по-моему, Шахрай - всего человек шесть собралось.
Так, без штанов, президент и провел свое последнее совещание перед вторым туром голосования.
"Еще до выборов, весной, было коллективное письмо врачей на имя Коржакова, в котором они прямо указывали на катастрофическое состояние моего сердца. Мне это письмо не показали, семье - тоже. Прочитал я его много позже.
"Заключение консилиума.
За последние две недели в состоянии здоровья Президента Российской Федерации Бориса Николаевича Ельцина произошли изменения отрицательного характера. Все эти изменения напрямую связаны с резко возросшим уровнем нагрузок как в физическом, так и в эмоциональном плане. Существенную роль играет частая смена климатических и часовых поясов при перелетах на большие расстояния. Время сна сокращено до предела - около 3-4 часов в сутки. Подобный режим работы представляет реальную угрозу здоровью и жизни президента".
Заключение подписали десять врачей".
Чтобы после четырех инфарктов узнать о катастрофическом состоянии своего сердца, вовсе не обязательно читать письма врачей. Письмо я действительно никому не давал. Оно было написано на мое имя, чтобы смягчить предвыборный график президента.
А о существовании письма знали все. Это ведь не я тащил Бориса Николаевича танцевать на сцену в сорокаградусную жару. Его собственная дочь тащила. Таня знала прекрасно, что папа практически на грани жизни и смерти балансирует.
Кстати, Борис Николаевич полностью приводит текст письма. А ведь его ни у кого нет. Оно осталось у меня. Я даже дела после увольнения не сдал, как положено. Вопрос: откуда Ельцин знает текст письма? Ответ: только из моей книги, где оно полностью опубликовано.
Значит, Борис Николаевич книгу-то либо читал сам, либо ему ее читали. Хотя ниже, на 78-й странице, он пишет: "В книге Александра Васильевича, говорят, много неправды, грязи. Но я ее читать не стал, не смог пересилить брезгливость".
По поводу грязи и неправды. Еще ни один из фактов, приведенных в моей книге, не опровергнут. Мало того, многое в своей новой книге Ельцин подтверждает собственноручно. А грязь? Ее в окружении Ельцина всегда было с избытком.
Я написал всего лишь малую толику и в очень смягченной форме. Про меня почему-то ничего грязного не пишут, хотя я уже давно не при Ельцине, и врагов у меня хватает.
Россия и генералы
"Знаю одно: он (Коржаков. - "!"), который десять лет окружал меня заботой, клялся в преданности, закрывал в прямом смысле своим телом, делил со мной все трудности, неустанно искал, разоблачал и выводил на чистую воду моих врагов (вот в этом усердии, кстати, и кроется корень нашего расхождения), в самый тяжелый момент моей жизни решил подставить мне подножку..."
Бедный, несчастный Борис Николаевич! Беззащитному президенту подножку подставили... И это пишет человек, который окружающих за людей не считал. Сколько человек он выгнал и даже спасибо не сказал, сосчитать трудно.
По-моему, только Бордюжа и Егоров ушли по-доброму. Первого помощника президента Льва Суханова, который прошел с Ельциным огонь и воду и не бросил его во время опалы, просто выкинули на улицу. Возможно, он и сейчас был бы жив и здоров. Сердце отказало. Со мной поступили точно так же.
Ельцин признается, что корень наших с ним разногласий кроется в коррумпированности ближайшего окружения президента. Никогда не клялся Ельцину в преданности. Я вообще по два раза не клянусь. А в данном случае - я в свое время присягу давал, потому и служил честно.
"...Почему это случилось?
За несколько лет перескочив из майоров "девятки" (службы охраны) в генеральский чин, приобретя несвойственные для этой должности функции, создав мощную силовую структуру, пристроив в ФСБ своего друга Барсукова, который до этого прямого отношения к контрразведчикам не имел, Коржаков решил забрать себе столько власти, сколько переварить уже не мог".
Никуда я не перескакивал. Полковника мне присваивал не Ельцин, а начальник Главного управления охраны, когда я уже выслужил все сроки. Майора я получил в 1986 году, полковника - в 1992-м.
В 1993 году Ельцин присвоил мне генерала, а между полковником и генералом срок выслуги не установлен. Уже в 1992 году я занимал должность первого заместителя начальника Главного управления охраны (должность генерал-лейтенантская) тире начальник Службы безопасности президента.
Кто врет в мелочах, тот врет и по-крупному.
"Когда-то, в 93-м, а может быть, еще раньше, в 91-м, я задумался: что-то не так в некоторых наших генералах. Чего-то важного им недостает: может, благородства, интеллигентности, какого-то внутреннего стержня. А ведь армия - индикатор общества. Особенно в России. Здесь армия - просто лакмусовая бумажка. Я ждал появления нового, не похожего на других генерала. А, вернее сказать, похожего на тех генералов, о которых я в юности читал в книжках. Я ждал...
Прошло время, и такой генерал появился...
Звали этого "генерала"...полковник Владимир Путин".
Ай да Валя! Прогнулся по самое "не могу".
Кириенко
"Много писали о моей якобы усилившейся ревности к Черномырдину. Вроде бы его слишком тепло приняли в США, как будущего президента, и я "взревновал".
...Никогда не испытывал ревности к сильным людям, которые работали рядом. Напротив, всегда искал их - агрессивных, ярких, решительных - и находил".
Не просто ревновал, ненавидел Черномырдина лютой ненавистью. Больше всех провалу на выборах "Нашего дома - России" способствовал и радовался Борис Николаевич.
А по поводу отставки Виктора Степановича странная история получилась. Во время своего визита в Америку Черномырдин на одну из важных встреч с Гором не взял нашего переводчика. Наши переводчики хороши тем, что они - наши.
О чем Черномырдин говорил с Гором, неизвестно. Но когда Ельцину доложили об этом, Борис Николаевич использовал встречу как повод для увольнения Виктора Степановича.
Что касается сильных и решительных людей, то Ельцин действительно находил их в трудные минуты. Находил, чтобы потом избавиться.
Когда Борис Николаевич был еще председателем Комитета по строительству и архитектуре, мы поехали ко мне в Простоквашино отдохнуть. С нами был покойный Лев Евгеньевич Суханов и Владимир Анатольевич Михайлов. Посидели, попели, попили. Суханов играл на гитаре.
В лес сходили. Постреляли. Сидим за столом. Все было хорошо. И вдруг Ельцин схватил Льва и решил его побороть. Суханов спортом занимался всегда, малый был не слабый, и уложил Бориса Николаевича на лопатки.
Когда Лев его отпустил и уже расслабился, Ельцин тихо-тихо встал, примерился и двинул Суханова в спину всем телом. Лев две двери вышиб в полете. Ворвался в дом и хотел уже морду бить председателю комитета. А этот за меня спрятался. Мы вдвоем с Михайловым с трудом Льва удержали.
Так вот, Ельцин так и не простил Суханову этот случай. Когда стал президентом, первым делом отдалил Льва. А Юмашев, став главой администрации, Суханова убрал, лишил машины и правительственной связи. А Лев как раз и был одним из тех сильных и решительных людей.
По-соседски
"Вернусь в нынешний, 2000 год...
Вскоре после моей отставки в Москве проходила встреча лидеров стран СНГ. Все они приехали накануне, за день до официального мероприятия, и я их пригласил домой, в "Горки-9". Принимать столь официальных гостей дома, да еще целый саммит, такого раньше не было. Но мы с Наиной решили сломать традицию. Правда, никогда у нас в доме не было столько официальных гостей сразу. Наина даже волновалась: хватит ли посуды из домашнего сервиза? Фирменное семейное блюдо, которым мы угощали президентов, - сибирские рыбные пельмени с щукой..."
"Горки-9" являются официальной государственной резиденцией, где могут принять тысячу гостей. О каком доме, каком домашнем сервизе идет речь? Видимо, правду говорят, что Ельцин не хочет съезжать с президентской резиденции, а Таня собирается одну из резиденций, "Барвиха-4" приватизировать под папу.
Хотя чему удивляться? Ельцин всегда относился к России как к своей собственности.
...Опять на больничном
"Работа, которую потом мои политические противники назовут влиянием на президента Семьи - вот так, с большой буквы, - на самом деле заключалась в моих встречах с главой администрации, его замами, советниками, обсуждении выработанных ими предложений, и, наконец, принятии президентом окончательного решения. И дальше, после принятия, - железная, неукоснительная его реализация.
По такой схеме я работал все последние годы. И хотя сначала "регентом" называли Чубайса, затем - уже членами Семьи - Юмашева и Волошина, суть претензий не менялась. За спиной президента, мол, кто-то втихую действует.
Подтверждаю. Действительно, за моей спиной стояла большая, крепкая, слаженная команда. И если кому-то этот термин "Семья" больше нравится, можно сказать и так: членами моей Семьи были и Чубайс, и Волошин, и Юмашев, и Джохан Поллыева, и Сергей Ястржембский, и Вячеслав Сурков, и Руслан Орехов, и Игорь Шабдурасулов, и Михаил Комиссар, и Александр Ослон, и Михаил Лесин, и Юрий Заполь, и Ксения Пономарева, и Константин Эрнст, и Олег Добродеев, и Сергей Зверев - пока работал в администрации, и Игорь Малашенко - в первые годы после выборов 96-го, и Алексей Громов, и Олег Сысуев, и Сергей Приходько, и Дмитрий Якушкин, и Андрей Шторх..."
Вообще-то список надо начать с Березовского, Абрамовича и Мамута. А так добавить нечего.
Очень личное
"Уже переехав в Москву, уже став опальным, я купил свою первую машину - серебристый "Москвич". Это было еще в Госстрое. Решил, что буду теперь на работу ездить сам. И вот - первый выезд.
Справа от меня сидит охранник, сзади - семья. Переполненная улица Горького. Я постоянно оборачиваюсь, чтобы посмотреть на обстановку за моей машиной. В зеркало заднего вида плохо разбираю, что там происходит. Таня мне: "Папа, смотри вперед! Я тебя умоляю!" Еду на приличной скорости. Бледный охранник не спускает руку с ручного тормоза, чтобы в случае чего рвануть, если не будет другого выхода. Доехали без происшествий, слава Богу!
С тех пор Наина стоит насмерть, не дает мне садиться за руль. "Боря, у тебя в семье полно водителей - зятья, дочери, внуки. Все будут счастливы отвезти тебя куда захочешь". Тем не менее недавно я прокатился по дорожкам дачи на своем президентском лимузине. Теперь-то я пенсионер, мне все можно.
Но страсть к вождению я все-таки компенсировал - езжу на электрокаре. Причем гоняю будь здоров. Особенно люблю с горки и - прямиком в дерево. В последний момент сворачиваю. Так расслабляюсь. Недавно "прикрепленный", то есть охранник, который сопровождал меня в этом рискованном путешествии, во время поворота не удержался, вывалился наружу. Пришлось мне извиняться перед ним..."
По поводу "Москвича". Это было во дворе дома по улице Горького. Только Ельцин сел за руль, машина начала дергаться, как дурная. Кое-как со скоростью 10 километров в час мы сделали круг во дворе. После первого испытания было следующее.
Я довез будущего Президента России до Кремля. А затем был "выезд" с Васильевского спуска под щелкающие фотообъективы и телекамеры, который напоминал автопробег инвалидной команды. Впереди, рассекая дорогу для "Москвича", ехала моя "Нива" и "жигуленок", сзади - еще одни "Жигули". Со скоростью 40 километров в час кавалькада "промчалась" по улице Горького.
Я был весь бледный и руку с ручного тормоза действительно не снимал.
Семья никогда в жизни не садилась в машину, когда за рулем был папа.
"...Многих, наверное, интересует: что там с нашими сверхдоходами? Иными словами - богатый ли я человек? Честно говоря, не знаю... Смотря по каким меркам судить. Давайте посмотрим, что у меня есть, чего у меня нет.
Итак, я живу на государственной даче. Владею (совместно с женой) недвижимым имуществом, а именно дачей в Одинцовском районе Московской области. Площадь дачи - 452 квадратных метра. Площадь участка - четыре гектара.
Есть у меня и машина марки "БМВ", купленная в 1995 году. Есть квартира в Москве на Осенней улице.
Есть холодильники на даче и холодильник дома. Есть несколько телевизоров. Мебель (диваны, кресла, пуфики, шкафы - и так далее). Кое-какая одежда. Украшения жены и дочерей. Теннисные ракетки. Весы напольные. Ружья охотничьи. Книги. Музыкальный центр. Диктофон..."
А еще: прибор для измерения кровяного давления, грелка и градусник...
"...На островах посреди завидовских озер летом стоят копны сена. Иногда забирался туда, забывал обо всем на свете. Засыпал.
Вообще охота, рыбалка - дело особое.
...Утиная охота на зорьке - самая динамичная. Бьешь птицу влет, стараешься достать ее точным выстрелом с лодки. Это уже почти спорт. Настолько азартный, что иногда возвращаешься домой с огромным, величиной с ладонь, черным синяком на плече".
Любому охотнику история с синяком все объяснит: либо Ельцин врет, либо стрелять не умеет. Теперь о спорте.
После утиной охоты мы (Грачев, Барсуков и я) всегда возвращались с добычей. Кто десять уток привозил, кто - пятнадцать. Максимум - двадцать. А Ельцин меньше восьмидесяти уток не привозил никогда. Всегда был чемпионом.
Однажды, когда Борис Николаевич после дозы уснул, главный егерь Завидова Анатолий Васильевич Лепилин предложил мне прокатиться и показать ельцинские охотничьи места. Долго плутали по протокам, после чего на катере на полном ходу врезались в утиное озеро. Утки даже взлетать не стали, только крякали.
Оказывается, Ельцина возили охотиться на утиную ферму. Заплывали, останавливались, и Борис Николаевич стрелял как заведенный. Иногда более ста уток набивал.
"Традиционно русский образ жизни жестко диктовал: не пить на дне рождения - нельзя, не пить на свадьбе друга - нельзя, не пить с товарищами по работе - нельзя. Я к этой обязаловке всегда относился с тоской, пьяных людей не выносил, но... в какой-то момент почувствовал, что алкоголь действительно средство, которое быстро снимает стресс".
Без комментариев.
Другая жизнь
"Не слишком ли я самонадеян, не много ли на себя беру?
Думаю, все-таки нет. Я обязан абсолютно честно отчитаться обо всем, что думал, что чувствовал, почему поступал так или иначе. Но вопросы остаются: что дальше? Кто я сегодня, сейчас?
Наверное, я чувствую себя бегуном, который пробежал супермарафон, сорок тысяч километров.
Вот такое у меня сегодня состояние. Я отдал все силы, всю душу своему президентскому марафону. Я честно выложился на дистанции.
Если у меня есть необходимость в чем-то оправдываться, то вот мое оправдание: можете лучше - попробуйте. Пробегите эти сорок тысяч заново. Быстрее. Лучше. Изящнее. Легче.
А я это сделал".
Другой жизни у Бориса Николаевича не будет.
В предисловии к книге Ельцина написано: "Главная цель книги - рассказать историю наших реформ, мою личную историю - историю первого демократически избранного Президента России". А надо было начинать с эпилога, где Борис Николаевич просит прощения у россиян.
Как справедливо сказал первый придворный летописец Павел Вощанов, "Президентский марафон" - это приукрашенные придворные хроники. На мой взгляд, истинная цель книги - мифологизировать период правления Бориса Николаевича.
Приукрасить место Ельцина в истории России.
Видимо, на своем собственном месте Ельцин чувствует себя неуютно.
|
