|
В ноябре прошлого года были арестованы и заключены под стражу генеральный директор ЗАО «Содэксим» Захаров В.В., президент АКБ «Межрегиональный инвестиционный банк» Волков В.Б. и заместитель министра финансов Сторчак С.А.
Им было предъявлено обвинение в покушении на мошенничество, то есть хищение чужого (в данном случае - государственного) имущества путем обмана, совершенного организованной группой.
10 декабря по этому же обвинению был взят под стражу Кругляков И.В., фактический владелец банка «МИБ». Вот таким образом появилось на свет дело «Содэксима», по понятным причинам получившее название «дело Сторчака».
Суть дела
Для начала - необходимое скучное разъяснение собственно по существу дела. Постараемся как можно короче. Жил-был алжирский долг, еще советский, который Алжир деньгами платить отказывался. Для чего еще в 1992 году было заключено межгосударственное российско-алжирское соглашение о том, что этот долг будет гаситься алжирскими товарами.
Государствам товарами торговать не пристало, поэтому реализовывать соглашение должны были алжирские и российские компании за оговоренную заранее в соответствующих соглашениях долю, а остальные средства от реализации товаров должны были поступать в бюджет.
При этом правительства соответственно России и Алжира должны были обеспечить своим компаниям условия для работы. В апреле 1996 года Минфин предоставил ЗАО "Содэксим" квоту на поставку товаров из Алжира по уже заключенным контрактам.
Собственно поставлять товары взялась компания «Санта-Рат», принадлежавшая упомянутому Игорю Круглякову, не имевшая ни квоты, ни права внешнеэкономической деятельности и поэтому заключившая договор комиссии с «Содэксимом». Условием для участия в сделке являлось выставление аккредитивов в Минфине. Эти средства и были перечислены «Санта-Рат» через «Содэксим». Таким образом, и права на использование квоты, и права на средства, перечисленные в бюджет, оказались, естественно, у «Содэксима».
Проблема в том, что как раз с 1996 года всякие действия по соглашению по товарному погашению долга оказались полностью заблокированы. Никаких товаров в Россию не поступило, и никаких обязательств перед компаниями, вовлеченными в сделку, правительство выполнить не сумело. Все это время между компанией и правительством шла оживленнейшая переписка, правительство уговаривало подождать, а средства (составлявшие, между прочим, почти треть от выделенной квоты), лежали на счетах Минфина.
Пока, наконец, в марте 2006 года не было заключено новое соглашение, предусматривающее, в частности, полное списание алжирского долга России. При этом, согласно тексту соглашения, все обязательства сторон по погашению убытков своим компаниям каждая из сторон решает самостоятельно.
Естественно, что «Содэксим» обратился в Минфин с просьбой вернуть деньги и погасить понесенные убытки в виде процентов. О чем опять же завязалась оживленная переписка с разными ведомствами правительства, причем речь шла исключительно о процентах, а права «Содэксима» никому в голову не приходило поставить под сомнение. Кстати, средства на такого рода операции предусмотрены в госбюджете отдельной строкой. Вот именно под этой бумагой о погашении задолженности перед «Содэксимом» подписался Сторчак, которому было поручено рассмотрение обращения «Содэксима».
Вот тут обнаружился нюанс, казалось бы, никакого отношения к делу не имеющий. За это время - а точнее, в 2002 году - компания «Санта-Рат» перестала существовать, а ее акции перешли безвозмездно к некой другой компании, впрочем, также контролируемой Кругляковым. И вот оно, мошенничество в особо крупных!.. Не совсем понятно, правда, где здесь мошенничество, поскольку единственным законным требователем по выставленным аккредитивам мог быть «Содэксим» и только «Содэксим».
Собственно, два пункта, на которых основано обвинение:
1) правительство выполнило свои обязательства перед «Содэксимом»;
2) «Содэксим» не имел права требовать возврата средств, потому что «Санта-Рат» была ликвидирована.
Оба пункта абсурдны с точки зрения логики и с точки зрения права. Интересно узнать, как и каким образом правительство выполнило свои обязательства перед «Содэксимом»? Конечный результат зафиксирован фактом списания долга.
Далее, статья 10.04 Гражданского кодекса прямо указывает на то, что «комиссионер обязан принять меры, необходимые для обеспечения сохранности имущества комитента». При этом прекращение деятельности комитента или его смерть не являются основанием для освобождения от этой обязанности. То есть это тот случай, когда в действиях обвиняемых по «делу «Содэксима» не просто отсутствует состав преступления - а, как выражаются юристы, «отсутствует событие преступления».
Проще говоря, версия следствия выглядит так. Сторчак за откат собирался «слить» незаконные деньги своим подельникам. Гипотетически реальный вариант мог бы выглядеть иначе. Предположим, тот же Сторчак за откат собирался добросовестно выполнить свои должностные обязанности. Такая версия имела бы право на жизнь, если бы в материалах были хотя бы какие-то следы отката. Однако и она не имеет никакого отношения к предъявленным обвинениям.
И здесь возникает естественный вопрос: а собственно, зачем правоохранительные органы встали на борьбу с добросовестным исполнением Сторчаком своих служебных обязанностей? В чем мотив? Государство взяло чужие деньги в особо крупных масштабах и не хочет их отдавать. И поэтому принято патриотичное решение «кинуть лохов» с помощью инструментов уголовной юстиции.
Сразу надо отметить, что Минфин в таких порывах не замечен, о чем свидетельствуют и действия Сторчака, и позиция самого Алексея Кудрина, который заявляет, что его бывший заместитель действовал абсолютно правильно. И вообще, способность наших государственных чиновников на бескорыстный бандитский налет исключительно в интересах государства вызывает сомнение. Возможно, к счастью.
Здесь следует обратить внимание на одно обстоятельство. Обвинение, предъявленное через статью 30 УК РФ (то есть «приготовление к преступлению, покушение на преступление»), подразумевает, что обвиняемые взяты с поличным и на руках у следствия есть исчерпывающие доказательства их вины. Иначе зачем торопиться, чай, не убийство? Если у вас на руках доказательства, то зачем держать людей в предварительном заключении уже четыре месяца? Притом что никаких следственных действий с ними практически не проводится. Вот тут-то собака и зарыта.
Ничего, кроме бизнеса
Дело в том, что банк «МИБ» является ядром «Концерна среднего и мелкотоннажного кораблестроения», куда входят судостроительные заводы в Комсомольске-на-Амуре, калининградский «Янтарь» и рыбинский «Вымпел». Все эти заводы в 90-х годах стояли на грани уничтожения, а их долги превышали 4 млрд рублей. Именно тогда «МИБ» начал приобретать пакеты акций этих заводов и загружать их заказами, что стало для них просто спасением. За это время все они вышли на устойчивые финансовые показатели, а что касается «Янтаря», где государство обладает контрольным пакетом, страна сохранила уникальное предприятие, единственное находящееся в незамерзающей части Балтийского моря, способное обеспечить техническую готовность Балтийского флота.
За время присутствия «МИБа» на «Янтаре» объемы производства выросли в 7 раз, заработная плата - в 6 раз. В частности, «Янтарь» выиграл конкурс на строительство для Индии трех фрегатов. Не секрет, что конкуренция за судостроительные заказы, как оборонные, так и коммерческие, носит самый жесткий и не всегда корректный характер.
Известна история с норвежским заказом на корпуса для химовозов на «Севмашпредприятии», когда предприятие потеряло заказ и вынуждено возвращать предоплату. Есть такая манера у отдельных наших судостроителей: выставлять на тендер заведомо заниженные расценки, чтобы его выиграть, а затем торговаться с заказчиком и выбивать реальные цены. Этот фокус до последнего времени неплохо срабатывал с родным Министерством обороны, несколько хуже - с отдельными инозаказчиками, а вот с норвежцами он не сработал совсем. Так что не только захват предприятия, но и уничтожение конкурента и перехват заказа - это вопрос очень солидной цены.
В этом контексте ключевой фигурой «дела «Содэксима» является Игорь Кругляков, подверстанный к делу последним.
Есть такое важное по существу дела обстоятельство: Кругляков страдает тяжелым сердечным заболеванием. В 2002 году ему был установлен кардиостимулятор, или, по науке, «кардиовертер-дефибриллятор». При этом производителем рекомендована, под угрозой риска для жизни, замена этого прибора к сентябрю 2007 года. По заключениям ведущих специалистов, включая директора бакулевского центра академика Лео Бокерии, условия его содержания и промедление в замене кардиостимулятора «не исключают угрозу здоровью и жизни Круглякова». Что прямо противоречит действующему закону. Кругляков никого не убивал, более того, он никому не нанес никакого ущерба. На сегодняшний момент ущерб в виде взятых и невозвращенных 12 лет (!!!) денег нанесен именно ему. На суде, где рассматривалась мера пресечения, Кругляков заявил, что ему интересно знать: его сначала собираются убить, а потом отобрать бизнес, или сначала отобрать бизнес, а потом убить? Никаких других мотивов содержания Круглякова под стражей, кроме истечения срока действия кардиостимулятора, нет, поскольку никаких следственных действий с ним все это время не совершается. Ждем-с.
P.S. Автор неоднократно выражал свое особое отношение к политике Минфина и конкретно к Сторчаку как к одному из самых ярких ее представителей. Однако это не предмет уголовно-правовых взаимоотношений - во всяком случае, пока не доказан шпионаж и измена Родине.
Что касается долговой политики Минфина, находившейся в компетенции Сторчака, «Профиль» уже обращался к этой скользкой теме, и наша позиция известна.
Напомним: Сторчаку первоначально были предъявлены еще и обвинения, связанные с погашением российских долгов Кувейту. Автор ухитрился зафиксировать свою позицию тогда, когда эти странные действия совершались, в колонке в журнале «Компания» от 2 июня 2006 года. Однако именно по части кувейтского долга предъявленные обвинения не получили прокурорской санкции.
Только ленивый не указывал на далеко идущие политические мотивы в «деле Сторчака». Мы вполне допускаем наличие таких мотивов и, прости господи, возможно, даже их оправданность. Мы просто хотим заметить, что «дело «Содэксима», по которому содержатся в заключении и подвергаются смертельному риску живые люди, абсолютно пустое и надуманное и что под прикрытием политических мотивов и намеков совершается банальный рейдерский захват. Что, надо признать, в истории нашей правоохранительной системы не первый раз случается.
|
