|
Михаил Катышев не любит давать интервью. Его называют "неуправляемым" в высших эшелонах власти. Как руководитель Главного следственного управления Генпрокуратуры, он курировал расследование всех громких уголовных дел. Год назад был "переведен на другой участок работы". О событиях годичной давности и нынешней ситуации в Генпрокуратуре заместитель генерального прокурора России Михаил Катышев рассказывает в интервью корреспонденту "Сегодня" Андрею Камакину.
- Михаил Борисович, как выглядело ваше отстранение от руководства Главным следственным управлением?
- В начале апреля прошлого года Чайка (тогда и.о. генпрокурора, ныне министр юстиции России. - Прим. ред.) собрал замов, сказал: мол, неправильно, что мы с Устиновым занимаем сразу по две должности - замов и начальников управлений. Надо разделить. Конечно, я сразу понял, для чего это делается. На Скуратова в Кремле стали косо смотреть в последний год его руководства Генпрокуратурой. А на меня - начиная с середины 96-го года. Когда стало ясно, что со мной договориться нельзя. Некоторые олигархи и высокопоставленные чиновники ненавидели меня больше, чем Скуратова.
Некоторое время я еще курировал следствие как замгенпрокурора. Но уже 4 мая меня пригласил к себе Чайка. Заявил, что в отношении меня подготовлены две статьи в прессе: по родственникам и квартире. Однако если я перестану курировать следствие, этот "компромат" в газетах не появится. Такой вот шантаж. "Какой еще компромат! - говорю. - Ты же знаешь, что ничего нет". - "Знаю, но грязью очень легко замарать". Кроме того, сказал он, уже готов проект указа президента о моем освобождении. Дескать, если меня назначили указом (на тот момент еще действовала старая процедура назначения), то можно обойтись без Совета Федерации. Если же я останусь на следствии, такие же указы появятся в отношении него и Розанова (заместитель генерального прокурора. - Прим. ред.), сказал Чайка.
Я был категорически против перехода на другой участок работы. Тогда Чайка заявил: "Я вынужден издать приказ о перераспределении обязанностей"... И следствие у меня полностью отобрали.
- Почему указ о вашем освобождении так и не появился?
- Потому что в администрации президента тоже были умные люди. Они знали, что без согласия Совета Федерации меня освободить невозможно. Такой указ был бы сразу же признан незаконным.
- К этому же периоду относится ваше заявление о том, что вы находитесь под колпаком ФСБ.
- Зданович (начальник управления программ содействия ФСБ. - Прим. ред.) тогда меня опроверг. Если бы, мол, какие-то оперативно-розыскные мероприятия в отношении меня и проводились, то я бы об этом никогда не узнал. Он, видимо, забыл, с кем имеет дело! Я тридцать лет работаю в правоохранительных органах. Слава богу, кроме следственной работы знаю и методы оперативно-розыскной деятельности.
Информация о том, что ФСБ занялась мной, поступила ко мне сразу из нескольких источников. В мою родную Вологду специально в поисках компромата на меня приезжал человек. Разговаривал с теми, с кем я с детства знаком, вместе рос. Потом результаты этих "изысканий" стали появляться в печати (в частности, в "Российской газете") и Интернете.
После того как я выступил в прессе, мне позвонил Путин (тогда директор ФСБ. - Прим. ред.): "Михаил Борисович, я же сказал тебе: это не наши" (мы с ним уже говорили на эту тему). Я: "Владимир Владимирович, я перепроверил: это все-таки ваш человек приезжал в Вологду". Он: "Подъезжай в понедельник в Совет безопасности и напиши на мое имя заявление. Я разберусь". А утром в понедельник включаю телевизор: Путин назначен исполняющим обязанности премьера. Так у нас встреча и не состоялась...
- Какую цель преследовал сбор компромата?
- Добиться моего ухода из прокуратуры, разумеется. Хотя руками Чайки меня и передвинули на другой участок, но я по-прежнему представлял опасность. Задача была не полностью выполнена.
- Насколько неожиданными для вас были события, потрясшие Генпрокуратуру, да, пожалуй, и всю страну год назад?
- Еще где-то за год до этого мне сообщили из ФСБ, что в отношении Скуратова и меня началась целенаправленная работа по нашей дискредитации. Примерно за полгода высокопоставленный чиновник в администрации президента предупредил меня: "Михаил, думай о себе. Скуратова скоро не будет". Наконец, в январе прошлого года один известный адвокат сказал мне: "Через две недели Скуратова уберут". К сожалению, он оказался прав... Обо всех этих разговорах я сразу ставил в известность Юрия Ильича.
Но, откровенно говоря, мы несколько недооценили своих высокопоставленных противников. У нас было столько громких дел, затрагивавших лично их либо их интересы, что все они объединились против нас. Несмотря на то, что многие из них ненавидели друг друга. ФСБ и МВД после того, как уволили Ковалева и Куликова, для них уже не представляли опасности. Мы оставались на тот момент по существу последним оплотом правоохранительной системы.
- Вам известно, чем руководствовался зампрокурора Москвы Росинский, возбуждая уголовное дело в отношении генерального прокурора?
- В разговоре со мной Росинский сообщил следующее. Ему позвонили из ФСБ и предложили приехать в Кремль. Он долго отнекивался. Его привезли туда уже ночью. Росинского встретил Волошин. Сказал: "Посмотрите внимательно эти материалы. В соседнем кабинете сидят заместители генерального прокурора - Чайка и Демин. Если что, они вас поправят". Что это были за материалы, Росинский не сказал. На мой вопрос, почему он не связался с прокурором Москвы, Росинский ответил, что постеснялся будить Герасимова. Разговор шел тяжело. Росинский был явно неискренен. Когда я предложил ему написать объяснительную, он сказал, что ему нужно срочно ехать к Волошину.
После этого мы, замы, собрались у Чайки. Тот сразу объявил, что материалы, на основании которых было возбуждено дело, будут направлены в Главную военную прокуратуру. Чтобы, дескать, не было разговоров о необъективности. А на самом деле (вопрос, видимо, заранее был решен), чтобы они не попали ко мне - в Главное следственное управление. Потому что Чайка знал мою позицию: уголовное дело в отношении генерального прокурора возбуждено незаконно и необоснованно.
- Чем вы объясняете прекращение дела в отношении Березовского?
- По имеющимся у меня данным, обвинение с него было снято необоснованно. Не хочу никого подставлять, но знаю, как все это делалось. Если бы Скуратов и Катышев оставались на своих местах, этого бы не произошло.
- То же самое вы можете сказать и о замене руководителя следственной группы по "Мабетексу": Чуглазова на Тамаева?
- Да. Никаких оснований убирать Чуглазова не было. Но надеюсь на порядочность Тамаева. Ему сейчас непросто. Как и многим другим следователям.
- Говорят, не последнюю роль в деле отстранения генпрокурора играл начальник управления делами Генпрокуратуры Хапсироков.
- Когда мы не сделали Хапсирокова заместителем генпрокурора (это было где-то за год до этих событий), ребята из ФСБ мне сообщили: "Михаил Борисович, будьте осторожны и поставьте в известность Юрия Ильича. Хапсироков одной компании заявил: "Я этого Скуратову и Катышеву никогда не прощу".
- В чем причина такого могущества генпрокурорского завхоза?
- Сложный вопрос. По-своему Хапсироков - талантливый человек. У него широчайшие связи. Хорошие отношения с Путиным, практически со всеми руководителями правоохранительных органов... Хапсироков дружен с Березовским, Пал Палычем Бородиным, это тоже многое объясняет в сложившейся в Генпрокуратуре ситуации. Сегодня Хапсироков еще больше укрепил свои позиции. В прокуратуре все знают (сам Хапсироков этого не скрывает): это он через свои связи назначил Устинова и.о. генпрокурора.
- Как вы видите сегодня свое будущее в Генпрокуратуре?
- Все будет зависеть от того, кто будет генеральным прокурором. Был бы рад продолжать работать с Юрием Ильичом Скуратовым. Естественно, хотел бы вернуться на следствие. Хочу довести все возбужденные нами уголовные дела до конца. Пока я нахожусь в Генпрокуратуре, буду предпринимать все возможное, чтобы они получили законное разрешение. Но уже вижу, как эти уголовные дела прекращаются одно за другим... Во многом мое отстранение произошло в интересах организованной преступности. Сегодня мафия орудует если не в самом Кремле, то совсем рядом.
Если же, как они говорят, ситуация со Скуратовым будет "разрулена" и генпрокурором утвердят другого человека, буду думать. У меня есть свои принципы, через которые я переступать не собираюсь.
|
