|
— Алле. А можно министра?
— Он на даче.
— Разве у него есть дача?
— Он на даче показаний.
(Неправдоподобный анекдот)
Никогда не думал, что кто-нибудь сможет превзойти Гайдара по степени народной нелюбви. Но министру Зурабову это удалось.
Когда я сказал ему об этом, министр отреагировал очень недовольно и нервно. Нечто вроде, что он не обращает внимания на всякие эмоции.
Это вообще в характере Зурабова. Много раз наблюдал я за его манерой поведения — и на думской трибуне, и на заседаниях комитетов. И всегда на любые неприятные, заковыристые вопросы министр здравоохранения и социального развития отвечал резко и зло, строго по принципу: нападение — лучший способ защиты. Хотя, быть может, у него просто не выдерживают нервы. (Когда переворачиваешь всю страну вверх дном — никаких нервов не хватит.)
Как поведет он себя в следующий понедельник, ведь в этот день нервной системе министра будет нанесен очередной непоправимый удар. В понедельник, 31 января, у всемогущего Михаила Зурабова будут отбирать нажитую непосильным трудом усадьбу. Скромные семь гектаров в одном из живописнейших районов Подмосковья...
С недавних пор тема эта стала расхожей и популярной. За те полгода, что Минприроды ревизует раздачу подмосковной земли, череда скандалов не утихает. Сотни гектаров в самых престижных районах области — Одинцовском, Красногорском, Истринском — на поверку оказались розданными незаконно, в нарушение всех экологических норм.
Целые поселки решениями судов отправляются под снос. В эпицентре скандалов — многие знаменитости. До сих пор, например, идет война за снос дома Аллы Пугачевой. Звучат фамилии Потанина, Расторгуева, Березовского.
Но у федеральных министров землю еще отбирать не осмеливались. Михаил Зурабов будет первым...
История падения Зурабова началась с обычного, в общем, письма. Жительница Истринского района написала мне, что председатель Пенсионного фонда Зурабов (тогда он еще занимал эту должность) выкупил по соседству целый заливной луг и собирается строить усадьбу прямо на берегу реки Малая Истра.
Как собирал я документы — история отдельная. На какие только ухищрения не шли чиновники всех уровней, лишь бы улизнуть от прямых ответов на депутатские запросы.
Даже когда все встало на свои места, и искомый адрес лег ко мне на стол, чиновники продолжали упорствовать. Нарушения закона нет — на голубом глазу писали они.
Интересно, что будут объяснять они сегодня, когда Истринская прокуратура обратилась уже с исками в суд, требуя расторгнуть все сделки и лишить семью Зурабовых незаконно полученной земли...
А теперь — к фактам.
Осенью 2002 года Юлия Зурабова — жена будущего министра — берет в аренду восемь земельных участков общей площадью семь гектаров у деревни Телепнево Костровского сельского округа Истринского района. “Для ведения дачного хозяйства” — как сказано в официальных документах.
Ровно через год она благополучно выкупает все эти земли и регистрирует их на себя. Никого не тревожит, что пять из восьми этих участков захватывают границу реки — той самой Малой Истры, которая питает столицу питьевой водой, а значит, отчуждению не поддается.
Только перечень законов и постановлений, которые были нарушены семьей Зурабовых, в исковом заявлении прокуратуры занимает две страницы.
Но кто будет обращать внимание на такие мелочи, коли речь идет о самом Зурабове? Тем более что одновременно с оформлением земли он облагодетельствовал район двадцатью миллионами рублей. Не своими, понятно. Государственными. Деньги были выделены из бюджета Пенсионного фонда и пошли на строительство Истринского дома престарелых. Что же касается личного кошелька Зурабовых, то за участок заплатили они немного. Каждый квадратный метр обошелся им в 23 рубля 44 копейки. Плюс — госпошлина. (Для сравнения: коммерческая цена земли в этом месте составляет как минимум тысячу триста долларов за сотку.)
Таким образом, за какие-то гроши сановная чета стала обладателем шикарного участка в престижнейшем районе области, рыночная цена которого близка к миллиону долларов.
Строительство усадьбы было намечено на 2004 год. Юлия Зурабова уже делилась своими мечтами со знакомыми и друзьями. Она собиралась завести здесь корову и козочку, пить по утрам парное молоко и есть домашние, только что снесенные яйца — словом, зажить идиллической деревенской жизнью, знакомой ей по палехским лаковым шкатулкам и рекламным роликам молочных продуктов. (А откуда еще, скажите на милость, жена председателя Пенсионного фонда может почерпнуть знания о подлинной жизни подопечных ее супруга.)
Зурабовы проложили уже к участку дорогу из бетонных плит, но не тут-то было. Розовая деревенская мечта разбилась о рифы суровых будней.
Конечно, я не в силах утверждать, что череда моих запросов спугнула семью Зурабовых с облюбованного места. Но другой причины, честно говоря, не вижу. Тем более — мне известно доподлинно — о запросах этих Зурабов узнал сразу же.
Больше в деревне со смешным названием Телепнево госпожа министерша не появлялась. Говорят, участок она собирается спешно продавать — от греха подальше. Только вряд ли это теперь уже возможно. Ведь итогом моих обращений стало пять исковых заявлений, направленных Истринской горпрокуратурой в местный суд. Называются они громко: “В защиту интересов государства и общества”.
Цитирую:
“Таким образом, при предоставлении Зурабовой Ю.А. земельного участка нарушены требования ст. 129 ГК РФ, ст. ст. 94, 97 Земельного кодекса РФ, ст. ст. 111, 112 Водного кодекса РФ, п. 7 Положения о водоохранных зонах водных объектов и их прибрежных защитных полосах, утвержденного постановлением Правительства РФ №1404.
В соответствии со ст. ст. 167 и 168 Гражданского кодекса РФ сделка, не соответствующая требованиям закона, недействительна (ничтожна) с момента совершения”.
Эти иски были поданы в суд еще в прошлом году. Их должны были рассмотреть еще тогда, но неизменно все заседания откладывались: не было ответчиков.
Очередная дата суда — 31 января. И уж на этот раз я постараюсь, чтобы он обязательно состоялся.
* * *
Угодья Зурабовых в деревне Телепнево знает всякий. Для маленькой деревушки они давно уже стали достопримечательностью.
Аборигены поведали нам, что, едва только участок был куплен, Юлия Зурабова приехала в деревню, собрала жителей и обратилась к ним с проникновенной речью в духе тургеневских помещиков. Не будут ли уважаемые крестьяне возражать, если они с мужем поселятся здесь, потому как взаимопонимание между соседями — залог душевного благополучия.
Часть крестьян не возражала. Другая — справедливо заметила, что участок этот является заливным лугом и строить здесь дом без осушительных работ никак невозможно, а значит, Малая Истра обмелеет. Исчезнет рыба. Вымрут сохранившиеся здесь до сих пор бобры и куницы. Кроме того, испокон века местные купались в реке, построили всем миром купальню, а каждое лето здесь проходят соревнования по водному слалому.
Госпожа министерша ответствовала, что, конечно, какие-то неудобства у жителей возникнут, но они с мужем их с лихвой компенсируют. Построят, например, дорогу, которую за казенный счет никогда не доделают. Благоустроят деревню. Она, Зурабова, занимается бизнесом, и благотворительность ей не чужда. (Разумеется, Юлия Анатольевна благополучно умолчала, что бизнес ее напрямую связан со службой мужа, ибо работает она в области медицины.) На том и порешили...
Зурабовские владения встретили нас морозной тишиной. Лишь где-то за рекой раздавался стук дятла, да журчала приговоренная к смерти Малая Истра. И была в этом такая благодать, такое спокойствие, что не хотелось думать ни о каких льготах и незаконных владениях, а только о чем-то добром и вечном.
Хороший участок подобрала себе Юлия Зурабова, очень хороший. Недаром еще в семнадцатом веке царь Алексей Михайлович приметил эти земли и жаловал их патриарху Никону. В такие моменты начинаешь жалеть, что не наделен ты талантами живописца. Подковой опоясывала территорию речка. Склонялись над нею деревья. Уходила за горизонт гора, сплошь поросшая лесом. Сверкали на пригорке золотые маковки церкви.
По всему было видно, что здесь давно никто не бывал. Бетонные плиты запорошило снегом. На секунду мне даже стало стыдно, что я лишаю чету Зурабовых такого счастья. Я представил, как после тяжелого министерского дня, после митингов, шествий и газетных разносов сел бы Михаил Юрьевич на бережку, устремился взором куда-то вдаль. А рядом — Юлия Анатольевна в расшитом кокошнике, со жбаном парного молока в руках...
Простите меня, товарищ министр!
* * *
То, что социальная реформа была поспешна и не продуманна, вынуждены признавать уже и премьер, и президент. И только министр Зурабов продолжает стоять на своем. Почему? Уж не потому ли, что обернувшаяся бедствием для миллионов людей эта треклятая монетизация играет на руку крупным фармацевтическим и медицинско-страховым компаниям; тем, кому патронирует (назовем это так) Зурабов.
В Нижегородской области, откуда я избран в Госдуму, вся монополия на льготные лекарства отдана страховой компании “Макс”. Эта та самая компания, которую до перехода в правительство возглавлял Зурабов и к которой, рискну предположить, симпатий он не потерял до сих пор.
Лекарственные препараты поставляет в область тоже всего одна хорошо знакомая Зурабову компания — “Биотэк”. И вот что интересно. В социальных аптеках, где лекарства отпускаются льготникам бесплатно, они стоят намного дороже, чем в обычных аптеках. И не важно, что инвалиды и фронтовики за них не платят. Платит государство. То есть мы с вами.
Во всех 16 районах моего избирательного округа цены в социальных аптеках на 20—40% превышают среднестатистические. Скажем, в Семеновском районе “социальный” активированный уголь стоит 1 рубль 62 копейки. Рядом в обычной аптеке он продается за рубль двадцать. В Городецком районе соотношение еще более дикое: рубль девяносто пять против рубля.
И такое творится не только на Нижегородчине. Я специально попросил коллег-депутатов из разных регионов справиться у себя о ценах на льготные лекарства. Оказалось, что и в Свердловской, и во Владимирской, и в Московской областях происходит сплошь то же самое.
Вот, например, данные из почти родного Зурабову Истринского района. Препарат “аримидекс” №28. По федеральной льготе фирма “Протек” (еще одна зурабовская симпатия) будет поставлять его за 9440 рублей. В коммерческой аптеке аналогичное лекарство стоит 8603 рубля.
“Золадекс” №1. Государство платит за него 9346 рублей. В розницу он продается за 8690. “Беллазон”. 923 рубля против 879. И так — пятнадцать позиций.
Еще более кричащие цифры из Архангельской области. Препарат “Сандиммун-Неорал” во флаконах. В 2004-м облздрав закупал его на тендере по 7579 рублей за флакон. Теперь, согласно приказу Минздрава и утвержденному Росздравнадзором перечню безо всякого тендера он будет обходиться государству в 15264 рубля. Ровно в 2 раза дороже.
Аналогичное лекарство, но в капсулах. И тоже цена поднимается вдвое. Еще месяц назад оно обходилось в 1825 рублей. Теперь Зурабов отпускает его за 3303 рубля.
Нетрудно посчитать. В текущем году на закупку бесплатных лекарств для льготников в федеральном бюджете запланирован 51 миллиард рублей. Если даже заложить маржу в десять процентов — игру на разнице цен, — прибыль все равно получается внушительной: 5 миллиардов. А если двадцать процентов? Тридцать?
Да за такие деньги можно не восемь гектаров, а всю деревню Телепнево вкупе с Истринским районом застроить статуями из чистого золота, ведь немногочисленные компании, поставляющие лекарства за государственный счет, так или иначе сплошь завязаны на Зурабова.
В прошлую пятницу на заседании Думы я прямо спросил министра об этом. Зурабов с ответом замялся. Сказал, что такого быть не может, что Минздрав ведет постоянный мониторинг цен и если где-то и есть завышения, то это случайности, и с ними будут бороться.
Полноте! Даже ребенок знает сегодня, что ни одного государственного заказа коммерсанты не получают бесплатно. Любой тендер стал сродни экзамену в кавказском вузе, где результаты известны заранее, а на дверях приемной комиссии висит объявление: все билеты проданы.
Десять дней назад в Москве был застрелен директор транспортной компании “Москэб” Феликс Нейман. Проще говоря, директор таксопарка. Незадолго до того “Москэб” без какого-либо тендера (!) получил эксклюзивное право на обслуживание пассажиров в аэропорту “Шереметьево-2”. С легкой руки бескорыстных руководителей аэропорта (особенно отличился первый зам. гендиректора Недорослев) все прочие транспортные фирмы, работавшие здесь годами, были изгнаны прочь. Результат не заставил себя долго ждать. И двух месяцев не прошло, как Нейман был убит у подъезда собственного дома.
Конечно, денежные потоки в “Шереметьево” не идут ни в какое сравнение с лекарственными. Что такое жалкие восемь миллионов долларов против пяти—десяти миллиардов рублей? Но суть-то от этого не меняется.
Те, кто распределяет заказы, проводит конкурсы, торгует госсобственностью — не важно, копеечной или миллиардной — каждый день живут так, словно день этот — последний. И то верно: не на пенсию же существовать потом.
Идеолог пенсионной реформы Михаил Зурабов знает это лучше, чем кто-либо другой...
* * *
К 31 января правительство должно будет отчитаться о причинах ценовой политики на льготные лекарства. Такое решение приняла Государственная дума. Приняла — не без гордости замечу — по моей инициативе.
Я предложил эту дату без какой-либо задней мысли. И только потом вспомнил, что аккурат в тот же самый день в Истринском горсуде пройдет слушание дачного дела Зурабовых. Вспомнил и подумал: есть здесь что-то символичное.
Судебное заседание, кстати, открытое. Так что все желающие — особенно пенсионеры и инвалиды — могут поприсутствовать на процессе. Боюсь, только всех аудитория не вместит. Слишком многим хотелось бы сегодня увидеть суд над Зурабовым.
Пусть пока только гражданский...
|
