|
Четыре года в Екатеринбурге при правительстве Свердловской области действовала общественная организация, которая, как утверждают екатеринбуржцы, насиловала, пытала, грабила и убивала людей.
Краткое содержание первой части.
В 99-м году в Екатеринбурге появился фонд «Город без наркотиков». СМИ писали, что создатели фонда Ройзман, Варов и Кабанов принадлежат к ОПГ «Уралмаш», «Центр» и «Синие»; свердловские власти ввели организацию в комиссию при администрации области. Реабилитационные центры, созданные фондом, излечивали 85 процентов больных наркоманией, что является абсолютным рекордом мира.
Вдруг 15 августа 2003 года в один из центров фонда ворвался СОБР. Находившиеся в здании девушки сказали, что «фондовцы» удерживают их против воли и бьют.
Рассказ бывшей реабилитантки
Двадцатилетняя девочка, лукаво подведенные глаза. Наташа Принцева когда-то была наркоманкой. Лечилась, колоться вроде перестала, но...
4 марта 2003 года мать обманом привезла ее в фонд «Город без наркотиков». На улицу Белинского, 19.
- Тетка со злым лицом. Говорит: «Твоя мама написала заявление. Месяц будешь на наручниках, хлебе и воде». Я опешила. «Я не собираюсь, - говорю, - у вас оставаться». А она: «Извини, за тебя все решили».
Тетка со злым лицом (от редакции: все события - со слов Н. Принцевой) вызвала двоих охранников. «Мама, не отдавай меня!» - кричала девчонка; охрана уволокла ее и втолкнула в комнату под лестницей.
Что чувствует свободный совершеннолетний человек, которого силой волокут и запирают под лестницей? Наташа рыдала и колотила в дверь. Через четыре часа перестала. Когда девушку сажали в машину, она попросила покурить. Охранник сказал: «Ты, овца, не в сказку попала...»
«Не сказка» была деревенским домом. За ногу приковали к батарее. Отцепка, чтобы сходить в туалет, - четыре раза в сутки. Еда - хлеб, чеснок, лук.
На вторые сутки охранник центра Бондарь (все реабилитанты были известны только по кличкам, саму Принцеву в РЦ звали Покемоном. - Авт.) принес Наташе бланк заявления. Девушке надо было подписать, что она соглашается на реабилитацию; девушка отказалась. Когда Наташа говорит, что произошло дальше, у нее каменеет лицо.
- Он отвел меня в подвал, положил на лавку. Двое держали...
Наташу выпороли. Хлестали ремнем, пока не подписала. Что чувствует свободный совершеннолетний человек... Впрочем, дальше было хлеще. Когда девочку пристегнули обратно, она выдернула из кофточки шнурок, привязала его к батарее и попыталась удавиться. Соседка по «шконке» заголосила...
За попытку суицида пороли «трамалом»: скрученной из проволоки пятихвостой плеткой (садистская шутка: в традиционной медицине трамалом называется болеутоляющее, облегчающее ломку. - Авт.). Потом Принцеву повесили «звездочкой»: руки приковали наручниками к потолку, ноги к лавкам; девочка висела, не касаясь земли. Средневековая дыба - такая актуальная вещь...
Свобода слова
Когда я впервые услышала все это, волосы у меня встали дыбом. Реабилитационные центры «Города без наркотиков» не были закрыты от общественности. Их показывали по телевизору... В 2000 году я и сама была в одном из РЦ. Койки, улыбки... КАК МЫ МОГЛИ НЕ ЗАМЕТИТЬ?! КАК МЫ МОГЛИ НЕ ЗНАТЬ?!!!
Наташа смотрит на меня, как на дефективную.
- А как бы вы узнали? Приезжала летом Нарусова. Прямо перед ней в комнату вошел Кабанов. Сказал: «Ради Бога: говорите все, что хотите. Вы знаете, что вам за это будет». Зашла она, говорит: «Как дела?» А Дюша из-за ее спины кулак показывает. Ну мы тут все заулыбались...
В бюллетенях фонда «Город без наркотиков» (июль и август 2003 года) говорится, что Людмила Нарусова была в восторге и обещала рассказать об уникальном опыте Путину.
- Наташа, - не могла поверить я, - но почему вы молчали? Ведь Нарусова вытащила бы вас. И потом вы могли сказать правду на камеру. Там были журналисты...
Девчонка смеется.
- Я сказала один раз. Лежу, входят Ройзман и журналист. Ройзман говорит: «Это прямой эфир, говорите что угодно». Я: «Точно?» Он: «Точно». Я и заорала: «Мамочка, забери меня отсюда!!!» Они сразу срулили...
Контроль за информацией (все подробности - из показаний бывших реабилитанток. - Ред.) в центре был полный. Письма - только через «сотрудников»; малейший намек «мама, мне плохо» - на наручники.
«На карантине» (в комнате, где лежали прикованные) было запрещено материться, громко разговаривать; запрещено проносить в комнату еду и сигареты. Одна девчонка зашла «на карантин» с кружкой - выпороли весь «карантин». Еще одна покурила - «карантин» приседал пятьсот раз... Звали реабилитанток однозначно: «животные».
Милая деталь: среди освобожденных оказалось несколько ранее судимых. Все сказали: фонд - это АД...
Я не хочу вводить вас в заблуждение: «пациентки» были далеко не ангелы. Они регулярно (выход за территорию запрещен, но охрану можно уболтать) доставали у соседей водку; за это наказывали и их, и охрану. Почти у всех девочек был сифилис или ВИЧ. И, однако же, все это не давало никому права мучить их...
Однажды девицы сбежали: выкрутили решетку украденной за обедом ложкой и до утра шли до Екатеринбурга. Кинулись к родителям, а те закричали, что дочери врут, и сдали их обратно в фонд...
...В общем, когда вдруг приехал СОБР, девочки даже отказывались верить в происходящее. Из тридцати трех уехать и написать заявления согласились девятнадцать. По словам милиционеров, среди них была дочь замглавы администрации Пермской области.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
А вот как описывают реабилитацию бюллетени фонда:
«...парни и девчонки работают... в огороде: пропалывают и поливают грядки. Выросла морковка, которую не стыдно послать на ВДНХ».
«...купили водные лыжи и в выходные катаются на моторной лодке по Шарташу».
«Несколько раз... делали шашлыки... Дюша обещал сделать плов».
Операция «Освобождение»
Это был переворот. Евгений Ройзман, советник главы администрации губернатора, спаситель наркоманов - и вдруг их мучитель?!
Захват центра - собровцев в масках, зареванных девиц и кричащего матом («они же завтра на панели, б...ди, будут все колоться») Кабанова с утра до ночи показывали все екатеринбургские телеканалы. События развивались бурно.
Собровцы скрутили Дюшу и отвезли его в КПЗ.
Перед зданием УБОПа, куда повезли допрашивать горемычных наркоманок, митингом встали их родительницы. Женщины держали плакаты и скандировали: «ВЕРНИТЕ ДЕТЕЙ В ФОНД!!!»
Сотрудники управления по борьбе с оргпреступностью не могли выехать за ворота: перекрывшие улицу машины садились им на хвост и «вели» по городу; «наружку» пришлось отсекать с помощью ГИБДД.
Чтобы успокоить матерей, милиционеры пустили к освобожденным священника; выйдя на улицу, тот сказал на телекамеру, что девочки - пьяные и обдолбанные; фонд немедленно откомментировал, что в УБОПе освобожденным дали водку и героин.
На следующий день девицы давали пресс-конференцию. «Мне тридцать лет, я мать двоих детей, - сказала наркоманка Елена Алешина. - А эти малолетки лупят меня ремнем, да еще приговаривают: «У тебя жопа большая, красивая - тебе не больно». Я им: «Да нет же, больно!» А они впятером соберутся - и радуются на мою жопу...»
Прорвавшиеся на пресс-конференцию фондовцы орали, махали плакатом «УБОП и наркомафия едины»; психолог фонда Елена Гинц (по словам Принцевой, именно она порола ее «трамалом») кричала на наркоманок: «Цыц, животные». «Слышали? - подскочили на этом месте девчонки. - Это они при вас-то! А представьте - наедине как!»
Милиционеры показали приказ, что даже они не имеют права держать человека в наручниках больше двух часов. Начальник УВД Екатеринбурга Тимониченко заявил, что «так называемый реабилитационный центр» - это концлагерь, что у него, Тимониченки, есть ИВС, и там условия лучше: по крайней мере, на парашу можно ходить не четыре раза в день, а без ограничения.
Но общество в целом... встало на сторону фонда.
Фонд ничего не скрывал
Об истязаниях и пытках руководители фонда сказали, что это наркоманские сказки: девочки выдумывали, чтобы скорей уколоться. А что до порки, то это никогда и не скрывалось. Ройзман даже интервью давал, что «порка есть моделирование ответственности». И вообще, какая разница, какими методами действует фонд, если эти методы так эффективны? 85 процентов не излечивается нигде в мире...
В общем, Людмила Нарусова выступила в СМИ и сказала, что «там все нормально» и что «она все видела своими глазами».
Екатеринбургская епархия отслужила на площади службу за то, чтобы «правоохранительные органы одумались».
А губернатор Россель выступил по телевидению и сказал, что «советует Евгению Ройзману самому подать на милицию в суд».
Права человека
Самое трудное для милиционеров было после этого вернуть девчонок домой. Убоповцы привозили их к квартирам - матери орали дочерям: «Идите в фонд!!!» Бедняги рыдали: «Лучше - под трамвай...»
Свою жестокость родители оправдывали просто: «Она завтра начнет колоться» (к сожалению, в половине случаев это оказалось правдой). Мне удалось встретиться с одной родительницей. Говоря о милиции, она визжала от ненависти...
- Брошены родители наркоманов оказались на произвол судьбы, - сказал мне высокий уральский милицейский чин. - Нет системы, которая бесплатно лечила бы наркозависимых или хотя бы позволяла родителям годик отдохнуть от них; а жизнь родителя наркомана - кошмар... Вот люди и оказались перед выбором: или ничего, или фонд...
Я вторично посетила РЦ; оставшиеся в нем девицы говорили, что в фонде счастливы.
Я не знала, кому верить...
Между тем по заявлениям об истязании девятнадцати девушек возбудили уголовное дело; в рамках него операция прошла и в мужском центре. Один из освобожденных (только не смейтесь) написал заявление, что наркоманом не является, а является алкоголиком, и его, тридцатидевятилетнего мужика, тоже против воли сдала в РЦ мама. «Считаю, - написал он, - что меня незаконно похитили, удерживали и лишали пищи».
Тут до общественности стало что-то доходить. Если наркоманы для нас, обывателей, и правда люди не совсем полноценные (по закону они не поражены в правах. - Авт.), то алкоголики - совсем другое дело. Да у нас, в России, каждый третий - алкоголик...
Ройзман заявил, что должен спасти «Город без наркотиков», и зарегистрировался кандидатом в Госдуму.
А потом был обыск в фонде.
(Продолжение следует.)
Письмо матери освобожденной наркоманки
Прокурору Свердловской области
от Андриенко Н. М.
Сургут.
15 августа 2003 года моя дочь Андриенко Елена была увезена из фонда «Город без наркотиков» сотрудниками милиции. Я была категорически не согласна с их действиями. Теперь все страшное, что я ожидала, свершилось. Елена опять на игле, терроризирует всю семью. Что с ней и с нами будет дальше, я не знаю.
В связи с этим хочу «низко поклониться» и передать «пламенный привет» ОВД города Екатеринбурга, которое «помогло» моей семье, и пожелать милиционерам, чтоб их постигли такие же ужасы, что и меня.
(Выложено на сайт www.nobf.ru)
«В пруду тонет человек... Ты, рискуя жизнью, бросаешься в воду и с огромным трудом вытаскиваешь человека... И вдруг... к тебе подбегают... собровцы... и говорят: «...мы видели, что ты его за волосы вытаскивал...» Теперь вы представляете, в какую ситуацию мы попали?!»
|
