Исповедь фельдшера
В редакцию FLB обратилась большая группа медиков сразу двух подстанций «скорой» Москвы. «Нас низвели до положения рабов!» – говорят они, ссылаясь на нарушение ТК РФ, неоправданные увольнения, тяжелейшие условия труда и глухоту к их проблемам со стороны как руководства Станции скорой помощи столицы, так и официального профсоюза.
Проблемы, с которыми столкнулись фельдшеры и врачи московской «скорой», конечно же, касаются нас с вами — пациентов. И касаются уже давно – проблемы появились не вчера – и нарастают как снежный ком.
Сотрудники московской «скорой» жалуются далеко не только на нехватку персонала, что стало уже общей проблемой страны. «Как можно оказать высококвалифицированную помощь тяжелому пациенту, когда приходится на 12 часов, а порой – на сутки выходить в одиночку?» — говорят медики.
Они жалуются на необоснованные недовыплаты, на то, что не успевают в смену заполнить карты, а поэтому остаются после смены и пишут-пишут; на так называемое перманентное обучение в своё нерабочее время, на слежку, на угрозы увольнения и увольнение без причин… «Там, на верху, – говорят медики «скорой», – хотят, чтобы мы молчали, иначе с нами распрощаются».
Ситуация со «скорой» и правда, мягко говоря, непростая. Портал Город работ.ру говорит о более 11 тысячах вакансий на станции скорой медицинской помощи в Москве. Сами врачи и фельдшера говорят, что работают на износ, в состоянии стресса из-за неразрешенных проблем организации их работы. В итоге страдает не только медицинский персонал, но и страдают, в первую очередь, пациенты.
8 марта – в выходной и праздничный день – 4 часа подряд медики делились проблемами в «скорой». Вот почему появилась эта статья. В силу понятных причин, имена обратившихся в редакцию, мы не разглашаем. И начнём со ставших для многих сотрудников «скорой», к сожалению, достаточно рядовых, но очень грустных ситуаций. Это – своеобразные исповеди медиков.
Вот лишь две из страшных историй из жизни, хотя каждый из обратившихся в редакцию готов был рассказать десятки подобных.
Исповедь 1. Фельдшер К. «Незабываемый для меня случай — первая клиническая смерть… Было лето, стояла 30 градусная жара. В этот день вызовов было не так много, и это радовало. На тот момент я не проработала ещё и года. Но это никого не смущало. Как любит говорить наш заведующий — «производственная необходимость».
Вот и в тот день я была в гордом одиночестве. Повод к вызову: 45 лет, плохо, теряет сознание на рабочем месте, магазин «Перекресток». И вот я в машине, мы летим на адрес. По пути мне перезванивает диспетчер и ускоряет, и я понимаю, что случилась беда… Нервы натянуты, кровь «закипела», в ушах стучит, сердце пропускает удары, мозг начал рисовать страшные картины, я поняла, что близка к панике. Но выхода у меня нет и выбор небольшой: либо собрать всю волю в кулак и по максимуму сделать все возможное в одни руки (насколько это реально сделать, конечно), или ничего не сделать и упасть в обморок. Мы подъехали к ТЦ, где расположен магазин, я взяла все, что могла унести: чемодан (12-14 кг), рем набор (около 10 кг), дефибриллятор (благо он легкий, около 2,5 кг), и кислородный аппарат КРИ-1 (что-то около 5 кг). Быстро продвигаться в таком виде невозможно. У дверей меня встретил охранник и помог донести половину этого «добра» до места назначения. За кассой, полулежа в рабочем кресле, находилась молодая, красивая, до невозможности бледная женщина. Пока я проводила медицинские манипуляции, её коллега рассказывала, что произошло. По факту: её знакомая почувствовала себя плохо ещё с утра, ближе к обеду ей совсем стало плохо, она побледнела, жаловалась на одышку и тяжесть в груди, самостоятельно воспользовалась сосудорасширяющим средством, после чего прямо на рабочем месте потеряла сознание. Коллега сразу вызвала «скорую». И тут приехала я. Одна… Кое-как, общими усилиями мы вытащили женщину (высокая, около 1,80 наверное, статная) из кресла и переложили на пол в помещение для персонала. Там, во время постановки периферического венозного катетера для инфузионной терапии, так как АД пациентки было максимально низкое, состояние ухудшилось, наступила клиническая смерть. Я приступила к непрямому массажу сердца, попутно объясняя сотруднице магазина, что мне нужно достать из реанимационного набора. Как оказалось, кассир, которая мне помогала, когда-то давно работала медсестрой, поэтому очень ловко со всем справлялась. Не знаю как, но она подавала мне все, что я просила, буквально через 2-3 секунды. Врачебная бригада, вызванная мне в помощь, приехала минут через 15 наверно. Все это время я делала непрямой массаж сердца с частотой компрессий около 110 в минуту, стоя на коленях на кафельном полу, периодически отрываясь на ИВЛ мешком Амбу (используется для экстренной, недолговременной искусственной вентиляции лёгких, в качестве респираторной поддержки), обливаясь градом пота, а кассир помогала мне всеми силами. К сожалению, даже общими усилиями с врачебной бригадой, нам не удалось спасти жизнь пациента. Я тогда много о чем размышляла, продвигаясь на «ватных» ногах со всем, кажущемся ещё тяжелее, обмундированием до машины. Ведь у пациентки, возможно, был бы шанс, если бы я не была одна. Каждый раз, когда происходят подобные ситуации, а они были уже не однократно к моему великому сожалению, я думаю о том, что могла бы сделать больше, если бы были ещё одни руки…».
Это было несколько лет назад, но, говорят медики, ситуация на сегодня только ухудшилась. Фельдшеры наперебой рассказывают, как проходят вызовы сегодня.
Исповедь 2. Фельдшер А. «Бывают смены «тяжёлые», бывают не очень, такими же бывают и вызова. В эту смену я, как обычно, работал один на бригаде, без малейшего намёка на помощника. Дали мне вызов на Казанском вокзале с поводом «плохо, задыхается», вызов естественно экстренный. Иногда вдвоём работаешь и на экстренных вызовах - просто «зашиваешься», не хватает рук, а тут…, но такое, увы, бывает, и бывает с завидной регулярностью. Мы гоним машину и, как оказалось, не зря (бывает действительно пустой повод, не соответствующий действительности). Нас вызывал социальный патруль к своей машине. На подъезде я увидел двух женщин, отчаянно махавших нам рукам. Они рассказали, что случилось и довели меня до пациента. Он был бледен, часто и клокочуще дышал. С первых секунд стало понятно, что это отёк легких, оставалось лишь выяснить его причину и механизм. В ходе осмотра я выяснил, что это был кардиогенный отёк легких (на фоне заболевания сердца, острая левожелудочковая недостаточность). С трудом внесли в машину «скорой». Я крутился по всей машине, как юла, надежда была только на себя. В итоге я доставил пациента в реанимационное отделение где и передал больного, что называется «с рук на руки». Хочу заметить, что подобные вызова в одиночку даются крайне тяжело, не говорю уже про вызова с политравмами, скажем, в результате ДТП, когда так же один и когда твоих рук катастрофически не хватает для оказания экстренной медицинской помощи. И что самое интересное, руководство всё это прекрасно понимает, но, тем не менее, и дальше отправляет работать бригады в неполном составе».
Всех случаев не описать, но объединяет их одно: крайне сложно медикам «скорой» оказать качественную помощь, работая в одиночестве. Отравление различными препаратами, инсульты и очень многие другие ситуации с пациентами, когда время на вес золота, требуют присутствия не одного специалиста. А если это глубокая ночь? А если рядом с пациентом нет никого, кто может помочь медперсоналу донести больного до машины? А если у бригады из одного фельдшера за сутки таких вызовов далеко не один? Кто возьмет на себя ответственность за смерть пациента?
Сотрудники «скорой» после некоторых смен готовы сдаться и написать заявление на увольнение. Тотальное одиночество на выезде. Полчаса на обед, с которого просто могут сорвать, потому что надо ехать на экстренный вызов, а потом писать карты – часто после смены, часто по несколько часов, поскольку не все успевают это сделать в смену, а ведь это время никто не оплачивает.
Тяжёлые чемоданы, которые носят девочки, сами порой весящие столько же, как весь арсенал, необходимый для помощи пациенту. Старые машины, которые порой не могут ехать в силу изношенности более 45 км в час, а бывает и более 25 км в час, а ещё и московские пробки. В силу так называемой «производственной необходимости», рассказывают медики, приходится работать день через день или, иногда, так называемые «полусутки».
Непосредственное начальство чаще всего не отвечает на вопросы, которые перед ним ставят работники «скорой», говорят медики. Мол, не нравится – уходите, наймём гастарбайтеров. Но ведь врачи и фельдшеры – люди с семьями, которые нужно кормить... И работу они свою любят!
«Мы много лет бьёмся за пациентов в одиночку, уставшие, голодные, вымотанные морально и физически, терпению просто пришёл конец! Мы хотим работать, но в человеческих условиях, хотим, чтобы соблюдался ТК РФ, коллективный договор, не в одностороннем порядке, а действительно обоюдно», – говорят медики «скорой».
Бунт на 58-й
4 апреля 2022 года в Новой Москве начала работу новая подстанция СС и НПМ им. А.С. Пучкова – 58-я. Её торжественно открыл главный врач станции «скорой» Николай Плавунов.
Новое здание, новые руководители – заведующий подстанцией и старший фельдшер. Новая атмосфера – другие подстанции с некоторой завистью смотрели и слушали своих коллег, которые начали работать на 58-й. Радовались тому, что благодаря заведующей подстанцией Дарие Тууль и старшему фельдшеру Егору Колганову работа стала в радость.
«Тууль и Колганов были с нами 24/7, в любой момент можно было получить помощь!» – рассказывают работники подстанции.
Но не прошло и года, как в феврале 2023-го, за пару недель до Дня фельдшера (21 февраля), в TG появился канал, в котором авторы-медики «скорой» обратились ко всем коллегам и просто неравнодушным людям с призывом: «Мы, сотрудники СС и НПМ им. А.С.Пучкова г.Москвы, подстанции 58. Просим поддержки в возвращении нашего руководства в лицах: заведующей Тууль Д.М и старшего фельдшера Колганова Е.А.».
А произошло следующее. 17 января 2023 г. на подстанции состоялась встреча с председателем профкома СС и НМП им. А.С. Пучкова Владимиром Кизликом, после которой сотрудники подстанции при согласии профсоюзного босса начали писать коллективное письмо и собирать подписи. В ходе встречи работники заявили о своих жалобах на нарушение Приказа № 388 Н, согласно п. 7 которого «общепрофильная фельдшерская выездная бригада скорой медицинской помощи включает либо двух фельдшеров скорой медицинской помощи и водителя, либо фельдшера скорой медицинской помощи, медицинскую сестру (медицинского брата) и водителя». Попросту, фельдшеры старались донести до профсоюза, что работа по одному на линии – это неправомерно и невозможно со всех сторон.
Итак, повторюсь, с согласия Владимира Кизлика (есть аудиозапись разговора) было написано коллективное обращение. Казалось бы, все правильно, тем более что, как говорится на официальном сайте профсоюза работников «скорой», главная задача профсоюза – участвовать в комиссии по заключению коллективного договора и контролировать его выполнение. К кому ещё должны обращаться сотрудники, как не в профильный профсоюз? А ведь выход на линию по одному и есть нарушение и закона, и приказа…
«Но вышестоящее руководство станции не устроило, что руководители подстанции помогают своим сотрудникам отстаивать свои права. Чуть позже от своих слов Кизлик при разговоре с вышестоящим руководством … отказался. На вопросы сотрудников, почему отстранены Тууль Д. М. и Колганов Е. А., ответ был формальным – написали сами», – пишут авторы TG.
Вот так, одним днём «вышестоящее руководство настоятельно попросило руководство подстанции покинуть свои должности «по собственному желанию». 7 февраля на утренней пятиминутке в присутствии заместителя главного врача станции скорой и неотложной медицинской помощи им. А.С. Пучкова по медицинской части Введенского Г.А. коллективу было четко дано понять, что работать теперь будут по-новому». А ещё, что теперь у подстанции новое начальство…
Возникают вполне правомерные вопросы: «А по-новому – это как? Без нарушения ТК РФ и Приказа 388 Н? По двое-трое?». Как выяснилось, вовсе нет! «И почему в одночасье уволили заведующую, которая подняла станцию, сама занималась доделками по ремонту и помогла коллективу почувствовать заботу начальника?». Вопросов больше, чем ответов.
Сама Дария Тууль рассказывает: «7 числа (февраля, 2023 г.) Введенский сказал мне, что они посовещались, не уточняя, кто это – «они», и решили освободить меня от обязанностей заведующего двух подстанций. Они объяснили, что произошёл некий форс-мажор, какой именно – мне не пояснили. Я сразу поняла, что речь идёт о коллективном письме, написанном моими сотрудниками, в котором просили объяснить некоторые создавшиеся ситуации».
Под письмом стоят подписи более чем 70 работников подстанции.
Форс-мажор, думаю, вполне понятен. Но почему-то спустя несколько дней заместитель главного врача «скорой» Москвы Георгий Введенский, руководитель регионального отделения № 10 Валентин Косымский, зам. главного врача по медчасти Станции скорой помощи в Москве Владимир Филимонов и профсоюзный лидер Владимир Кизлик, как оказалось, ничего не знали и не слышали о письме. Тогда о каком форс-мажоре вы говорили Дарие Тууль?
В тот же день Дария Тууль в присутствии Георгия Введенского, Владимира Филимонова и Валентина Косымского подписала заявление «по собственному желанию» и тут же его отдала. Правда, потом потребовали дату исправить на 6 февраля.
Тем же днём уволили и старшего фельдшера 58 подстанции Егора Колганова. Как стало известно, ранее ему неоднократно намекали на то, что он много говорит и отстаивает интересы сотрудников.
Интересный форс-мажор, однако!
Странно, но ведь именно Валентин Косымский в своё время предложил Дарию Тууль на место заведующей подстанции, а главный врач московской «Скорой» Николай Плавунов утвердил её в должности. Ведь Дарие доверили сразу две подстанции – № 58 и № 62. Наверное, не просто так? Тогда почему так скороспешно уволили? Одним днём! И почему с момента увольнения ни один не выходил на связь с Дарией? Вдруг стала неудобна? Или не вдруг? Или готовили кому-то место?
Интересно, что 7 февраля на 58 подстанцию приехал заместитель главного врача «скорой» Москвы Георгий Введенский представлять нового руководителя – Валентина Косымского. Форс-мажор?!
Как рассказывает Дария, «народ встал, там был бунт, и Введенский звонил мне не то, чтобы с угрозой, но с плохой интонацией, с некрасивым разговором: «уймите своих людей», «что вы такое допустили», «что здесь за дебош», хотя меня уже на подстанции не было – со слов сотрудников, с 6 числа мне вообще запретили появляться на рабочем месте, хоть я и хотела приехать на встречу и быть вместе со своими коллегами. Введенский звонил мне по громкой связи и просил сказать интересующимся сотрудникам, что он не заставлял меня писать заявление, что оно было написано только по моему собственному решению. На что я ответила, что это он мне сам сказал, что освобождают меня от обязанностей заведующей подстанцией. На самом деле, мне всегда хотелось быть подальше от руководства, поближе к своим людям. У меня были чётко поставлены задачи, которые я должна выполнять. Мы со старшим фельдшером должны быть на связи со своими сотрудниками всё время, чтобы не было медицинских ошибок и самое главное – оказывать грамотную медицинскую помощь. Я отвечаю за людей, с которыми работаю, и моя задача – быть на их стороне в любом случае».
Поэтому медперсонал 58 подстанции Скорой помощи Москвы, создавший канал в TG, пишет, что «именно под руководством Дарии Тууль работники стали не просто коллегами, а одной большой семьей. Что и сама Дария, и старший фельдшер выполняли свою работу 24/7, плечом к плечу с бригадами, выполняя общее дело в интересах пациентов. И именно под их руководством работникам удавалось качественную работу сочетать с пресловутой статистикой, которая, насколько стало ясно из беседы с фельдшерами, является достаточно сильной помехой в реальной работе по оказанию помощи пациентам. Если не хватало людей, то заведующая и старший фельдшер сами выходили на линию, компенсируя таким образом нехватку кадров в «скорой».
Работники подстанции, конечно же, не поверили в «собственное желание» и потребовали восстановить в должностях и Дарию Тууль, и Егора Колганова. Даже записали видеообращение.
8 февраля для беседы с коллективом на подстанцию приехал Главный врач «Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени А.С. Пучкова» Департамента здравоохранения города Москвы Николай Плавунов. Правда, вместо диалога с сотрудниками получился, как они говорят, монолог главного врача.
А вслед за этим, по словам медиков, Валентин Косымский стал «прозванивать сотрудников» и предупреждать! О чём? Очередной форс-мажор?
23 февраля руководитель Департамента здравоохранения города Москвы Алексей Хрипун лично приехал на подстанцию, чтобы разобраться в ситуации и пообещал взять на личный контроль проблемы 58-й. Беседа была дружелюбной и оставила хорошее впечатление. Сотрудники накануне написали письменное обращение на имя Алексея Хрипуна и ждали, а точнее до сих пор ждут – 30 дней ещё не прошли – письменный ответ из Департамента.
К слову, судя по постам в канале, больше месяца новый заведующий подстанцией № 58 Валентин Косымский руководит людьми, но так и не принят её сотрудниками, не нашёл он с ними общего языка. А как работать без поддержки снизу? Но ведь именно такую поддержку работники подстанции оказывали уволенной Дарие Тууль. Может, надо пересмотреть приоритеты где-то там, наверху «скорой»? Может, стоит прислушиваться к так называемым народным массам? Ведь обращение подписали более 70 работников! Или их голоса не в счёт? И может быть необходимо срочно решать вопросы организации помощи населению со стороны медицины, доверяя своим сотрудникам?
Другие беды «Волшебников страны ОЗ»
Да, вы не ошиблись, именно так – «Волшебники страны ОЗ» – называют в народе тех, кто приезжает к нам на вызов, когда нам плохо. Но эти волшебники на поверку оказываются пленниками или, как они себя называют, рабами этой волшебной страны.
Фельдшер М.: «Негласная статистика, под которую подгоняется все – время приезда, пребывания и вывоза пациента. Заполнение карт в нерабочее время. Работа в «одиночестве». Транспорт, который оставляет желать лучшего».
Фельдшер А.: «С помощью неофициальной статистики они контролируют – во сколько приехал, во сколько выехал от пациента, во сколько привез в стационар, во сколько выехал из стационара, а потом начинают срезать за это деньги. Если ты превышал время, начинают брать объяснительные, по устному распоряжению, не по акту, в ответ на который пишется объяснительная. А это минус к зарплате. Это что, такое давление на сотрудников? Поэтому 90% работают иногородние? С ними легче договориться? Они занимают полторы ставки, поэтому началась практика ставить по 1 человеку на бригаде. С иногородних снимают лишние полставки, если он откроет рот. А ставку делают 12-часовыми дневными полусутками. Через день по 12 часов – человек сам уволится! А если взята ипотека – то врач будет молчать. Страховой компании главное больше вызовов и отчётность».
Фельдшер В.: «Все подогнано под некий процент. Процент медицинской эвакуации, процент прохождения курсов, размещенных на образовательном портале станции. Процент выполнения расчётных нормативов при регистрации ЭКГ, не позднее 10 минут с прибытия на вызов должно быть снято ЭКГ, даже если техника не в порядке, хотя по логике нельзя выезжать со станции с неисправной техникой, но у меня пятое отведение (ЭКГ) не работает, говорят, ждём, пока работайте с таким».
Дария Тууль: «Транспорт, который был выдан на 58-й, соответствовал нормам ровно наполовину. Половину машин мы не могли ставить на линию, чем вызывали гнев вышестоящего руководства. За ремонт машин отвечает автокомбинат. 9 регион, 34 подстанция – в рамках Садового кольца, я всю жизнь там отработала, так за 16 лет, а я в 2006-м пришла фельдшером в «скорую», плохих машин там не было. Ближе к центру всегда были хорошие машины. 58 подстанция – Новая Москва, но тоже ведь Москва, однако здесь совсем не так. Я начала с этим бороться. Складывается такое впечатление, что машины, отработавшие в центре города и вышедшие из употребления, можно дальше продолжать эксплуатировать за МКАД. Но ведь распределение по всей Москве должно быть одинаковое. В Новую Москву не ездит Николай Филиппович (Плавунов. – Л.В.), туда не ездят замы, наверное, считается, что там народ попроще. Но сотрудники обращают на все это внимание. И, работая на линии по одному, фельдшеры не могут качественно оказать помощь. Я бы даже сказала, что огромный ущерб для пациентов есть от того, что медики «скорой» работают в одиночку».
Фельдшер К.: «Мы не до конца понимаем, как можно регламентировать время нахождения бригады на вызове? В любой ли ситуации это возможно? А если требуется больше, чем 20 минут? Если ты больше на вызове, то придётся писать объяснительные. Писанины возросло в два раза, но из неё не более 40% относятся к случаям, к которым ты приехал, а остальное – статистика. С одного требуют ту же работу, которую должны делать как минимум двое. И в этой ситуации крайним при неправильно принятом решении будет фельдшер. Приказ 500 – звонить и советоваться со старшим врачом. Но по идее я как фельдшер не должен ни у кого спрашивать разрешения, как быть с больным – везти его или оставить. Моя работа сама по себе предполагает, что я приезжаю на вызов, и я имею полное право устанавливать диагноз в соответствии с моим проведенным осмотром, и на основании диагноза могу проводить лечение или корректировать состояние пациента и принимать решение, везти или не везти его в больницу».
Председатель независимого профсоюза работников скорой помощи Фельдшер.ру Дмитрий Беляков: «19 января вышел приказ об утверждении положения по установлению выплат стимулирующего характера за эффективность, высокие результаты и качество труда работников подстанции, которое включает такие критерии, как доезд до больного, выполнение расчётных нормативов доезда до стационара в случае выполнения медицинской эвакуации, время нахождения бригады в приёмном отделении стационара, выполнение расчётных нормативов возврата на подстанцию после медэвакуации, то есть, за какое время ты доехал из стационара до подстанции без больного».
«Зачем это? – продолжает Дмитрий Беляков. – А вот зачем! Чем меньше времени на вызов, тем больше количество вызовов вам «влепят» в угоду страховой компании. Да и статистику всегда можно сварганить. Вот и получилось, что подгон конкретной помощи врачей «скорой» под так называемую статистику уже стал дамокловым мечом для всех – и для медиков, и для пациентов».
К слову сказать, несколько лет назад Дмитрий Беляков был дважды уволен по статье с Московской Скорой. Вероятно, таких не любят в определённых кругах: создал независимый профсоюз, отстаивает права членов своего профсоюза, рассказывает в СМИ обо всём, происходящем на станции «Скорой»...
«Уволить на «Скорой» можно любого, – говорит Беляков, – было бы желание руководителя и преданные, готовые на всё руководители среднего звена».
Что это? Средневековое местничество? Почему так не хотят слушать рядовых медиков в правящих кругах московской «Скорой»? Может, сесть за стол переговоров и все обсудить? Ведь медики в принципе, а Москвы – тем более – это не стадо, которым можно просто управлять. Это современные, образованные люди, очень много видящие и много понимающие.
А заодно стоит обсудить вопрос и с парком карет скорой помощи – очередной беды медиков, хотя есть жесткие правила охраны труда «скорой», согласно которым машина должна быть не просто укомплектована, но и все оборудование закреплено.
«В данный момент на подстанции 58 в автомобилях скорой помощи грязное (в силу сохраняющихся перегрузов), полуработающее (по этой же причине), не закрепленное оборудование», – пишут врачи в TG и прилагают фото:
А вот – жалоба специалиста гемодиализа (метод внепочечного очищения крови при острой и хронической почечной недостаточности. Во время гемодиализа происходит удаление из организма токсических продуктов обмена веществ, нормализация нарушений водного и электролитного балансов):
«Ситуация на гемодиализе сложилась печальная. Никому нет дела до нас. Началось все со времён ковида. Сначала нам давали перевозки из АКТЦ в стационар, потом стали постепенно добавлять из квартир в АКТЦ. После пандемии ковида нам стали давать просто обычные линейные вызова. Это вызова системы ОМС. Мы – гемодиализ бюджет. Стал вопрос об оплате этих вызовов. И что стали делать наши умные экономисты и бухгалтера: они стали вычитать нам часы из нашей основной ставки в счёт вызовов по 03. Простите, это разные суммы. Оплата вызовов по 03 нам оплачивается только от момента прибытия и заканчивается отзвоном. Ну, сколько можно провести времени у постели больного? 20-30 минут, это не так много, поверьте. Это в деньгах – 200-300 рублей. К тому же наши бригады не совсем укомплектованы. У нас один баллон кислорода, минимум наркотических препаратов. При этом диспетчер региона даёт такие вызова постоянно. В травмпункт, в квартиру, на улицу – перелом бедра, перелом голени, где по алгоритмам положено полное обезболивание, а это как минимум две ампулы. То есть у нас изначально получается неадекватное обезболивание больного, что вообще неправильно. Это неправильно и является большим нарушением. Диспетчер региона не внемлет нам, он нас не слышит. Всегда отвечает грубо, мол, чего сидите на подстанции, езжайте, хотя в этот момент на подстанции находятся линейные бригады. По новым приказам, которые сейчас вышли, очень много надо передавать ЭКП (электрокардиопередатчик) больных много и это в основном хронические, с отягощенным ЕМИАСом, мы не можем, нам просто нечем передавать это ЭКП, понимаете, а не передать его мы не имеем права, отсюда – нарушение алгоритма, объяснительные, снижение стимулирующих выплат. Нас никто не слышит и проблема не решается никак!»
При всем этом сами медики уже смеются сквозь слезы от причин вызовов: «плеснули в глаза коньяк», «не может почитать», «пьяный. Не может ходить»…
Ну и последняя капля. Вот, что пишут в телеграм-канал подписчики: «Итак, жизнь в нищете или "смерть за бесценок ". Такие мысли сейчас крутятся в голове у каждого сотрудника получившего з/п за январь-февраль. Не только у "популярной" 58 подстанции. Глядя на цифры зачисления на карту, глаза вылазят из орбит. В пору хоть надевай очки и разглядывай их. В сравнении с предыдущим годом и теми же месяцами, заработная плата уменьшилась минимум на 15-20 тысяч. (это не считая ковидных выплат, а если и их взять в расчёт уменьшения, то цифры снижения з/п составляют от 40-50 тыс.). Это больше оклада на ставку. А в январе этого года сотрудники работали 1.75 в сравнении с 2022-м, в котором все работали 1.5. Где справедливость?? О каком здоровье может идти речь?? Работаем как лошади, а на здоровье то и не хватит!»
Уже далеко не первый год «скорая» живёт в таком режиме. Вот почему, вероятно, председатель независимого профсоюза работников скорой помощи Фельдшер.ру Дмитрий Беляков уверен, что «скорую» надо выводить из страховой медицины, во имя пациентов, прежде всего. «Страховым выгодно, чтобы скорая обслуживала как можно больше вызовов. Чем больше вызовов, тем больше денег от государства. Но если страховая ориентирована на прибыль, то служба скорой помощи по своей сути убыточное предприятие. Если работать честно, ССМП никогда не будет прибыльной. Скорую, как и армию, государство должно содержать», – убеждён глава независимого профсоюза.
В апреле 2008 года ССиНМП г. Москвы посетил технический главный трудовой инспектор труда. В ходе проверки выявлено большое количество нарушений ТКРФ и как следствие – трудовых прав работников 03. На основании проверки составлен Акт... Может, настало время повторить проверку? Может быть уже пора серьёзнее обсудить вопросы скорой помощи населению, чтобы в нашей стране мы были уверены в том, что в трудный момент, когда стоит вопрос здоровья и тем более жизни, к нам незамедлительно и полноценно придут на помощь?
Всех вопросов, которые возникают у работников «скорой», тут не перечесть. Редакция FLB.ru просит дать комментарий на данный материал, прежде всего, Главного врача «Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени А.С. Пучкова» Департамента здравоохранения города Москвы Николая Плавунова.
