|
Чем ближе 300-летие города, тем яснее: грядущее празднование — не что иное, как бомба с часовым механизмом. Неясно пока лишь то, в чьих руках она окажется в последний момент: городских или федеральных?
Взрывоопасность торжества заключается в том, что оно вызывает к жизни худшие архетипы правления Собчака, оставшегося в памяти огромного числа горожан своеобразным патрицианским пиром во время обще коммунальной чумы. Беспрерывный поток торжественных слов, жестов и мероприятий, обрушившийся в те годы на головы рядовых горожан, в реальной жизни породил лишь встречную волну разочарования и апатии, а равно устойчивую изжогу на любого рода боевые номенклатурные кличи, вроде: «Виват Петербург!» и т.п.
Нет, петербуржцы вовсе не являются, подобно Тимону Афинскому, природными мизантропами, неспособными предаваться общественным радостям. Просто слишком значительным оказался контраст между всеми воздушно-солнечными разговорами о «петербургском возрождении», «свободной зоне», «второй столице» etc. и тем унылым кладбищем жилищно-дорожно-хозяйственных проблем, в которое превратился Санкт-Петербург на рубеже тысячелетий.
В глазах сегодняшнего петербуржца оба правления — собчаковское и яковлевское, которые поначалу казались едва ли не контрастными, — сливаются в единую грязновато-серую полосу, перебитую чередой праздничных клякс, самой жирной из которых обещает стать грядущее 300-летие.
Взметнутся ночные букеты фейерверков, прольются сверкающие потоки шампанского, по трассам, освобожденным гаишниками от простых смертных, промчатся очень важные персоны. Пиотровский обернется в свой лучший шарфик, Гергиев тряхнет волшебной палочкой, губернатор в очередной раз схватит швабру и кинется в аэропорт изображать «президентский кёрлинг».
Но разбитые городские дороги от этого ровнее не станут, коммуналки не расселятся, дома в центре гнить и разваливаться не прекратят, общественный транспорт лучше ходить не начнет, дорожные пробки не рассосутся, а количество и качество дворников не повысится.
Петербург через год будет пребывать в том же элегическом
состоянии, что и теперь. Для того, чтобы утверждать это с уверенностью, вовсе не обязательно быть Нострадамусом.
При таком раскладе главным политическим эффектом державно-помпезного мероприятия внутри городских стен станет слепящая вспышка раздражения и досады, из которой вполне может разгореться пламя, способное поглотить самые огнеупорные рейтинги. А ведь в следующем за 300-летием Санкт-Петербурга 2004 году наступают выборы: губернаторские и президентские.
Таким образом, негласный спор о том, «чьим» должен считаться праздник 300-летия СПб — президентским, губернаторским или же «совместного ведения», — приобретает совершенно новый смысл. Ибо в выигрыше останется не тот из начальников, кто в самый торжественный момент окажется в самом торжественном месте, но тот, кто, напротив, сумеет заблаговременно дистанцироваться от надвигающихся юбилейных звона, грома и треска.
Кто из двух — Путин или Яковлев — догадается первым «сдать» 300-летие, пока неясно. Ясно лишь то, что при прочих равных условиях у президента всегда будет возможность — по праву сильнейшего — приватизировать немногочисленные сладкие «корешки» состоявшегося празднования. Губернатор же в этом случае будет оставлен наедине с кучами несъедобных «вершков».
То есть, если исходить из объективного положения вещей, а не из субъективных предпочтений тех или иных лиц, Путину выгодно, чтобы праздник формально считался «совместным», а Яковлеву — чтобы он однозначно выглядел как «президентский».
Сумеет ли Владимир Яковлев своевременно десантироваться с юбилейного «Титаника»? Вполне возможно, что и не сумеет. Ведь, по меркам отечественного чиновничества, это почти что бунт.
И все же, как бы ни был от природы робок и идейно пластичен Владимир Анатольевич, он, вполне возможно, не захочет играть в юбилейном спектакле уготованную ему роль муниципального «козла отпущения» и, набравшись духу, в последний момент улизнет из-под сакрального кремлевского тесака.
|
