|
Так в лучших голливудских традициях мог бы называться боевик о Черкесове -- одном из семи представителей президента. Потому что ни одно еще путинское назначение, ни одна его инициатива не вызвала покамест такого дружного недовольства демократов и псевдодемократов всех племен и мастей, какое вызвало назначение Черкесова. И дело даже не в том, что прошлое Виктора Черкесова связано с КГБ: в какой, скажите, сфере нашей жизни нет сейчас выходцев оттуда? Печально иное: Виктор Черкесов имел опыт работы в "пятерке", пресловутом пятом ГБ-управлении, занимавшемся работой с диссидентами.
Тяжкую вину эту Черкесов расхлебывает по сей день, и послабления ему не предвидится. Дальновиднее многих диссидентов, впрочем, оказался Булат Окуджава, сказавший в 1996 году одному журналисту: "Да, на главных государственных постах все те же самые. И в госбезопасности, как ее ни переименовывай, все те же самые. А где других-то взять? Они же были службисты, идеальные исполнители, лишенные человеческих эмоций. А идеальный исполнитель нужен всякой власти. Тогда он выполнял одни приказы -- сегодня выполняет другие".
Так что по убеждениям своим Черкесов, скорее всего, никакой не душитель свобод, а просто идеальный исполнитель: прикажут -- будет душить, прикажут наоборот -- будет пестовать. Убеждений-то как таковых нет -- ни у него, ни у Яковлева, ни у губернаторов, ни у представителей президента... А террора при такой расстановке сил ожидать трудно: настоящие репрессии возможны лишь при наличии веры во что-то. Хотя бы у того, кто их инициирует.
"Здоровых не сажал"
Виктор Васильевич Черкесов родился 13 июля 1950 года в городе, которого больше нет на карте. Город назывался Ленинград, и выезжал из него Виктор Васильевич редко и ненадолго.
Родители Черкесова, Василий Васильевич и Мария Петровна, трудились на судоремонтном заводе "Петрозавод". Какие суда там строили -- ведали только будущие коллеги Черкесова-младшего, так как несколько лет Черкесов-старший трудился на полигоне Капустин Яр, откуда уходили только космические корабли.
В 1975 году он одновременно с Владимиром Путиным окончил юрфак, которому, кстати, не забыл по случаю круглой годовщины факультета прислать приветствие в 1998 году. В оном Виктор Васильевич отметил, что быть петербургским юристом исключительно почетно. Сам же он от этой чести уклонился и сразу предпочел оперативно-розыскную стезю: со студенческой скамьи наш герой шагнул в большую жизнь, кипевшую непосредственно под сводами Большого Дома -- так в Ленинграде зовется управления КГБ на Литейном, 4.
Черкесов прошел весь славный путь от опера до руководителя городского управления госбезопасности. Понятно, что только работой с диссидентами его деятельность не ограничивалась, но тем не менее долгую память в сердцах и душах соплеменников он оставил благодаря несказанному рвению, проявленному именно на этом поприще.
Диссиденты -- народ въедливый и памятливый. Один из черкесовских подследственных правозащитник Ростислав Евдокимов успел доброму десятку изданий рассказать о том, как в протоколе собственного допроса вынужден был саморучно исправить географическую ошибку следователя Черкесова, который написал, что Вена находится в Швейцарии. Да какая разница, дорогие товарищи! Он же не в Вене работал, его, в отличие от Путина, за границу не посылали -- в обязанности Черкесова входило проследить или выдумать связь подозреваемого с иностранцами. А конкретика -- кого же она волновала!
Воспоминания бывших подследственных касательно опальных тогда Пастернака и Солженицына дошли до нынешних журналистов. Один из них однажды так прямо и спросил Виктора Васильевича: вы что же, действительно не любите двух наших нобелиатов?
-- Ну что вы,-- устало улыбнулся Черкесов.-- Врут, все врут! Пастернака я много наизусть знаю... А Солженицына читал почти всего. Что вам сказать? Не мой писатель.
Ну и ладно. О вкусах не спорят. В любом случае такая верность самому себе по-своему привлекательна. Как-то в 1998 году Виктор Васильевич, будучи уже начальником питерского ФСБ, в газете "Смена" объяснил: просто за убеждения никого не сажали! Всегда наличествовало действие! И решался вопрос о посадке не келейно, а гласным судом, в соответствии с действовавшим законодательством.
Хорошо, сказали ему. А как же психушки?
-- И с психушками все было не так, как теперь пишут,-- гнул свое глава городской безопасности.-- Здоровых не сажали.
И действительно, сегодня, по размышлении зрелом, озирая нынешнюю реальность, не всякий скажет с уверенностью, что Марченко, Сахаров и Домбровский были здоровы. По крайней мере, с точки зрения команды, пришедшей во власть.
"Допрашиваю, кошечка"...
Правда, те же диссиденты рассказывали, что допросы свои Черкесов вел "нежно", "без нажима и угроз". Сейчас бывшие почитатели Сахарова и читатели Солженицына часто вспоминают дотошного лейтенанта Черкесова. Рассказывают, что работал с людьми он профессионально, иногда примеряя на себя роль доброго следователя, а порой бывая злым. Но чаще всего действовать предпочитал методом убеждения: "Ну зачем вы с этим связываетесь, ведь все равно же Пастернака с Солженицыным НИКОГДА здесь не напечатают!" Здесь он ошибся, но в главном -- что все останется по-прежнему -- был, как видим, довольно близок к истине.
Особенно Черкесов прославился в 1988 году, когда деятельность КГБ была уже более-менее на виду и даже в каком-то смысле подконтрольна обществу. Именно тогда он вел свое последнее дело -- и вообще, как тогда полагали, последнее дело по статье 70 (все то же изготовление и распространение клеветы). Год спустя Первый съезд народных депутатов эту статью отменил как неконституционную.
Дело было возбуждено против группы питерских правозащитников, принадлежавших к молодому тогда "Демократическому союзу" -- партии Валерии Новодворской. Дэсовцам инкриминировалось хранение и распространение журнала "Посев", издававшегося Народно-трудовым союзом -- одной из самых радикальных антисоветских организаций Запада. Прошло несколько обысков, множество допросов, но посадить не удалось уже никого. Кстати, свидетелем по тому делу выступал известный впоследствии писатель Игорь Бунич. Он-то и сообщил граду и миру, что стиль допросов у Черкесова был мягкий, без угроз. И что нежность вообще свойственна его характеру. Однажды, когда Виктору Васильевичу на работу позвонила дочь (аккурат во время допроса), он, видимо, на вопрос "Что поделываешь?" -- устало вздохнул: "Допрашиваю, кошечка".
Просим убрать
Когда мэром города стал Анатолий Собчак, отношения с ним Черкесова поначалу не заладились. Собчак вообще с подозрением относился к бывшим "пятерочникам" (Путин, как мы знаем, был "девяточником"). Но Черкесов сумел доказать свою лояльность и незаменимость в качестве стража городского порядка. Отлично зарекомендовал себя во время путча 1991 года. И Собчак в 1992 году утвердил его главой реформированного, но в основе своей неизменного ведомства.
И тут грянул гром. Демократическая общественность города на Неве в лице местного Совета народных депутатов возмутилась. Было направлено письмо Ельцину (более 70 подписей, и каких подписей! -- вся культурная элита) с требованием отозвать Виктора Васильевича куда-нибудь подальше от того Большого Дома, в стенах которого он так ненавязчиво, без угроз и нажима, допрашивал ту самую культурную элиту десять лет назад.
В 1992 году в Управлении безопасности прошла тщательная проверка, но улик против Черкесова не нашли. Знающие специалисты говорят, что проверка на Литейном была инсценирована Владимиром Путиным, чтобы таким извилистым путем защитить родную структуру от слухов. В то же время отдел по связям с общественностью ФСБ стал чаще проводить брифинги для прессы, чекисты почти каждый месяц передавали музеям картины и антиквариат, а иностранным телекомпаниям разрешили поснимать в коридорах Большого Дома и запечатлеть кабинет генерала Калугина.
Но и сам Виктор Васильевич не захотел в ответственный момент честь свою и достоинство отдавать на поругание питерскому демократическому сообществу, а отважился самолично выступить на трибуне перед депутатами и объясниться. Как сейчас можно предположить, объяснение удовлетворило обе договаривающиеся стороны, буря прошла стороной и Черкесов въехал в самый главный кабинет на Литейном, 4. В котором задержался до самого 1998 года, когда Владимир Путин (вот уж где ценитель истинной дружбы) перевел его в Москву своим замом.
Иногда возникает вопрос: за какие заслуги? Ведь именно при Черкесове город превратился в так называемую криминальную столицу, именно при нем здесь не было раскрыто ни одно заказное убийство... Кстати, поговаривают, что в том последнем рейсе, после которого Галина Старовойтова была убита в подъезде своего дома, из Москвы в Петербург с ней летел и Виктор Черкесов -- по своим делам. И ничего не знал, не предотвратил... Правда, этим же сообщением опровергается слух о том, что Старовойтова якобы имела при себе огромные деньги: уж об этом-то Черкесов наверняка бы знал! Впрочем, он сам любит говорить журналистам: "Давайте не будем комментировать слухи".
Как бы то ни было, в 1998 году он оказывается в Москве в качестве заместителя своего бывшего однокашника, но с питерскими делами не порывает. Недаром, входя в путинский штаб в январе--марте этого года, он неустанно агитировал за будущего президента в родном городе -- и, как видим, доагитировался.
Орденоносец
Не у каждого чекиста есть в наши относительно мирные времена орден Красной Звезды. А у Черкесова есть. Он получил его в перестроечном 1985 году, но о подлинных своих заслугах скромно умалчивал. А орден ему дали за разоблачение опасного шпиона, работавшего ни много ни мало в атомной инспекции Морфлота. То есть шпион контролировал, по всей видимости, захоронения наших отходов, а также, как утверждает Черкесов, был информирован о всех базах. Говорят, что Черкесов лично участвовал в захвате шпиона Юрия Павлова, за что и был одарен звездой. Об этом случае много писали и даже вставили эпизод в фильм "ТАСС уполномочен заявить", когда шпион прячет контейнер с информацией в кусок угля.
В 1997 году Черкесову, по всей вероятности, захотелось второй орден. Ничем иным нельзя было объяснить возбуждение уголовного дела против капитана Александра Никитина, передававшего информацию о советских ядерных отходах шведской экологической организации "Беллуна". Но то ли у нас ордена дважды за одно и то же не дают, то ли времена изменились -- Никитин был сначала выпущен из заключения под подписку о невыезде, а потом оправдан по всем статьям. В общем, орден у Виктора Васильевича до сих пор один. Но времена продолжают меняться, а в пятьдесят лет все только начинается...
Мужнина жена
В 1993 году Виктор Васильевич соединил свою судьбу с судьбой петербургской журналистки Натальи Чаплиной, главного редактора газеты питерского Союза журналистов "Час пик". Объяснений этому браку нашли в общей сложности три. Первое: Чаплину и ГБ давно связывали трогательные неформальные отношения, которые теперь можно легализовать. Второе: Черкесов собирается сделать карьерный рывок и корректирует свой имидж, делаясь мужем самой оппозиционной журналистки в городе. Третье: все это чистый обоюдный расчет, без тени чувств.
По легенде же, их знакомство произошло по классической для такого случая схеме: Чаплина брала интервью у директора питерского ФСБ и между ними вспыхнула страсть. Черкесов через какое-то время расстался с первой женой и женился на Наталье. Питерские газеты тут же написали: "Органы госбезопасности опять имеют свободную прессу".
Примечательно, что через несколько месяцев редактор мало кому известного местного еженедельника уже была вхожа в Кремль. Один столичный журналист рассказал, что был удивлен, когда на закрытой встрече у президента Ельцина в числе пяти известных мастодонтов от российской журналистики присутствовала Наталья Чаплина. "С кем же она так спит?" -- пошло подумал он. Теперь-то известно с кем.
Пока все домыслы врагов опровергаются идеальным ладом и дружбой в семье Черкесовых-Чаплиных. На горе завистникам жена во всех интервью хвалит мужа, он платит ей взаимностью,-- что, впрочем, не мешает "Часу пик" довольно резко критиковать городские власти, в том числе и за бездействие в области борьбы с преступностью. С некоторых пор, чтобы не мотаться все время из Питера в Москву и обратно, Наталья Чаплина решила подле мужа осесть и переехала в столицу. "Час пик" -- еженедельник,-- пояснил Черкесов журналистам,-- и руководить им благодаря компьютерной сети можно и отсюда"...
Говорят, что журналисты "Часа пик" вели некие расследования, которые не публиковались в газете. Когда же губернатором города стал Владимир Яковлев, газета превратилась в самую оппозиционную. Однако бизнес Натальи Чаплиной не процветает. Газету сначала покупал "Московский комсомолец", но потом перепродал издание. Сейчас еженедельник выходит небольшим тиражом под названием "Петербургский час пик". Чаплина могла бы, конечно, работать и в столичном издании, но предпочитает оставаться главным редактором собственной газеты.
Вернейший из верных
Черкесова называют одним из немногих людей, с которыми Путин откровенен. То ли его подкупают уже упомянутые мягкие манеры бывшего коллеги, то ли студенческая дружба -- самая прочная. Поэтому ни у кого из людей путинского окружения не было сомнений насчет дальнейшего карьерного продвижения нашего героя. Рассматривались, по слухам, три варианта: генпрокурор, губернатор, руководитель Совбеза.
Все три отпали по довольно понятным причинам: в качестве генпрокурора бывший "пятерочник", борец с инакомыслием пока еще сомнителен. В качестве кандидата в губернаторы Черкесов не мог рассматриваться всерьез даже московскими аналитиками, которые, как выяснилось, сильно занижали яковлевский рейтинг в своем воображении. По подсчетам питерских социологов, Черкесов в списке возможных кандидатов занимал бы почетное десятое место с результатом 0,1%. Наконец, Совбез -- слишком неопределенная по своим функциям структура, чтобы бросать на нее вернейшего соратника, одного из главных кузнецов "нашей общей победы" 26 марта. Шли слухи и о назначении Виктора Васильевича на должность главы ФСБ, но Патрушева снимать пока не за что, а обижать не хочется. Путин предпринял гениальный ход: он вернул Черкесова в Петербург, сделав его фактическим хозяином не просто города, а целого региона и притом обойдясь без всяких выборов. Губернатор Яковлев имеет все шансы пожалеть о своем триумфе или, по крайней мере, переоценить кое-какие ценности...
Функции президентских "смотрящих" по регионам пока не ясны. Но это пока. Пока они не показали коготки и не попробовали реальной власти. Назначение Черкесова было встречено в городе с подозрительным пиететом: то ли все диссиденты разъехались, то ли их больше не слыхать нигде, кроме как в Интернете.
В Москве Черкесова напутствовали несколькими очень резкими статьями (главным образом в лужковской прессе, продолжающей покусывать за икры всех людей Путина). В Питере, напротив, царит единомыслие. Губернатор Ленинградской области Валерий Сердюков искренне обрадовался Черкесову: "Это настоящий петербургский человек, он знает наши проблемы, его уважают петербуржцы"... Владимир Яковлев дипломатично замечает, что теперь, конечно, ему будет гораздо легче выходить на контакт с президентом. Интересная расстановка сил, и интересные у нас пошли диссиденты.
|
