|
В питерско-путинском клане Сергей Борисович Иванов - фигура едва ли не самая пассионарная, невзирая на всю внешнюю сдержанность. Став, по существу, первым и наиболее знаковым назначенцем Путина (ВВП, тогда еще премьер, утвердил нового секретаря Совбеза 15 ноября 1999 года), Иванов неуклонно и бесстрашно, никак не реагируя на прессу, делает достоянием гласности планы и оценки, которые во многих отношениях порадикальнее путинских. Это он перепугал весь мир заявлением о том, что Россия вполне может нанести ракетный удар по талибам.
Ему принадлежит идея прямого президентского правления в Чечне. Да и идея кооптации семи президентских представителей в Совбез тоже принадлежит ему: ведь укрепление властной вертикали есть именно вопрос российской безопасности.
Главный идеолог новой российской государственности, в оппозиционных СМИ нередко именуемый "ястребом", Сергей Иванов родился 31 января 1953 года - как все ближайшие соратники Путина, в простой ленинградской семье. Между прочим, именно такое происхождение (почти никто из нынешних лидеров России не рос в хоромах, не пользовался льготами, не шиковал на родительский счет и т.д.) во многом определило судьбу страны сегодня: нами правят люди, воспитанные советским средним классом. Небогатым, здравомыслящим, практичным и очень советским. Ибо на них-то в конечном итоге и держалась страна - на инженерах, строителях, врачах, учителях и военных.
До совершеннолетия сына семья жила в коммуналке. Отца Иванов потерял очень рано, мать всю жизнь проработала на ленинградских предприятиях инженером-оптиком. Сейчас ей 78 лет.
Иванов - единственный из путинцев стопроцентный гуманитарий: с детства много читал (в особенности о путешествиях), проявлял способности к языкам, отлично запоминал новые слова со слуха (вообще обладает "слуховой" памятью - легко узнает тембр, интонацию, мастерски воспроизводит чужую речь). Его дядя со стороны матери служил в торговом флоте, был капитаном, много странствовал и обо всем этом любил рассказывать - отсюда любовь молодого Сережи к творчеству Конецкого, но еще больше нравились ему рассказы из колониального быта, в особенности Моэм. Главным его увлечением к шестому классу стали "Битлз", которых пытливый отрок знал буквально наизусть. При достаточно скромном росте он хорошо играл в баскетбол (там недостаток роста легко компенсируется избытком честолюбия) и хоккей, к которому не охладел и по сей день.
Выбор вуза был предопределен - филфак ЛГУ; в отличие от филфака московского, готовившего в те годы главным образом невест для дипломатов, на ленинградский вполне мог поступить хорошо подготовленный школьник, в особенности юноша. В университете учился другой сын простых родителей, тоже спортсмен, тоже мечтавший о дипломатической карьере - Володя Путин. Нет никаких свидетельств того, что романтичные первокурсники вместе мечтали о трудной и опасной службе в чужой стране, - но факт своего знакомства они не отрицают.
А дальше карьера Сергея Борисовича шла по накатанной колее: он отлично знал, что к студентам переводческих отделений присматриваются. Не общался с иностранцами, занимался общественной работой, не избегал субботников и спортивных мероприятий, с блеском переводил идеологичнейшие тексты... Второй язык был у него шведский, и его он знает не хуже английского.
В общем, когда Иванову было сделано известное предложение, он ответил радостным согласием. Предложения такие получали отнюдь не отличники, а те, кому можно было доверять: тихие, сдержанные, безупречные, четкие. И не имеющие предосудительных родственников. В категорию предосудительных родственников включались и разведчики: "Во внешней разведке существует правило: никакой преемственности", - гордо комментирует секретарь Совбеза.
Иванов на остановке
К моменту окончания филфака Иванов был уже женат - его женой стала московская студентка-экономистка, место работы которой он сегодня тщательно скрывает, "чтобы не лезли". Добавим, что точно так же скрывается и место учебы обоих сыновей, родившихся у молодой четы с интервалом в два года: "Фамилия у нас распространенная". Известно только, что оба пошли по стопам матери, то есть в экономисты - что никогда еще не мешало внешней разведке, так что отцовский опыт тоже может пригодиться. Особенно при такой секретности.
Знакомство с женой (Иванову нравятся блондинки) произошло в компании московских студентов, где Иванов проводил каникулы. Жена привлекла его внимание не столько яркой внешностью, сколько остроумием: "Я больше всего ценю в человеке интеллект. Независимо от того, мужчина это или женщина. А тупости и многословия терпеть не могу". Немногословная остроумная блондинка ездила к Иванову на выходные, иногда он навещал ее - любимой семейной песенкой было "Бологое - где-то между Ленинградом и Москвой".
Образование у нынешнего секретаря Совбеза высшее чекистское: через год после окончания переводческого отделения филфака (1975) он оканчивает Высшие курсы КГБ в Минске, а еще через шесть лет - легендарную 101-ю школу Первого главного управления КГБ, ныне Краснознаменный институт имени Андропова. Андропов остался кумиром и для Путина, и для Иванова, чего они почти не скрывают.
В личной жизни Иванов подчеркнуто скромен, отказался от госдачи (своя у него в ста двадцати километрах от Москвы), живет до сих пор на окраине, любя подчеркивать в интервью, что занимает квартиру "в обычном панельном доме, где в подъезде пахнет кошками".
Жене Иванова, по его собственному признанию, нравятся дамские романы, он же любит проводить свободное время за чтением психологических детективов а-ля Юлиан Семенов и порцией хорошего светлого виски.
Поговаривают даже, что до самого последнего времени, до службы в аналитическом управлении ФСБ, Иванов любил и в транспорте поездить инкогнито - не то Гарун-аль-Рашид, не то героем песни другого питерца - "Иванов на остановке".
Однако когда речь заходит о гигантском кортеже Путина, о затратах на содержание президентских представителей в регионах (каждому полагается личный самолет), председатель Совбеза берет совсем иной тон: "Ведь это символы власти! Символам власти необходима, так сказать, представительность..." Скажите уж просто - величие.
Годы странствий
О восемнадцати годах своей работы, в том числе в так называемых командировках, то есть за границей, Сергей Борисович распространяться не любит. Известно, однако, что самой большой его любовью стала Африка, Кения. В сафари он не участвовал: "За охоту на львов там теперь сажают. Зато туристы охотно за ними наблюдают". Но, естественно, не львы составляли главный профессиональный интерес Сергея Борисовича. Поработал он и в Финляндии, где вторым государственным языком является его любимый шведский, и в Англии.
"Меня учили быть незаметным, это моя профессия", - вспоминает он в разговоре с одним из журналистов. Учили его и существовать в поле неослабного враждебного внимания (эту же школу прошла и его жена, выезжавшая с ним во все "командировки"). Правда, прямых предложений перебежать не было, но слежку Иванов ощущал постоянно. С тех пор он не любит публичности, зато очень любит Родину.
В среде советских разведчиков вообще считается хорошим тоном несколько слезливый, в духе Штирлица, патриотизм: Иванов не упускает случая сказать, как тоскует по родной, скромной ленинградской природе.
С середины девяностых Иванов возглавляет Департамент анализа, прогноза и стратегического планирования ФСБ. Это элитарное и весьма закрытое подразделение, задачи которого темны, - разумеется, анализируют и прогнозируют там отнюдь не только развитие известной конторы. Речь идет ни много ни мало о стратегии развития страны, к руководству которой чекисты мечтали прийти всегда. По их твердому убеждению, больше Россию никто не удержит. Именно они сочетают в себе аскетичность, отвращение к мздоимству, веру в дисциплину и сильную руку, которая не щадит врагов государства, плюс внешний либерализм.
А что такое русский либерализм? Это когда продвигают умных, а не блатных. При этом от умных требуется лояльность, в обмен на которую они получают некоторую свободу. В известных пределах. "Мы не враги свободной печати, - не устает повторять Иванов. - Но нам нужна СВОЯ информационная концепция"...
Короче, концепция к концу девяностых была готова. Именно в это время Борис Ельцин обнаружил, что вытоптал вокруг себя все политическое пространство - не тронул лишь главную священную корову, тот самый орден меченосцев. И премьером становится сначала Евгений Примаков (которого погубила обидчивость и союз с Лужковым), а затем Владимир Путин. Чекистская утопия, зародившаяся в умах рыцарей плаща и кинжала еще в андроповские времена, наконец осуществилась. Андропов не успел: почки подвели. "Но у команды Путина отличное здоровье, бодрое настроение, и мы пришли надолго", - говорит Иванов.
На службы вышли Ивановы
В этой пророческой строке старого поэта таится смутная угроза. Посмотрим, чем грозит России царство Иванова - главного, по сути, идеолога всего происходящего.
По одной из версий, ему принадлежит идея приведения всех российских округов, губерний и автономий к некоему общему знаменателю (по другой версии, автор "укрепления вертикали" - глава президентской администрации Волошин). Губернаторы в самом деле распустились, чинят вольности, избираются неизвестно на сколько и вообще противоречат конституции на каждом шагу... Это Иванов, по слухам (подкрепленным несколькими аналитическими записками, которые попали в газеты), чуть ли не напрямую курирует процесс выдавливания из власти нелояльных губернаторов. Во всяком случае, это ему непосредственно докладывают о любых ссорах губернаторов с оппозицией, о несвоевременно поданных налоговых декларациях и пр.: пресловутый "черный список" с именами губернаторов, от существования которого Кремль даже и не пытается отбояриться, тоже составлялся (или обдумывался), видимо, не без участия секретаря Совбеза... Естественно, сам он все эти слухи опровергает, говоря, что "Совет безопасности - конституционный консультативный орган".
Больше всего пресса обсуждала доктрину информационной безопасности, которая многим показалась возвращением цензуры. До цензуры пока далеко - речь идет лишь об усилении государственной пропагандистской машины. И, что говорить, о постепенном вытеснении из России любых СМИ, у которых есть западные совладельцы. Судьба корреспондента радио "Свобода" Андрея Бабицкого, с которым обошлись с топорной изобретательностью (сохранили жизнь, но вывели из игры), тому свидетельство. Об аресте Гусинского сам Иванов, по его признанию, узнал от журналистов во время своей командировки в Баку (у него прекрасные отношения с лидерами Азербайджана, Узбекистана, Туркмении - наиболее авторитарных режимов в бывшем СНГ). Но даже если первыми вестниками этой скромной победы были для Сергея Борисовича журналисты, мало кто поверит, что новость огорчила железного секретаря.
Главные угрозы для национальной безопасности России Иванов обозначил с присущей ему четкостью и откровенностью. Это вообще его сильная черта: где другие путинцы отделываются намеками и экивоками, привычно опасаясь прослыть сатрапами, главный идеолог новой России высказывается прямо. "Я был за Западе, жил там по шесть-семь лет. Когда поживешь там, понимаешь, что все разговоры о либерализме - только фасад. Государство очень активно вмешивается в экономику", - признался он.
Главная внутренняя опасность - федерализация, распад, самоволие местных властей; панацея от этих болезней - жесткая властная вертикаль. Пресса, по мнению Иванова, к числу главных врагов не принадлежит. Но не потому, что он так ее любит, а потому, что трезво ее оценивает: нормальных борцов у нас, по сути, нет.
Ivanov
Скандальные заявления Иванова - сначала о предполагаемой бомбардировке талибов, потом о нашем симметричном ответе на американскую систему ПРО - взбудоражили мир, но эта буря, которая немало обескуражила бы любого другого российского функционера, не заставила Иванова даже бровью повести. А что такого, собственно? "Россия никогда не давала обещания разоружаться в одностороннем порядке и не отказывалась от ядерного оружия. Да, мы не агрессоры, мы не начнем войну, но мы можем вмешаться в ситуацию в жизненно важной для нас зоне, если эта ситуаций выйдет из-под контроля", - пояснял секретарь Совбеза в программе "Здесь и сейчас".
А жизненно важных зон у нас не меньше, чем областей жизни, принципиально важных для национальной безопасности (тут опять и образование, и наука, и культура, и что угодно для души). Так что если что-то будет не по нам - мы тут же вмешаемся. На вопрос, не слишком ли резко прозвучало заявление о возможном отказе России от СНВ-1 и 2 (в ответ на ПРО), Иванов ответил с подкупающей прямотой: иногда сделать сильное заявление очень полезно.
Нет слов, Иванов по-своему очень прогрессивен, в особенности для генерал-лейтенанта: он всерьез озабочен сокращением ненужных военных ведомств, собирается разгонять штабных генералов, которые дальше МКАД не выезжают, - но о профессиональной армии он говорит весьма осторожно, ничего не обещая. А вообще любит подчеркивать, что всякую страну уважать можно лишь в том случае, если у нее есть сильная армия: "Вот тогда с нами будут разговаривать всерьез".
Более того, Иванов считает, что и в Чечне все делалось абсолютно правильно,-- и послаблений там ожидать не приходится: "Прямое управление в Чечне - не на год и не на два". Так что осталось поймать Басаева и прекратить финансирование боевиков - хотя бы то, что, по утверждению некоторых газет, осуществляется непосредственно из Москвы. Трудно поверить, что "орден меченосцев" не в состоянии с этим справиться.
Между тем новая идеология сказывается и в последней инициативе партии власти "Единство" - инициативе, которую горячо поддержал (и уж не подсказал ли?) сам Сергей Иванов. Речь идет о создании внутри Госдумы некоего более мобильного и опытного отряда парламентариев, который будет решать наиболее актуальные и важные задачи - в то время как остальной депутатский корпус будет заниматься процедурными, бюрократическими и прочими третьестепенными делами. Идею выдвинул Борис Грызлов, и Иванов не замедлил откликнуться: очень своевременное предложение!
Шансы Иванова на успех весьма велики. С такой оппозицией, как "олигархи" (о них секретарь Совбеза говорит так: "Ни с кем не знаком, я и Чубайса-то видел несколько раз в жизни"), с такой прессой, с такими партиями, как в сегодняшней России, власть может смело считать, что конкурентов у нее нет.
На вмешательство Запада надеяться не стоит: Клинтон принял Иванова еще в феврале этого года. Имел с ним беседу и советник американского президента по национальной безопасности Самюэль Бергер - и не то чтобы в Америке так уж пленились главой Совбеза, но внушить почтение к себе он, похоже, сумел. Иванов, возможно, и не людоед по своей природе: идея порядка у многих ассоциируется лишь с параноидальной жестокостью Сталина - быть может, есть иной путь, путь, который сам Иванов определяет как "консервативно-центристский"?
Как бы то ни было, без сформированного веками народного представления о правах и свободах процветает только государственная безопасность - само же государство хиреет и утрачивает смысл существования.
|
