|
Второе дело появилось, пока Ходорковский и Лебедев отбывали восемь лет по первому. Сейчас они обвиняются в хищении всей нефти (350 млн т) дочерних компаний ЮКОСа на сумму 892 млрд руб., а также в легализации 487 млрд руб. и $7,5 млрд, полученных от продажи того, что они, по версии следствия, украли. Прокуроры утверждают, что эти злоупотребления имели место в период с 1998 по 2003 г.
В самом начале заседания Платон Лебедев попросил председателя Хамовнического суда Москвы Виктора Данилкина подумать над устранением от участия по сфабрикованному уголовному делу и взять самоотвод. Лебедев напомнил Данилкину, что закон обязывал судью в марте 2009 г. закрыть дело о хищении акций «Томскнефти», так как срок давности по нему истек еще в ноябре 2008 г. — по мнению следователей, акции «Томскнефти» были похищены в ноябре 1998 г. Но судья Данилкин этого не сделал, и тогда у обвиняемых и их адвокатов появились подозрения, что судья лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе дела ЮКОСа.
«Вы, ваша честь, это протухшее и сфабрикованное обвинение по ст. 160 Уголовного кодекса используете уже более года для моего и Ходорковского заведомо незаконного уголовного преследования», — продолжал Лебедев. Данилкин хмурился. «Платон Леонидович, держите себя в руках», — бросился на защиту судьи гособвинитель Валерий Лахтин. «Включаете эту протухшую статью во все ваши процессуальные решения», — настаивал Лебедев. Лахтин опять вскочил, но Лебедев, не обращая на него внимания, говорил уже про «протухший эпизод». Судья Данилкин не выдержал, объявил перерыв и пулей выскочил из зала.
Когда через 15 минут судья вернулся, Лебедев пообещал не произносить больше прилагательное, которое так выводит его из себя. Данилкин успокоился. Ни он, ни Лахтин не нашли оснований для отвода судьи и приступили к заслушиванию показаний Ходорковского.
Банки навынос
Ходорковский сразу заявил, что вины не признает и считает судебный процесс политически и коррупционно мотивированным. Оппоненты ошибаются, продолжал он, полагая, что имеют дело с типичным лавочником, который может и умеет подсунуть гнилой товар покупателю, но больше ни в чем не разбирается и всего боится: за шесть лет — отбоялся.
Ходорковский заявил четыре ходатайства, но все они были отклонены судом.
Сначала Ходорковский попросил у суда разрешения показать разницу между нефтью и скважинной жидкостью. Адвокаты Ходорковского достали из-под стола литровую банку нефти и трехлитровую банку скважинной жидкости, чтобы Данилкин лично убедился, что между ними существует разница. «Представьте себе, что я покупаю нефть у своего адвоката за 1 руб., — объяснял Ходорковский. — Нефть остается в банке у адвоката, а я получаю только права на нее». «Немедленно уберите горючие жидкости из зала судебного заседания, — возмутился Данилкин, — не вижу ничего смешного в том, что горючая жидкость находится в зале судебных заседаний, где такое количество людей и только одна дверь». Приставы вынесли из зала обе банки. «Я не передаю эту нефть суду, у меня право собственности на нее», — предупредил их Ходорковский и добавил, что ЮКОС скупал у «дочек» не саму нефть, а права на нее, а нефть «Юганскнефтегаза», «Самаранефтегаза» и «Томскнефти» никуда не пропала.
Парадокс
Во втором ходатайстве Ходорковский напомнил, что уголовное дело возбуждается по факту совершения преступления, но никаких документов, свидетельствующих о пропаже нефти, не существует в природе. Ходорковский предложил суду допросить в качестве свидетеля следователя Салавата Каримова, который подписал постановление о возбуждении уголовного дела, чтобы тот пояснил, на основании каких документов он это сделал. «Если же такие документы не будут обнаружены, то я предлагаю стороне обвинения отказаться от обвинений, а уголовное дело прекратить», — заявил Ходорковский.
Третье ходатайство касалось следственного эксперимента. Ходорковский попросил Лахтина продемонстрировать на примере бутылки с водой, как изъять жидкость путем передачи с баланса на баланс или с помощью заключения договоров. Предложение привело гособвинителя в замешательство: несколько минут покрасневший от гнева Лахтин нервно листал Уголовно-процессуальный кодекс, найдя нужную страницу, облегченно вздохнул, встал и зачитал, что в зале суда следственные эксперименты не проводятся.
После этого Ходорковский обратил внимание судьи на то, что в обвинении в качестве похищенного предмета фигурируют взаимоисключающие вещи: нефть, выручка от ее продажи и прибыль. Если нефть была похищена, то откуда у компании выручка от ее продажи? Он не понимает, от чего защищаться, так как суть обвинений ему не ясна.
«Всю суть обвинений вам разъяснили в Ингодинском суде Читы, — парировал прокурор Лахтин, — пусть дают показания, а не спрашивают какие! Правдивые пусть дают! Сказано же, что похитили нефть, пусть читают результативную часть, если им непонятно».
|
