|
"Профиль": Илья Иосифович, зачем нужно было затевать очередную реорганизацию и сливать "Росвооружение" с "Промэкспортом" для создания новой структуры - "Рособоронэкспорта"?
Илья Клебанов: Это слияние должно было произойти еще в прошлом году, когда готовился президентский указ №1164 о совершенствовании системы экспорта вооружений от 6 сентября. Уже тогда было очевидно, что удержать от внутренней конкуренции на внешнем рынке российских госпосредников, торгующих оружием,- я имею в виду "Росвооружение" и "Промэкспорт" - очень тяжело. Решить эту проблему можно было двумя путями.
Один вариант, который, в частности, предлагал я, заключался в создании государственного холдинга, который объединил бы трех государственных посредников - "Росвооружение", "Промэкспорт" и "Российские технологии". В нем была бы создана единая для этих компаний маркетинговая служба, а также аккумулированы все финансовые потоки от внешнеэкономической деятельности.
Создание такой структуры, которая определяла бы, кто конкретно из спецэкспортеров будет заниматься торговлей оружием на данном рынке, сразу убирала бы конкуренцию. Ведь что такое конкуренция на рынке? Это когда маркетинговые службы сталкиваются в разных частях света и пытаются снизить цену на одну и ту же продукцию. Хотя делать это они не имеют права. Однако технологически создать такой холдинг было достаточно сложно. Поэтому президент остановился на втором варианте, который также все это время обсуждался, то есть на слиянии госпосредников.
"П.": Это устранит вредную конкуренцию?
И.К.: Конкуренция между посредниками возникла после того, как у нас появился не один госпредставитель военно-технического сотрудничества - "Росвооружение" (до 1997 года было единственным госпосредником.- "Профиль"), а сразу три: собственно "Росвооружение", "Промэкспорт" и "Российские технологии".
Например, "Российские технологии" (весной нынешнего года упразднены.- "Профиль") большую часть времени посвящали не продаже лицензий на производство за рубежом нашего оружия, ради чего они были созданы, а тому, как заключить такие контракты, в которых под видом лицензионных поставок продавались бы единичные образцы техники.
К соперничеству государственных посредников добавлялась и конкуренция между большим числом предприятий-производителей, которые имели право выхода на внешний рынок. Кстати, эта конкуренция так до конца и не убрана.
"П.": А пример можете привести?
И.К.: Недавно в Индии на одном и том же тендере по одному и тому же изделию столкнулись сразу три российские компании: "Росвооружение", "Промэкспорт" и компания - разработчик данного изделия. Последствия были соответствующие. И число таких инцидентов нарастало катастрофически.
На сегодня правом напрямую торговать оружием на внешнем рынке обладают шесть предприятий: РСК МиГ, концерн "Антей", КБ "Машиностроение" (Коломна), КБ "Приборостроение" (Тула), НПО "Машиностроение" (Реутов), ЦКБ "Рубин".
Понятно, что государство должно было как-то вмешаться в эту ситуацию. В конечном итоге этим очень удачно пользовались зарубежные покупатели нашего оружия, которые сами зачастую сталкивали лбами наших спецэкспортеров. Доходило до того, что им предложения о военно-техническом сотрудничестве присылала одна компания, а покупатели выходили на другую.
"П.": Вам известен размер ущерба от такой "самодеятельности"?
И.К.: Цифры я назвать не могу. К сожалению, тема ВТС стала такой же популярной, как футбол, когда все об этом любят поговорить. А между тем это очень тонкая и деликатная сфера деятельности, которая требует молчания. Кстати, я уже попросил новых руководителей "Рособоронэкспорта" давать минимум информации.
"П.": Когда нет информации, появляются слухи - это же очевидно.
И.К.: У "Рособоронэкспорта", как и у любой другой компании, определенные темы должны быть и будут открыты. Мы ведь не зря, к примеру, в конце прошлого года ввели новое правило, когда госпосредники открыто защищают на заседаниях правительства планы годовых продаж, размеры внутренних бюджетов и т.д. Это не должно скрываться.
Но сама технология продажи - это технология молчания. И многие наши партнеры, например Китай или Индия, бывают очень недовольны, когда из нашей прессы узнают закрытую контрактную информацию. Россия на этом очень много теряет, поскольку с необязательным партнером сложно работать.
"П.": Что от реформы получат предприятия оборонного комплекса?
И.К.: Во-первых, создание "Рособоронэкспорта" - это только первый шаг, который сделал президент в реформировании системы ВТС. Уже в самое ближайшее время последуют и другие.
Во-первых, мы разрешим всем головным предприятиям, чья продукция поставлена на экспорт, вести самостоятельно, то есть без госпосредника, постконтрактное обслуживание техники. Например, поставлять запчасти. Президент с этим согласился, и сейчас готовятся соответствующие бумаги. Это то реальное, что получат предприятия, в том числе и немалые деньги.
До сего дня предприятия должны были заключать такие контракты через госпосредников. Которым, при их оборотах, этим заниматься было неинтересно.
Из-за этого, в частности, начался "серый экспорт" из России запчастей. Он и сейчас идет. Поэтому, разрешив предприятиям постконтрактное обслуживание техники, мы этот "серый экспорт" практически полностью остановим.
"П.": А почему практически?
И.К.: Очень сложно остановить "левые" компании, которые на этом рынке работают давно и которые экспортируют оружейные комплектующие под видом других изделий. У теневиков давно и хорошо отлажены не только отношения с заводами, у которых они получают запчасти по себестоимости по внутрироссийским договорам, но и каналы сбыта. Конечно, это отдельная тема, которой должны заниматься спецслужбы. Но, повторю, большую часть нелегала мы перекроем. Ведь в конечном итоге Россия заинтересована в качественном обслуживании техники, поставленной на экспорт, от чего не в последнюю очередь зависят будущие контракты.
"П.": Кто-нибудь считал, каков объем "серого экспорта" запчастей?
И.К.: Его оценить почти невозможно. Я несколько раз пытался это проанализировать, но здесь даже аналитических механизмов не хватает. Потому что очень много сделок проходит по "левым" контрактам, и многих покупателей нашего оружия это устраивает. Правда, при покупке запчастей по дешевке есть одна тонкость, которую я всегда объяснял инозаказчикам. Никакой гарантии, если начнут падать самолеты, купленные в России официально, но на которых стоят "серые" запчасти, мы не даем. Это, конечно, охолаживает, но не до конца.
"П.": Что еще получат предприятия от реформирования ВТС?
И.К.: Сейчас президент дал указание предельно сократить сроки, в течение которых контракты должны согласовываться в различных правительственных инстанциях. Прошлогодним указом этот срок ограничивался двадцатью днями, но реально он растягивался на месяцы. Чтобы предприятию выйти на внешний рынок, ему нужно было собрать двадцать одних только согласующих подписей.
Теперь же, в случае если техника разрешена к экспортным поставкам и нет ограничений по стране-покупателю, подпись может быть одна - председателя Комитета по ВТС при Минобороны РФ.
"П.": Этот комитет - новая структура. Каковы будут его полномочия?
И.К.: У комитета будут две важные функции. Во-первых, он будет вести все межправительственные комиссии по военно-техническому сотрудничеству с зарубежными странами, кроме тех, которые возглавляю я,- с Китаем и Индией.
А во-вторых, он будет осуществлять лицензионную деятельность в сфере ВТС, то есть выдавать предприятиям лицензии на право самостоятельного выхода на внешний рынок, о чем я сказал выше.
Причем замечу, эта структура создается не внутри Минобороны, а при нем и, видимо, будет таким же комитетом с тем же статусом, как, например. Таможенный комитет или Госкомстат.
Что же касается комиссии по ВТС, которую традиционно по поручению президента возглавлял председатель правительства, то сейчас Владимир Владимирович Путин принял решение, что она будет возглавляться им лично.
"П.": Не будет ли, в свою очередь, этот комитет конкурировать с "Рособоронэкспортом"?
И.К.: Ни в коем случае, ведь он не будет торговать.
"П.": Насколько рационально, по вашему мнению, было передавать ВТС в Минобороны - у него и без того проблем достаточно? Хотя бы реформу армии взять...
И.К.: Это указ президента, и я его не обсуждаю. Я его выполняю.
"П.": Как изменится и изменится ли вообще схема распределения экспортных денег?
И.К.: В России абсолютное большинство экспортных денег всегда попадает предприятию, за исключением комиссионных, которые получает государственный посредник. Контракт с покупателем заключает госпосредник, он же заключает договор с предприятием, которое выпускает продукцию. И за счет этих процентов госпосредник живет. То есть содержит маркетинговые службы во всех точках мира, где мы хотим торговать оружием, организует участие России в международных выставках и т.д. Сегодня эта система несколько изменится.
Разрабатывая программу вооружений до 2010 года и анализируя экспортные перспективы России в данной области, мы поняли, что они весьма ограничены. В первую очередь, по финансовым ресурсам, которые направляются на создание новых образцов вооружений как для российской армии, так и для экспорта. И в этой связи, конечно, необходимо усиление влияния государства.
"П.": Что вы имеете в виду?
И.К.: Необходимо, чтобы часть денег, поступающая от экспортных поставок, шла на финансирование новой программы вооружений, которая в этом году должна быть принята. Срок действия этой программы рассчитан на десять лет, то есть до 2010 года, и в ней заложены базовые виды вооружений и военной техники, которые должны поступить на вооружение как Российской армии, так и - с учетом определенных модификаций - на экспорт. И если уже сегодня в этом направлении мы не предпримем решительных шагов, в дальнейшем у России будут проблемы. Ведь нашим партнерам нужна современная техника.
Поэтому президент дал правительству поручение разработать систему частичного возврата денег от экспорта через бюджет в программу вооружений. Сегодня мы завершаем разработку этой схемы, с тем чтобы до конца года выпустить соответствующее постановление правительства.
Как мы планируем, с 1 января она должна заработать. В первую очередь средства пойдут на ту часть, которая связана с научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами по созданию новой техники.
"П.": Через какие банки пойдут экспортные деньги?
И.К.: Не буду скрывать, ситуация здесь очень непростая и имеет давнюю историю, когда существовал пул уполномоченных коммерческих банков, обслуживающих экспортные контракты.
После августовского кризиса 1998 года выбор уполномоченных банков был отдан на откуп "Росвооружению" и "Промэкспорту".
Я считаю, что обслуживать такие договоры должны банки, подконтрольные государству, то есть Сбербанк, Внешэкономбанк и Внешторгбанк. А уж эти государственные финансовые институты должны сами решать, работать с коммерческими банками или нет. Но эта работа уже будет вестись на вторичном рынке. Поскольку гарантом всех экспортных сделок выступает государство, оно должно работать с банками, на которые имеет влияние.
"П.": Как будет контролироваться прозрачность бюджета "Рособоронэкспорта"?
И.К.: Мы каждый год сообщаем на правительстве, на сколько мы хотим продать, а потом, по итогам,- на сколько продали. Эти цифры сверены с Минфином, поскольку учитываются все отгрузки и все поступления по контрактам.
"П.": Илья Иосифович, а что вы можете сказать по поводу еще одного недавнего указа президента - о создании холдингов из предприятий ВПК?
И.К.: Это очень своевременный и долгожданный указ. Надо честно сказать, почему не проходит реструктуризация оборонного комплекса. По двум причинам. Первое и главное: мы не имели честной программы вооружений, которая соответствовала бы финансово-экономическим реалиям страны. В предыдущей программе от 1995 года были заложены финансово-экономические параметры, которые в 4-5 раз были выше того, что государство могло реально дать в первый же год начала выполнения этой программы. Поэтому вся программа рассыпалась. И было непонятно, подо что и как реструктурируется оборонный комплекс.
Новую программу, рассчитанную до 2010 года, мы постарались сделать реалистичной. Мы очень плотно работали с Минфином и Минэкономразвития Германа Грефа, пытаясь сделать прогноз по статье "национальная оборона", в том числе по госо-боронзаказу и программе вооружений на десять лет. Все основные параметры были утверждены на Совете безопасности 11 августа. Сейчас мы завершаем создание этой программы. Только после этого мы будем понимать, что мы должны сделать в оборонном комплексе, какие концерны и какие холдинги создавать. А главное - ради чего.
Сегодня мы должны создать такое число оборонных холдингов, которое с минимальными затратами будет обслуживать и выполнять программу вооружений. Это первое.
И второе, из-за чего мы не могли начать реформу ВПК. При создании холдингов государство не имело права в них вносить более 10% своих акций даже при том, что оно могло владеть контрольными пакетами акций технологически связанных между собой предприятий. Сегодня указ отменил эту квоту, и государство получило техническую возможность создавать концерны. И это мы будем делать очень быстро. Я надеюсь, в начале следующего года мы начнем создание понятного, вменяемого, концентрированного оборонного комплекса.
"П.": Сколько и каких холдингов будет создано?
И.К.: Скажу о первоочередных мерах. Моя мечта следующая. В авиационной промышленности должен быть один холдинг, который объединит крупнейшие предприятия авиационной промышленности, как это сделано в США и в объединенной Европе, где производители авиатехники представлены двумя корпорациями - "Боинг" и "Эрбас индастри". У нас же в России десятки заводов, по которым размазываются мизерные бюджетные средства. Значит, предприятиям нужно самим концентрировать свои ресурсы, убирать дублирующие производства и создавать те вещи, которые будут жить на рынке не один десяток лет.
Кроме того, сегодня мы занимаемся реструктуризацией судостроительной отрасли. Здесь, конечно, не будет одной компании, но серьезная концентрация верфей все-таки будет.
|
