|
В день ратификации Беловежских соглашений, 12 декабря 1991 г., атмосфера заседания Верховного Совета поражала общей исступленностью – и все как один – очень похоже на известные времена. По всей стране сохраняли трезвую голову немногие. Даже моя жена – единомышленник во всем – не выдержала на этот раз: «Вечно ты против всех». Для меня с момента обнародования Беловежского сговора было ясно, что это катастрофа, и жене я ответил: «Эти события отзовутся кровавой баней для наших детей». В те дни рижская газета «Атмода» опубликовала мое высказывание: «Насильственный развал СССР превращает шестую часть суши в черную дыру человечества, на краях которой не отсидятся ни маленькая Прибалтика, ни близкая Европа, ни далекая Америка». Естественно, в зале заседаний я старался делать все, чтобы воспрепятствовать попыткам узаконить переворот.
После доклада Ельцина удалось задать вопрос: «Борис Николаевич, средства массовой информации сообщили, что Верховный Совет Украины при ратификации Беловежских соглашений внес в них существенные поправки. Будьте добры, сообщите их Верховному Совету». Хотя содержание этих поправок еще не было опубликовано в СМИ, но мне они были известны: Верховный Совет Украины согласился ратифицировать беловежские решения только при условиях, что границы Украины и России остаются неизменными, вне зависимости от того, будет Украина входить в СНГ или нет, и что все виды вооруженных сил, находящихся на территории Украины, переводятся под юрисдикцию Украины, а Кравчук объявил себя главнокомандующим.
Это означает, что статус Крыма и Севастополя и всех областей Украины с подавляющим русским населением – не обсуждаем. И это значит, что Черноморский флот и ядерные стратегические вооружения на территории Украины отходят к ней.
Осознание этих фактов могло помешать ратификации Беловежских соглашений, поэтому президент великой державы впрямую солгал: «Не было никаких поправок, а только редакционные замечания». Ложь была настолько вопиющей, что министр иностранных дел Козырев в своем выступлении был вынужден смягчить: «Были не только редакционные замечания, но и поправки, но не существенные».
Я не был готов к тому, что наши вожди способны действовать беспредельно лживо, иначе я огласил бы эти факты в вопросе Ельцину.
От микрофона мне удалось призвать депутатов принять решение о созыве Съезда народных депутатов России, ибо Соглашение об СНГ кардинальным образом меняет государственный статус и строй Российской Федерации, на что Верховный Совет не правомочен. Эта очевидная истина для дилетантов от политики была отвергнута под завесой демагогии: «Хватит болтать, президент впервые принял судьбоносное решение, давайте голосовать». Здравомыслящие голоса потонули в общем хоре: «Даешь единство трех славянских народов!».
В этот же день состоялась встреча президента с лидерами политических партий. От Российского христианского демократического движения присутствовали его сопредседатели – я и Глеб Анищенко. Нам удалось записать эту встречу на диктофон, сегодня некоторые ее фрагменты звучат злободневно. И здесь удивляло общее благодушие перед лицом исторической катастрофы мирового масштаба. С этим я и обратился к Ельцину:
«Борис Николаевич, вам уже говорили много лестных слов, слов поддержки. Я же хочу донести до вас критическую позицию. Хотел бы остановиться на некоторых болевых точках. Прежде всего, необходимо отдавать себе отчет в том, что сегодняшняя ратификация является грубым нарушением нескольких ключевых положений действующей российской Конституции. Либо решение Верховного Совета неконституционно, незаконно, либо перестает действовать Конституция. Это ситуация конституционной революции, переворота. По существу, высшей законодательной властью России стимулируется правовой беспредел».
Теперь-то и бывшим депутатам очевидно, что тогдашней ратификацией Верховный Совет открыл шлюзы такого беззакония, которое смыло и его в 1993 г. С этого момента чинная атмосфера за столом встречи была взорвана.
Священник Глеб Якунин: «Мы пришли сюда задавать вопросы, а не читать лекции».
Виктор Аксючиц: «Ваша точка зрения была сегодня многократно высказана на Верховном Совете, позвольте изложить другую позицию. Думаю, и это будет полезно».
Г. Якунин: «Аксючиц, мы вопросы задаем, а не лекции читаем президенту».
Тельман Гдлян: «Что вы можете предложить, чтобы мы все вышли из этого опасного состояния, – крючкотворство или политически выгодное решение?»
В. Аксючиц: «Я все-таки прошу меня не перебивать. Я обращаюсь не к вам, а довожу позицию нашей партии до президента».
Т. Гдлян: «Вы уже пробовали выйти со своими лозунгами к народу и видели, какая была реакция. И эту митинговщину вы переносите сейчас сюда».
«Президент впервые принял судьбоносное решение, давайте голосовать»
В. Аксючиц: «На наш взгляд, поспешный роспуск Союза чреват колоссальными опасностями. Прежде всего, вы сегодня сказали, что стратегическими войсками будут командовать представители всех республик. Это неизбежно создаст колоссальный очаг нестабильности, так как жесткий, централизованный организм армии требует четкого централизованного руководства».
Борис Ельцин: «Единое командование стратегическими силами, оно и будет осуществлять контроль».
В. Аксючиц: «Тогда не следует все время подчеркивать, что создаются не централизованные органы, а лишь координирующие. Единое командование не является органом координирующим».
Б. Ельцин: «Тут вы правы. Армия – исключение. Здесь речь должна идти не о координирующих, а о командных функциях».
В. Аксючиц: «Союзное государство ликвидировано, а значит, ликвидирована и воинская присяга. Кому будут присягать сейчас призывники?»
Б. Ельцин: «Сегодня было хорошо сказано: народу».
В. Аксючиц: «Но это ведь может быть сказано лишь для красного словца».
Б. Ельцин: «Почему? Народу России – если призывается в России, народу Украины – если призывается на Украине».
В. Аксючиц: «Но никаких законов на этот счет нет. Что делать армии сейчас? Те танки, которые раньше явочным порядком захватывало грузинское руководство, теперь уже оно может захватывать вполне законно, поскольку нет Союзного государства, нет руководства союзной армии. Или другой пример. Кравчук уже объявил себя главнокомандующим. Понятно, что он немедленно подчинит себе те 20 дивизий, которые дислоцируются на Украине. Отдает ли себе отчет российское руководство, против кого будут направлены эти 20 дивизий?»
Б. Ельцин: «У нас с Украиной есть договор, в соответствии с которым число военнослужащих в национальной гвардии или армии устанавливается только по обоюдной договоренности. Поэтому о 200–300 тысячах речь не идет».
В. Аксючиц: «Однако Кравчук объявил себя главнокомандующим без консультаций с вами».
Б. Ельцин: «Как раз он консультировался: он меня уговаривал стать главнокомандующим» (российской армии).
Неужели Ельцин не понимал, что приватизация союзной армии и вооружений неизбежно приведет к тому, что воинские контингенты страны очень скоро окажутся по разную сторону фронтов? Впрочем, впоследствии российское руководство вооружало Дудаева буквально из собственных рук. Против кого? Во имя чего? Да потому, что это было неизбежным следствием беловежской доктрины. Далее была затронута еще одна тема, кровоточащая ныне.
В. Аксючиц: «Это соглашение непременно будет стимулировать распад Российской Федерации. Многие автономии уже заявляли, что они согласны входить в Союз, но не в Российскую Федерацию».
Б. Ельцин: «Например? Я могу привести вам много примеров обратных; из тех руководителей автономий, с кем я консультировался, все выступают за Содружество. А вы приведите другие примеры».
В. Аксючиц: «Ну, например, Чечня, Дудаев».
Б. Ельцин: «А кто Дудаева признал законным правителем?»
Михаил Астафьев: «Его даже по Центральному телевидению называют не генералом Дудаевым, а президентом».
Б. Ельцин: «Опротестовать определенное заявление можно, и мы это делаем, заявляя, что Дудаева руководство России не признавало. Я не загадываю, что будет в будущем. Пусть в Чечне процесс развивается естественным образом. Уже сейчас то там, то здесь возникает оппозиция Дудаеву, протестующая против его политики, направленной на выход из России. И этот процесс нарастает, Дудаев его очень боится. Что касается войск, расположенных в Чечне, то я специально посылал туда первого заместителя министра обороны Грачева, который встречался с Дудаевым, и тот твердо обещал не посягать на воинские части и на военное училище. Мы хотим всячески избежать крови. Я признал, что мой указ был ошибочным (имеется в виду Указ в о введении чрезвычайного положения в Чечне в октябре 1991 г.), и признал правильность решения Верховного Совета. Сейчас Россия ведет в Чечне более аккуратную политику».
Эта, так сказать, «аккуратная политика» и «процесс развивается естественным образом» и подготовили будущие войны в Чечне. Поскольку разговор о Дудаеве оттеснил важнейшую тему о целостности России, Глеб Анищенко вернулся к ней.
Г. Анищенко: «Борис Николаевич, и все-таки вы совсем не опасаетесь, что соглашение может послужить стремительному распаду РСФСР? Ведь в Содружество, по замыслу, могут войти образования, так сказать, принципиально разных государственных уровней. Вчера президент Татарии заявил, что он хочет войти на равных правах в СНГ».
Б. Ельцин: «Нет, нет, нет!» (троекратно ударяет кулаком по столу).
Г. Анищенко: «Телевидение вчера передавало это заявление президента Татарии».
Б. Ельцин: «Нет, нет, нет, нет, нет!»
Г. Анищенко: «Борис Николаевич, но ведь сама логика подсказывает, что так и должно быть после развала единого государства...»
Б. Ельцин: «Нет, это исключается абсолютно. Войти могут только государства. В этом все дело».
Увы, многократные заклинания и столотрясения мало повлияли на тех, кто хотел выйти из России. Глеб Анищенко указал на истинные причины беловежского переворота.
Г. Анищенко: «Вы неоднократно повторяли, что главным аргументом за подписание соглашения являлось то, что ничего другого нельзя было сделать. Мне непонятно, откуда вытекает подобный вывод. Один раз Союзный договор был практически готов, но его подписание совершенно искусственно сорвал путч. Другой раз все республики, кроме, может быть, Украины, были согласны подписать договор об ССГ – едином конфедеративном государстве. Но теперь вместо путча появилась другое искусственное обстоятельство – Пуща. Так вот, откуда следует, что были объективные причины, препятствовавшие сохранению единого государства, пусть даже и в форме конфедерации? Ведь никто, по существу, не пытался довести подобные планы до конца».
Б. Ельцин: «Не Пуща виновата, а Пуща – лишь запоздалое следствие того, что договор был взорван Горбачевым. Поэтому я не могу с вами согласиться, что Пуща искусственно сорвала договор. Может быть, и были какие-то еще варианты, но мы посчитали, что единственный шанс состоит в том, чтобы каждое государство почувствовало свою независимость и одновременно было связано каким-то содружеством. Типа Британского Содружества, ЕЭС и т.д.».
Даже по Центральному телевидению Дудаева называли не генералом, а президентом
Очевидны подлинные мотивы брестского сговора: убрать конкурента – Горбачева – можно только развалив СССР, поэтому авторы решились расчленить государство, чтобы захватить власть в отдельных его кусках. Поражает масштабность сделки, ради которой на кон было брошено самое крупное в мире многовековое государство.
Конечно же, «Соглашение об СНГ» – это беспримерное попрание закона. И всякого права. Вспомним, что договор 1922 г. об образовании СССР был фактически отменен с принятием в 1924 г. Конституции СССР. Союзный договор в 1922 г. провозгласил создание СССР, с 1924 г. юридической основой существования государства была Конституции. В частности, поэтому впоследствии вновь входящие (или присоединяемые) союзные республики не подписывали никакого Союзного договора.
В таком случае возникает вопрос: какое государство распустили беловежско-алма-атинские заговорщики, денонсируя Договор об образовании СССР? Строго говоря, Соглашение об СНГ не распустило СССР, Советский Союз юридически должен существовать и поныне. Должен, но не существует, потому что пока мы живем в ситуации «закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло». Повернули известно куда, вопреки волеизъявлению народа о сохранении СССР на референдуме марта 1991-го, нарушив все существующие законы и поправ все конституции – Союзного государства и союзных республик.
Понимая разрушительную роль Ельцина, я пытался как-то сообщить об этом общественности. Характерен эпизод столкновений со «всенародно избранным». На закрытом заседании Съезда по проблемам безопасности России в середине 1992 г. я потребовал, чтобы Генеральная прокуратура завела уголовное дело по факту публикации во французской газете «Монд», с фотографией нашего президента перед открытым чемоданчиком для управления стратегическими ядерными вооружениями. Я закончил свое выступление словами: «Ибо теперь очевидно для всех, что ядерная кнопка великой державы находится в дрожащих руках».
Этим, как мне казалось, достаточно деликатно я хотел обратить внимание на катастрофический для страны алкоголизм президента, что стало общеизвестным впоследствии. Я надеялся, что эта фраза может стать крылатой и пробьется к общественному сознанию. Но уже тогда был установлен контроль над СМИ, которые все больше играли роль средств массовой дезинформации. Феноменальна реакция Ельцина: он вскочил со своего места в президиуме и во весь голос зарычал в микрофон: «Это провокация, это я требую завести уголовное дело». Президиум во главе с Хасбулатовым от неожиданности склонился над столом, косясь на разбушевавшегося президента. Идя от микрофона по затихшему залу заседания, я видел тысячу пар глаз с одним выражением: «Ты, Аксючиц, может быть, хороший парень, но ты – покойник» (потом неоднократно приходилось и слышать подобное). С этого момента началась информационная блокада деятельности РХДД и целенаправленное его подавление, что успешно было завершено после расстрела Дома Советов в октябре 1993 г.
ДОСЬЕ
Виктор АКСЮЧИЦ родился в 1949 г. в Белоруссии. Окончил Рижское мореходное училище, служил офицером на флоте. В 1978 г. окончил философский факультет МГУ. Член КПСС с 1971 по 1979 г. С 1990 по сентябрь 1993 г. – народный депутат РФ, член фракции «Демократическая Россия». В 1990–1997 гг. – председатель политсовета Российского христианского демократического движения (РХДД). В 1997–1998 гг. – зам. руководителя аппарата первого вице-премьера России Бориса Немцова. Неоднократно баллотировался в Госдуму. Доцент Госакадемии славянской культуры. Автор нескольких книг, многочисленных публикаций в прессе. Женат, имеет четверых детей.
|
