|
5 октября Басманный суд санкционировал арест Александра Бульбова
Есть главный принцип спецслужб: если тебе есть что сказать, молчи. Сказать нечего — молчи тем более. Есть главный принцип кремлевских кланов: никогда не обращайся к публике. Обращайся к президенту. Обращение к публике есть свидетельство нелояльности и признак того, что к президенту не пустили.
Опубликовав в «Коммерсанте» статью о войне спецслужб, генерал Черкесов нарушил сразу оба принципа. Зачем — бог весть. Ему бы Хармса нанять писать это письмо или, в крайнем случае, Шендеровича. Постмодернисты должны этот текст о «корпоративном духе» и «чекизме» вставить в рамочку и повесить на стенку вместо «Черного квадрата».
Рискну напомнить некоторые моменты, предшествовавшие созданию этого философского текста.
Началось с того, что два могущественных кремлевских клана, один из которых обычно ассоциируется с именем замглавы администрации президента Игоря Сечина (и главы ФСБ Николая Патрушева), а другой — с именами главы ФСКН Виктора Черкесова и начальника службы безопасности президента Виктора Золотова, сцепились из-за предполагавшегося назначения близкого Черкесову Шамахова главой таможни.
Начались уголовные дела; кланы стали «хлопать» друг у друга вагоны и отбивать конфискованное с ОМОНами. Дрались страшно, но совершенно тихо. Среди самых заметных эпизодов, широко обсуждавшихся в узких кругах: арест в Находке партии китайского ширпотреба, направленной непосредственно в адрес секретной части, являвшейся отделом снабжения ФСБ (партию товара получал по действующему удостоверению сотрудник ФСБ), и обыск у одного из крупнейших дельцов от таможни, в ходе которого бриллианты изымали на вес. «Подарок теперь, понимаешь, подарить нечем!» — сокрушался объект обыска.
Считается, что именно в ходе этой войны ФСКН приобрела оборудование, которое, в частности, прослушало разговоры Сечина с его могущественным родичем и союзником генеральным прокурором Устиновым. Прослушку якобы положили перед Путиным. Путину, говорят, не очень понравились рассуждения о том, что, мол, президент у нас слабоват и что Устинов будет лучшим президентом. Устинов был уволен.
Уволены были в конце прошлого года и несколько генералов ФСБ. Впрочем, еще спустя несколько месяцев они находились на своих постах, не сочтя нужным выполнять президентский приказ.
Тогда же ожесточенная драка вспыхнула в недрах МВД. Между начальником Департамента экономической безопасности Сергеем Мещеряковым (считавшимся ставленником Сечина) и замминистра Новиковым (считавшимся ставленником Золотова). Подробности этой драки остались непубличными, но устойчивые слухи утверждают, что арестованная в ходе драки помощница Мещерякова дала под «психотропкой» подробные показания о расценках услуг департамента. По итогам драки оба фигуранта были уволены со своих постов и оба получили другие посты — почетные, но маловлиятельные.
И вот теперь — с арестом генерала Бульбова и уж тем более письмом Черкесова — война впервые вышла на поверхность.
Что бросается в глаза?
Во-первых, неравенство сил. С одной стороны — Игорь Сечин, не первое лицо в государстве, но и не второе, с другой — какое-то коллективное руководство.
Во-вторых, абсолютная непечатность предмета спора. Это довольно забавно, когда читаешь у Черкесова о «чекизме» и «корпоративности», а спор идет о контроле над потоками контрабанды и о том, кто лучше заморочит мозги президенту.
В-третьих, бросается в глаза, что война давно бы кончилась, если бы президент каждый раз не поддерживал слабейшую сторону. Он сам заинтересован в войне как в инструменте взаимного доносительства. Война спецслужб — это то, что у нас вместо разделения властей. Это способ президенту быть осведомленным.
А еще — и это самое главное — трудно желать победы какой-то одной стороне. И вовсе не потому, что они делят таможню или дерутся под ковром. А потому, что их ведомства еще до этой войны подверглись злокачественному перерождению. Чем занимается один клан? Дележкой «ЮКОСа». Делом Гуцериева. Радостными рапортами о раскрытии терактов на саммитах в Сочи, Санкт-Петербурге и Самаре. Чем занимается другой клан? Об этом
смотри соседнюю статью.
Если один из крокодилов слабее — это еще не повод любить его, такого слабого и такого зелененького. Когда в Мордоре два отряда орков сражаются за мифриловую кольчужку Фродо — на чьей стороне наше сочувствие?
Дело №
Уголовным делом о контрабанде мебели, поступавшей в магазины «Гранд» и «Три кита» с октября 2000 года, занимались в Следственном комитете при МВД. Группа под руководством следователя Павла Зайцева провела обыски и допросы. В ноябре 2000 года свидетель Владимир Бурков в своих показаниях упомянул Евгения Жукова — помощника замдиректора ФСБ Юрия Заостровцева. В тот же день допросили и самого Жукова. Через несколько часов дело срочно затребовали в Генпрокуратуру. 7 мая 2001 года следователь Попов прекратил его «за отсутствием состава преступления». Госдума потребовала возобновить расследование, особо активную позицию занял депутат Юрий Щекочихин (зам главного редактора «Новой»). Но дело реанимировали только 26 марта 2002 года после личного вмешательства Владимира Путина. В апреле дело принял к производству знакомый президента, замначальника отдела прокуратуры Ленинградской области Владимир Лоскутов. Однако первые аресты состоялись после смены руководства Генпрокуратуры в июне 2006 года.
Уголовное дело № 290724 о контрабанде китайского ширпотреба в адрес в/ч 54729 возбуждено в апреле 2005-го Следственным комитетом при МВД. Часть 54729 обслуживает центральный аппарат ФСБ. Контрабанду получал сотрудник со служебным удостоверением ПЖ № 066631. 7 апреля 2005 года Генпрокуратура затребовала дело для передачи в ФСБ. Только в августе 2006-го дело удалось вернуть в Генпрокуратуру. По совпадению, с тех пор, как дела вошли в активную фазу, в отставку отправились: замдиректора ФСБ Владимир Анисимов, замдиректора ФСБ Сергей Шишин, замначальника Службы экономической безопасности ФСБ Сергей Фоменко.
|
