|
«Генпрокуратура РФ в ходе проверок осуществления Банком России и его территориальными подразделениями деятельности в сфере банковского надзора выявила серьезные недостатки, — заявил первый заместитель генерального прокурора РФ Александр Буксман, выступая сегодня в Госдуме на парламентских слушаниях. — Банк России не обеспечивает в полной мере реализацию возложенных на него функций».
Основных претензий к ЦБ у Генпрокуратуры две. Во-первых, претензии Генпрокуратуры касаются нечетких формулировок нормативных документов Банка России, что приводит к различной трактовке инструкций ЦБ. Это, в свою очередь, создает предпосылки для коррупционных проявлений.
Во-вторых, «полторы тысячи сотрудников Банка России и его подразделений являются держателями акций коммерческих банков, что может порождать конфликт интересов», сказал Буксман.
Он считает, что на законодательном уровне следует урегулировать вопрос о запрете для руководителей финансовых организаций входить в органы управления структур, осуществляющих деятельность на финансовых рынках страны.
Помимо этого у Буксмана имеются претензии к законам о банках и банковской деятельности и о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем. В первом законе он предлагает регламентировать критерии приема банков в систему страхования вкладов. Во втором законе — предоставить кредитным организациям право отказать клиенту в проведении операций, если существуют определенные подозрения в их отношении.
Эксперты и банкиры во многом признают претензии Генпрокуратуры к ЦБ оправданными. И считают, что поводом для нынешнего выступления могли послужить письма Алексея Френкеля, подозреваемого в организации убийства первого зампреда ЦБ Андрея Козлова, где Френкель прямо заявлял о коррупции в Центробанке.
«Было бы логично запретить сотрудникам ЦБ участвовать в управлении коммерческих банков, — считает гендиректор «Интерфакс-ЦЭА» Михаил Матовников. – Когда сотрудники ЦБ входят в органы управления коммерческих банков, это порождает сомнение в том, что эти чиновники не используют информацию, полученную в результате государственной деятельности, для того, чтобы помогать компании принимать определенные решения, и не используют свою государственную позицию для того, чтобы что-то делать в интересах компании».
«В ситуации со Сбербанком картина несколько иная — он торгуется на открытом рынке, и в этом нет ничего страшного. Но в отношении других банков совмещение чиновничьей работы с руководящими постами, безусловно, порождает конфликт интересов», — подтверждает один из банкиров.
Еще хуже обстоят дела с инструкциями ЦБ. «Имеет место огромный документооборот между ЦБ и банками, — говорит зампредправления Инвестсбербанка Евгений Егоров. — В результате для уточнения трактовок проводится множество семинаров, мы посылаем уйму запросов, как их интерпретировать. В каких-то случаях инструкции дают двоякую трактовку, в каких-то вообще ничего не объясняют. Это усложняет процесс функционирования банков. Мы в процессе объединения четырех банков обнаружили, что в один тип операций четыре банка проводили каждый по-своему. Хотелось бы видеть однозначные инструкции, чтобы они описывали процесс по сути, а не по форме».
«Но здесь есть один нюанс, — уточняет Матовников. — С одной стороны хотелось бы больше четкости, а с другой стороны, идеология регулирования, которой сейчас придерживается ЦБ, состоит в том, чтобы переходить от формального к содержательному надзору. Какие-то вещи нужно делать не по шаблону, а вникнув в существо проводимых операций, – иначе говоря, отсюда возникает потребность не просто в выполнении инструкций, а в мотивированном суждении сотрудника ЦБ. Поэтому определенная доля субъективности в оценки заложена в правилах игры. Лишить ЦБ права принимать решения на основании экономической, а не формальной логики, было бы неправильно».
В качестве примера, почему этого делать не стоит, Матовников приводит борьбу со схемами увеличения коэффициента ликвидности. «Была одна схема, ее запретили, потом возникла другая – схемы появляются раньше, чем инструкции ЦБ», — отмечает Матовников.
Что же касается разрешения предоставить кредитным организациям право отказать клиенту в проведении операций, если существуют определенные подозрения в их отношении, то тут банкиры обеими руками за. «Это общемировая практика. На западе имеют право отказать не только клиенту в открытии счета, но и банку в открытии корсчета», — говорит Егоров.
Но эксперты предлагают и свои меры по борьбе с коррупцией в ЦБ. По мнению Матовникова, «надо выстроить систему надзора таким образом, когда решения принимают не отдельные люди, а коллегиальный орган – максимально транспарентно и понятно».
Пожелавший остаться неизвестным банкир считает, что корень зла — в огромнейшем аппарате Центрального банка. «Прежде всего нужно обратить внимание на численность ЦБ. Сейчас там трудится порядка 80 тысяч человек. Это абсолютный рекорд для любой страны мира. Это порождает и коррупцию, и огромную бюрократию, неразбериху в инструкциях, двоякое их толкование», — считает банкир.
Председатель комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам Владислав Резник выступает за выделение функций банковского надзора из Банка России.
Депутат считает, что явно устаревшие нормативные акты ЦБ РФ закрепляют процедуру создания виртуальных составов правонарушения и применения мер административной ответственности, которая нарушает принцип презумпции невиновности. По мнению Резника, Банк России для отзыва лицензии применял «самые сомнительные основания: меры воздействия, описанные в статье 74 закона «О Центральном банке», по сути регулируют меры административной ответственности, в то время как КОАП не знает такого административного воздействия, как отзыв лицензии». Более того, по его мнению, процедура отзыва не является гласной и открытой, как этого требует законодательство о лицензировании.
По мнению Резника, Банк России иногда использует данные, не отраженные в акте проверок. «Исполняя закон 115, Банк России получил новые права и начал рьяно их выполнять», — сказал Резник, добавив, что в то же время «присвоенные им полномочия и действия, которые он выполняет, не имеют рационального объяснения, не укладываются в схемы Уголовного права и не имеют экономических обоснований».
Еще на эту тему "МК":
Черный день Центробанка
В Думе “наехали” на главу ЦБ
"У главы ЦБ Сергея Игнатьева вчера был черный день. Придя в Госдуму на парламентские слушания, он неожиданно столкнулся с единым фронтом недовольных работой Центробанка депутатов, сенаторов, банкиров и прокуроров. Многие выводы и заявления должностных лиц скандальным образом совпали с теми, что содержались в письмах банкира Френкеля, обвиняемого в организации убийства зампреда ЦБ Андрея Козлова…
Первым в наступление пошел глава думского Комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам Владислав Резник. Он заявил, что при осуществлении надзора за банками ЦБ уводит процесс “в странном направлении”. Вместо того чтобы наказывать провинившиеся банки через суды, как требует закон, Центробанк на основании собственных инструкций присвоил себе карательные функции. Некоторые из этих инструкций позволяют сотрудникам главного банка самостоятельно определять, в чем состоит правонарушение, отсюда — “волюнтаризм и субъективизм”.
В полной мере эти “измы” проявляются при решении вопросов об отзыве лицензий у банков и о допуске в систему страхования вкладов. “Основные акты ЦБ, регулирующие процедуру отзыва лицензий, даже не опубликованы, и потому сам отзыв почти невозможно оспорить в суде!” — возмущался г-н Резник. А понять, почему одни банки вошли в систему страхования вкладов, а другие — нет, просто невозможно, продолжал он. К тому же почему-то некоторые из вошедших в систему страхования (то есть вроде бы признанных устойчивыми) вскоре лишились лицензии… Еще один “страшный грех”, обнаруженный в работе ЦБ, — присвоение чужих функций. Бороться с легализацией грязных денег закон поручает финразведке, но ЦБ занялся и этим.
В унисон с г-ном Резником выступил первый замгенпрокурора Александр Буксман (глава финразведки Виктор Зубков даже предположил, что свои доклады они “писали вместе”). “Проверка Генпрокуратуры показала, что нормативные документы ЦБ допускают различные толкования и потому являются коррупциогенными”, — сказал г-н Буксман. А о какой объективности ЦБ при решении судеб банков может идти речь, если 1,5 тысячи его сотрудников имеют акции различных кредитных организаций, т.е. банков? Буксман считает необходимым коренным образом переписать банковское законодательство: четко определить основания для отзыва лицензий и саму процедуру отзыва, прописать подробно механизм включения банков в систему страхования вкладов, и т.д. и т.п.
Игнатьев оказался не готов дать отпор. Он признался, что только накануне “догадался”, о чем пойдет речь на слушаниях, и кое-что успел “набросать ночью”. Все “набросанное” касалось того вреда, который приносят “фиктивные операции” или обналичивание денежных средств, когда, например, деньги снимаются якобы для покупки сельхозпродуктов, а на самом деле идут на “взятки чиновникам, выдачу зарплат в конвертах и даже финансирование терроризма”. По сути предъявленных обвинений в субъективизме и волюнтаризме глава ЦБ ничего не сказал. Впрочем, “учитывая обеспокоенность банковского сообщества”, он согласился с необходимостью подробно определить основания для отзыва лицензий у банков, а сами банки наделить правом отказываться от работы с “сомнительными” клиентами."
Марина ОЗЕРОВА, Московский Комсомолец от 21.02.2007
|
