|
— Владислав Леонидович, очень тревожно в мире! Лихорадит биржи, доллар катится вниз, и конца этому не видно. Цены на сырьевые товары — нефть, газ, металлы — в последний год неудержимо рвутся вверх. Дорожает золото — а это значит, что деньги дешевеют. Все это смутно напоминает кризисные времена, когда деньгами оклеивали сортиры и в цене оставались только «реальные ценности» — хлеб и порох. Не смоет ли волна мировой инфляции нашу цивилизацию?
— Ситуация в мире действительно тревожная. Но все познается в сравнении. А если сравнивать ее с кризисом 1970-х годов, то видно, что цены в начале XXI столетия меняются не так уж и драматично. В 1972—1974 годах нефть подорожала в 3,4 раза, а в 1979—1981 годах — еще в 4,1 раза. Вот это был кризис! А сейчас нефть выросла в цене с 30 до 70 долл. за баррель за два с половиной года. Иными словами, процесс идет эволюционно — то есть не кризисно. Золото в прошлом году подорожало всего на 24%, серебро — на 29%. И чего тут бояться, если с 1975 по 1980 год золото подорожало в 4 раза, а серебро — почти в 5 раз? В последние же годы темпы роста цен на сырьевые товары не превышают 25—25% в год. И это важный момент, который следует учитывать тем, кто считает, что российская экономика обанкротится, когда рухнут цены на нефть. Но цены на нефть не рухнут! Они не «перегреты», как это было в начале 80-х. Я думаю, в следующем году они перевалят за 100 долл. за баррель. Но, повторяю, это не скачкообразный, а уверенный, спокойный, рыночный рост цен.
— А не спровоцирует ли рост цен на нефть кризис в США? Они ведь сидят на нефтяной игле. И каждый раз «доза» обходится им все дороже и дороже.
— Да, действительно, в США самая отсталая из развитых экономик с точки зрения использования энергоресурсов. Там крайне медленно осваиваются энергосберегающие технологии. Сегодня американский автомобиль потребляет на 100 км пробега больше горючего, чем в 1973 году. Европейский — меньше почти в три раза! В этом смысле американская экономика экстенсивна. Но экономика Штатов не индустриальная; это экономика услуг. Поэтому от потребления нефти она зависит меньше, чем, скажем, китайская. Цена всей потребляемой в США нефти и газа не превышает 8% ВВП. При этом половина нефти производится в самой же Америке. То есть, если нефть подорожает на 100% за год, это будет означать потерю 3—4% американского ВВП. А сейчас экономика США растет на 4% в год. Поэтому при подорожании нефти вдвое Америка вместо роста в 4% покажет рост в 0,5—1%. Но не свалится в рецессию.
— А не является ли производимый в сфере услуг ВВП дутым, и не представляет ли вся постиндустриальная экономика один грандиозный обман? Ведь что такое экономика услуг? Я вас побрил, вы мне за это заплатили 10 долларов. Потом вы мне сделали маникюр, и я вам за это заплатил 10 долларов. В экономике ничего не прибавилось, но экономисты радостно прибавили к ВВП 20 долларов.
— В экономике прибавилось. Потому что обмен деньгами — это и есть экономика. Экономика — это не обязательно производство чего-то материального. Если есть производство, за которое вам не платят, это не экономика. Производство никому не нужных тракторов — не экономика. А вот бритье за деньги, как в вашем примере, — самая настоящая экономика. Обратите внимание, с этих 20 долларов заплачены налоги в бюджет, оплачена аренда помещений, оплачены счета за электричество, оплачен бензин, на котором и продавец услуг, и их покупатель приехали к месту оказания услуг. То есть оплачена работа строителей, дорожных рабочих, металлургов, энергетиков, машиностроителей, шинников — людей, которые производят любимый вами реальный продукт.
Я вам больше скажу: более половины ВВП Америки — это финансово-риэлторские услуги. Вот это уже настоящий пузырь, который может лопнуть. Но до тех пор, пока люди верят, что этот пузырь надут чем-нибудь, кроме воздуха, он является экономической реальностью, так как экономика базируется на человеческом доверии. И значит, до тех пор проблема ресурсов вообще не актуальна для Америки.
Что же касается Европы, то здесь удельное потребление энергии (на один доллар произведенного продукта) в 2,5 раза меньше, чем в США. В Европе доля энергетических ресурсов не превышает 5% ВВП. То есть повышение цен на нефть окажет на Европу даже еще меньшее воздействие, чем на США. В худшем случае, если они удвоятся, США и Европа войдут в период нулевого роста. Мировой кризис только на основе скачка цен на нефть невозможен.
Есть еще один малозаметный фактор в вопросе роста цен на нефть. В 2002 году за 1 евро давали всего 82 американских цента. Доллар был тяжелее евро. Теперь доллар похудел: за 1 евро дают 1,3 доллара. Реальное понижение курса составило 50%. Нефть за это время повысилась в цене в два с половиной раза. Но цены на нефть номинированы в долларах. Если пересчитаем цену в евро, получится, что она выросла не в 2,5, а всего в 1,6 раза. То есть темпы подорожания — меньше 20% в год. По сути дела, речь идет не о том, что дорожают ресурсы, а о том, что обесценивается доллар. Безумно дорожает все только в долларах, а в евро — вовсе не безумно. Главное, чтобы не было скачков, сотрясающих рынки.
— Но ведь новейшая история знает примеры и скачкообразного роста цен в те же семидесятые, о которых вы все время говорите.
— А почему в 1973 году цены на ресурсы подскочили в два-три раза? Да потому что в августе 1971-го американцы взяли и разом отменили золотое обеспечение доллара. И скачок цен на нефть был ответом стран ОПЕК на действия Америки. Сейчас же повышение цен на ресурсы связано в первую очередь с постепенным снижением доверия к американской финансовой системе. Доллар падает, а цена на нефть в долларах растет. Я думаю, что если бы рынок нефти оценивался в евро, психологическое давление в сторону повышения цен было бы меньше. Один только тот факт, что нефть выходит из зоны доллара, остановил бы рост цен примерно на год.
Проблема внезапного роста цены на нефть касается прежде всего не Америки, а Китая. В США 70% нефти потребляется автомобилями. А вот для китайцев рост цены на нефть — это как раз удар по их реальному производству.
— Тогда у меня сразу несколько вопросов. Вопрос первый… США покрывают свой бюджетный дефицит напечатанными пустыми долларами. Но это же значит, что у них должна быть большая инфляция. Почему ее нет?
— Среди обывателей есть несколько устойчивых мифов об инфляции. Считается, например, что чем больше денег в экономике, тем больше инфляция. Но это неверно. Америка действительно покрывает свой дефицит бюджета печатным станком. За те 18 лет, что федеральной резервной системой США руководил Алан Гринспен, денег в американской экономике стало намного больше. Государственный долг вырос почти в 4 раза — с 2,3 до 8 трлн долл. Ссуды банков коммерческим компаниям — в 3,5 раза. Выпуск компаниями необеспеченных бондов — в 6 раз. Объем ипотечных кредитов — почти в четыре раза. А инфляция не выходила за 2,5—4% в год.
И это не сказка. Просто есть масса методов управления денежной массой. Вы знаете, что за последние 10 лет во многих отраслях промышленности в Америке вообще не росла номинальная зарплата? Американцы не хотят повышать зарплаты, потому что они и без этого неконкурентоспособны на мировом рынке — у США импорт вдвое больше экспорта, никто не хочет покупать дорогие американские товары. А если повысить еще и зарплату американским рабочим, то вообще никто ничего не купит. Поэтому реальное благосостояние американцев растет за счет того, что падают цены на массовые потребительские товары. Вот на мне джинсы, я их купил в Америке в конце прошлого года. Сколько они стоят?
— Двадцать долларов.
— Восемнадцать. Сшиты они, понятное дело, в Китае. В Штатах сложилась парадоксальная ситуация: растут цены на все, что производится в самой Америке. Расценки на проживание в гостиницах, например, растут просто астрономически. Через внутренние цены изымается излишняя денежная масса. Вы можете привезти из Китая джинсы, но вы не можете вывезти в Китай свои гостиницы, парикмахерские, рестораны, транспортную сеть… Американцы пошли по скользкому пути — они уравновешивают гигантский рост цен на внутренние товары и услуги масштабным завозом очень дешевых товаров из-за рубежа. Цены на ввозимые товары идут вниз, цены на местные товары и услуги идут вверх. Ножницы раздвигаются.
— Чем это опасно?
— Тем, что фактически американцы ставят собственный уровень жизни в зависимость от уровня производства в других странах. И никак не могут это регулировать. Вот сейчас они усердно просят китайцев поднять курс юаня, а те — ни в какую!
— Отсюда и второй мой вопрос… Мне совершенно непонятно, почему Америка просит Китай поднять курс юаня — ведь это же увеличит цену китайских товаров, от дешевизны которых зависит благосостояние Америки?
— Из 18 долларов, которые стоят джинсы в США, дай Бог, три доллара перепадают китайским рабочим. Остальное — перевозка, реклама, налоги, прибыль продавца, оптовая наценка. Даже если курс юаня повысится вдвое, джинсы поднимутся в цене на доллар-другой или вообще не подорожают — скорее всего, магазин просто чуть ужмется в своей прибыли. Но если при этом доллар подешевеет относительно юаня, американской промышленности будет легче пробиться на китайский рынок и хоть что-нибудь там продать. Речь к тому же не о том, чтобы юань подорожал вдвое, разговор идет о каких-то 20—30%. Но китайцы лишь усмехаются и не идут навстречу этим пожеланиям. Американцы постепенно теряют возможность управлять миром.
Вы спросили про кризис. Он возможен. Но не в результате роста цен на ресурсы. Будущий кризис — психологический. Это кризис доверия к американской экономике. Сейчас у США гигантский торговый дефицит. Масштабы американских долгов умопомрачительны. И этот ужасный американский долг когда-нибудь непременно обрушится на их головы. Проблема в том, что никто не знает, когда это случится. Обрушение доллара возможно в любой момент. Вплоть до 1,6—1,8 по отношению к евро. На мой взгляд, это весьма реальная перспектива.
— Но обрушение доллара поможет американской экономике так же, как помогло нашей экономике обрушение рубля в 1998 году.
— Да. И, по большому счету, это давно пора было сделать. Дело только в том, что у них есть множество обязательств, на которых это скажется не лучшим образом. Например, военные операции за границей. Скажем, если вы ведете войну, то удорожание расходов на 30% грозит вашей войне бесславным завершением. Поэтому вместе с падением доллара американцы будут сдавать свои позиции в мире.
Но в том, что Америка постепенно теряет роль мирового лидера, и заключается одна из главных опасностей! Когда англичане после Второй мировой войны утратили роль лидера, американцы готовы были принять эту эстафету. Сейчас передавать ее некому. Экономическим лидером будет — пусть хотя бы на время — Европа. Но политическим лидером никто не станет. Европа — экономически развитый субъект, но без политических амбиций. Европейцы не будут никуда вмешиваться, не станут предпринимать военных операций, не будут брать на себя ответственность за политическую ситуацию в мире. Экономика у них забежала далеко вперед политики. И уходящие американцы это тоже понимают. Вот же парадокс: десять лет назад один из самых больших страхов вызывал в Америке Китай, способный стать новой сверхдержавой, бросающей вызов Соединенным Штатам. Теперь же они поняли, что гораздо страшнее мир без сверхдержавы.
— Мир без царя в голове.
— Да. Будет ли такой мир спокойным? В мире сейчас слишком много проблем неэкономического свойства. Терроризм, безответственные политические режимы, возможный распад государств… И плохо, что нет ни одной международной организации, которая может поддержать порядок в мире. Кто станет силой, способной показательно подавить геноцид в Судане? Чтобы пришли, навели порядок, установили протекторат… Да и с Ираном разобраться неплохо было бы. Ведь лет через пять проблемы, связанные с ним и с его ядерной бомбой, станут поистине головоломными.
— Думаете, они ее сделают?
— Если оставить их в покое — конечно! У них будет эта бомба. Когда? Сложно сказать. Года через три-четыре, я думаю. Вот тогда, может быть, наплачемся и мы с вами. И пожалеем об Америке, которой не дали вмешаться. Вот зачем нужно глобальное управление — для всеобщего спокойствия… Но в нем должны быть заинтересованы все страны или хотя бы наиболее мощные. А сейчас они больше похожи на лебедя, рака и щуку. И это — а не цены на нефть — самая большая сегодня проблема.
Беседовал Александр НИКОНОВ
|
