|
"Процесс воссоединения Русской православной церкви, запущенный лично президентом Владимиром Путиным 24 сентября 2003 года, дал первый серьезный сбой. Патриарх Алексий II наступил в последний день января года нынешнего на самую больную мозоль воссоединяющейся с ним Русской зарубежной церкви (РПЦЗ). На встрече в Даниловом монастыре с новым палестинским лидером Махмудом Аббасом патриарх попросил закрепить за Московским патриархатом монастыри в Хевроне и Иерихоне. Эти обители в двух библейских городах были отняты, соответственно, в 1997 и 2000 годах у РПЦЗ с применением грубой физической силы. Действуя в интересах Московского патриархата, палестинские солдаты и полицейские избивали монахинь и послушников, а пожилую игуменью Иулианию били головой о ступеньки хевронского собора.
Первым практическим плодом переговоров между РПЦ и РПЦЗ, которые начались сразу после "исторической встречи" Путина с главой "зарубежников" митрополитом Лавром (Шкурлой), стало обещание РПЦ прекратить имущественные споры и отозвать из судов все иски, предъявленные общинам РПЦЗ. Внутри Русской зарубежной церкви очень много противников воссоединения, которое рассматривается как "полная и безоговорочная капитуляция" РПЦЗ перед РПЦ. Эти противники нередко указывали своему церковному руководству на судебные тяжбы как на серьезный признак отсутствия "доброй воли" у партнеров по переговорам. Поэтому сторонники объединения РПЦЗ с РПЦ во главе с архиепископом Берлинским и Германским Марком (Арндтом) поторопились отпраздновать свою первую победу над противниками объединения, когда РПЦ согласилась отозвать иски.
И вот долгожданная победа оказалась пирровой. Архиепископ Марк не на шутку обиделся на патриарха. На следующий день после встречи главы РПЦ с Махмудом Аббасом германский владыка заявил: "Я очень разочарован. Мы обойти молчанием такие заявления не можем - это настроит всю нашу паству против переговорного процесса". Назвав проблему собственности в Святой земле "самой свежей раной на теле Русской церкви", архиепископ Марк вспомнил и о других "факторах разделения": "Тут совсем недавно со стороны Московского патриархата было высказано мнение, что надо перерукоположить всех наших священников в России. Но на это никакой наш архиерей не пойдет. Иногда я себя спрашиваю, может быть, это просто чья-то цель подорвать переговорный процесс".
Тема собственности в Святой земле - особо болезненная для Марка. Именно его как самого деятельного архиерея назначил в 1997 году Архиерейский синод РПЦЗ "наблюдающим за делами Русской духовной миссии в Святой земле". Тогда архиепископ потерпел крупное дипломатическое поражение, которое до сих пор отбрасывает тень на его аскетический облик. Вместо апелляции к общественному мнению Запада, которое было на стороне гонимой РПЦЗ, вместо формального судебного разбирательства по поводу захвата чужого имущества, архиепископ Марк решил "замирить агрессора". Он встретился с Ясиром Арафатом, в уничижительных выражениях попросил у него прощения (!), а потом распространил от имени Синода РПЦЗ заявление, в котором осуждал собственных же клириков, якобы спровоцировавших агрессию противника. После публичного самобичевания архиепископа Марка РПЦЗ не вернули ничего - над ней лишь посмеялись, пообещав продолжить процесс передачи русской церковной собственности в Палестине Московскому патриархату.
Но именно архиепископ Марк - опять же как самый деятельный архиерей РПЦЗ - стал лидером и идеологом переговорного процесса о воссоединении с РПЦ. Поначалу его визави с московской стороны был архимандрит Тихон (Шевкунов), которого называют духовником президента Путина. Собственно, он и добился встречи президента с митрополитом Лавром. Объединение с РПЦЗ вполне соответствует консервативному образу о. Тихона, который всегда был пропагандистом "духовного наследия русского зарубежья". С другой стороны, успех в таком историческом деле, как воссоединение Русской церкви, вывел бы о. Тихона на лидирующие позиции в церковно-общественной жизни России - на те позиции, которые сейчас занимает либеральный, скомпрометировавший себя табачными и нефтяными скандалами митрополит Кирилл (Гундяев).
Кстати, не его ли подразумевает архиепископ Марк, когда говорит о ком-то, чья цель "подорвать переговорный процесс"? Еще полтора года назад в частных разговорах Марк признавался, что не хотел бы садиться за один стол с Кириллом, к которому испытывает сильную идиосинкразию. Показательно, что митрополита Кирилла, "министра иностранных дел" РПЦ, не было и на встрече Путина с митрополитом Лавром. Однако в прошлом году митрополит Кирилл перехватил инициативу в объединительном процессе, отодвинув на второй план архимандрита Тихона. "Зажав нос", зарубежникам пришлось сесть за один стол переговоров с самым неприемлемым для них иерархом РПЦ.
Может ли митрополит Кирилл на самом деле быть противником воссоединения? Вполне. Во-первых, ни он, ни РПЦ в целом ничего не теряют в случае, если воссоединения не произойдет. Ползучий процесс перехода русской зарубежной церковной собственности из РПЦЗ в РПЦ идет давно и последовательно. Число зарубежных приходов РПЦ уже превысило общее число приходов РПЦЗ. Имущественные споры в судах, как правило, решаются в пользу РПЦ. Во-вторых, торпедировав воссоединение, митрополит Кирилл весьма ослабит позиции и лишит "доверия президента" архимандрита Тихона, который - по причине своего прямого "доступа к телу" - кажется серьезным конкурентом.
Впрочем, это только версии. Пока же ведомство митрополита Кирилла - Отдел внешних церковных связей - распространяет победные реляции, смысл которых сводится к простому утверждению: зарубежники никуда не денутся. В одном из заявлений Отдела отмечалось, что имущественные споры неактуальны, когда стоит вопрос об объединении церквей. Какая разница, кому принадлежит то или иное здание, если служить и молиться в нем могут представители обеих сторон? Действительно странно, что переговорщики со стороны РПЦЗ вроде бы не имеют ничего против их поглощения гигантом РПЦ, но цепляются при этом за такие мелочи, как монастыри в Палестине. Возможно, более удобного предлога для отказа от сближения не нашлось. "
|
